Принцип разделения властей в системе конституционно-правовой ответственности: проблемы осуществления

УДК 342.5

Страницы в журнале:  44-48

Г.А. Трофимова,

старший преподаватель кафедры Восточно-Сибирского филиала Российской академии правосудия Россия, Иркутск  trofimova_galy@mail.ru

Рассматривается принцип разделения властей, выступающий неотъемлемым элементом правовой системы демократического государства. Автором анализируется степень реализации данного принципа при построении взаимоотношений между субъектами конституционного правонарушения и субъектами, имеющими право налагать меры ответственности на федеральном уровне, при ныне действующем механизме взаимодействия органов государственной власти.

Ключевые слова: принцип разделения властей, Президент Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, отрешение от должности, конституционная ответственность, инстанция ответственности, форма правления, президентская власть, федеральные органы государственной власти.

Конституционно-правовая ответственность направлена на устранение правонарушений в системе отношений, регулируемых нормами конституционного права. При установлении механизма применения мер конституционно-правовой ответственности должно быть определено, кто из субъектов и в отношении каких правонарушителей может налагать меры ответственности. При регулировании отношений между гражданами и государством в лице его органов или между федеральными и региональными органами государственной власти, между региональными и местными субъектами правоприменения, или, опираясь на терминологию, предложенную рядом авторов, инстанцией ответственности [4, c. 72; 11, c. 19—20]  (субъектом, обладающим полномочиями по применению мер ответственности), является вышестоящий орган.

При осуществлении мер ответственности в отношении федеральных органов власти, над которыми нет иных органов власти, инстанцией применения мер ответственности должен быть какой-либо из тех же органов государственной власти. Конституционная ответственность в данном случае носит взаимный характер, основывается на системе взаимодействия высших органов власти в режиме разделения властей [12, c. 6]. Здесь возникает вопрос о независимости каждого из органов — субъектов правонарушения, а также объективности органа, призванного применять меры ответственности.

Органы государственной власти действуют или, по крайней мере, должны действовать на основе принципа разделения властей. Несмотря на всю свою условность, такая модель государственной власти препятствует олигархизации публичной власти, ее избыточной концентрации в одних руках [7, c. 64]. Принцип разделения властей характеризуется наличием исключительно своих полномочий у каждого органа государственной власти, неподчиненности одного органа власти другому, т.е. самостоятельности и независимости.

Поэтому при определении инстанции ответственности необходимо учитывать элементы принципа разделения властей, что на федеральном уровне сделать непросто. При ближайшем рассмотрении любой пары «субъект правонарушения — инстанция применения мер ответственности» возникает коллизия с принципом разделения властей. Например, Конституционный Суд РФ, выступая одним из органов, который принимает решение в ходе процедуры отрешения Президента РФ от должности, не может быть объективен и беспристрастен в своем решении, так как, несмотря на продекларированные в Федеральном конституционном законе от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» принципы его независимости и самостоятельности (статьи 1, 5, 13, 29), кандидатуры судей предлагаются Президентом РФ (ст. 4), Председатель Конституционного Суда РФ также назначается по представлению главы государства (ст. 23).

В связи с этим высказываются предложения по изменению порядка формирования Конституционного Суда РФ в соответствии с зарубежным опытом: в Республике Беларусь, к примеру, президент страны назначает единолично только шесть судей Конституционного Суда Республики Беларусь, а его председателя – с согласия Совета Республики; во Франции глава государства назначает только трех членов Конституционного Совета Франции и его председателя, в США президент уполномочен назначать членов Верховного Суда США только с совета и согласия Сената [6, c. 20].

Привлечь Президента РФ к ответственности можно на основании решения парламента, а парламент — в результате волеизъявления Президента РФ. Правительство РФ является высшим органом государственной власти, но подчиняется иному органу государственной власти – Президенту РФ. Парламент призван контролировать исполнение бюджета Прави-тельством РФ, однако применять конституционные санкции не вправе без согласия Пре-зидента РФ, который главным образом и формирует состав Правительства РФ. Примеры коллизий этим не исчерпываются.

