Проблема асимметрии конституционного статуса субъектов Российской Федерации

УДК 342.4 

Е.А. ЦЫМБАЛ,

соискатель

В  связи с установленным в ст. 5 Конституции РФ разным статусом субъектов Федерации в юридической литературе республики называются национально-государственными образованиями, края, области и города федерального значения — административно-территориальными единицами,  автономная область и автономные округа считаются национально-территориальными образованиями. Такое разнообразие территориального устройства и правового положения субъектов Российской Федерации обусловливает продолжающуюся дискуссию по ряду проблем теоретико-практического характера. К их числу относятся, прежде всего, вопросы асимметрии конституционного статуса субъектов Федерации и их равноправия; договорной или конституционной сущности Российской Федерации; суверенитета и самоопределения народов и др.

Разночтения положений Конституции РФ по этим и другим вопросам объясняются тем, что наряду с юридически четкими установлениями в ней имеются явные несогласования, дающие возможность для противоречивого толкования  этих норм процессе практической реализации. Так, ч. 1 ст. 5 устанавливает равноправие всех субъектов Федерации (республик, краев и др.), а ч. 2 той же статьи определяет статус республик как государств, имеющих свою конституцию, в отличие от других субъектов. Такое несогласование создает конституционно-правовую предпосылку для фактического неравноправия субъектов с неизбежными взаимными конфликтами между ними, равно как и с федеральными органами. Далее, ч. 1 и 2 ст. 66 устанавливают, что статус субъектов Федерации определяется Конституцией РФ в соответствии с их конституциями и уставами.

По нашему мнению, статус республик и иных субъектов Федераций должен быть определен только в Конституции РФ, соответственно, закреплен в конституциях республик, уставах краев, областей и других субъектов Федерации. Отсутствие такой определенности в значительной мере обусловило несоответствие основных законов (конституций, уставов) ряда субъектов федерации Конституции РФ.

Наиболее существенные отступления от  Конституции РФ вплоть до недавнего времени имелись в конституциях Республики Татарстан, Республики Тыва и Чеченской Республики.  Так, в главе 1 Конституции Чеченской Республики нет даже упоминания о том, что эта республика является субъектом Российской Федерации. Статья 1 Конституции гласит: «Суверенитет Чеченской Республики выражается в обладании всей полнотой власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и Чеченской Республики и является неотъемлемым качественным состоянием Чеченской Республики.

Противоречит Конституции РФ и ст. 1 Конституции Республики Тыва, которая «признает свое нахождение в составе Российской Федерации на основе Федеративного договора», но заявляет о праве республики на самоопределение и выход из состава Российской Федерации.

В конституциях ряда других республик их статус также определен по-разному. Так, в Конституции Республики Северная Осетия — Алания закреплено, что эта республика является «государством, добровольно входящим в состав Российской Федерации», а в конституциях республик Башкортостан, Бурятия, Дагестан, Калмыкия, Коми, Ингушетия, Саха (Якутия) — что они являются субъектами Российской Федерации.

В подавляющем большинстве конституций и уставов закрепляется признание верховенства Конституции РФ. Однако зачастую положения о верховенстве и приоритете конституций, уставов, законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации на их территории формулируются без учета положений Конституции РФ о верховенстве и действии Конституции РФ и федеральных законов на всей территории Российской Федерации без каких-либо ограничений.

В конституциях некоторых республик встречаются также положения о ратификации федеральных законов (Ингушетия, Саха (Якутия)), о возможности приостановления действия Конституции РФ и федеральных законов на территории республики (Башкортостан).

Основные законы (уставы) других субъектов Российской Федерации (краев, областей и др.) менее претенциозны. Они закрепляют равноправие всех субъектов Российской Федерации, подчеркивая этим, что ничем не отличаются от прочих республик, но, в отличие от них, не закрепляют государственный суверенитет или статус государства. Однако ранее были и формулировки, закреплявшие статус самостоятельного государственного образования (Ставропольский край) или государственно-территориального образования в составе Российской Федерации (Оренбургская область).

