Принцип законности в исправительных учреждениях

УДК 343.81:340.131.4

Страницы в журнале: 131-136 

А.М. РЕПЬЁВА,

соискатель кафедры уголовного права и криминологии Саратовского юридического института МВД России

Исследуется понятие принципа законности как категории права; предлагается ряд мер по оптимизации процесса соблюдения принципа законности при исполнении наказания в отношении осужденных.

Ключевые слова: принцип, законность, категория, термин, исполнение наказания.

Legality principle in correctional facilities

Repjova A.

Concepts of a principle and legality as right categories are investigated; a number of measures on optimization of process of observance of a principle of legality is offered at an execution of the punishment concerning condemned.

Keywords: a principle, legality, a category, the term, an execution of the punishment.

Дефиниция «принцип», являясь универсальной научной категорией, одновременно определяет основные направления формирования и гуманитарной, и естественнонаучной отрасли знания. Понятие «принцип» значимо для терминологического аппарата как правоведения в целом, так и уголовно-исполнительного права в частности. Для уяснения формирования современного понятия «принцип» считаем необходимым обратиться к сущностному содержанию рассматриваемой категории и кратко остановиться на раскрытии его с точки зрения философской, социологической и правовой интерпретации.

Сосредоточив внимание на современном толковании исследуемой категории, можно выделить три базовых позиции:

1) общетеоретическую — принцип — это основное исходное положение, начало какой-либо теории, науки, мировоззрения, от которого не отступают;

2) антропологическую — принцип есть внутреннее убеждение человека, определяющее его отношение к действительности, нормы поведения и деятельности;

3) естественнонаучную — принцип как основа, устройство или действие какого-либо прибора или машины[1].

Следует сосредоточить внимание на рассмотрении термина «принцип» с общетеоретической точки зрения. Юридическая теория предлагает много различных вариантов определения принципа[2].

Немецкий философ, юрист и естествоиспытатель Г.В. Лейбниц указывал: «Принципы — это все фундаментальные истины, достаточные для того, чтобы в случае необходимости получить из них все заключения, после того как мы с ними немного поупражнялись и некоторое время их применяли. Словом, все то, что служит руководством для духа в его стремлении контролировать нравы, достойно существовать всюду, сохранять здоровье, совершенствоваться во всех необходимых тебе вещах, чтобы в итоге добиться приятной жизни»[3].

Считаем совершенно обоснованным обратить внимание на необходимость нахождения в основе правовых принципов таких общечеловеческих ценностей, как достоинство личности, духовное и физическое здоровье, нравственность и благополучие. Эти ценности заложены и в содержательной части общеправовых принципов, которые закреплены в международных нормативных актах. В сфере уголовно-исполнительного права это Всеобщая декларация прав человека 1948 года, Международный пакт ООН о гражданских и политических правах 1966 года, Европейская конвенция о защите прав и основных свобод человека 1950 года, Минимальные стандартные правила обращения с заключенными 1955 года, Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года, Европейские пенитенциарные правила 1987 года, Основные принципы обращения с заключенными 1990 года, Свод принципов защиты всех лиц, подвергающихся задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1988 года. Указанные документы послужили основным ориентиром при формировании отечественного уголовно-исполнительного законодательства, акцентируя внимание на необходимости обеспечения достойного существования осужденных и реализации таких принципов, как законность, гуманизм, демократизм.

Стоит обратить внимание, что категория «принцип» впервые была закреплена в УИК РФ. Ранее из содержания норм Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 года вытекала сущностная основа принципов исполнения наказания, однако четкого законодательного закрепления система норм так и не получила. Постулаты, на базе которых строилась политика исполнения наказания, безусловно, были провозглашены и являлись его источником. Так, в статьях 2, 10 Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 года содержательно прослеживается принцип законности. Это выражается в указании на необходимость соблюдения норм законодательства при исполнении наказания. Принцип гуманизма отражается в ст. 1, где определяются цели наказания и недопустимость причинения «физических страданий или унижения человеческого достоинства».

