Проблема биологического и социального в личности преступника

УДК 343. 94 

Страницы в журнале: 113-116

В.Н. КОСАРЕВ,

кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой правоведения Урюпинского филиала Волгоградского государственного университета,

 Л.В. КОСАРЕВА,

 студентка 5-го курса специальности «юриспруденция» Урюпинского филиала Волгоградского государственного университета,

И.В. МАКОГОН,

кандидат юридических наук, преподаватель кафедры предварительного расследования Волгоградской академии МВД России

Тема соотношения биологического и социального в личности преступника — это один  из наиболее остро дискуссионных вопросов в сложной проблеме характеристики личности преступника.

Ключевые слова: биологическое, социальное, личность преступника, взаимодействие, психика, сознание, подсознание, генетическая программа, социальный опыт, воспитание, биоэнергетика.

Problem of the biological and social in a criminal personality

Kosarev V., Kosareva L., Makogon I.

The theme of a parity of the biological and social criminal in the person is one of most sharply debatable questions in a challenge of the characteristic of the person of the criminal.

Keywords: biological, social, criminal personality, interaction, mentality, consciousness, subconscious ness, genetic program, social experience, education, bio-energetic.

По теории З. Фрейда биологически человек как бы полностью оторван от реальных условий социального бытия, что в принципе невозможно. В предисловии к его книге «Психология бессознательного» Л.С. Выготский и А. Лурия пишут: на вопрос «Где искать корень бурно развивающегося исторического процесса?» З. Фрейд дает нам интересный и глубоко материалистический ответ: «Если в человеке в глубинах его психики еще остались консервативные тенденции древней биологии, если в конечном счете к ним сводим даже эрос, то единственными силами, выводящими нас из состояния биологической консервативности, понуждающими к прогрессу, к деятельности, являются внешние силы. Именно они являются настоящей основой прогресса, именно они и формируют реальную личность. В этом отношении психология Фрейда по своим тенденциям насквозь социологична…»[1] Эта точка зрения еще раз подтверждает биосоциальный подход к изучению процесса формирования личности, который должен анализироваться в совокупности с другими концепциями на современном этапе развития общества.

В свое время И.С. Ной писал: «Независимо от среды человек может не стать ни преступником, ни героем, если родится с иной программой поведения»[2]. В дальнейшем после активных дискуссий, в частности с академиком Н.П. Дубининым, появилось мнение, что «наличие генетической программы и врожденных потенций не означает, что эти потенции автоматически сформируются в реально осязаемое свойство психики или форму поведения человека. Для этого необходимы еще соответствующие условия среды, жизненные условия, под влиянием которых природные потенции человека либо разовьются, либо, наоборот, погаснут. Оценивая значение генетической программы для формирования самого поведения, надо иметь, конечно, в виду, что нет специальных генов, однозначно определяющих, например, альтруизм, эгоизм или антисоциальное поведение…»[3].

«Первостепенная роль культуры делает людей уникальным биологическим видом и лишает основания любые объяснения поведения человека, основанные исключительно на изучении поведения животных... Сложность взаимодействия между биологическими и культурными факторами делает совершенно бессмысленными любые попытки определить сравнительное значение врожденных и приобретенных признаков. В такой уникальной системе, которой является человек, все элементы находятся в столь тесном взаимодействии, что “долю” или “вес” одного из них по сравнению с другими определить невозможно»[4]. Сейчас еще не все социологи, психологи и криминологи определили свое отношение к этой сложной проблеме и ведут соответствующие дискуссии и прикладные исследования.

В настоящее время биологические теории преступности большей частью сочетаются с социологическими, экономическими, политическими, психологическими, культурологическими и другими комплексами причин преступности[5]. Конечно, наследственные различия между людьми в физических, физиологических и других признаках обусловливаются различиями генной программы. Однако в силу определенных причин эти характеристики могут быть не только нормальными, но и аномальными, т. е. с большими или меньшими отклонениями от генетической нормы. Многие отрицательные генетические мутации за счет некачественной внешней среды нарушают развитие нервной системы и психики (в частности, мозга), в результате чего, как показывают современные исследования, до 30% людей рождаются с наследственно обусловленной умственной отсталостью. Надо полагать, что это не приводит к активной общественно-практической деятельности.