Многие конституции и уставы проявляют явное отступление от принципа разделения властей, распространяющегося не только на федеральную власть, но и на систему органов государственной власти субъектов Российской Федерации. В них не только отдается приоритет законодательному (представительному) органу государственной власти субъекта Российской Федерации в законодательном процессе но и сам процесс кадрового формирования органов исполнительной власти относится к полномочиям законодательного (представительного) органа государственной власти. Руководители органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации иногда наделяются полномочиями, которыми они не могут обладать согласно Конституции РФ, например, правом введения на территории или в отдельных местностях субъекта Российской Федерации чрезвычайного положения или правом помилования.

В конституциях ряда республик в недавнем прошлом присутствовали  положения, не соответствующие Конституции РФ по предметам ведения. Так, в конституциях республик  Саха (Якутия) (ст. 69), Башкортостан (п. 3 ст. 88), Чеченская Республика (п. 2 ст. 62), Тыва (п. 1 ст. 93) при определении вопросов ведения законодательного органа либо Президента устанавливается их право определять и осуществлять внутреннюю и внешнюю политику республики.

В некоторых конституциях и уставах до сих пор устанавливается верховенство субъекта Российской Федерации в отношении национальных богатств, право его исключительной собственности на землю и ее недра, воды, леса, растительный и животный мир и другие природные ресурсы, находящиеся на его территории. Субъекты Российской Федерации относят к своему ведению право осуществлять финансовое, банковское, валютное и денежно-кредитное регулирование. Вместо осуществления международных и внешнеэкономических связей к ведению субъекта Российской Федерации нередко относят международные и внешнеэкономические отношения и заключение соответствующих договоров.

В конституциях ряда республик имеются  еще  несоответствия с Конституцией РФ по вопросам гражданства, обороны, таможенного дела, верховенства Конституции РФ и федеральных законов, организации законодательной, исполнительной и судебной властей в республиках, регулирования прав человека и гражданина, по другим вопросам, отнесенным к ведению Российской Федерации[1].

В результате несоответствия многих положений конституций и уставов субъектов Федерации (особенно республик) Конституции РФ критический по своей принципиальной сущности процесс федерализации России приобрел искаженный характер.

Камнем преткновения на пути развития демократии, правового государства и просто поддержания политической стабильности в России стал региональный правовой сепаратизм.

Так, из проанализированных в 2003—2005 гг.. Министерством юстиции РФ 44 000 региональных нормативных правовых актов почти половина не соответствовала Конституции РФ или федеральному законодательству.

Показателем явного правового нигилизма регионов является тот факт, что основные законы 19 из 21 республик, входящих в состав Российской Федерации, в разной степени не соответствуют Конституции РФ. Нежелание приводить конституцию республики в соответствие с федеральной Конституцией официально оправдывается обычно ссылкой на то, что нужно вносить изменения и в Конституцию РФ. Такие изменения действительно необходимы. Но это не довод для сохранения в республиканских конституциях неработающих и, по существу, противоправных статей. Аргументировать такое положение тем, что Конституция РФ не была одобрена референдумом на территории трети субъектов Федерации недостаточно: федеральная конституция не может в принципе иметь «точечного» применения, т. е. действовать только в тех регионах, где за нее проголосовало большинство участников референдума. Раз Конституция РФ принята, она действует повсеместно, а значит, законодательство всех субъектов Федерации должно соответствовать ей. В равной мере трудно согласиться с утверждением, будто подписанный 15 февраля 1994 г. Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и республиками при несоответствии двух конституций является как бы регулирующим фактором.

Правовая несостоятельность подобных суждений очевидна, так как корректировка или ограничение действия конституции каким-либо соглашением между органами государственной власти незаконны[2].

Имеющиеся в конституциях республик и уставах других субъектов Федерации несоответствия важным положениям федеральной Конституции достаточно остро ставят вопрос о гарантиях равноправия всех субъектов Российской Федерации. В решении этой проблемы сталкиваются два подхода: в республиках считается правомерным существование неравноправного конституционного статуса других субъектов Федерации, а в краях и областях ставится вопрос о выравнивании их статуса со статусом республик.