Таким образом, закрепление правовых принципов в ст. 8 УИК РФ имело целью создание ориентиров для нормативного исполнения наказания. Это объясняется тем, что система принципов уголовно-исполнительного права охватывает все законодательство по исполнению наказаний, устанавливает содержание норм Особенной части УИК РФ, отражает правовую политику указанной сферы и ее черты, а также «определяет как стратегию и направление развития уголовно-исполнительного законодательства в целом, так и отдельных его институтов, обеспечивает системность правового регулирования общественных отношений, возникающих во время исполнения наказаний»[3].

Однако, несмотря на указанные достижения в отечественном праве, при анализе норм уголовно-исполнительного законодательства России становится очевидным тот факт, что одного лишь упоминания принципов права в ст. 8 УИК РФ и ст. 1 Закона РФ от 21.07.1993 № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» недостаточно. Правильное понимание правовых принципов, а также эффективная их реализация возможны лишь при адекватном осмыслении общеправового понятия принципа, четком закреплении его в законодательстве государства. Недостатки же в регламентации снижают регулятивную возможность данного правового инструмента и негативно влияют на правореализационную практику учреждений и органов, исполняющих наказания.

Учитывая вышесказанное, на наш взгляд, принцип как категория правовая может быть определен как руководящая идея, отражающая объективную действительность развития общества и предопределяющая должное поведение людей в соответствии с легитимно установленными нормами и стандартами.

Обратимся к вопросу о теоретических и правоприменительных аспектах понятия и содержания термина «законность».

Анализ современного состояния права России, его теории и практики показывает, что в настоящее время отсутствует четкость в определении законности как на законодательном, так и на доктринальном уровне. Вот что об этом пишет профессор Н.И. Матузов: «…сейчас понятие законности размыто и почти забыто, более того — оно дискредитировано… торжествует не “законность”, а целесообразность, произвол, субъективизм, самоуправство»[4].

В современной литературе понятию «законность» уделено значительное внимание. И все же толкование данного феномена неоднозначно. В первую очередь это касается содержания исследуемого явления. Авторами предлагается не один вариант его дефиниции. Обобщив некоторые предложенные отечественными учеными определения, резюмируем, что законность рассматривается ими как:

— точное и неуклонное исполнение всеми организациями, их личным составом и гражданами установленных или санкционированных государством норм и основанных на них конкретных предписаний;

— отражение в законе норм, обеспечивающих соблюдение прав, свобод и законных интересов граждан[5].

Безусловно, предложенные дефиниции отражают существенные, характерные черты этого объемного, многогранного явления. Тем не менее нам бы хотелось привлечь внимание к подходу определения законности через призму принципа права[6]. Подобный подход, как нам представляется, отражает важнейшие черты законности, подчеркивает ее исключительную роль в процессе построения правового государства и гражданского общества, согласуется с Конституцией РФ, в которой законность представлена в качестве основы деятельности государства и его органов и содержит обращенное ко всем участникам общественных отношений требование соблюдать законы (ч. 2 ст. 15).

Более того, основываясь на тезисе ряда авторов, что законность есть точное и неуклонное исполнение государственными органами, организациями, должностными лицами, гражданами и иными участниками правоотношений законов и нормативных актов[7], а также на доводах других ученых, определяющих законность  прежде всего как метод и режим реализации норм права, содержащихся в законах и основанных на них подзаконных нормативных актах всеми участниками общественных отношений[8], предположим, что законность есть общеправовой метод, содержащий в себе требование точного и неуклонного исполнения всеми участниками правовых отношений законов и основанных на них подзаконных нормативных актов, соответствующих общепризнанным стандартам международного права.

Определенным позитивным шагом в процессе совершенствования российского законодательства и практики его применения стало закрепление законности в качестве конституционного принципа деятельности государства, органов и должностных лиц, граждан и т. д.