Справедливо пишет академик Н.П. Дубинин: если ребенок после рождения лишается участия в общественно-практической деятельности, то он не обретает ни сознания, ни речи. Все социальное, истинно человеческое передавалось от поколения к поколению не через гены, а путем восприятия всего накопившегося богатства духовной и материальной культуры. Иначе этот процесс называется социальным наследием. Человек не получает от рождения готовой социальной программы, она создается в нем общественной практикой в процессе его индивидуального развития. В ходе этого развития преобразуется, очеловечивается биологичес-кое[6]. У каждого человека социальная программа, заданная внешним миром, преломляется через интеллект и чувственно-эмоциональную сферу, постепенно становится внутренним содержанием личности. Биологическое в человеке выступает в качестве физиологической основы развития его социальной сущности[7].

В 1984 году С. Медник, В. Габриели и Б. Хатчингс опубликовали результаты обширного исследования, в котором они пытались показать роль генетического фактора в формировании преступного поведения. Авторы пришли к выводу, что какое-то обстоятельство, переданное родителями с преступными наклонностями, повышает вероятность того, что у их детей проявится криминальное поведение. Вместе с тем они приводят убедительные свидетельства в пользу влияния на преступное поведение не биологических, а социальных факторов[8].

Многочисленные медико-биологические и генетические исследования говорят о том, что все (или почти все) морфологические и психофизиологические черты и свойства человеческого организма развиваются в онтогенезе и в филогенезе на базе взаимодействия генетических и социальных факторов. При этом «в основе содержательной стороны психики (знаний, навыков, убеждений и т. д.)… лежат сложнейшие системы условно-рефлекторных связей, которые образуются всецело за счет социального опыта личности»[9]. Поэтому биологические, в том числе и генетические, особенности организма являются лишь необходимым условием поведения, а не его причиной[10].

Биология, конечно, диктует, что мы можем любить и ненавидеть. Но то, как мы любим и ненавидим, всецело зависит от социального опыта[11]. Природой человеку интеллект дан для того, чтобы контролировать и управлять инстинктами, а не считать их причиной всего и вся. «Тот факт, что человек является исторически социальным и культурным существом, дает возможность преодоления сложившейся оппозиции духовного и телесного, социального и биологического и тем самым открывает путь для новых плодотворных программ, интегрирующих естественнонаучное и гуманитарное познание человека»[12]. Еще в 1928 году в своей работе «Антропология и современная жизнь» Ф. Боас говорил, что «традиционные общества могут быть хорошими учителями, что раса не определяет тип культуры и права, что окружение человека представляет собой более криминогенный фактор, чем наследственность, и т. п.»[13]

Таким образом, изучение человеческой личности должно происходить на стыке многих естественных и общественных наук. Это одна из важнейших задач современной криминологии. Некорректно, да и неверно ставить вопрос о соотношении, тем более количественном («доля», «вес»), социального и биологического в личности преступника; правильно будет изучать проблему взаимодействия, точнее, механизма взаимодействия социального и биологического в развитии психики и поведения человека. Здесь важно не разрывать двойственность характера сосуществования биологического и социального в механизме формирования личности. Для познания механизма взаимодействия социального и биологического в человеке определяющее значение имеет исторический метод[14].

Именно исторически под влиянием возникавших социальных потребностей стала постепенно изменяться направленность самой биологической эволюции предков человека, и к моменту возникновения вида «человек разумный, умелый» сложилась особая генетическая программа, свойственная только этому виду. Эту программу назвали «социализированной»[15].

В процессе социальной эволюции генетическая программа приобрела свойства, обеспечивающие готовность новорожденного ребенка к последующему развитию в адекватных социальных условиях. Такая готовность имеет достаточно универсальный характер и является типологическим свойством всех представителей вида «человек разумный». Все люди, благодаря биологическим особенностям их мозга, способны развивать сознание и речь. Сознание и речь развиваются практически у каждого ребенка. Ученые также доказывают, что сознание и речь не записаны в структурах ДНК, а возникают в процессе общения и развития.

Об универсализме человеческих предпосылок к речи убедительно свидетельствует тот факт, что ребенок способен овладеть любым языком, который он слышит с рождения. Следовательно, важной особенностью мозга является, как считают ученые, его неспециализированность[16].

Универсализм генетической готовности вхождения ребенка в социальную среду в наибольшей степени связан с формированием и развитием мозга как социально детерминированного материального органа мышления. Громадная пластичность мозга, тренируемость и обучаемость людей, как доказывают ученые, исключает фатальное значение генетической программы и ее влияние на поведение человека[17].