Как представляется, основная проблема невозможности четкого определения органа, применяющего меры ответственности, и того субъекта, в отношении которого он может проявлять свои властные полномочия, заключается, прежде всего, в нарушении принципа разделения властей уже при установлении порядка формирования органов государственной власти и распределении их полномочий. Анализ конституций большинства развитых государств показывает, что у президентов данных стран полномочий по формированию различных органов государственной власти, назначения на должности чиновников несоизмеримо меньше, чем в Российской Федерации [6, c. 22].

Как определено Конституцией Российской Федерации 1993 года (далее – Конституция РФ), государственную власть в России осуществляют Президент РФ, Федеральное Собра-ние РФ (в каких-то случаях одна из палат — Совет Федерации или Государственная Дума), Правительство РФ, суды РФ (ч. 1 ст. 11). Таким образом, ни один из этих четырех органов государственной власти не имеет права присваивать полномочия, предназначенные для исполнения другим органом власти, не вправе и давать обязательные указания другому органу власти. Однако, на практике это далеко не так.

Законодательный (представительный), исполнительный и даже судебные органы государственной власти так или иначе находятся в зависимости от высшего должностного лица государства. И потому, по мнению подавляющего большинства ученых, принцип разделения властей в том виде, в каком он представлен на сегодняшний день в соответствии с положениями Конституции РФ, не отражает смысла концепции независимости и самостоятельности каждого из органов власти [1, c. 20; 5, c. 94; 10, c. 15].

Исходя из существующего по Конституции РФ соотношения полномочий, принадлежащих федеральному парламенту, Правительству РФ, судам и высшему должностному лицу, можно сделать однозначный вывод о том, что центром не только взаимоотношений всех органов государственной власти, но и их деятельности является Президент РФ, что позволяет «говорить о сосредоточении в руках главы государства значительного объема власти» [1, c. 17]. По сути, «глава государства серьезным образом возвышается над всеми остальными органами государственной власти <…>, и в то же время не несет какой-либо политической ответственности» [10, c. 20]. Ясно, что «фактически отсутствует какой-либо реальный контроль реализации Президентом РФ своих полномочий, причем не только со стороны гражданского общества, но и со стороны властных структур и органов государственной власти» [5, c. 92]. Его полномочия настолько обширны, что это «дает ему возможность руководить страной «по своему усмотрению без особых ограничений» [10, c. 92].

Не зная точно, как определить значение появления этой четвертой государственной власти – власти Президента РФ, ученые по-своему оценили ее наличие.

По мнению одних, Президент РФ – это некий арбитр, координатор между другими органами государства, самостоятельный источник власти, который не входит ни в одну из трех ее ветвей [14, c. 98, 168—169]. Другие полагают, что он представляет еще одну — президентскую — власть [13, c. 15; 14, с. 168—169]. Такой позиции, в частности, придерживались разработчики проекта действующей Конституции РФ [1, c. 17].

В соответствии с иной точкой зрения, глава государства на основе имеющихся у него полномочий фактически является главой исполнительной власти [1, c. 19]. Президент РФ непосредственно руководит четвертью федеральных органов исполнительной власти, а остальную часть возглавляет косвенно [8, c. 20].

Существует и смежная позиция. Например, М.В. Баглай делает вывод о том, что анализ полномочий Президента РФ и Правительства РФ дает все основания считать главой исполнительной власти именно Президента РФ, однако в некоторых случаях, если основные власти не находят согласованного решения или порождают конфликты во взаимоотношениях, он выступает в качестве арбитра [3, c. 26, 63].

Благодаря усиленному статусу Президента РФ, отсутствует единство мнений у исследователей по вопросу о том, какая форма правления сложилась в нашем государстве. По мнению одних, это смешанная, или полупрезидентская, республика [2, c. 65; 15, c. 20], в соответствии с предположениями других, — президентская с нарушением равновесия в пользу Президента РФ [3, c. 65; 8, c. 22], а также суперпрезидентская республика [9, c. 33; 10, c. 15].

