Приобретение процессуального статуса субъектами уголовного судопроизводства в порядке исполнения ими служебного задания

О.Ю. КУЗНЕЦОВ,
кандидат исторических наук, Московский пограничный институт ФСБ России
 
Отечественный уголовно-процессуальный закон и правоприменительная практика предусматривают возможность приобретения лицом, вовлеченным в процедуры разбирательства по конкретному уголовному делу, процессуального статуса соответствующего субъекта судопроизводства в порядке исполнения им служебного задания. Упоминание о такой возможности в тексте УПК РФ мы встречаем лишь в контексте правового регулирования вопроса о процессуальных издержках и порядке их возмещения. 
 
В частности, п. 4 ч. 2 ст. 131 УПК РФ упоминает служебное задание как основание отказа в выплате эксперту, специалисту и переводчику вознаграждения за выполнение ими своих обязанностей в ходе уголовного судопроизводства; а ч. 3 ст. 132 УПК РФ устанавливает норму, согласно которой в случае, если переводчик участвовал в следственном и судебном производстве по делу в порядке служебного задания, оплата его труда возмещается государством из средств федерального бюджета той организации, где он работает. Аналогичные нормы права содержит и п. 4 Инструкции о порядке и размерах возмещения расходов и выплаты вознаграждения лицам в связи с вызовом в органы дознания, предварительного следствия, прокуратуру или в суд, утвержденной постановлением Совета Министров РСФСР от 14.07.1990 № 245 (в ред. постановления Правительства РФ от 04.03.2003 № 140; далее — Инструкция о возмещении расходов). Никаких иных упоминаний о юридической природе служебного задания, порядке его получения субъектами уголовно-процессуальных отношений, отражения его наличия в материалах уголовного дела ни в тексте отраслевого процессуального закона, ни в созданных на его основе подзаконных актах, регламентирующих возмещение процессуальных издержек, мы не находим.
В результате складывается парадоксальная ситуация, когда закон устанавливает юридически значимое обстоятельство, влияющее на организационные основы правоприменительной деятельности органов предварительного расследования и суда, но не определяет ни его смыслового наполнения, ни его прикладного значения. Фактически вопрос об участии в уголовном судопроизводстве в порядке исполнения служебного задания целого ряда факультативных субъектов процессуальной деятельности — экспертов, специалистов и переводчиков — остается открытым как в плане законодательного регулирования, так и в свете теоретических исследований отечественной юридической науки. Поэтому представляется важным решить его, с тем чтобы сформулировать концептуальную модель реализации данного положения отраслевого процессуального закона в практике правоохранительной деятельности по организации уголовного преследования за совершение преступных деяний.
Приступая к анализу интересующей нас лакуны уголовно-процессуального законодательства, представляется важным отметить одно существенное, на наш взгляд, обстоятельство: УПК РФ предусматривает возможность исполнения обязанностей в уголовном судопроизводстве в порядке служебного задания только для узкого круга субъектов процессуальных правоотношений — экспертов, специалистов и переводчиков, т. е. факультативных участников разбирательства по делу, которых отраслевой закон именует обобщенно «иными участниками уголовного судопроизводства». В отношении иных участников следственного и судебного производства понятие служебного задания не применяется, что позволяет нам говорить о нем как о некоем отдельном предмете правового регулирования, обладающем имманентными юридическими характеристиками, неразрывно связанными с процессуальным статусом указанных выше категорий участников уголовного судопроизводства. Объяснением такому положению дел может быть, на наш взгляд, то, что вовлечение в уголовный процесс эксперта, специалиста и переводчика обусловливается не назначением и задачами правосудия как таковыми, а исключительно обстоятельствами конкретного дела (состава преступного деяния), требующими привлечения профессионалов из иных, нежели правоохранительная деятельность, сфер общественной жизни. В данном случае служебное задание может рассматриваться как способ или форма адаптации правил (принципов, методик) профессиональной деятельности, напрямую не связанной с охраной правопорядка или отправлением правосудия, к потребностям следственного и судебного производства по делам, требующим участия факультативных субъектов уголовно-процессуальных правоотношений.