Ученые также доказывают, что творческая сторона деятельности мозга — это не врожденное свойство человека в виде генетически детерминированной системы нейронов и свойств нервной системы. Возможность творчества обусловливается универсальностью генетического строения мозга, но само творчество как процесс реализуется человеком только после рождения и выступает как системное отражение тождества и различия (противоречий) предметного бытия и мышления. В первую очередь оно реализуется в трудовой деятельности, являющейся специфической общественной чертой[18].

Существует точка зрения, согласно которой генетические особенности людей служат причиной их различий по интеллекту, моральным качествам и связанным с ними свойствами поведения, в том числе и преступного. Однако научно обоснованных и доказанных фактов в пользу данной точки зрения пока нет[19]. Ученые, в частности, доказывают, что конкретная система связей в мозге человека, возникающая при анализе явлений и событий внешнего мира, не может быть заранее записана в его генах, она у каждого человека складывается заново под влиянием опыта и воспитания.

 Ученые также подтверждают: биологически люди неодинаковы, по-разному воспринимают одно и то же воспитательное воздействие, обладают природными особенностями, проявляют несходные черты характера. Однако это свидетельствует лишь о многообразии биологических возможностей людей для адаптации и выживания, но не о том, что в их генах заложено отражение тех форм жизни, которые складываются под влиянием существующих объективных условий и отношений[20]. Вот где начинаются проблемы и загадки.

Длительное время ученые всего мира спорили о том, что же такое человеческий мозг. Может быть, это, как утверждали некоторые, орган секреции, вырабатывающий сознание, подобно тому как печень вырабатывает желчь? И если мертвая печень не вырабатывает желчи, то и с прекращением функции мозга приходит конец сознанию. Или же — на чем настаивали другие — это орган, который правильнее сравнить с легкими. Как легкие отбирают из атмосферы необходимое для нашего физического тела количество кислорода, не так ли и мозг берет из объемлющего все вокруг нас осознания лишь ежеминутную меру сознания, необходимую, чтобы обеспечить работу психики конкретного человека в конкретный момент времени?

В то же время современные ученые доказывают, что «мозг не имеет никакого отношения к сознанию. Он воспринимает информацию из сферы сознания и формирует ее в последовательность воздействий на нервные центры, а уж они — на мышцы того или иного органа физического тела... Процесс мышления и принятия решений осуществляется вне нашего мозга, вне нашего физического тела, он осуществляется в ином измерении — в сфере сознания, а наш мозг отрабатывает только следствие процесса мышления — его результат. Мозг человека — это система управления физическим телом человека и канал связи физического тела с сознанием человека»[21]. Ученые считают, что мозг не мыслит, ибо психический процесс вынесен за пределы этого органа. Мозг — это считывающее устройство, позволяющее черпать информацию из биополевой системы человека и информационного поля Вселенной[22]. Г.И. Шипов пишет: «Способность проникать через барьер между сознанием и подсознанием называется интуицией. Подсознание подключено к Всеобщему Сознанию. Интуиция помогает установить связь с подсознанием и тем самым получить доступ к источнику Знания»[23].

Видимо, не совсем точны были ученые, утверждавшие, что мозг человека работает как приемник и передатчик. Скорее всего, мозг человека работает как конденсатор (накопитель) и генератор, который принимает и накапливает энергию (информацию), а затем выдает ее. Возможно, подсознание человека и есть тот конденсатор (накопитель) энергии (информации), а мозг человека — генератор, тщательно контролирующий подсознание и дозированно генерирующий энергию (информацию) в зависимости от социальных условий применения ее человеком. В обычном состоянии в сознание человека из подсознания поступает только небольшая часть информации, необходимая для жизни. Жизнь человека стала бы невозможной, обладай он всей имеющейся во Вселенной информацией.

Э.К. Бороздин, очень много сделавший в исследовании тонких тел человека, отмечает: «Современные ученые, работающие в области биоэнергетики, доказали, что информация содержится во всех частях физического тела, в тонкоматериальных и духовных телах человека и других живых существ, а мозг является устройством, обеспечивающим выбор нужной информации и ее обработку до состояния, которое может быть осознано или воспринято на уровне подсознания или сознания»[24]. Надо отметить, что в этом плане ученые работают активно и плодотворно, но много вопросов, связанных с человеческой психикой, пока остается загадкой.

