Принципы международных пактов о защите жертв преступлений и их отражение в отечественном законодательстве и практике правоприменения

УДК 341.4

 Страницы в журнале: 115-123

М.А. МУСАЕВ,

зав. кафедрой адвокатуры Государственной классической академии им. Маймонида

Рассматривается категория защиты прав жертв преступлений; анализируются международные нормативные акты и законы Российской Федерации, определяющие принципы охраны жертв преступлений; делается вывод, что охрана граждан от преступных посягательств, обеспечение компенсации вреда, причиняемого жертвам преступлений, являются актуальными задачами современного российского государства и общества.

Ключевые слова: общество, жертва преступления, права человека, компенсация, закон, норма, преступление.

Principles of the international pacts about protection of victims of crimes and their reflection in the domestic legislation and practice law enforcement

Musaev M.

The category of protection of the rights of victims of crimes is considered; the international statutory acts and the laws of the Russian Federation defining principles of protection of victims of crimes are analyzed; the conclusion becomes that a protection of citizens from criminal encroachments, maintenance of indemnification of the harm caused to victims of crimes are actual problems of the modern Russian state and a society.

Keywords: a society, a victim of a crime, human rights, indemnification, the law, norm, a crime.

Одним из несомненных завоеваний демократических преобразований в России конца ХХ века явилось признание отдельных достижений мировой правовой мысли. Россия стремительно вошла в правовое поле современной цивилизации европейского типа. По крайней мере, декларативно. Конституцией РФ 1993 года было установлено: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» (ч. 4 ст. 15). Под общепризнанными принципами и нормами международного права имелись в виду прежде всего пакты ООН о правах человека и их защите. Важнейшими из них, имеющими непосредственное отношение к рассматриваемой теме, являются:

— Всеобщая декларация прав человека (1948 г.; далее — Всеобщая декларация прав человека);

— Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.);

— Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.);

— Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (1985 г.; далее — Декларация основных принципов правосудия);

— Стандартные минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (1990 г.);

— Решение VII Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1985 г.);

— Решение VIII Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1990 г.);

— Венская декларация о преступности и правосудии: ответы на вызовы XXI века (2000 г.; далее — Венская декларация).

Раздел X Венской декларации предусматривает необходимость поощрять создание фондов для жертв преступлений (п. 30b); содействовать применению средств примирения сторон, главным образом в случае мелких правонарушений. Для этого предлагается использовать такие институты, как посредничество (медиация), возмещение ущерба или заключение соглашений, на основе которых правонарушитель предоставляет потерпевшему компенсацию (п. 47с); содействие формированию условий, благоприятствующих посредничеству и реституционному правосудию, среди правоохранительных, судебных и социальных органов, а также местных общин (п. 47d). Вопросы так называемого реституционного правосудия рассматривались X Конгрессом Экономического и социального совета ООН, который принял Резолюцию 2002/12 от 24.07.2002 «Основные принципы применения программ реституционного правосудия». Реституционными признавались такие процессы, в ходе которых преступники и потерпевшие участвуют непосредственно либо через посредников в решении вопросов, связанных с возмещением ущерба, причиненного преступлением.

Реализация решений, обеспечивающих осуществление принципов защиты прав личности (в частности, жертвы преступных посягательств), возлагалась на законодателей стран ООН, а их практическое воплощение ожидалось от правоохранительных органов. В этой связи были подготовлены:

— Основные принципы, касающиеся роли юристов (приняты VIII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Гавана, 27 августа — 7 сентября 1990 г.);

— Основные положения о роли адвокатов (приняты VIII Конгрессом ООН по предупреждению преступлений, Нью-Йорк, август 1990 года).

Вступление России в Совет Европы в феврале 1996 года и подписание в 1998 году Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод вели к распространению на правовой статус граждан нашей страны европейских стандартов в области прав человека и условий их защиты.

В отечественный правовой обиход входили акты Совета Европы:

— Европейская конвенция о выплате компенсации жертвам тяжких преступлений (1983 г.; далее — Конвенция 1983 года);

— Резолюция Комитета министров Совета Европы  (77) 27 от 28.09.1977 о компенсации потерпевшим от преступлений  Ряд документов Совета Европы касался вопросов правовой помощи, распространяясь на жертв преступлений. К ним относятся:

— Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 25.10.2000 № R (2000) 21 «О свободе осуществления профессии адвоката»;

— рекомендации Комитета министров Совета Европы от 14.05.1981 № R (81) 7 относительно путей облегчения доступа к правосудию; от 08.01.1993 № R (93) 1 «Об эффективном доступе к праву и правосудию малообеспеченных».

