Принцип правовой определенности в гражданском процессе

УДК 347.9

Страницы в журнале: 95-98 

Ю.А. Свирин,

доктор юридических наук, зав. кафедрой гражданского права и процесса Академии труда и социальных отношений Россия, Москва usvirin@mail.ru

На основе анализа теории гражданского процесса и судебной практики автор предпринял попытку обосновать появление в гражданском процессе нового принципа — «принципа правовой определенности». Предлагается закрепить данный принцип в нормах Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Ключевые слова: состав принципов, принцип правовой определенности, преюдициальность решения, судебная практика, стабильность судебного решения, общеобязательность судебного решения, норма судебного установления, норма позитивного права.

Принципы права всегда являлись объектом пристального внимания ученых-правоведов не только общей теории права, но и отраслевых наук. Так, в теории права и государства имеют место различные подходы к пониманию сущности принципов права. Сторонники естественно-правовой доктрины права выделяли принципы из самой идеи права и правосознания, из некого идеала, очищенного от случайностей. Таким образом, по их утверждению, на основе естественных принципов принимаются действующие нормы права.

Однако трудно согласиться с подобным утверждением, так как далеко не все «естественные исходные начала» закреплены в праве в качестве принципов. И, наоборот, не все принципы права базируются на исходных естественных началах. Впрочем, исходя из эвристических соображений, в самой доктрине естественного происхождения принципов имеется, безусловно, рациональное зерно. Поскольку принципы есть базовые ориентиры для правотворческих и правоприменительных органов,  в настоящее время невозможно себе представить такую работу без принципов гуманизма, справедливости, законности, демократизма. Как справедливо замечает Т.Н. Радько, «принцип имеет общественное происхождение, его источником является общество на определенном этапе его развития» [7, с. 312].

Принципы, в отличие от норм права, имеют, если так можно выразиться, более длительный «срок своего существования», и возникают объективно внутри системы права. Вместе с тем состав принципов права не есть аморфная и неподвижная структура. В каждый отдельный период развития общества и государства принципы права определяются на основе иерархии ценностей, декларируемых в данном обществе, и в последующем закрепленных в праве.

Как думается, принципы являются элементом структурирования, группировки правовых норм по институтам и отраслям права. Принцип любой отрасли права — понятие многоаспектное. Именно в научном осмыслении принципов отрасли права формируется представление об идеальной модели каждой отрасли. С другой стороны, сам принцип как бы является «рабочим инструментом» формирования и развития самой отрасли права. Эти два свойства принципов и обусловливают их важное теоретическое значение.

Среди различных теорий понимания принципов наибольший интерес, с нашей точки зрения, вызывает научное направление, представителями которого являются В.Н. Щеглов, Н.А. Чечина и многие другие авторы. В рамках данного направления принципы определяются как основные идеи и как нормативные начала. Так, Н.А. Чечина отмечает, что «принципы права, как основополагающие начала, руководящие идеи отличаются от научных и философских взглядов тем, что требуют закрепления в нормах права» [8, с. 83]. Соглашаясь в целом с позицией уважаемых ученых, заметим, что принципы права могут быть закреплены не только в нормах права, но и в судебных нормах. Ибо суд сегодня активно занимается судебным нормоустановлением, в первую очередь это относится к высшим судам —Конституционному, Верховному, Высшему арбитражному.

А.А. Власов  также определяет принципы процессуального права как нормативно установленные основополагающие начала, определяющие построение процесса, его природу и методы [2, с. 37]. В.Н. Карташов под принципами права понимает «исходные нормативно-руководящие начала (императивные требования) определяющие общую направленность, качество и эффективность правового регулирования общественных отношений» [4, с. 102].

Соглашаясь в целом с представленными научными взглядами, полагаем необходимым отметить, что под нормой права, закрепляющей принцип, в данном случае следует понимать не только норму позитивного права (т.е. норму в узком смысле слова), но и норму судебного установления, которая появляется в результате толкования позитивного права. Следовательно, с точки зрения семантического обоснования принцип права — это основная идея, основополагающее начало, которое закреплено не только в законодательных актах. Принцип может вытекать из неписанного права (jus non scriptum), под которым следует понимать судебные акты высших судебных инстанций.

На то, что «системность» принципов может быть положена в основу индивидуализации отраслей права, указывал еще С.Н. Братусь: «Определению отрасли права способствует ее ведущий принцип и определение специфики корреспондирующего понятийного аппарата» [1, с. 38].

Гражданское процессуальное право имеет свою систему принципов. Принципы гражданского процессуального права придают ему некоторую конструктивную завершенность, в них сконцентрированы взгляды законодателя на характер и содержание правового регулирования судопроизводства по гражданским делам, они представляют собой структурную основу данной отрасли права.

Г.Л. Осокина справедливо полагает, что принцип является одновременно той идеей, которая сформировалась в результате научного, профессионального и массового (обыденного) представления об идеальной модели отрасли права, сравнивая принцип с «рабочим инструментом» регулирования общественных отношений [6, с. 107].

Так, в науке гражданского процессуального права принято делить принципы на две группы: организационно-функциональные и функциональные. Первая группа принципов определяет устройство судов и процесса одновременно. Вторая группа определяет только процессуальную деятельность суда и других участников процесса. Эти две группы принципов находятся во взаимосвязи, причем нередко один и тот же принцип выступает и как организационно-функциональный, и как функциональный.