Проблематика состояния законности в Российской Федерации в настоящее время заслуживает пристального внимания. Уровень законности в государстве остается наболевшим вопросом оптимизации и совершенствования как общества и государства в целом, так и отдельных его элементов. Пути укрепления уровня законности в России предполагают как модернизацию всей правовой системы страны, устранение сложившихся законодательных коллизий, активизацию работы органов правосудия и юстиции, так и выработку и реализацию ряда теоретических положений, связанных с закреплением законности в качестве общетеоретического и отраслевого принципа права, определение ее юридической природы, сущности и целей.

Рассмотрим сущность и содержание принципа законности, а также качественные признаки законности как комплексного правового феномена.

К примеру, Н.Ю. Пятайкина суть принципа законности сводит к соблюдению всеми субъектами правил, установленных Конституцией РФ и федеральными законами[9]. Это мнение небесспорно, потому что указанными источниками нормативная база данного принципа не ограничена. Речь должна идти о соблюдении всего объема закрепленных норм как международного, так и национального законодательства.

Рассматривая содержательную часть принципа законности при исполнении наказания, проанализируем мнения ученых в области уголовно-исполнительного права.

А.В. Кубасов рассматривает принцип законности в деятельности исправительных учреждений, отмечая, что это конституционная правовая основа, устанавливающая требование строгого и неуклонного соблюдения и точного исполнения Конституции РФ, уголовно-исполнительного закона и принятых на их базе ведомственных нормативных правовых актов как органами и учреждениями, исполняющими наказания, так и их должностными лицами[10].

На наш взгляд, такая позиция верна лишь отчасти. В первую очередь это касается источниковой базы принципа законности, которая не ограничивается Конституцией РФ и УИК РФ. Фундаментом национального законодательства в области исполнения наказаний (впрочем, как и других юридических наук) служат нормы, закрепленные в международных соглашениях, ратифицированных Россией. Этот факт вытекает из прямого указания в ст. 15 Конституции РФ на соответствие норм российского законодательства общепризнанным принципам международного права. Включение такого рода уточнения необходимо, так как ратификация международных актов приводит к обязанности их исполнения.

Кроме того, представляется, что в вопросах деятельности по исполнению наказаний не совсем правильно ограничиваться лишь Конституцией РФ, УИК РФ и ведомственными нормативными актами. Видится необходимой ссылка и на иные законы, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, также регулирующие вопросы деятельности учреждений Федеральной службы исполнения наказания.

Не совсем верным выглядит субъектный состав законности, выделенный А.В. Кубасовым. Ограничиваясь лишь должностными лицами, автор необоснованно сужает круг субъектов, обязанных следовать принципу законности в своей деятельности. На наш взгляд, необходимо включить в один ряд с должностными лицами системы исполнения наказаний также осужденных и граждан, посещающих исправительные учреждения.

Следовательно, общеправовой принцип законности представляет собой совокупность руководящих идей, отвечающих стандартам международного права и содержащих в себе требование точного и неукоснительного соблюдения всеми участниками правоотношений норм законов и подзаконных актов.

Применительно к проблематике уголовно-исполнительного права понимание принципа законности, его сущностной составляющей и особенностей состоит в точном и неукоснительном соблюдении и исполнении норм национального и международного законодательства учреждениями, органами и должностными лицами при исполнении наказания; представителями общественности; осужденными и лицами, посещающими места лишения свободы; в отражении в законах и подзаконных актах норм, способствующих наиболее полному обеспечению соблюдения прав и законных интересов как должностных лиц при исполнении наказания, так и осужденных; в контроле соблюдения законов в деятельности органов, исполняющих наказание.

Необходимо отметить, что позиция законодателя могла бы внести точность в данный вопрос. Так, УИК РФ в ст. 8 закрепляет принцип законности в качестве основы исполнения наказания, однако не раскрывает его сущности. Подобная позиция не отражает современных реалий, поскольку требование законности пронизывает всю правовую основу исполнения наказаний в России. К примеру, в ст. 1 Закона РФ от 21.07.1993 № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» закреплен принцип законности, а в ст. 2 указывается на его соблюдение в качестве основной задачи уголовно-исполнительной системы; в п. 7 Положения о Федеральной службе исполнения наказаний (утв. Указом Президента РФ от 13.10.2004 № 1314) в полномочиях закреплено обеспечение ФСИН России законности в учреждениях, исполняющих наказания.

