Проблемы, возникающие в уголовном процессе в связи с использованием оперативно-розыскных мероприятий

УДК 343.9
 
Ю.А. ГОНЧАН,
кандидат юридических наук, профессор кафедры конституционного, административного и муниципального права Югорского государственного университета
 
В работе рассматриваются проблемы доказывания и доказательств в уголовном процессе при использовании результатов оперативно-розыскных мероприятий, их легализации при документировании преступлений.
 
The work deals with problems of proof and evidences in criminal procedure in use of results of operational search actions and their legalization in documenting of crimes.
 
Особенности законодательной регламентации правоотношений и характера самой оперативно-розыскной деятельности (далее — ОРД) таковы: в отличие от предварительного расследования, ОРД базируется на сочетании гласных и негласных начал, широком использовании конфиденциальных источников информации, скрытом вторжении в жизненно важные права физических и юридических лиц, как правило не подозревающих об этом, а значит лишенных возможности обжаловать незаконные действия и решения органов, осуществляющих ОРД.
Заметим, что правоотношения между органом дознания и следователем возникают и развиваются только на основе возбужденного уголовного дела. Можно говорить об отсутствии каких-либо процессуальных правоотношений до вынесения следователем соответствующего постановления и утверждения этого постановления прокурором, если не считать, например, правоотношений, связанных с совместным выездом на место происшествия и его осмотром.
Все проверочные действия в рамках ОРД (до возбуждения уголовного дела) орган дознания проводит самостоятельно, не вступая в контакт со следователем. Однако с момента возбуждения уголовного дела орган дознания помимо уведомления следователя о ранее полученных результатах обязан передавать следователю все материалы ОРД (соблюдая принцип конспирации).
Орган дознания вправе самостоятельно обращаться в суд за получением разрешения на проведение организационно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционных прав граждан. Представляется, что и прокурор не вправе воспрепятствовать обращению в суд и предрешать решение суда.
Поскольку существует ряд законодательных положений, регламентирующих функцию доказывания в форме уголовно-процессуальных отношений, то «можно по-разному относиться к оперативно-розыскной деятельности (розыску, сыску) — любить, игнорировать, ненавидеть, — однако отрицать необходимость его (сыска) существования нельзя»[1].
Как бы то ни было, следует согласиться, на наш взгляд, с профессором М.П. Поляковым в том, что «законодательное введение результатов ОРД в арсенал средств борьбы с преступностью пока никоим образом не отразилось на постулатах теории доказательств»; и далее: «Анализ многочисленных публикаций, направленных на преодоление противоречия между потребностью уголовно-процессуального использования результатов ОРД и теорией доказательств, показал, что пока теоретико-прикладная ситуация складывается не в пользу оперативно-розыскной информации»[2].
По нашему мнению, если порядок представления и принятия доказательств в уголовно-процессуальном законодательстве не регламентирован, то не следует, во-первых, отказываться от результатов ОРД, во-вторых, признавать это пробелом закона (на сегодняшний день) и, в-третьих, действовать на общих основаниях. Такие основания, как это ни парадоксально, дает ст. 89 УПК РФ: «В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом». Данную норму можно и нужно понимать следующим образом: в процессе доказывания разрешается использование результатов ОРД, если они отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам Уголовно-процессуальным кодексом РФ.
В Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Закон об ОРД) употребляется «тройная» терминология: «результаты оперативно-розыскной деятельности», «результаты оперативно-розыскных мероприятий» (см., например, ст. 5 Закона об ОРД), «результаты документирования». Во многих публикациях наблюдается то же самое[3].
Действительно, содержание ОРД отражают информационные процессы, связанные с выявлением, сохранением и использованием оперативно значимой (релевантной) информации. Значимость информации определяется исходя из возможностей ее использования для реализации задач ОРД, к которым закон относит:
— выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших; 
— осуществление розыска  лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших; 
— добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации.
Следовательно, информационные технологии, применяемые в сфере ОРД для адаптации к нуждам антикриминальной деятельности данных, полученных в ходе оперативно-розыскных мероприятий, можно обозначать термином «документирование»[4]. Юридическое понимание документирования значительно объемнее его обыденного толкования, сводящего документирование лишь к фиксации информации посредством составления соответствующих документов. По своей информационной сути процесс документирования — это деятельность по выявлению оперативно-розыскным путем фактических данных, их фиксация и подготовка для последующего использования. Документирование является средством материализации результатов ОРД. Результаты становятся доказательными исключительно посредством документирования. В этой связи документирование правомерно называть информационным уровнем доказывания[5]. Более того, полагаем, что любые данные можно одновременно рассматривать просто как фактические сведения, а также как доказательства.
От результативности документирования во многом зависит весь последующий процесс раскрытия преступления, и прежде всего доказывания в ходе предварительного расследования. Именно поэтому роль документирования для ОРД вполне сопоставима с ролью доказывания для уголовно-процессуальной деятельности, причем эти процессы близки не только по ролевой сущности, но и по своей информационной природе. Как в документировании, так и в доказывании используются общенаучные познавательные методы: опрос, осмотр, наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент, исследование объектов с помощью сведущих лиц и т. п. (ст. 6 Закона об ОРД).
В последнее время весьма заметной стала тенденция усиления формализации ОРД, что делает оперативного работника менее свободным в выборе средств и методов получения информации: оперативно-розыскное творчество последовательно вытесняется оперативно-розыскной процедурой.
Следовательно, познавательная и удостоверительная стороны документирования и доказывания отличаются скорее по форме, чем по сути. Причем познавательные отличия в большей мере относятся к эвристической составляющей познания. Что касается логической его части (мыслительной деятельности по формированию выводного знания на основе достоверных суждений), то здесь разница вообще отсутствует.
Документирование не может заменить уголовно-процессуальное доказывание. Документирование — это в определенном смысле «мостик» между ОРД и уголовно-процессуальной деятельностью. Вместе с тем современная трактовка задач ОРД, включающих не только борьбу с преступностью, позволяет говорить о том, что цель документирования не исчерпывается обеспечением процессуального доказывания.
Таким образом, можно сделать вывод, что документирование всегда связано с уголовно-процессуальным производством, которое на любом этапе представляет процесс доказывания.
 
