Принцип разделения властей в системе основ конституционного строя

УДК 342.33 

Страницы в журнале: 17-19

К.А. ИШЕКОВ,

кандидат юридических наук, доцент, старший научный сотрудник кафедры конституционного права Поволжской академии государственной службы  им. П.А. Столыпина

Принцип разделения властей, будучи одним из центральных элементов основ конституционного строя, находится в тесной взаимной связи с другими базовыми конституционно-правовыми началами. В статье исследовано соотношение понятий «конституционный строй», «основы конституционного строя»; определено место принципа разделения властей в системе основополагающих конституционно-правовых принципов правового государства, демократизма, верховенства прав и свобод человека и гражданина, суверенитета, федерализма, политического многообразия.

Ключевые слова: принцип разделения властей, конституционный строй, основы конституционного строя,  правовое государство, суверенитет, народовластие, федерализм, политический плюрализм.

Principle of Powers Separation in the Fundamentals of Constitutional Order

Ishekov K.

Being the basis of constitutional order, the principle of powers separation is closely related to other elements of the constitutional law. The article investigates the relation of such terms as constitutional order and fundamentals of the constitutional order, and places principle of powers separation in the system of basic elements of the constitutional law, democracy, supremacy of human rights and freedom, sovereignty, federalism and political diversity.

Keywords: principle of powers separation, constitutional order, fundamentals of the constitutional order, constitutional state, sovereignty, democracy, federalism, political pluralism.

Закрепление принципа разделения властей, одного из центральных элементов основ конституционного строя, в Конституции РФ (ст. 10) положило конец многолетним дебатам о том, следует ли признавать разделение властей в качестве основополагающего критерия при построении современной российской государственности.

Суть категорий «конституционный строй» и «основы конституционного строя», их разграничение и соотношение не раз становились предметом научных дискуссий. Среди многочисленных трактовок наиболее взвешенным и логичным представляется подход В.Т. Кабышева, который под конституционным строем  понимает систему конституционных отношений как предмет конституционного регулирования, а также конституционных норм и принципов, регулирующих и закрепляющих отдельные виды общественных отношений существующего реального строя. Как совокупность, система различных общественных отношений конституционный строй рассматривается также в работах О.Г. Румянцева, Г.Н. Комковой, В.В. Мамонова[1].

В контексте сформулированного определения термин «разделение властей» выступает не только в общепринятом значении конституционно-правового принципа, но и в значении конкретных правоотношений. Иначе говоря, важнейшие правовые отношения между органами отдельных ветвей государственной власти являются частью конституционного строя России.

Спектр терминов, характеризующих основы конституционного строя, достаточно широк. Однако чаще всего в качестве определяющих используются слова, близкие по значению. В большинстве случаев под основами конституционного строя подразумевают устои государства, основные принципы[2].

Наиболее точным представляется определение, сформулированное Г.Н. Комковой. Основы конституционного строя — это фундаментальные начала, составляющие идейную и нормативную базу всей системы конституционного права. Они представляют собой концентрированно выраженные и обобщенные установления норм поведения субъектов конституционного права[3].

Оригинальна точка зрения О.Г. Румянцева, выделяющего три уровня основ конституционного строя:

— базовые ценности, на которые ориентируется общество в развитии конституционного строя;

— основные принципы, выступающие в качестве руководящих для конкретных сторон конституционного строя и отрасли государственного (конституционного) права;

— конституционно-правовые институты и нормы, через которые упомянутые выше ценности и принципы непосредственно обосновываются, закрепляются и получают определяющее юридическое значение[4].

Как представляется, разделение властей в качестве одной из основ конституционного строя также можно рассматривать в трех указанных выше ракурсах. При этом теория разделения властей выступает как базовая ценность, в соответствии с которой должны строиться реальные общественные отношения. Разделение властей можно охарактеризовать и как основной принцип, на основании которого учреждается система органов государственной власти на федеральном и региональном уровнях. И наконец, конституционно-правовые институты и нормы, посвященные принципу разделения властей и закрепленные в Конституции РФ и других нормативных правовых актах, находятся на третьем уровне значения основ конституционного строя.