Таким образом, отсутствие официальной позиции законодателя негативно сказывается на понимании и трактовке содержательной стороны исследуемого явления должностными лицами учреждений и органов, исполняющих наказания, осужденными и другими субъектами уголовно-исполнительной системы. Последствиями подобных пробелов служат негативные примеры нарушения законности в местах лишения свободы.

В 2006—2009 гг. Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации В.П. Лукин в своих докладах приводил данные о стабильно большом (в среднем до 3 тыс. в год) количестве индивидуальных и коллективных жалоб на нарушение основных гражданских, социальных и культурных прав лиц, оказавшихся в местах лишения свободы[11]. Доля числа жалоб на нарушение права на достоинство составила 19,9%. Нарушение этого права было сопряжено с неудовлетворительными условиями содержания в местах принудительного содержания[12].

Анализируя законодательство, ежегодные статистические данные, предоставляемые Уполномоченным по правам человека, средствами массовой информации, результаты проверок, можно выделить наиболее часто встречающиеся нарушения следующих прав осужденных в местах лишения свободы:

— на безопасность, достоинство личности, защиту от пыток, жестокого, унижающего достоинство обращения;

— на труд;

— на получение основного общего и среднего образования;

— на получение квалифицированной юридической помощи.

Сложившаяся ситуация, характеризующаяся высоким уровнем нарушения законности в местах лишения свободы, на наш взгляд, объясняется совокупностью причин и условий:

1) неконкретностью, противоречивостью законодательных норм, регламентирующих деятельность в сфере исполнения наказаний;

2) неэффективностью работы институтов по защите прав человека при ФСИН;

3) отсутствием надлежащих мер контроля со стороны надзорных органов государства;

4) невысоким уровнем координации, развития сотрудничества с государственными структурами, обязанными по закону защищать права детей, с общественными правозащитными организациями, ассоциациями и комитетами граждан, обусловленным закрытостью деятельности системы исполнения наказаний;

5) непроработанностью механизма общественного контроля над уголовно-исполнительной системой;

6) низкой ролью адвокатуры в защите осужденных, обусловленной имеющимися законодательными пробелами;

7) непрофессиональным отбором кадров системы исполнения наказаний и неудовлетворительной работой по повышению служебных и личных качеств работающих сотрудников;

8) неимением современной материально-технической базы и достаточных средств финансирования системы исполнения наказаний, включая низкий уровень заработной платы должностных лиц ФСИН;

9) сугубо «оперативной» направленностью деятельности психологических служб ФСИН (например, психологи не стараются выявить проблемы ребенка, его психологические травмы, а пытаются получить информацию о склонности его к побегу).

Предлагаем провести ряд мер по оптимизации процесса соблюдения принципа законности при исполнении наказаний в отношении осужденных:

— проанализировать международное и российское законодательство с целью оптимизации последнего относительно повышения социально-правовых гарантий сотрудников уголовно-исполнительной системы, в том числе увеличения финансирования названной сферы, улучшения материально-технической базы исправительных учреждений;

— осуществить рецепцию норм международного права в отечественное законодательство, касающихся прав осужденных на свободный выбор вида трудовой деятельности, нормирование продолжительности их труда, а также внести изменения в должностные инструкции персонала воспитательных колоний с целью возложения на них персональной ответственности за соблюдение принципа законности;

— обеспечить планомерное, целенаправленное усиление взаимодействия со средствами массовой информации, правозащитными и религиозными организациями для повышения правового и духовного воспитания осужденных, уровня их правового сознания и правовой культуры, преодоления правового нигилизма;

— усилить надзорную деятельность органов прокуратуры в сфере исполнения наказаний и профилактику нарушений законов со стороны должностных лиц системы исполнения наказаний.

