Проблемы дефектности института истребования имущества из чужого незаконного владения

УДК  347.232.1

Страницы в журнале: 53-56

И.П. Кожокарь,

кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой гражданского и международного частного права Саратовской государственной юридической академии Россия, Саратов 89272234877@mail.ru

Ставится вопрос о необходимости детального изучения дефектов института истребования имущества из чужого незаконного владения. Проблема раскрывается автором с позиции концепции гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей.

Ключевые слова: виндикационный иск, дефекты, механизм правового регулирования.

Одним из основных исков в защиту вещных прав, в состав которых входит правомочие владения, является виндикационный иск — иск об истребовании вещи или иного объекта вещного права из чужого незаконного владения (статьи 301—303 Гражданского кодекса  РФ). С точки зрения концепции гарантированного осуществления гражданских прав [1], предполагающей безусловное получение блага субъектом, имеющим право, это означает, что имущество, находящееся в чужом незаконном владении, должно быть передано правообладателю.

На практике решение суда, вынесенное по виндикационному иску в пользу собственника или иного владельца, формально защищает права последнего, однако еще не означает реального осуществления права. Именно в этом и кроется существенный изъян механизма правового регулирования вещных отношений, что, по нашему мнению, обуславливает актуальность изучения дефектов механизма правового регулирования отношений, возникающих в связи с истребованием имущества из чужого незаконного владения.

В действующей редакции ГК РФ нет легального определения незаконного владения. В научной литературе незаконным владельцем признается лицо, не имеющее права владения, но фактически владеющее вещью [2].

В Проекте изменений ГК РФ (далее — Проект) предлагается закрепить критерии определения законного владения. Владение признается законным, если оно осуществляется на основании: права собственности или иного вещного права, включающего в свое содержание правомочие владения; соглашения с собственником или с обладателем иного вещного права, включающего в свое содержание правомочие владения, если по такому договору фактически приобретено владение.

Таким образом, помимо законного титула владения условием отнесения владения к законному  выдвигается требование фактического приобретения владения. В той же статье Проекта закрепляется презумпция законности владения, пока судом не будет установлено иное.

При предъявлении виндикационного иска собственник должен доказать свое право собственности на вещь. В науке справедливо отмечен этот факт в качестве важнейшего условия защиты права собственности при помощи виндикации [2, с. 17]. Между тем, если окажется, что основанием возникновения права собственности истца на движимое имущество является ничтожная сделка и отсутствуют другие основания возникновения права собственности, суд отказывает в иске независимо от того, предъявлялся ли встречный иск об оспарива-нии сделки, поскольку в силу п. 1 ст. 166 ГК РФ ничтожная сделка недействительна независи-мо от признания ее таковой судом (п. 40 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», далее — Постановление пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22).

Критерии незаконности владения вырабатываются судебной практикой. Так, по мнению одного из судов, к числу юридически значимых обстоятельств, подлежащих установлению судом при рассмотрении виндикационного иска, относятся наличие права собственности истца на истребуемое имущество; наличие спорного имущества в натуре и нахождение его у ответчика; незаконность владения ответчиком спорным имуществом; отсутствие между истцом и ответчиком отношений обязательственного характера по поводу истребуемого имущества [4].

Представляется, что указанные критерии вытекают из смысла законодательства, однако нет уверенности в том, что судебная практика пойдет по пути их единообразного толкования. Таким образом, полагаем, что отсутствие легального и однозначного понимания термина «незаконное владение» следует трактовать как дефект механизма правового регулирования вещных отношений.

Истребование вещи из чужого незаконного владения зависит от ряда обстоятельств.

1. Прежде всего, имеет значение, возмездно или безвозмездно было приобретено имущество. У безвозмездного приобретателя имущество может быть истребовано во всех случаях независимо от каких-либо условий. Такое законодательное решение объясняется весьма просто и отвечает принципу справедливости: безвозмездный приобретатель при отобрании у него вещи ничего не теряет, тогда как собственник при отказе в иске несет неоправданные убытки. Как видим, для удовлетворения иска к безвозмездному приобретателю не имеет значения его добросовестность или недобросовестность. Но в этом случае утрачивает правовое значение деление приобретателей на добросовестных и недобросовестных, так как имущество может быть истребовано у любого из них [3]. Следует добавить, что добросовестность безвозмездного приобретателя не вовсе безразлична законодателю, поскольку учитывается при расчетах при возврате имущества из незаконного владения (ст. 303 ГК РФ).