Следовательно, для них существует два способа приобретения своего процессуального статуса — общий, подробно регламентированный УПК РФ, т. е. по назначению дознавателя, следователя, прокурора, судьи или суда, и специальный, т. е. в порядке служебного задания. Поскольку нормы, устанавливающие процедуры отправления правосудия, имеют императивный характер, общий порядок приобретения конкретным субъектом судопроизводства процессуального статуса (правосубъектности) является универсальным и определяющим или базисным по отношению к специальному, который лишь дополняет его специфическими действиями (процедурами), связанными с формулированием содержания и исполнением служебного задания данным лицом исходя из контекста его, говоря языком социологической науки, вмененной процессуальной роли. Таким образом, мы можем рассматривать служебное задание как своего рода «обременение» правосубъектности соответствующего участника разбирательства по уголовному делу, которое, по сути, предполагает появление у данного субъекта дополнительных черт его процессуального статуса в сравнении с теми, что устанавливает УПК РФ. Достаточно вспомнить, что в этом случае эксперты и специалисты вообще не получают вознаграждения за участие в процедурах судопроизводства, исполняя обязанности за заработную плату по основному месту работы, а услуги переводчика оплачиваются его работодателю. Кроме того, за недобросовестное исполнение своих процессуальных обязанностей помимо установленной законом уголовной, административной или гражданско-правовой ответственности указанные субъекты уголовного судопроизводства по месту основной работы (службы), как представляется, могут быть дополнительно привлечены своим руководством и к дисциплинарной ответственности в соответствии с трудовым законодательством или ведомственными подзаконными актами (например, Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил Российской Федерации, утв. Указом Президента РФ от 14.12.1993 № 2140).
Уголовно-процессуальный закон не устанавливает единого порядка назначения в уголовный процесс экспертов, специалистов и переводчиков (точнее — для каждого из этих субъектов правоотношений закон устанавливает свой порядок вовлечения в процедуры судопроизводства). Так, ч. 1 ст. 195 УПК РФ определяет, что эксперт назначается к участию в предварительном расследовании на основании постановления следователя или определения суда (аналогичный порядок предусмотрен и при выборе государственного судебно-экспертного учреждения для проведения медицинских или психиатрических, а также комплексных и комиссионных экспертиз). Также на основании постановления следователя или иного равного ему по процессуальному статусу должностного лица правоохранительных органов и определения суда в соответствии с ч. 2 ст. 59 УПК РФ происходит назначение к участию в процессе переводчика. Что же касается порядка вовлечения в процедуры правосудия специалиста, отраслевой процессуальный закон указывает лишь на то, что специалист вызывается следователем для участия в производстве конкретного следственного действия, но при этом умалчивает, каким образом в материалах уголовного дела закрепляется статус данного субъекта судопроизводства. Однако во всех указанных выше случаях лицо, назначаемое к участию в следственном и судебном производстве, приобретает свой процессуальный статус как индивидуальный субъект права, а не как представитель работодателя, уполномоченный им от его и своего имени участвовать в разбирательстве по конкретному делу. Следовательно, для того, чтобы эксперт, специалист или переводчик могли действовать в уголовном судопроизводстве в порядке служебного задания, должна существовать система правоотношений между органом предварительного расследования или судом, с одной стороны, и юридическими лицами, специализирующимися на оказании профессионального содействия правоохранительным органам, с другой стороны. Без этого, по нашему мнению, уголовно-правовой институт служебного задания представляет собой законодательную фикцию.
Помимо УПК РФ, в отечественной системе права о служебном задании как источнике процессуального статуса субъекта уголовного судопроизводства не упоминает более ни один законодательный акт, что позволяет нам говорить о нем как о юридическом понятии, присущем исключительно отрасли уголовного процесса. Однако отечественная судебная практика в целом ряде решений высших судебных органов Российской Федерации содержит несколько указаний на порядок применения соответствующих норм отраслевого законодательства в предварительном расследовании и при отправлении правосудия. Главным образом они касаются порядка определения и взыскания с подсудимых и их законных представителей процессуальных издержек, вызванных необходимостью проведения судебных экспертиз в рамках производства следствия по уголовному делу. В частности, Президиум Верховного суда РФ целым рядом своих постановлений (например, постановлениями по делу Хасанова от 17.11.1999 № 1103п99пр[1] и по делу Федькушева от 20.04.2005 № 111п05[2]) неоднократно отменял приговоры нижестоящих судов в части взыскания с осужденных процессуальных издержек в пользу региональных бюро судебно-медицинской экспертизы, мотивируя свое решение тем, что работающие в них эксперты осуществляли свою деятельность на основании постановлений следователей прокуратуры в порядке служебного задания, а поэтому «вознаграждение экспертам за выполнение ими своих обязанностей в ходе уголовного судопроизводства в данном случае не подлежит выплате». Поскольку в отношении иных факультативных участников уголовного судопроизводства подобные судебные решения не выносились (или они нам не известны), наиболее разумным представляется рассмотреть правовую природу института служебного задания в уголовном процессе именно на примере профессиональной деятельности экспертов в интересах правосудия.