Библиография
1 Поляков М.П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности: Моногр. — Н. Новгород, 2002. С. 78.
2  Там же. С. 20.
3 См.: Кореневский Ю.В., Токарева М.Е. Использование результатов ОРД в доказывании по уголовным делам. — М., 2000. С. 68; Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». — М., 1997.  С. 383; и др.
4 Заметим, что термин «документирование» некоторыми авторами понимается как «сыскное доказывание». См. об этом: Шумилов А.Ю. Краткая сыскная энциклопедия. — М., 2000. С. 39—40. См. также: Поляков М.П. Основы уголовно-процессуальной интерпретации  результатов оперативно-розыскной деятельности: Учеб. пособие / Под науч. ред. проф. В.Т. Томина. — Н. Новгород, 2000; Он же. Информационное противоречие современного уголовного процесса // Уголовно-процессуальная деятельность. Теория. Методология. Практика / Сб. науч. ст. / Под ред. А.Ф. Лубина. — Н. Новгород, 2001. С. 30—39; Он же. О доказательственной ценности результатов оперативно-розыскной деятельности: эволюция нормативной терминологии // Юридическая техника и вопросы дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе / Сб. науч. ст. — Ярославль, 1998. С. 129—141; Он же. О понятии уголовно-процессуальной интерпретации результатов оперативно-розыскной деятельности // Профессионал.  1998.  № 5—6.  С. 30—33.
5 Насколько известно, термины «уровни доказывания», «информационный уровень доказывания» впервые употребил проф. В.Я. Колдин. См.: Колдин В.Я. Уровни уголовно-процессуального доказывания // Советское государство и право. 1974. № 11. С. 86—91.