По мнению политиков и ученых ряда республик, недопустимость повышения статуса краев и областей до уровня республик основана на различии в источнике их происхождения.

Например, Ф.X. Мухаметшин утверждал, что «для национальных республик таковым выступает государственный суверенитет как реализация исконного и неотчужденного права народов на свободное самоопределение. Национальные республики могут свободно распоряжаться своими правами, в том числе передавать, при необходимости, часть из них федеральным органам на основе двусторонних договоров и соглашений. Что касается краев и областей, то они не являются суверенными государственными образованиями. Государственным суверенитетом обладает Российская Федерация в целом. Поэтому все суверенные права сосредоточены у федеральных органов. Края и области — территориально-государственные образования, функционирующие на основе полномочий, переданных им федеральным центром»[3].

Тем самым автор по существу обосновывал правомерность разных уровней прав народов в едином федеративном государстве. Согласно данной концепции народ национальной республики суверенен, он имеет значительно больше прав, чем народ края и области, хотя обо народа находятся в составе единого федеративного государства; национальные республики (и, следовательно, представляющие их народы) могут свободно распоряжаться своими правами, а другие субъекты (как и представляющие их народы) лишаются этой возможности; национальные республики сами устанавливают свои полномочия «снизу», а краям и областям полномочия определяются федеральными органами «сверху».

Необоснованность этой концепции очевидна: источником происхождения любого субъекта федерации является народ, а не абстрактные национально-государственные или территориально-государственные образования. Алогичность такой концепции заключается также и в том, что края и области, с одной стороны, считаются территориально-государственными образованиями, а с другой — они лишаются права на суверенитет.

Другим аргументом отрицания необходимости выравнивания конституционного статуса субъектов федерации является утверждение, что между национальными республиками, краями и областями имеется и такое социально-политическое различие, когда часть титульной нации республики проживает в иных странах. Однако в России, как и в других странах, трудно найти такие края, области, провинции, часть населения которых не проживала бы диаспорно в других регионах.

В этой проблеме наиболее важным является, чтобы федеративное государство заботилось обо всех своих гражданах любой национальности, проживающих за ее пределами, предоставляя такое право также и субъектам федерации. Но это никак не может оправдать стремления национальных республик иметь более высокий конституционный статус и соответственно права, чем другие субъекты федерации.

Между тем Президент Республики Саха (Якутия) М.Н. Николаев в свое время высказал мысль, что «на данном этапе развития России насаждение идеи полного и безусловного политико-государственного, социально-экономического равенства её субъектов может навредить становлению и укреплению российской государственности. Составной частью мировоззренческой основы Российской Федерации является равенство народов, независимо от их истории, уровня культуры и численности»[5].

Безусловно, на данном этапе и в обозримой перспективе невозможно равенство субъектов Федерации, если даже такая идея была бы провозглашена конституционно. Они не равны хотя бы по этническим особенностям, численности населения, размерам территории, экономическому потенциалу и т.д. В мировоззренческой основе Конституции РФ также нет идеи равенства народов по тем же объективным причинам, поэтому Основной закон устанавливает не равенство, а равноправие субъектов федерации (ч. 1 и 4 ст. 5). В ней закрепляется равноправие народов и, как следствие этого, — равноправие представляющих их субъектов Федерации. А понятия «равенство» и «равноправие»  не тождественны.

Конституционное равноправие субъектов Федерации предполагает их политико-правовую равноценность. Подобно тому, как предусмотренные конституцией равные права и свободы человека и гражданина равноценны для каждой личности, так и конституционное право равнозначно для всех субъектов федерации. Иначе говоря, нетождественность в экономическом, географическом, демографическом, национальном и ином положении субъектов федерации не означает объективной обусловленности асимметрии их конституционного статуса и неравноправия.