Как известно, законодательному регулированию деятельности по производству судебных экспертиз посвящен Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее — Закон об экспертной деятельности), которым подробно регламентирован порядок действий должностных лиц государственных экспертных учреждений в случае получения ими постановления следователя или иного равного ему по процессуальному статусу лица, осуществляющего предварительное расследование, о назначении и производстве экспертизы. Как следует из ст. 14 Закона об экспертной деятельности, руководитель экспертного учреждения, получив постановление должностного лица следственных органов или определение суда о назначении экспертизы, обязан поручить ее производство конкретному эксперту или комиссии экспертов вверенного ему учреждения, обладающих специальными знаниями в объеме, необходимом для получения ответов на поставленные в постановлении вопросы. Затем он обязан разъяснить экспертам их дееспособность и деликтоспособность при осуществлении экспертизы, взяв у них подписки, предусмотренные уголовно-процессуальным законом. После этого руководитель экспертного учреждения обязан обеспечить контроль соблюдения сроков производства судебных экспертиз, полноты и качества проведенных исследований (не нарушая при этом принципа независимости эксперта), а по окончании работы направить заключение эксперта, объекты исследований и материалы дела в орган или лицу, назначившему судебную экспертизу, обеспечив условия, необходимые для сохранения конфиденциальности результатов. Говоря о производстве судебной экспертизы, следует помнить, что ее осуществляет специально подготовленное и уполномоченное на то лицо — эксперт, являющийся в соответствии со ст. 12 Закона об экспертной деятельности аттестованным работником государственного судебно-экспертного учреждения, производящий судебную экспертизу в порядке исполнения своих должностных обязанностей, что, собственно, и предопределяет возможность приобретения им процессуального статуса в уголовном судопроизводстве в порядке служебного задания, полученного не от должностного лица следственного органа, а от своего руководителя, реализующего функции представителя работодателя. Таким образом, мы можем выделить одну из важнейших характеристик служебного задания в контексте норм уголовно-процессуального закона: оно исполняется штатным квалифицированным (аттестованным) работником специализированного государственного учреждения, деятельность которого финансируется из средств федерального или регионального бюджета.
Однако, как показывает анализ руководящих документов отдельных правоохранительных ведомств Российской Федерации, осуществлять судебно-экспертную деятельность могут не только специализированные государственные учреждения, но и подразделения судебно-криминалистической экспертизы федеральных органов исполнительной власти (скажем, органов внутренних дел). В частности, п. 3 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации, утвержденной приказом МВД России от 29.06.2005 № 511, устанавливает, что данные подразделения при производстве экспертиз «осуществляют функции, исполняют обязанности, имеют права и несут ответственность как государственные судебно-экспертные учреждения». Следовательно, исполнять процессуальные функции в уголовном судопроизводстве в порядке служебного задания могут не только работники специализированных государственных экспертных учреждений,  исполняющие свои должностные обязанности в рамках трудовых правоотношений, но и эксперты-криминалисты органов внутренних дел, порядок прохождения службы которыми регламентируется ведомственными нормативными актами. Таким образом, служебное задание при проведении экспертных исследований является неотъемлемой частью процедур уголовного судопроизводства и распространяется на действия всех экспертов, независимо от ведомственной принадлежности учреждения или органа, где они осуществляют свою трудовую деятельность (проходят службу).
Подзаконные акты ведомств, учреждения или органы которых (и работающие в них сотрудники) имеют право осуществлять экспертную деятельность, конкретизируют понимание вопроса об источнике происхождения служебного задания как явления уголовного судопроизводства. Например, п. 2 Инструкции о производстве судебно-психиатрических экспертиз в отделениях психиатрической экспертизы государственных психиатрических учреждений, утвержденной приказом Минздравсоцразвития России от 30.05.2005 № 370, прямо говорит о том, что подобного рода исследования, включая комплексные психолого-психиатрические и сексолого-психиатрические экспертизы, производятся исключительно «для органов дознания, предварительного следствия и судов». Следовательно, проведение отдельных видов экспертиз возможно только на основании процессуальных решений должностных лиц правоохранительных органов, осуществляющих разбирательство по конкретному уголовному делу. А поэтому мы вправе говорить, что источником служебного задания может быть исключительно процессуальный документ, которым оформляется соответствующее решение: постановление следователя и иного равного ему по статусу должностного лица или определение суда.