Роль и значение каждого принципа достаточно подробно исследованы в научной литературе и представлены в учебниках по гражданскому процессу. Однако процессуалисты долгое время не уделяли внимания принципу правовой определенности, который, по нашему мнению, незаслуженно остается за пределами научных исследований в доктрине права. Между тем совершенно очевидно, что данный принцип присущ всем процессуальным отраслям права, в силу чего является межотраслевым. Содержание данного принципа можно установить из содержания п. 3 ст. 391.9 Гражданского процессуального кодекса РФ 2002 года (далее — ГПК РФ). На важность данного принципа указывается и в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 20.11.2012 года № 2013/12 по делу № А41-11344/11. В частности, Высший Арбитражный Суд РФ отмечает, что признание преюдициального значения судебного решения, будучи направленным на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения, исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу, если они имеют значение для разрешения данного дела. Тем самым преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности.

Принцип правовой определенности также означает, что решение не должно нарушать единообразие, которое формируется в постановлениях высших судебных инстанций. Так, в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ излагаются правовые позиции, восполняющие пробелы в праве, а также содержатся комментарии по практике применения той или иной нормы позитивного права. Например, Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 31.10.1995 № 8 (в редакции от 06.02.2007) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» в п. 4 подчеркивает, что при рассмотрении дел судам надлежит учитывать, что если подлежащий применению закон либо  иной нормативный акт субъекта Российской Федерации противоречит федеральному закону, принятому по вопросам, находящимся в ведении Российской Федерации либо совместном ведении, то исходя из положений ч. 5 ст. 76 Конституции РФ 1993 года суд должен принять решение в соответствии с федеральным законом. А если имеются противоречия между правовыми актами субъекта Российской Федерации и Российской Федерации, принятыми по вопросам, относящимся к ведению субъекта Российской Федерации, подлежит применению акт субъекта Российской Федерации.

Подобная правовая позиция Верховного Суда РФ по иному, чем в общей теории государства и права, трактует правило о юридической силе нормативных правовых актов. В теории государства и права содержится общее правило, согласно которому суды при постановлении решения должны всегда применять закон, имеющий большую юридическую силу. Впрочем, подобная базовая дефиниция относилась ко всем отраслям права. Однако нормой судебного установления в гражданском процессе было выработано иное правило, которое суды в силу принципа правовой определенности обязаны соблюдать.

Несмотря на то, что принцип правовой определенности имеет весьма обширный содержательный аспект, мы не можем согласиться с точкой зрения О.А. Егоровой и Ю.Ф. Беспалова, которые выводят содержание принципа правовой определенности через позиции Европейского Суда по правам человека (далее — Европейский Суд). Данная точка зрения противоречит правовой позиции как Верховного Суда РФ, так и самого Европейского Суда. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» подчеркивается, что если решение суда было исполнено на момент, когда стало окончательным постановление Европейского Суда, в котором установлено, что при принятии этого решения были нарушены положения Конвенции или Протоколов к ней, то отмена такого решения по новому обстоятельству в  связи с указанным постановлением Европейского Суда превалирует над принципом правовой определенности. Таким образом, правовые позиции Европейского Суда не входят в содержание принципа правовой определенности. Как представляется, принцип правовой определенности следует рассматривать только во взаимосвязи с правовыми позициями высших судебных инстанций России.

Вместе с тем вышеуказанные авторы совершенно верно отмечают, что  одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который среди прочего требует, чтобы в случаях вынесения судами окончательного решения по делу это решение не ставилось бы под сомнение [3, с. 88]. И тем более антинаучными являются тезисы некоторых современных авторов, обосновывающих правовую определенность через божественное начало. Так, Б.А. Осипян пишет, что цель толкования применяемого юридического закона состоит в определении всеобщей, абсолютной, надлежащей воли Господа Бога для решения похожих дел. Поэтому надлежащим и правомерным может считаться только такое толкование закона, которое соответствует неизменной воли Бога, Его Образу-Праву [5, с. 154].

На принцип правовой определенности в гражданском процессе долгие годы не обращали внимание только потому, что судебный прецедент не признавался источником права. В последнее десятилетие взгляды правоведов на роль и значение судебного прецедента начали меняться. Сама судебная практика заставляет  посмотреть на доктрину принципов гражданского процесса как на основополагающие начала, закрепленные и в нормах права, и в нормах судебного установления, объективировав принцип правовой определенности.

Учитывая вышеизложенное, полагаем необходимым закрепить принцип правовой определенности в специальной норме ГПК РФ. Данное нововведение, как представляется, позволит избежать многих судебных ошибок, к сожалению, имеющих место в судебной практике, поскольку будет способствовать не только единому правопониманию, но и единому правоприменению.

Список литературы

1. Братусь С.Н. О предмете советского гражданского права // Советское государство и право. 1940. № 1.

2. Власов А.А. Гражданское процессуальное право. — М., 2004.

3. Егорова О.А., Беспалов Ю.Ф. Решения Конституционного Суда РФ в практике судов общей юрисдикции. — М., 2013.

4. Карташов В.Н. Теория правовой системы общества. — Ярославль, 2005. Т. 1.

5. Осипян Б.А. Критерии правомерного толкования, конкретизации и единообразного исполнения юридических законов и правоположений // Современное право. 2013. № 5.

6. Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. — М., 2006.

7. Радько Т.Н. Теория государства и права. — М., 2010.

8. Чечина Н.А. Основные направления развития науки советского гражданского процессуального права. — Л., 1987.