Основополагающим международным пактом, сыгравшим значительную роль в развитии национальных правовых систем, является Всеобщая декларация прав человека. В ее формулировках принципов и норм, касающихся прав человека, не содержится прямых указаний о статусе жертв преступных посягательств, однако ряд положений несомненно выводит на проблемы защиты личности от преступлений. Приведем некоторые из них: «Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность» (ст. 3); «Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом» (ст. 8); «Каждый человек имеет право на социальный и международный порядок, при котором права и свободы, изложенные в настоящей Декларации, могут быть полностью осуществлены» (ст. 28).

Главным международным пактом о защите жертв преступных посягательств является Декларация основных принципов правосудия, которая в преамбуле напоминает, что миллионам людей во всем мире наносится ущерб в результате преступлений и злоупотребления властью и что права этих жертв не признаются должным образом; подтверждает необходимость принятия национальных и международных мер по обеспечению всеобщего и эффективного признания и уважения прав жертв преступлений и злоупотребления властью; призывает государства-члены принять необходимые меры по осуществлению положений, содержащихся в данной декларации. Государствам-членам следует прилагать усилия по осуществлению социальных мер, мер в области здравоохранения, включая охрану психического здоровья, образования, экономики, а также конкретных мер по предупреждению преступности в целях сокращения виктимизации и содействия предоставлению помощи жертвам, находящимся в бедственном положении; по созданию и укреплению средств выявления, судебного преследования и наказания виновных в совершении преступлений и пр.

Под термином «жертвы» Декларацией основных принципов правосудия «понимаются лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, еще не представляющего собой нарушения национальных уголовных законов, но являющегося нарушением международно признанных норм, касающихся прав человека» (п. 18). В соответствии с Декларацией основных принципов правосудия «то или иное лицо может считаться “жертвой” независимо от того, был ли установлен, арестован, передан суду или осужден правонарушитель, а также независимо от родственных отношений между правонарушителем и жертвой. Термин “жертва” в соответствующих случаях включает близких родственников или иждивенцев непосредственной жертвы, а также лиц, которым был причинен ущерб при попытке оказать помощь жертвам, находящимся в бедственном положении, или предотвратить виктимизацию» (п. 2). В пункте 4 Декларации основных принципов правосудия подчеркивается, что «к жертвам следует относиться с состраданием и уважать их достоинство. Они имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством». Предусматривается предоставление надлежащей помощи жертвам на протяжении всего судебного разбирательства; обеспечение их безопасности, а также безопасности их семей и свидетелей с их стороны и их защиты от запугивания и мести; предотвращение неоправданных задержек при рассмотрении дел и выполнение постановлений или решений о предоставлении компенсации жертвам. Нормы Декларации основных принципов правосудия определяют возможность реституции и выплат жертвам за счет не только виновных, но и государства и социальных фондов (в необходимых случаях).

К вопросам социальной и правовой защиты жертв преступлений периодически обращаются различные комиссии ООН. Так, в материалах IX Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Каир, 29 апреля — 8 мая 1995 г.) содержится раздел IV о жертвах преступлений. В нем отмечаются определенные успехи в реализации странами ООН положений Декларации основных принципов правосудия. В частности, речь идет о признании роли потерпевших в процессе уголовного правосудия, об оказании услуг потерпевшим, о более широком использовании принципов компенсации и реституции. Содержатся напоминания о наиболее конструктивных идеях, предложенных локальными конференциями и семинарами по защите жертв преступлений: о реформировании системы уголовного правосудия с целью более надежной защиты нужд и прав жертв преступлений, о расширении услуг адвокатов потерпевшим.

Значение IX Конгресса ООН состоит прежде всего в том, что его участникам удалось преодолеть традиционный подход к проблеме защиты прав человека, при котором всегда и неизменно в центре внимания оказывались права и интересы лица, виновного в совершении преступления либо привлекаемого к уголовной ответственности. Конгресс перенес акцент с приоритетной защиты прав правонарушителя на приоритетную охрану жертвы правонарушения и общественных интересов, поставив соответствующие задачи перед уголовным, уголовно-процессуальным законодательством и виктимологическим разделом криминологической науки. К сожалению, разработчиками УПК РФ эти призывы Конгресса ООН услышаны не были. КС РФ и до принятия УПК РФ, и в условиях его действия постоянно приходится сталкиваться с необходимостью проверки положений УПК РФ на соответствие Конституции РФ. При этом в поле зрения включаются и отдельные нормы о правах потерпевшего, ставящие его в неравное положение с обвиняемым. Председатель КС РФ в этой связи замечает: «В стремлении защитить права обвиняемого, что в новых условиях было крайне необходимо, законодатель в определенной степени упустил из виду права потерпевших. Между тем их права — не менее важная конституционная ценность. Без баланса этих ценностей немыслимо правовое государство»[1].