Также ведомственные нормативно-распорядительные акты, созданные на основе Закона об экспертной деятельности и регулирующие организационно-правовые принципы работы экспертных учреждений или подразделений федеральных органов исполнительной власти, позволяют нам определить дополнительные квалифицирующие признаки, характеризующие производство судебных экспертиз в порядке служебного задания. В частности, приказ Минюста России от 05.07.2005 № 99 «Об утверждении порядка расходования средств, полученных государственными судебно-экспертными учреждениями Министерства юстиции Российской Федерации за производство на договорной основе экспертных исследований и судебных экспертиз» устанавливает, что данные учреждения вправе самостоятельно принимать заказы частных лиц и коммерческих структур на производство экспертиз на основе гражданско-правовых договоров. Таким образом, мы можем говорить о том, что источником деятельности эксперта в порядке исполнения должностных обязанностей по указанию руководителя учреждения могут являться как минимум два основания: постановление должностного лица органа предварительного расследования (определение суда) о назначении судебной экспертизы, вынесенное в соответствии с УПК РФ, или обязательства учреждения, вытекающие из договорных отношений с заказчиком. Причем в первом случае эксперт не получает вознаграждения за осуществление профессиональной и процессуально значимой деятельности из средств, направленных на возмещение издержек судопроизводства, действуя в порядке служебного задания, а во втором — получает вознаграждение в размере, установленном ведомственным нормативно-распорядительным актом. Следовательно, на примере порядка производства судебной экспертизы мы можем выделить еще одну качественную характеристику служебного задания: оно выполняется на основании процессуального решения уполномоченного должностного лица или органа, постановленного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке.
Указанные выше законодательные положения, нормы подзаконных актов и материалы судебной практики позволяют нам сформулировать некоторые юридические критерии, характеризующие рассматриваемое на примере судебно-экспертной деятельности понятие служебного задания в системе уголовного судопроизводства. По нашему мнению, можно выделить следующие его черты:
· служебное задание представляет собой процессуально значимую деятельность штатного работника специализированной государственной организации (учреждения, предприятия, органа) в интересах предварительного расследования или уголовного правосудия, осуществляемую им в порядке исполнения своих должностных обязанностей;
· служебное задание назначается субъекту уголовного судопроизводства его непосредственным руководителем, осуществляющим в рамках трудовых правоотношений функции работодателя (представителя работодателя);
· основанием для назначения служебного задания является процессуальное решение (постановление должностного лица органа предварительного расследования или определение суда), выносимое в соответствии с предписаниями УПК РФ;
· назначение служебного задания работнику сопровождается приобретением данным лицом соответствующего процессуального статуса путем разъяснения ему прав и обязанностей, предусмотренных отраслевым процессуальным законом, и предупреждения об ответственности, установленной законодательством;
· выполнение служебного задания в контексте уголовно-процессуальных правоотношений является составной частью (или разновидностью) профессиональной деятельности работника, обладающего специальными познаниями в сфере науки, техники, искусства или ремесла, необходимыми для реализации задач уголовного судопроизводства;
· в рамках исполнения служебного задания факультативный участник уголовного процесса реализует имеющиеся у него профессиональные знания, умения и навыки как содержание своей процессуальной деятельности в интересах правосудия;
· назначением деятельности по исполнению служебного задания в уголовном судопроизводстве является обеспечение допустимости доказательств, используемых в процессе доказывания обстоятельств конкретного дела.
Если в отношении деятельности экспертов в порядке исполнения ими служебного задания в уголовном судопроизводстве все ясно, поскольку правовая система России, как мы видим, содержит достаточное количество нормативного материала для его анализа, то в отношении специалистов и переводчиков данный вопрос остается открытым. Порядок их вовлечения в процедуры разбирательства по конкретному делу, равно как и реализация ими своей процессуальной правосубъектности по заданию работодателя (вышестоящего начальника), насколько нам известно, законодательно не урегулированы, а поэтому представляется важным сформулировать алгоритм назначения этих категорий субъектов уголовного судопроизводства в процесс, применив в порядке аналогии юридические нормы, регулирующие судебно-экспертную деятельность.