Работа по нейтрализации причин и условий нарушений законности при исполнении наказаний, на наш взгляд, позволит существенно уменьшить число преступлений и правонарушений в местах лишения свободы, как со стороны осужденных, так и со стороны сотрудников, повысить эффективность исполнения приговоров суда и отбывания наказания в этих учреждениях. Проработка нормативных актов относительно соблюдения принципа законности, приведение их в соответствие международному законодательству даст возможность вывести состояние законности в уголовно-исполнительной системе в целом и в исправительных учреждениях в частности на более качественный уровень.

Библиография

1 См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 22-е изд., стереотип. — М., 1990. С. 594; Большой российский энциклопедический словарь. — М., 2007. С. 1247; Толковый словарь иноязычных слов. — М., 2007. С. 625; Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М., 1988. Т. 3. С. 431; Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 5-е изд. — М., 1986. С. 382.

2 См.: Явич Л.С. Общая теория права. — Л., 1976. С. 151; Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 1. — М., 1981. С. 98; Лившиц Р.З. Теория права: Учеб. — М., 1994; Малько А.В. Теория государства и права. — М., 2006. С. 111; Ромашов Р.А. Теория государства и права. — СПб., 2006. С. 113; Пронина М.П. Презумпция и принципы в праве: вопросы соотношения // Юридический мир. 2010. № 5. С. 32—36, и др.

3 Лейбниц Г.В. Сочинения в четырех томах. Т. 2. — М., 1984. С. 97.

4 Громов В.Г. Реализация принципов уголовно-исполнительного законодательства при исполнении наказания в виде лишения свободы // Современное право. 2008. № 9. С. 93.

5 Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. — Саратов, 2003. С. 172.

6 См.: Строгович М.С. Основные вопросы советской социалистической законности. — М., 1966. С. 11; Чхиквадзе В.М. Государство, демократия, законность. — М., 1967. С. 377; Атаманчук Г.В. Теория государственного управления. — М., 2005. С. 309; Варыгин А.Н. Состояние законности в органах внутренних дел // Актуальные проблемы борьбы с преступностью: Сб. науч. ст. / Под ред. В.М. Быкова. — Саратов, 2007. С. 7.

7 К авторам, рассматривающим законность как принцип или требование строгого соблюдения, исполнения правовых норм, относятся: Абдулаев М.И., Комаров С.А. Проблемы теории государства и права. — СПб., 2003. С. 473; Фастов А.Г. Законность в правовом государстве и ее гарантии в деятельности милиции: общетеоретические вопросы: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Волгоград, 2000. С. 13, и др.

8 См.: Строгович М.С. Указ. соч. С. 11; Манохин В.М. Государственная дисциплина в народном хозяйстве. — М., 1970. С. 8; Гавриленко Д.А. Дисциплина в советском государственном аппарате и организационно-правовые средства ее обеспечения. — Мн., 1979. С. 59; Вопленко Н.Н. Социалистическая законность и применение права. — Саратов, 1983. С. 40; Гранат Н.Л. Правовые и нравственно-психологические основы обеспечения законности на предварительном следствии: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 1992. С. 30—31.

9 См.: Афанасьев В.С. Законность и правопорядок: понятие, содержание, соотношение // Теория государства и права: Учеб. / Под ред. А.С. Мордовца, В.Н. Синюкова. — М., 2005. С. 425; Кондаков А.В. Предупреждение нарушений законности в правоохранительной деятельности милиции: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2006. С. 11; Маслаков А.В. Надзор как процессуальная форма защиты публичных интересов: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2009. С. 6.

10 См.: Пятайкина Н.Ю. Принцип законности как общий и межотраслевой принцип // Проблемы развития личности в современном мире: материалы III Международной научно-практической конференции «Человек и общество»: проблемы взаимодействия / Под ред. С.Н. Макаровой. — Саратов, 2010. С. 189.

11 См.: Кубасов А.В. Обеспечение принципа законности в исправительных учреждениях общего и строгого режима: Дис. … канд. юрид. наук. — Рязань, 2005. С. 248.

11 См.: Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2009 год // Российская газета. 2010. 28 мая. № 115.

12 См.: Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2010 год // Российская газета (федер. вып.). 2011. 13 мая. № 5477.