Перспективной идеей является напоминаемое в документах IX Конгресса ООН предложение о создании типового закона о правах жертв и кодекса обращения с жертвами преступлений, обсуждавшееся на международном симпозиуме в Аделаиде (Австралия).

Конвенция 1983 года содержит ряд важных положений, определяющих порядок возмещения убытков. В основе этих принципов лежит осознание объективной реальности, состоящей в том, что интересы потерпевших далеко не всегда могут быть удовлетворены за счет реституции. Причин тому несколько: неплатежеспособность большинства преступников, причинивших ущерб жертве; применение мер наказания, лишающих осужденных иметь доходы для возмещения ущерба; латентность преступлений. Конвенция 1983 года устанавливает: если возмещение убытков не может быть обеспечено за счет виновного и из других источников, государству следует взять это на себя в отношении тех, кому в результате умышленного насильственного преступления был нанесен серьезный урон, и тех, кто находился на иждивении погибшего в результате такого преступления. Компенсация должна покрывать следующие части ущерба: потерю дохода, затраты на лекарства, госпитализацию и похороны, содержание иждивенцев, алименты. Возмещение ущерба может быть ограничено верхним пределом и сроком, уменьшено или отменено с учетом финансового положения запрашивающего, а также в связи с поведением жертвы во время или после совершения преступления. К Конвенции 1983 года присоединились почти все европейские государства. С 1 февраля 1988 г. она вступила в силу. Рекомендации Конвенции 1983 года нашли воплощение и развитие в национальных программах государственной компенсации ущерба от преступлений в странах Европы, США, Канаде. В этих программах, как правило, предусматривается государственный орган, в который следует обращаться за компенсацией, минимальный и максимальный размер компенсации в зависимости от тяжести характера телесных повреждений и их связи с утратой трудоспособности и пр.

Одной из первых стран, сформировавших общественные фонды помощи жертвам преступлений и учредивших Совет по компенсациям ущерба, явилась Шотландия. Ее опыт по определению шкалы денежных компенсаций с учетом характера физического вреда, причиненного жертве, был воспринят многими странами Содружества наций. Так, перелом челюсти оценивался в 2750 ф. ст., перелом суставов — в 2,5 тыс., шрам на лице мужчины — в 6 тыс., на лице женщины — в 9 тыс., потеря одного глаза — в 20 тыс. ф. ст. Эти суммы не являлись неизменными и выполняли ориентирующую роль. Реальные выплаты зависели от состояния экономики, размеров отчислений в общественные фонды, поведения потерпевшего в момент совершения преступления, его сотрудничества с полицией в ходе раскрытия преступления и пр.

В феврале 1990 года Англией принята Хартия жертв преступлений, закрепившая общие принципы защиты жертв преступлений.

12 октября 1984 г. в США принят закон о защите жертв преступлений, упорядочивший сложившуюся практику помощи жертвам. Революционный характер этого закона был связан с созданием, в дополнение к программам, существовавшим в отдельных штатах, Федерального фонда помощи жертвам. Размеры этой помощи увеличивались из года в год. К 1993 году выплаты компенсаций ущерба 150 тыс. потерпевших составили 260 млн долл. Компенсации в большинстве штатов выплачиваются за физический ущерб от насильственных преступлений, включают в себя расходы на медицинскую помощь, на возмещение временной потери трудоспособности и заработка. Право на получение государственной компенсации имеют сами потерпевшие, их родственники, а также те, кто пытался пресечь преступление и задержать преступника.

В 1990 году в США принят закон, в котором выделены принципы судопроизводства в отношении жертв преступлений. Декларированы права на справедливое и уважительное отношение к потерпевшим с соблюдением достоинства личности и конфиденциальности; защиту от обвиняемого; информированность о судебном заседании; возможность представлять свои интересы и быть выслушанным; реституцию и информацию об обвинении, приговоре, об отбывании наказания преступником и о дате его освобождения из заключения.