Провозглашенное Конституцией РФ равноправие всех субъектов Российской Федерации предполагает предоставление им равных возможностей реализации всех политических, социально-экономических и иных прав народов и каждой личности. А это во многом зависит от оптимального сочетания разных форм территориальной организации субъектов Федерации, эффективного взаимодействия между ними и федеральным центром.

По мнению Президента Республики Татарстан М. Шаймиева, существенным основанием неравноправия субъектов Федерации является «многообразие регионов, вытекающее из их климатических, географических, экономических, этнических и политических особенностей... В любой федерации существуют элементы асимметрии»[6].

Бесспорно,  названные и другие особенности субъектов Федерации обусловливают элементы асимметрии, но не в конституционном статусе и равноправии, а в сферах их деятельности и полномочий.

Иными словами, асимметричность Российской Федерации не вытекает из фиксируемой М. Шаймиевым неоднородности экономико-географического и прочих региональных пространств. Подобная зависимость отвергается мировой практикой, поскольку в мире вообще нет ни одного симметричного по экономико-географическому признаку государства, в том числе унитарного. Но даже если признать, что неоднородность — основа асимметрии Российской Федерации, нельзя не обратить внимания на одно опасное и весьма распространенное заблуждение. Суть его в том, что из данного факта делается вывод о различии прав и, главное, ответственности исполнительной и законодательной ветвей власти субъектов Федерации перед обществом и государством. А это уже не асимметрия. Это — неравенство, выражающееся в предоставлении особых прав одним субъектам Федерации и в дискриминации других.

Многие авторы обоснованно отмечают, что целенаправленное отстаивание лидерами ряда республик сохранения конституционного статуса субъектов Федерации в не меньшей мере обусловливается асимметричным распределением природных ресурсов: алмазов, нефти, золота и др. Борьба за узаконение асимметрии есть преимущественно борьба за узаконение права на ренту с природных богатств и находящегося на этих территориях наследства от общенародного хозяйственного комплекса Союза ССР.

В созданном на основе союза государств или государство-подобных образований едином федеративном государстве конституционно-правовой статус субъектов федерации не может  определяться в зависимости от величины территории, численности населения, природных ресурсов и других признаков. К примеру, в США территория штата Аляска(570 833 кв. мили) в несколько раз превосходит территорию штата Род-Айленд (1055 кв. миль), а население штата Калифорния (23 668 тыс. человек) почти в 60 раз больше населения той же Аляски (402 тыс. человек). Несмотря на эти различия все штаты США имеют одинаковый конституционно-правовой статус. Позитивный опыт США и других федеративных государств показывает, что от решения вопроса о симметричном или асимметричном статусе субъектов федерации зависит существование единого федеративного государства.

Сторонники асимметрии субъектов Федерации не отказываются от своих столь же «асимметричных» прав на федеральном уровне. Асимметрия обязанностей не коррелируется с асимметрией прав. Выводя из федеральной юрисдикции целые сферы жизни тех или иных субъектов, они, тем не менее, участвуют в принятии многих решений федерального уровня, касающихся в их реализации всех, кроме них. Исходя из этого они считают, что в Конституции РФ не должно быть положения не только о равном статусе всех субъектов Федерации, но и об их равноправии.

Однако в теории и международной позитивной практике федерализма равный конституционный статус и равноправие входящих в федерацию субъектов являются краеугольным принципом образования и функционирования любого федеративного государства. Принцип равноправия, как и равного (симметричного) конституционного статуса субъектов федерации, не может быть предметом торгов и компромиссов. Последние могут иметь место лишь по той причине, что федерация создается по конъюнктурному взаимному согласию федеральных и местных влиятельных сил, а не в соответствии с выработанными наукой вполне определенными принципами.

В этой связи вполне обоснованным является содержащееся в докладе научно-аналитического совета при Председателе Совета Федерации утверждение: «При непродуманном поощрении асимметрия может усугубить неравенство субъектов Федерации и, как следствие, неравенство граждан России, межэтнические противоречия, поставив под угрозу целостность общества и государства»[7].