Однозначно то, что система разделения властей на основе действующей Конституции РФ и с учетом уже сложившейся двадцатилетней практики ее применения, по сути, носит формальный характер. При таких условиях невозможно создать действенный механизм привлечения субъектов конституционного правонарушения — органов государственной власти федерального уровня к конституционно-правовой ответственности.

Российская система разделения властей имеет ряд следующих дефектов:

1) принцип народовластия выражен не в полной мере. Отсутствует четкая схема: народ избирает парламент, т.е. своих представителей, которые потом от его имени принимают законы, осуществляют контроль за их исполнением, самостоятельно или с помощью специально созданных для этих целей органов, например, Счетной палаты РФ, привлекают к ответственности исполнительные органы власти в случае нарушения теми законов;

2) происходит концентрация различного рода полномочий, имеющих как контрольный, так и исполнительно-распорядительный, квазисудебный и учредительный характер при предложении кандидатов на ту или иную должность, в президентской, конституционно установленной четвертой ветви власти;

3) отсутствует единый подход к определению оснований и мер ответственности органов государственной власти, т. е. лишь за совершенное правонарушение, в связи с виновным поведением и по решению суда;

4) в качестве инстанции применения мер ответственности определены и те органы власти, в порядке формирования которых принимает участие субъект-правонарушитель;

5) органы государственной власти федерального уровня управомочены применять по отношению друг к другу санкции.

По результатам проведенного исследования можно сделать вывод о том, что построить действенную систему конституционно-правовой ответственности можно только на основе принципа разделения властей, причем такого его закрепления, при котором каждый из органов государственной власти имеет только ему присущие полномочия, а порядок формирования и взаимодействия между органами власти не приводит к зависимости одного органа государственной власти от другого.

В ином случае нет смысла говорить о самостоятельности, определенности деятельности и целесообразности существования каждой ветви государственной власти, о народовластии и объективности судебных и квазисудебных органов при решении вопроса о наличии в деянии субъекта правонарушения и выборе в отношении него мер принуждения, да и в целом о построении правового государства.

Список литературы

1. Авдеев Д.А. Особенности Российской модели формы правления // Государство и право. 2010. № 12.

2. Баглай М.В. Конституционное право Россий-ской Федерации: учеб. для вузов. 6-е изд., изм. и доп. — М., 2007.

3. Баглай М.В. Президенты Российской Федера-ции и Соединенных Штатов Америки. Роль, порядок выборов, полномочия. — М., 2008.

4. Безруков А.В., Кондрашев А.А. Законодатель-ное регулирование конституционно-правовой ответственности региональных и местных органов вла-сти // Правоведение. 2006. № 1.

5. Бондарец Е. Президент Российской Федера-ции: конституционно-правовой статус в системе органов государственной власти // Право и управление. XXІ век. 2007. № 2.

6. Гончаров В.В., Жилин С.М. Особенности ис-пользования в Российской Федерации зарубежного опыта формирования и функционирования института президента // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 23.

7. Ким Ю.В. Конституционная модель «разделения властей» в Российской Федерации: фикции и реалии // Вестник Тюменского государственного университета. 2009. № 2.

8. Мещеряков А.Н. Конституционные способы воздействия Президента Российской Федерации на исполнительную власть и связанные с ними особенности Российской формы правления // Конститу-ционное и муниципальное право. 2005. № 5.

9. Соломанина Ю.В. Республиканская форма правления в России: история и современность: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Владимир, 2007.

10. Усанов В.Е. Разделение властей как основа конституционного строя и его роль в формировании парламентаризма в современной России // Государ-ство и право. 2005. № 12.

11.  Филатов Е.Ю. Понятие инстанции конституционной ответственности // Вестник Омского университета. Сер. «Право». 2008. № 2 (15).

12. Хугаева Р.Г. Конституционная ответственность высших органов государственной власти Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Владикавказ, 2011.

13. Чеботарев Г.Н. Особенности реализации конституционного принципа разделения властей в Российской Федерации на современном этапе // Вестник Тюменского государственного университета. 2009. № 2.

14.  Чиркин В.Е. Законодательная власть. — М., 2008.

15. Чиркин В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. — М., 1998.