Таким образом, разделение властей следует рассматривать с учетом его многогранного характера в контексте ценностного, функционального, институционального и нормативно-правового (формально-юридического) аспектов. Сущность разделения властей охватывает также конкретные конституционно-правовые отношения, возникающие в процессе обособления и взаимодействия ветвей власти.

Многие правоведы справедливо указывают на взаимосвязь и взаимозависимость отдельных элементов основ конституционного строя. Так, О.Г. Румянцев выдвигает ряд требований к целостности конституционных принципов[5]. «Основополагающие принципы находятся в определенной связи друг с другом, обладают внутренним единством, целостностью и составляют определенную систему», — пишет В.В. Невинский[6]. Системный и целостный характер основ конституционного строя наглядно иллюстрирует корреляция разделения властей с некоторыми другими конституционно-правовыми принципами.

Теория и принцип разделения властей неразрывно связаны с идеей правового государства. Однако по вопросу соотношения правового государства и разделения властей в позициях юристов-теоретиков и конституционалистов имеются разночтения. Теоретики, характеризуя правовое государство, называют принцип разделения властей либо в числе его признаков[7], либо среди способов и средств, обеспечивающих связывание политической власти посредством права[8]. Конституционалисты также расходятся во мнениях. Некоторые упоминают о разделении властей, раскрывая содержание демократизма как основы конституционного строя[9]. Другие в своих публикациях рассматривают разделение властей в главах, посвященных основам организации государственной власти и местного самоуправления, справедливо причисляя этот принцип к основам конституционного строя[10].

Подчеркнем, что на поставленный вопрос нельзя, по нашему мнению, ответить однозначно, так как все приведенные утверждения обоснованны и логичны. Различия в суждениях можно объяснить тем, что термин «разделение властей» рассматривается исследователями в неодинаковых значениях, с разных точек зрения. Убедительна позиция теоретиков, так как разделение властей действительно выступает гарантом соблюдения прав и основных свобод человека, а также средством обеспечения верховенства права в государстве и обществе, имея в этом смысле прямое отношение к принципу правового государства.

Представляются справедливыми и утверждения конституционалистов, связывающих принцип разделения властей с принципом демократизма. Разделение властей призвано обеспечить взаимное сдерживание властных полномочий в целях реального осуществления народовластия и предотвращения узурпации власти каким-либо одним государственным органом или лицом. Еще в XVIII веке основоположник теории разделения властей Ш. Монтескье предупреждал об опасности сосредоточения всей полноты власти в руках монарха или отдельного учреждения. «Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станут создавать тиранические законы для того, чтобы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной»[11]. Аргументируя последнее утверждение, Ш. Монтескье отмечал, что суд может стать в этом случае либо законодателем, попирающим права и свободы граждан, либо вообще угнетателем народа[12]. Эти слова французского мыслителя и сейчас не потеряли своей актуальности. Взаимосвязь конституционных принципов верховенства прав и свобод человека и гражданина и разделения властей также представляется очевидной.

Конституционный принцип народовластия органически связан с принципом суверенитета. Согласно ч. 1 ст. 3 Конституции РФ носитель суверенитета и единственный источник власти в России — это ее многонациональный народ. Из данного конституционного установления следует тезис о единстве государственной власти, которая является производной от власти народа.

Принцип разделения властей тесно взаимосвязан с таким важнейшим конституционным началом, как федерализм. Недостатки в строительстве взаимоотношений федерального центра и регионов неизбежно влияют на механизм реализации государственной власти. По верному утверждению И.Н. Барцица, в настоящее время конституционная схема разграничения предметов ведения и полномочий оказалась не чувствительной к специфике законодательной и исполнительной власти, не учитывает принцип разделения властей[13].