Российское законодательство в решении подобных вопросов существенно отстает. Оно ограничивается краткосрочной оплатой больничных листов, бесплатной медицинской помощью жертвам, как и всем гражданам, назначением и выплатой пенсий в случае установления инвалидности. Жертвам террористических актов выплачиваются, как правило, единовременные пособия. В отношении правовой защиты жертв и потерпевших действуют нормы материального права и процессуального законодательства. УПК РФ содержит нормы о потерпевшем и гражданском истце. Чаще всего эти процессуальные фигуры совпадают. «Потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением, а также расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, согласно требованиям статьи 131 настоящего Кодекса. По иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного ему морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства» (части 3, 4 ст. 42 УПК РФ).

«Гражданским истцом является физическое или юридическое лицо, предъявившее требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением. <...>Гражданский истец может предъявить гражданский иск и для имущественной компенсации морального вреда» (ст. 44 УПК РФ).

Пленум ВС РФ в своих постановлениях обращает внимание судов общей юрисдикции на выполнение этих требований закона. Так, в п. 21 постановления от 29.04.1996 № 1 «О судебном приговоре» указывается: «Судам надлежит иметь в виду, что лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, вправе также предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда, которая в соответствии с законом осуществляется в денежной форме независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. При разрешении подобного рода исков следует руководствоваться положениями статей 151, 1099, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми при определении размера компенсации морального вреда необходимо учитывать характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, степень вины подсудимого, его материальное положение и другие конкретные обстоятельства дела, влияющие на решение суда по предъявленному иску. Во всех случаях при определении размера компенсации вреда должны учитываться требования справедливости и соразмерности».

Пленум ВС РФ, рассматривая практику денежных компенсаций морального вреда, проявляет осторожность, уклоняясь от оценки взыскиваемых в пользу потерпевшего сумм. «Компенсация морального вреда виновным должностным лицом или гражданином либо средством массовой информации определяется судом при вынесении решения в денежном выражении. При определении размера такой компенсации суд принимает во внимание обстоятельства, указанные в ч. 2 ст. 151 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации» (п. 11 постановления от 18.08.1992 № 11 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»).

Очевидно, что в руководящем разъяснении высшего органа судебной власти повторяются нормы законодательства без дополнения какой-либо новой информацией о судебной практике по поводу денежного выражения компенсации потерпевшему. Это порождает решения, ставящие размер взыскания в зависимость от социального статуса сторон и произвольного усмотрения судьи. Нередко взыскания носят символический характер.

В ряде стран приобретают популярность различные формы альтернативной юстиции в виде примирительных процедур. И это не только известные нашей отечественной практике третейские суды, разбирающие гражданско-правовые споры на компромиссной основе, но и примирительные способы решения уголовно-правовых конфликтов по делам, не представляющим большой общественной опасности (чаще всего эта форма урегулирования споров распространяется на дела несовершеннолетних, которые, как правило, изымаются из сферы официального правосудия). В июле 1995 года в г. Барселоне Совет Европы провел семинар «Урегулирование отношений между жертвой и преступником: подходы, проблемы, достижения в их решении». Россия к тому времени не входила в Совет Европы, и ее представители участвовали в семинаре в роли приглашенных гостей. Были заслушаны доклады о положении потерпевшего при отправлении уголовного правосудия по материалам западноевропейских стран и стран Восточной Европы, а также региональные доклады на тему «Урегулирование отношений между жертвой и преступником: правовые основы и практика».

Излагался опыт Австрии, Франции, Норвегии, Испании, Великобритании. Суть этого опыта сводится к созданию специального органа примирения потерпевшего с обвиняемым на основе возмещения вреда, причиненного преступлением. Таковым, как правило, выступает примирительный совет при муниципалитете, состоящий из представителя муниципалитета (медиатора — примирителя) и местных активистов. Дело в совет поступает из органов прокуратуры или суда, обычно касается преступлений небольшой тяжести, совершенных несовершеннолетним или взрослым. Адвокаты и официальные лица судебной системы в примирительной процедуре не участвуют, примирение не может быть принудительным. При достижении соглашения соответствующий документ направляется в прокуратуру или суд, и на этом деятельность органов уголовной юстиции по делу прекращается, при условии что стороны исполняют соглашение и конфликт ликвидируется. Эта практика оценивается положительно —  как способствующая снижению социальной напряженности, обеспечению интересов жертвы преступления и благотворно влияющая на уровень преступности, являясь важным профилактическим средством.