Следует признать, что, к сожалению, национальный фактор способен при определённых условиях, оказывать негативное воздействие на государственность России и влиять, в частности, на рост национализма. В то же время мы не можем игнорировать на современном этапе свершившийся факт образования республик-государств на национально-территориальной основе. Причина конфликтности кроется, как представляется, в наличии в конституционной модели асимметрии двух основных элементов, искусственно стимулирующих развитие псевдонационального фактора: структурирование субъектов Федерации в форме республик на квазинациональной основе и выбор формы самоопределения народов в виде формулы «республика—государство».

Россия — полиэтническая страна. По данным переписи 2002 года, в России насчитывалось 176 этнических групп и народов[8]. Другие данные говорят о том, что в Российской Федерации проживают представители 191 этноса[9]. Самые крупные по численности национальности — русские (82%), а также татары, украинцы, чуваши, башкиры, белорусы, мордва, чеченцы, российские немцы и удмурты.

Все субъекты Федерации, в том числе все республики в составе России, многонациональны по своему составу. В Дагестане, например, проживают 33 народности как самостоятельные этнические общности. В этой связи образование республик на национальной основе, когда в качестве титульной признается лишь одна национальность, представляет собой довольно сложное и противоречивое явление.

По данным переписи населения 2002 года, только в восьми республиках численность лиц титульной национальности превышает 50% от общей численности населения [Ингушетия (77,3%), Кабардино-Балкария (67%, из них кабардинцы — 55,3%, балкарцы — 11,6%), Калмыкия (53,3%), Северная Осетия — Алания (62,7%), Татарстан (52,9%), Тыва (77%), Чувашия (67,7%), Чечня (93, 5%)]. При этом в Калмыкии и Татарстане доля титульной нации едва превышает 50%[10].

Другая проблема, в которой, как представляется, кроется серьезная опасность дестабилизации, — наделение республик статусом государств. Придание статуса государств территориям, образованным на национальной основе, означает не только фактическое признание в России «первосортных» и «второсортных» субъектов Федерации, но и особого пути развития государственности тех, кто признан титульной национальностью. Это дает основание титульным национальностям республик ориентироваться на задачи формирования нации, а следовательно в будущем — на полную суверенизацию, так как в случае признания за ними статуса нации у них возникает право ставить вопрос о полном самоопределении.

Признание республик в составе России государствами неизбежно повлекло за собой дискуссию о наличии или отсутствии у них свойств суверенитета. Затянувшаяся в 1990-х гг. суверенизация республик в итоге получила официальную правовую оценку в решениях Конституционного суда РФ. В Постановлении по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти» от 7 июня 2000 г., а также в Определении по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции РФ отдельных положений конституций республик Адыгея, Башкортостан, Ингушетия, Коми, Северная Осетия — Алания и Татарстан от 27 июня 2000 г. Конституционный суд РФ признал не соответствующими Конституции России положения ряда статей основных законов республик, определяющих суверенный характер государственности данных субъектов Федерации, их право на регулирование вопросов, относящихся к ведению Федерации. Логическим итогом правовой позиции органа конституционного правосудия могло бы стать изъятие из Конституции РФ термина «государство» в отношении республик в составе России.

Некоторые субъекты Федерации непосредственно в своих конституциях (уставах) и законах предусматривали создание национальных административно-территориальных единиц и муниципальных образований. Так, в соответствии со ст. 9 Закона Республики Карелия «О внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Республики Карелия» от 12 февраля 2001 г. (с изменениями и дополнениями от 23 марта 2001 г.) республика самостоятельно самостоятельно могла решать вопросы административного и территориального устройства, создавать национальные муниципальные образования.

Национально-этническая структура в субъектах Федерации постоянно меняется под влиянием миграционных процессов. К примеру, в Краснодарском крае  проживают представители более 126 народов. Интенсивность миграционных потоков за последние годы в этом крае значительно изменила национально-этническую структуру. В частности, если доля русских, адыгов, украинцев и белорусов сократилась, то численность армян возросла 38%,  курдов — на 85%,  ассирийцев —на 64%,  грузин — на 43%. Стремительно растет диаспора турок-месхетинцев, формирующих свой социум проживания и культуру[11].