Осуществление принципа федерализма предполагает дифференциацию публичной власти по вертикали. При этом имеется в виду распределение властных полномочий между федеральным центром, субъектами федерации и органами местного самоуправления. В то же время конституционно-правовые нормы, закрепляющие принцип разделения властей, предусматривают разделение государственной власти по горизонтали. Возможность реализации принципа разделения властей не только на федеральном уровне, но и в субъектах Российской Федерации вытекает из базовых положений ст. 10 Конституции РФ. Тезис о распространении действия данной юридической нормы на уровень российских регионов отражен в решениях высшего органа конституционного контроля. В частности, в постановлении Конституционного суда РФ от 18.01.1996 № 2-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Алтайского края» было подчеркнуто, что разделение властей закрепляется в качестве одной из основ конституционного строя для Российской Федерации в целом, т. е. не только для федерального уровня, но и для организации государственной власти в ее субъектах. Позднее Конституционный суд РФ неоднократно обращался к проблеме разделения властей в субъектах Российской Федерации. Вопросам самостоятельности и взаимодействия региональных властей в учредительной сфере, в области законотворчества, в сфере реализации контрольных полномочий посвящены постановления КС РФ от 01.02.1996  № 3-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава  — Основного Закона Читинской области», от 10.12.1997 № 19-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Тамбовской области»; определение КС РФ от 18.01.2001 № 2-О «По запросу Президента Республики Бурятия о проверке конституционности отдельных положений статей 74, 78, 86 и 93 Конституции Республики Бурятия» и другие решения.

Несомненна связь разделения властей и принципа политического многообразия (плюрализма), частью которого является стремление к многопартийной системе. Есть основания утверждать, что в настоящее время Россия, к сожалению, еще далека от построения подлинной многопартийности. Как представляется, наличие множества партий, создаваемых лишь перед объявлением выборов, не выражающих интересы населения и не стремящихся к поддержке определенных его слоев, это еще не признак многопартийности. Скорее — черта множественности политических объединений, что может быть сопряжено с наличием одной (двух) подлинной политической партии.

Справедливо замечание Ж.И. Овсепян о том, что сформированная в Российской Федерации в конце XX — начале XXI века система разделения властей «не срабатывает» в части ее сдержек и противовесов, наталкиваясь на фактор однопартийной принадлежности органов и должностных лиц законодательной и исполнительной ветвей власти. Российская практика начала XXI века показывает, что одно из первоочередных направлений преобразований в государстве, стремящемся к политико-организационному самоопределению через «разделение властей», — это формирование многопартийной системы[14].

Сказанное выше позволяет, на наш взгляд, утверждать, что фактическая реализация принципа разделения властей не может осуществляться исключительно «в чистом виде», в отрыве от других базовых основ конституционного строя. Наиболее характерна взаимная связь разделения властей с конституционными принципами правового государства, демократизма, верховенства прав и свобод человека и гражданина, суверенитета, федерализма и политического многообразия. Нарушение или деформация одного из перечисленных элементов основ конституционного строя неизбежно сказывается на специфике реализации разделения властей как в Российской Федерации, так и в отдельных ее субъектах.

Библиография

1  См.: Кабышев В.Т. Становление конституционного строя России // Конституционное развитие России: Межвуз. науч. сб. — Саратов, 1993. С. 4; Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России (понятие, содержание, вопросы становления). — М., 1994. С. 28;  Конституционное право России / Под. ред. Г.Н. Комковой. — М., 2005. С. 63;  Мамонов В.В. Конституционные гарантии национальной безопасности России / Под ред. В.Т. Кабышева. — Саратов, 2004. С. 13.

2  См.: Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. — М., 2000. С. 80;  Румянцев О.Г. Указ. соч. С. 28.

3  См.: Конституционное право России / Под. ред. Г.Н. Комковой. С. 66.

4  См.: Румянцев О.Г. Указ. соч. С. 29.

5  Там же. С. 59.

6  Невинский В.В. Основы конституционного строя как система основополагающих конституционных принципов // Основы конституционного строя Российской Федерации: понятие, содержание, значение: Сб. ст., посвящ. 30-летию Алтайского гос. ун-та и 40-летию юрид. фак-та. — Барнаул, 2003. С. 42.

7  См.: Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права. — М., 2001. С. 291; Венгеров А.Б. Теория государства и права. — М., 1998. С. 615.

8  См.: Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. — М., 2001. С. 254—255.

9  См.: Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Указ. соч. С. 85.

10  См.: Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. — М., 2000. С. 124—133.

11  Монтескье Ш. Избранные произведения. — М., 1955. С. 290.

12  Там же.

13 См.: Барциц И.Н. Конституционно-правовое обеспечение реформы государственного управления // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 24. С. 5.

14 См.: Овсепян Ж.И. Система высших органов государственной власти в России (диалектика конституционно-правовых основ с начала XX по начало XXI в.). — Ростов н/Д, 2006. С.  580.