Примирительные процедуры в отечественном судопроизводстве, хотя и не прописанные в законе, использовались в определенной мере при прекращении уголовных дел в связи с деятельным раскаянием лица, впервые совершившего малозначительное преступление (ст. 7 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года; далее — УПК РСФСР), и в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим (ст. 9 УПК РСФСР). В первом случае одним из условий прекращения дела было требование, чтобы лицо, совершившее преступление, «возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления» (ст. 75 УПК РСФСР). При этом от потерпевшего не требовалось согласия на такое решение и за ним сохранялось право обжалования постановления органа расследования или определения суда о прекращении дела. Примирительная процедура в этом случае не предусматривалась, но практически должностные лица, принимавшие решение о прекращении дела, во избежание конфликтов проводили соответствующие собеседования с обвиняемым и потерпевшим. Во втором случае (прекращение дела в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим) прекращение дела допускалось по малозначительным преступлениям и по делам о преступлениях средней тяжести. Однако при этом требовалось не только загладить причиненный потерпевшему вред, но и проявить активное волеизъявление потерпевшего о примирении путем подачи соответствующего заявления. Разумеется, такое примирение чаще всего сопровождалось разъяснениями со стороны автора постановления (определения), а нередко и адвоката. Используются примирительные переговоры и при рассмотрении дел частного обвинения судами (ст. 27 УПК РСФСР). Следует отметить, что существование такой практики не привело в то время к появлению в законодательстве таких понятий, как примирительные процедуры, медиация.

В новых условиях, связанных со снижением роли общественности в уголовном судопроизводстве (отказ от участия в процессе общественных обвинителей и защитников, от практики прекращения дел при передаче обвиняемого на поруки трудовому коллективу либо на рассмотрение товарищеского суда), признается целесообразным расширение применения примирительных процедур. В последние годы эта идея обретает все большую популярность в России. Практика медиаторства (медиации) как содействие третьей стороны в поисках соглашения в спорной или конфликтной ситуации относительно уверенно внедряется в сферу гражданско-правовых конфликтов. Предпринимаются попытки ее правового оформления, организационного упорядочивания и перенесения в сферу уголовно-процессуальных правоотношений[2]. Сторонами конфликта в этом случае окажутся преступник (точнее, с учетом презумпции невиновности, — подозреваемый, обвиняемый, подсудимый) и жертва. На роль медиатора претенденты пока четко не определились, но среди них наиболее предпочтительна фигура адвоката.

УПК РФ сохранил нормы о прекращении дел небольшой и средней тяжести в связи с деятельным раскаянием лица (ст. 28), а также в случае, если после совершения преступления лицо добровольно явилось с повинной, способствовало расследованию и раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным (ст. 75). Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ) предусмотрено в случае, если лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред.

В научных публикациях отмечается, что институт примирения не только снижает конфликтность в сфере уголовно-процессуальных отношений, но и создает для потерпевшего возможности выработки приемлемых условий, порядка и сроков совершения обвиняемым конкретных действий, направленных на возмещение материального и морального вреда. Нормы, закрепляющие особый порядок судебного разбирательства, при котором исключается необходимость исследования доказательства, повышают значение позиции потерпевшего и способствуют возмещению вреда. Упрощенный порядок осуществления правосудия допускается по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы, при условии согласия подсудимого с предъявленным обвинением, а также при наличии согласия государственного или частного обвинителя и потерпевшего. Реализация этих условий предполагает предварительные переговоры участников процесса о примирении.

29 июня 2009 г. был принят Федеральный закон от № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», которым вводились дополнения, связанные с введением института уголовного права и процесса о порядке, условиях и правовых последствиях заключения досудебного соглашения о сотрудничестве подозреваемого (обвиняемого) с органами уголовного преследования и судом. Такое соглашение призвано облегчить раскрытие преступлений, стимулируя подозреваемого (обвиняемого) рядом правовых льгот. К сожалению, и этот закон, и внесенные в связи с его принятием многочисленные изменения в УПК РФ никак не связаны с положением потерпевшего, не облегчают возможности получения им компенсации ущерба. Напротив, предусматриваются некоторые ограничения в представлении ему материалов дела для ознакомления, а правовые льготы для сотрудничающего преступника вполне могут вести к ущемлению интересов потерпевшего в плане возмещения морального вреда.