На наш взгляд, существенное возрастание компактно проживающей общности может повлечь за собой появление с её стороны требований по национально-территориальному размежеванию (отделению, выделению) от другой части территории, населенной людьми иной национальности.

Российская Федерация не является закрытой по своей структуре. Конституция РФ допускает возможность принятия в Российскую Федерацию и образования в её составе нового субъекта Федерации (ч. 2 ст. 65 Конституции РФ). В настоящее время такой порядок урегулирован Федеральным конституционным законом  от 17 декабря 2001 г. № 6-ФКЗ «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации»(далее — Федеральный конституционный закон)[12].

Федеральный конституционный закон устанавливает основные принципы, условия и процедуру принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Федерации. Под принятием в Российскую Федерацию нового субъекта подразумевается процедура, предусматривающая изменение состава субъектов Федерации в результате присоединения к Российской Федерации иностранного государства или его части (ч. 1 ст. 1 Федерального конституционного закона).

Образование в составе Российской Федерации нового субъекта предполагает процедуру, предусматривающую изменение состава субъектов Федерации, не связанное с принятием в Российскую Федерацию иностранного государства или его части (ч. 2 ст. 1 Федерального конституционного закона). Принятие в Российскую Федерацию и образование в её составе нового субъекта осуществляются на добровольной основе по взаимному согласию Российской Федерации и иностранного государства, присоединяемого полностью или частично (ч. 1, 2 и 4 ст. 3 Федерального конституционного закона). Никто не может принудить войти в состав Российской Федерации, как никто не может обязать Россию присоединить себе территорию.

При принятии в Российскую Федерацию и образовании в ее составе нового субъекта должны соблюдаться государственные интересы Российской Федерации, принципы ее федеративного устройства, права и свободы человека и гражданина, а также учитываться сложившиеся исторические, хозяйственные и культурные связи субъектов Федерации, их социально-экономические возможности (ч. 2 ст. 1 Федерального конституционного закона).

Наряду с общими принципами и требованиями Федеральный конституционный закон устанавливает условия и порядок принятия в Российскую Федерацию, которые отвечают общепризнанным принципам и нормам международного права.

Правовые основы принятия в состав России не являются чем-то абстрактным, не представляющим актуальности в отношении нашего государства. В период 2001—2004 г.г. имели место ходатайства отдельных территорий иностранных государств о вхождении в состав России. Речь идет, в частности, об обращении с просьбой о присоединении к России на правах субъекта Федерации Республики Абхазии (Грузия), Приднестровской Республики (Молдавия); о попытке присоединения Южной Осетии (Грузия) к Северной Осетии (Россия). Россия, закрепившая в ст. 15 Конституции РФ принцип признания норм международного права составной частью ее правовой системы, урегулировала вопрос о возможном вхождении в ее состав иностранного государства или его части на основе уважения принципов государственного суверенитета и территориальной целостности любого суверенного государства.

Федеральный конституционный закон установил также основные условия и порядок образования в составе Российской Федерации нового субъекта. Согласно ст. 5 образование в составе Российской Федерации нового субъекта осуществляется в результате объединения двух и более сопредельных субъектов Федерации. Оно может повлечь за собой прекращение существования субъектов Федерации, территории которых подлежат объединению, а может и не привести к таким последствиям, но лишь изменить их статус и границы, если территории объединяются не полностью. В последнем случае может иметь место размежевание территорий по взаимному согласию с образованием нового субъекта Федерации.