Чтобы служебное задание состоялось как таковое, необходимо соблюдение нескольких условий. Во-первых, должно наличествовать юридическое лицо (организация, орган, воинское формирование и т. д.), в котором гражданин, назначаемый в уголовное судопроизводство в качестве факультативного участника разбирательства по делу, исполнял бы трудовую функцию или проходил воинскую или гражданскую государственную, муниципальную и правоохранительную службу. Во-вторых, между этим юридическим лицом, с одной стороны, и судом или органом предварительного расследования, с другой стороны, должны быть установлены административно-правовые или договорные отношения, которые являлись бы основанием для вовлечения их специалистов (работников, служащих) в уголовное судопроизводство в порядке служебного задания.
В-третьих, данное юридическое лицо должно специализироваться на осуществлении определенного вида деятельности (например, на исполнении лингвистических переводов, оценке материального ущерба или износа, экспертной деятельности и т. д., что должно найти отражение в его уставе, положении или ином учредительном документе) с тем, чтобы работающий или служащий в нем штатный сотрудник мог соответствовать по своим профессиональным качествам потребностям следственного и судебного производства. В-четвертых, субъективная правоспособность лица, назначаемого в процесс разбирательства по конкретному уголовному делу в порядке служебного задания, должна соответствовать назначению и задачам отраслевого судопроизводства и обстоятельствам данного дела, для чего, собственно, орган предварительного расследования или суд и испрашивает у работодателя (вышестоящего начальника) специалиста требуемой специальности, квалификации и уровня подготовки (фактически юридическое лицо, направляющее своего работника или служащего для участия в разбирательстве по делу, гарантирует соответствие его субъективных качеств потребностям следственного и судебного производства, исходя из состава расследуемого или инкриминируемого преступного деяния). В-пятых, юридическое лицо, направляющее для участия в уголовном судопроизводстве своего сотрудника в порядке служебного задания, должно финансироваться (частично или полностью) за счет средств федерального бюджета, чтобы исполнение последним деятельности в интересах правосудия без выплаты вознаграждения покрывалось за счет его заработной платы (денежного содержания или довольствия).
Как представляется, при комплексном соблюдении перечисленных выше условий в уголовное судопроизводство по конкретному делу в порядке служебного задания могут вовлекаться не только эксперты, но и специалисты и переводчики. Однако в отношении последних требуется наличие еще одного обязательного условия. Поскольку орган предварительного расследования или суд в соответствии с ч. 3 ст. 132 УПК РФ обязан компенсировать участие переводчика в следственном и судебном производстве его работодателю, точнее — юридическому лицу, в котором он исполняет трудовые или служебные обязанности, для осуществления установленных законом платежей необходимо наличие договора между соответствующим правоохранительным органом или территориальным подразделением Судебного департамента при Верховном суде РФ, с одной стороны, и данным юридическим лицом, с другой стороны. Естественно, заключение этого гражданско-правового акта должно быть осуществлено заранее, т. е. до вступления переводчика в уголовный процесс, поскольку без наличия договора будет невозможно исполнение указанного требования отраслевого процессуального законодательства.
Перечисленные выше условия, характеризующие возможность возникновения у факультативного участника уголовного судопроизводства служебного задания как способа его вовлечения в разбирательство по конкретному делу, не дают ответа на вопрос о том, как сам факт наличия данного задания должен отражаться в процессуальном делопроизводстве, т. е. в материалах дела. Вместе с тем данное обстоятельство является весьма важным, поскольку процессуальные издержки участникам процесса должны возмещаться по окончании следственного действия с их участием на основании постановления дознавателя, следователя, прокурора или судьи, а по завершении предварительного расследования дознаватель или следователь должны составить справку о понесенных государством процессуальных издержках и приложить ее к материалам дела. Если же издержки не возмещаются по причине служебного задания, факт наличия задания должен быть не просто отражен в материалах дела, но и закреплен общеобязательным процессуальным решением должностного лица, аналогичным тому, каким он устанавливает процессуальный статус данного участника уголовно-процессуальной деятельности. Следовательно, можно предположить, что речь должна идти о постановлении должностного лица или об определении суда в адрес соответствующего государственного органа, организации или командования войсковой части, где работает или проходит службу требуемый специалист или переводчик, аналогичном тому, которое постановляется в адрес судебно-экспертного учреждения при назначении экспертизы (особую важность данный вопрос приобретает при организации уголовного судопроизводства по делам, содержащим государственную тайну или возбужденным в отношении лиц, к которым применяется исключительный порядок процессуального разбирательства, т. е. депутатов, губернаторов, мэров, судей, прокуроров, следователей, адвокатов и т. д.).