Развитие отечественного законодательства в области защиты прав человека в значительной мере ориентировано на общепризнанные принципы и нормы международного права. Вместе с тем имеются и достаточные основания для утверждения о том, что практика их применения непоследовательна, а во многих случаях отстает от мировых стандартов в области защиты прав человека, в частности, жертв преступных посягательств. В этой связи для теории права актуализируется вопрос о значении общепризнанных принципов и норм международного права для развития национальных правовых систем. Общий характер содержащихся в них рекомендаций, отсутствие механизмов реализации привели к тому, что в международном праве утвердилось правило, согласно которому выбор способов осуществления его норм оставляется на усмотрение государства[3]. Известный отечественный теоретик права С.С. Алексеев полагает, что «нормы международного права в области прав человека обнаруживают свойства норм-принципов... Правовые принципы как бы направляют функционирование права, помогают установить пробелы в праве, необходимость отмены устаревших и принятия новых юридических норм»[4].

Представляется, что правовые принципы международных пактов должны иметь ориентирующее значение для национального законодателя, не ограничивая правовой суверенитет государства. Но этому взгляду противостоит формула ч. 2 ст. 17 Конституции РФ. Достаточно категоричны в подтверждении приоритетного значения общепризнанных принципов и норм международного права в отечественной правовой системе руководящие разъяснения Пленума ВС РФ. Так, в п. 5 постановления от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» Пленум ВС РФ указал: «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы. Этой же конституционной нормой определено, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

 Эти позиции были в последующем подтверждены и конкретизированы в постановлении Пленума ВС РФ от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»: «Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. К общепризнанным принципам международного прав, в частности, относятся принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений.

<...>

При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362—364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного прав и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта».

Реализация прав отдельным субъектом в конкретных случаях не должна вести к нарушению прав и свобод других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ). По сути, этой нормой, в полной мере отвечающей общепризнанным правовым актам о правах человека, устанавливается необходимая граница индивидуальной свободы и социальной активности личности, выход за пределы которой  может  привести  к  правонарушающим деяниям, к злоупотреблениям субъективными и служебными (должностными) правами.

Как видим, указания достаточно определенны и категоричны. Однако обилие международных пактов ООН и Совета Европы, чаще всего дублирующих, а нередко и дополняющих друг друга, а также различных подходов международной практики защиты жертв преступных посягательств и наличие определенного отечественного опыта, не всегда достаточно последовательного, подтверждают актуальность идеи создания закона о правах жертв и кодекса норм обращения с жертвами преступлений, их правовой и социальной защиты.

Более подробный анализ отечественного законодательства в этой части даст возможность представить дополнительные аргументы в пользу специального закона.

Представляется, что таким нормативным актом может стать Кодекс о правах и социальной защите жертв преступлений, содержащий разделы, посвященные понятиям жертвы преступления и потерпевшего; правам потерпевшего как участника уголовного судопроизводства; обязанностям должностных лиц правоохранительной системы по обеспечению прав потерпевшего; содержанию потенциального вреда, причиняемого преступными посягательствами; источникам материальных компенсаций в случаях несостоятельности обвиняемого либо неустановления его; правовой помощи жертвам преступлений и способам их судебной защиты. Составной частью Кодекса о правах и социальной защите жертв преступлений должно стать положение о государственных и общественных фондах помощи жертвам преступлений.

Таким образом, обеспечение и защита прав и свобод человека и гражданина, являющиеся конституционной обязанностью государства, особое значение приобретают в сфере борьбы с преступностью, ставящей под угрозу жизнь, здоровье, доброе имя и имущество значительной части населения.

Охрана граждан от преступных посягательств, обеспечение материальной и психологической компенсации вреда, причиняемого жертвам преступлений, становятся одной из актуальных задач современного российского государства и общества.

Библиография

1 Зорькин В.Д. Не теряйте веру в торжество закона // Российская юстиция. 2006. № 3. С. 3.

2 См.: Воскобитова Л.А. Перспективы развития института примирения сторон в уголовном судопроизводстве России // Мировой судья. 2007. № 1; Кузнецова А.Е. Медиация конфликта // Учен. тр. РААН. 2008. № 3. С. 88—96; Семеняко М.Е. Посредничество (медиация) в системе альтернативных способов разрешения конфликтов // Там же. 2009. № 1. С. 43—48; Панасюк А.М. Актуальность альтернативного разрешения споров в современной России // Там же. № 2. С. 36—41.

3 См.: Лукашук И.И. Международное право в судах государств. — СПб., 1993. С. 14.

4 Алексеев С.С. Структура советского права. — М., 1975. С. 88.