На сегодняшний день справедливой остается оценка биологической теории, данная крупнейшим советским криминологом А.А. Герцензоном: «…все биологические и психиатрические гипотезы личности преступника построены, как правило, на крайне ограниченном в количественном отношении материале, подтверждаются случайным или, наоборот, тенденциозным подбором исследованных фактов, а также отсутствием глубокого социологического анализа, с чисто механическим переносом в область криминологии различных методов и приемов биологического изучения человека»[25]. И все же в отечественной криминологии преобладает пока социологический подход, жестко отрицающий биологизацию преступного поведения[26]. В этом плане, на наш взгляд, нужны комплексные программно-целевые исследования и эксперименты.

Библиография

1 Фрейд З. О психоанализе. — М., 1911. С. 21—23; Он же. Психология бессознательного. — М., 1990. С. 14—62, 35—36.

2 Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии. — Саратов, 1975. С. 7—38.

3 Механизм преступного поведения. — М., 1981. C. 30—50. См. также: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность. — М., 1982. С. 3—45; Яковлев А.М. Криминология и социальная практика. — М., 1985. С. 40, 79—80, 103—104; Он же. Преступность и социальная психология. — М., 1971. С. 24—32.

4 Курьер ЮНЕСКО. — М., 1981. С. 8.

5 См.: Криминология: Учеб. для вузов / Под ред. А.И. Долговой. — М., 1997. С. 179—316; Хохряков Г.Ф. Криминология / Отв. ред. акад. В.Н. Кудрявцев. — М., 2002. С. 156—200.

6 См.: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 3—45; Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека. — М., 1988. С. 47; Анохин П.К. Социальное и биологическое в природе человека // Соотношение биологического и социального в человеке. — М., 1975. С. 317—318; Полис А.Ф. Единство социального и биологического в гармоническом развитии личности. — Рига, 1981. С. 170—171.

7 См.: Криминология: Учеб. для вузов. С. 70, 82—88; Дорожнова К.П. Роль социальных и биологических факторов в развитии ребенка. — М., 1983. С. 23—57.

8 См.: Mednick S.A., Gabrielli W.F., Hutchings B. Genetie influences in criminal convietions: Evidence from an adoption cohort. — Science, 1984. Vol. 224. P. 891—894.

9 Русалов В.М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. — М., 1979. С. 258; Анохин П.К. Указ. раб. — М., 1975. С. 317.

10 См.: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 255.

11 См.: Аккерман Д. Любовь в истории. — М., 1995. С. 130.

12 Философия и методология познания. — СПб., 2003. С. 311.

13 Boas F. Anthropology and Modernlife. — Westport (Conn.), 1928. Repr. 1984. S. 6.

14 См.: Вазюлин В.А. Логика истории. — М., 1988. С. 192, 168.

15 См.: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 3—45.

16 См.: Там же; Вилюнас В.К. Психологические механизмы биологической мотивации. — М., 1986. С. 39—40; Тарасов К.Е., Черненко Е.К. Социальная детерминированность биологии человека. — М., 1979. С. 25—29.

17 См.: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 3—45; Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека. — М., 1988. С. 48.

18 См.: Физиология центральной нервной системы. — М., 2000. С. 13; Проблемы генетической психофизиологии человека. — М., 1978. С. 3—4; Игошев К.Е. Опыт социально-психологического анализа личности несовершеннолетних правонарушителей. — М., 1967. С. 13—18.

19 См.: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 3—45; Проблемы генетической психофизиологии человека. С. 3—4.

20 См.: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 3—45; Михайловская И.Б., Спиридонов Л.И. Основы социологических знаний. — М., 1988. C. 63, 103—104; Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. — М., 1991. С. 107—108.

21 Плыкин В.Д. «В начале было слово...», или След на воде. — Ижевск, 1995. С. 23.

22 См.: Поликарпов В.С. Феномен «жизнь после смерти». — Ростов н/Д, 1995. С. 84; Форд А. Жизнь после смерти... // Восток и Запад о жизни после смерти. — СПб., 1993. С. 45—47.

23 Шипов Г.И. Об использовании вакуумных полей кручения для перемещения механической системы. Препринт. № 8. — М., 1991. С. 36—38; Он же. Преодоление кулоновского барьера за счет торсионных эффектов. Препринт. № 61. — М., 1995. С. 12.

24 Бороздин Э.К., Мартынова А.Ю. О свойствах живого // Сознание и физическая реальность. Т. 2. № 4. 1997.

25 Герцензон А.А. Новейшая биологическая концепция криминологии // Правоведение. 1968. № 1. С. 126.

26 См.: Яковлев А.М. Криминология и социальная практика. С. 40, 79—80, 103—104; Он же. Преступность и социальная психология. С. 24—32; Криминология / Под ред. А.И. Долговой. С. 70, 82—88, 179—316.