Однако раздел XIX ч. 6 УПК РФ, устанавливающий типовые формы процессуальных документов, не содержит бланков подобного рода, согласно которым могло бы быть оформлено в материалах дела решение о назначении специалистов или переводчиков к участию в процессе в порядке исполнения ими служебного задания. В результате орган предварительного расследования, например ФСБ России, при осуществлении производства по уголовному делу, содержащему государственную тайну, в целях обеспечения ее сохранности объективно не имеет законодательно установленной возможности истребовать себе в помощь специалиста или переводчика, проходящего службу в ином органе или подразделении государственной безопасности, и вынужден запрашивать его содействия в административном, а не в процессуальном порядке, что не может способствовать юридической «чистоте» разбирательства по данному делу. А это, в свою очередь, с позиций отраслевого процессуального законодательства не дает оснований признавать такой порядок вовлечения указанных субъектов судопроизводства в предварительное расследование исполнением ими служебного задания, поскольку оно является предметом регулирования именно уголовно-процессуального, а не административного права. Иными словами, пробел в отраслевом законодательстве порождает коллизию норм отраслей права, когда распоряжение или приказ руководителя (вышестоящего начальника) не может являться основанием для возникновения служебного задания в уголовном судопроизводстве для его подчиненного, поскольку закон не устанавливает форму процессуального предписания в его адрес осуществить данное действие (правда, в отношении военнослужащих данное умозаключение не является актуальным, поскольку в соответствии с п. 15 Инструкции о возмещении расходов все расходы, связанные с явкой по месту производства процессуального действия, проживанием, питанием, производятся по требованиям войсковых частей по установленным нормам). Таким образом, весьма своевременным является вопрос о разработке типового бланка процессуального решения должностного лица органа предварительного расследования о назначении к участию в уголовном судопроизводстве в порядке служебного задания эксперта, специалиста или переводчика, который стал бы еще одним приложением к ст. 476 УПК РФ (возможно, в качестве прототипа может использоваться бланк повестки о вызове на допрос, который в рассматриваемом нами случае может именоваться постановлением о направлении специалиста (переводчика, эксперта)).
Подводя итог сказанному выше, представляется возможным сформулировать несколько выводов обобщающего характера.
Во-первых, служебное задание — предмет нормативного регулирования отрасли уголовно-процессуального права, хотя источником его возникновения являются трудовые (должностные, служебные) правоотношения, связывающие эксперта, специалиста или переводчика с организацией-работодателем, в рамках исполнения в которой своей трудовой (служебной) функции они принимают участие в уголовном судопроизводстве, реализуя при этом вмененную правосубъектность участника разбирательства по конкретному делу.
Во-вторых, источником возникновения служебного задания является триединое сочетание наличия административных или договорных отношений между органом предварительного расследования и организацией-работодателем субъекта уголовно-процессуальных правоотношений, штатного характера занятости последнего по месту своей работы, а также постановления должностного лица органа предварительного расследования (определения суда), которым определяется процессуальный статус этого участника разбирательства по уголовному делу.
В-третьих, служебное задание существенно дополняет содержание правосубъектности соответствующего участника уголовного судопроизводства, расширяя объем его обязанностей (в частности, исполнить распоряжения работодателя или вышестоящего начальника об участии в производстве по конкретному делу в порядке служебного задания) и ответственности (деликтоспособности) возможностью применения к нему мер дисциплинарной ответственности по месту работы (службы).
В-четвертых, исполнение служебного задания является формой приобретения повседневной профессиональной деятельностью эксперта, специалиста или переводчика процессуальной значимости в контексте содержания следственных и судебных действий по конкретному уголовному делу, в рамках производства по которому результаты деятельности или становятся доказательствами, или являются условиями их допустимости.
 
Библиография
1 Обзор судебной практики Верховного суда Российской Федерации за четвертый квартал 1999 года // Бюллетень Верховного суда РФ. 2000. № 7. С. 13.
2 Указание о взыскании с законного представителя несовершеннолетнего осужденного денежных средств, израсходованных на производство судебных экспертиз в экспертном учреждении, исключено из приговора, поскольку судебные экспертизы проведены по поручению следователя прокуратуры, то есть в порядке служебного задания (постановление Президиума Верховного суда РФ от 20.04.2005 № 111п05) // Там же. 2005. № 11. С. 11.