Образование нового субъекта Федерации возможно в результате объединения двух и более субъектов. В Российской Федерации варианты образования нового субъекта Федерации связываются с объединением автономных округов с областями, краями, в состав которых они входят; экономически слабых субъектов Федерации с сильными; сельскохозяйственных регионов с промышленными; небольших по размерам территории субъектов Федерации с более крупными и т.д. Важно отличать присоединение одного субъекта  Федерации (либо части его территории) к другому от образования нового субъекта Федерации. О новом субъекте Федерации может идти речь лишь в том случае, когда появляется действительно иной субъект и по наименованию, и статусу, а его образование фиксируется путем дополнения ст. 65 Конституции РФ положением о вхождении в состав России нового субъекта Федерации. Так, именно в форме образования нового субъекта Федерации — Пермского края произошло объединение Коми-Пермяцкого автономного округа и Пермской области. Референдум по этому поводу состоялся в Пермской области и Коми-Пермяцком округе 7 декабря 2003 г. Порядок образования нового субъекта  был урегулирован Федеральным конституционным законом  от 25 марта 2004 г. «Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа»1. Этим новым укрупненным субъектом стал Пермский край. В соответствии со ст. 4 названного Федерального конституционного закона Пермская область и Коми-Пермяцкий автономный округ прекратили свое существование в качестве субъектов Федерации с 1 декабря 2005 г.

Глубокая озабоченность развитием федеративных отношений выражена в Концепции государственной национальной политики Российской Федерации. В ней подчеркивается, что совершенствование федеративных отношений «призвано реализовать на практике конституционные принципы федерализма, особенно принципы равноправия всех субъектов Федерации в отношениях с федеральными органами». Очевидно, что фактическое равноправие всех субъектов федерации не может быть обеспечено при их разном (асимметричном) конституционном статусе. Поэтому в концепции предусматривается принятие закона о порядке изменения конституционно-правового статуса субъектов Российской Федерации. Понятно, что положения этого закона будут предусматривать не усугубление различий между ними, а выравнивание их статуса путем внесения соответствующих изменений и уточнений в Конституцию РФ.

К такому выводу приходят как большинство ученых, так и разные политические партии. Асимметрия конституционного статуса субъектов Федерации и, соответственно, внутривластных отношений диструктивно влияет на право, превращая его из общеобязательного в нечто сугубо конъюнктурное и политически целесообразное. Идеология асимметричной федерации — это идеология дезинтеграции и распада страны, ибо она исходит от заинтересованных политических функционеров федеративного центра и всевластия элит субъектов Федерации, которые свой коллективный эгоизм ставят над общегосударственными интересами.

Библиография

1 См.: Аналитический обзор конституций республик, входящих в состав Российской Федерации // Российская Федерация. 1994. № 21. С. 18—27; Федеральное устройство: реализация Конституции Российской Федерации. —М., 1995. С. 6-15; Материалы парламентских слушаний «О разграничении полномочий между федеративными органами государственной власти и органами власти, субъектов Федерации и перспективы развития Российской Федерации» // Федеральное Собрание РФ. 1996. 8 апр.; Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: Учебник. М., 1998. С. 73-78 и др.

2 Мухаметшин Ф.X. Проблемы формирования отношений нового типа (политико-правовые аспекты) // Государство и право. 1994. №3. С. 56.

3 Независимая газета. 1994. 31 марта.

4 Российская газета. 1998. 14 февр.

5 См.: Доклад научно-аналитического совета при Председателе Совета Федерации. // Российская газета. 2004. 1 мая. С. 39.

6 См.: Сухова С. Лицо российской национальности. Интервью с министром Российской Федерации по делам национальностей  В. Зориным // Итоги. 2002. 12 нояб. С. 18.

7 См.: Аргументы и факты. 2002. № 3. С. 5; см. также: Хабриева Т.Я. Национально-культурная автономия в Российской Федерации. — М., 2003. С. 10.

8 См.: Социальный атлас российских регионов. Тематические обзоры. Национальный состав республик, по данным переписей населения 1989 и 2002 гг. // http://atlas.socpol.ru.

9 См.: Ткачев А. Мы сами наведем порядок в своем доме // Российская газета. 2003. 18 сент.

10 См.: СЗ РФ. 2001. № 52 (Ч. 1). Ст. 4916.

11 См.: СЗ РФ. 2004. № 13. Ст. 1110.

12 Асимметричность федерации. — М., 2004. С. 42—59.