2. Другим признаком, влияющим на виндикацию имущества, следует назвать добросовестность или недобросовестность приобретателя. Добросовестным, согласно п. 1 ст. 302 ГК РФ, признается такой приобретатель, который приобрел вещь у лица, не имевшего права ее отчуждать, о чем приобретатель не знал и не должен был знать. Нельзя согласиться с мнением Ю.А. Ламейкина, который включает в определение добросовестного приобретателя признак возмездности приобретения [3]. Согласно этому определению добросовестный приобретатель — это лицо, которое приобрело имущество, произвело оплату (предоставило иное встречное предоставление) и в момент приобретения не знало и не могло знать о правах третьих лиц на это имущество, если не доказано иное. Безвозмездность и добросовестность для целей ст. 302 ГК РФ — это два самостоятельных признака приобретения имущества, наличие или отсутствие которых влечет различные последствия. При безвозмездном приобретении, независимо от того, является приобретатель добросовестным или недобросовестным, вещь может быть у него виндицирована. При возмездном только добросовестном приобретении вещь не может быть отобрана у приобретателя.

 В абзаце 4 п. 37 Постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22 указывается, что возмездность приобретения имущества сама по себе не свидетельствует о добросовестности приобретателя. В соответствии с п. 38 данного постановления приобретатель признается добросовестным, если докажет, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом, в частности, принял все разумные меры для выяснения правомочий продавца на отчуждение имущества.

Таким образом, как и в постановлении Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — Постановление Пленума ВАС РФ № 8), в Постановлении пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22 установлено, что приобретатель должен доказать свою добросовестность.

В научной литературе отмечается, что такая интерпретация п. 1 ст. 302 ГК РФ полностью отвергает закрепленную в ст. 10 ГК РФ специальную презумпцию добросовестности участников гражданских правоотношений, что влечет ошибочное толкование рассматриваемой нормы и в юридической литературе. Ю.А. Ламейкин утверждает, что Постановление Пленума ВАС РФ № 8, действовавшее на момент высказанного суждения, нуждается в соответствующих изменениях, так как содержит не толкование нормы ГК РФ, а по сути, новую норму, что противоречит Федеральному конституционному закону от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» и приводит на практике к неправильному распределению бремени доказывания [3].

Приобретатель не может быть признан добросовестным, если на момент совершения сделки по приобретению имущества право собственности в ЕГРП было зарегистрировано не за отчуждателем или в ЕГРП имелась отметка о судебном споре в отношении этого имущества. В то же время запись в ЕГРП о праве собственности отчуждателя не является бесспорным доказательством добросовестности приобретателя.

Принцип добросовестности участников гражданских правоотношений назван в числе основных начал гражданского законодательства в п. 3 ст. 1 ГК РФ (в ред. от 30.12.2012). Та же статья в п. 4 устанавливает следующее правило: «Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения». При всей внешней привлекательности этого положения оно находится в противоречии с такими институтами гражданского права, как погасительная и приобретательная давность, работающими на стабильность гражданского оборота и в конечном итоге приносящими выгоду незаконному владельцу и недобросовестному контрагенту по договору. Однако эти кажущиеся противоречия вызваны объективной необходимостью стабильности гражданского оборота с учетом незаинтересованности собственника в надлежащей защите своих прав. Именно поэтому не следует устранять эти противоречия, так как они продиктованы достижением разумного баланса интересов всех участников гражданского оборота. Вместе с тем включение этого правила в ст. 1 ГК РФ представляется излишним, носящим чисто декларативный характер.

В ст. 6 ГК РФ (в ред. от 30.12.2012) требование добросовестности вкупе с требованиями разумности и справедливости названо в числе критериев определения прав и обязанностей участников гражданских правоотношений по аналогии права. При этом в силу ст. 10 ГК РФ (в ред. от 30.12.2012) добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. Другими словами, законодатель устанавливает презумпцию добросовестности, а это означает, что отсутствие добросовестности должна доказывать сторона, ссылающаяся на недобросовестность своего контрагента. И, как показывает практика, недобросовестность приобретателя доказать легче, чем ему самому доказывать свою добросовестность.

Вопросам добросовестности приобретателя уделено много внимания в Обзоре судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.06.2008 № 126; далее — Обзор). 

Так, согласно п. 9 Обзора, «поскольку совершению сделки сопутствовали обстоятельства, которые должны были вызвать у приобретателя имущества сомнения в отношении права продавца на отчуждение спорного имущества (в том числе явно заниженная цена продаваемого имущества), суд пришел к выводу, что приобретатель не является добросовестным». Сама по себе заниженная цена в договоре не является доказательством недобросвестности приобретателя, поскольку в силу статей 421 и 424 ГК РФ стороны вправе по своему усмотрению определять цену в договоре, тем более что снижение цены может объясняться самыми разными личными обстоятельствами продавца.

Обращает на себя внимание совершенно справедливое утверждение суда апелляционной инстанции, что в данном случае ответчик, проявляя обычную степень осмотрительности, должен был принять дополнительные меры, направленные на проверку юридической судьбы вещи.

Целый ряд судебных дел позволил Пре-зидиуму ВАС РФ сделать вывод о том, что «разрешая вопрос о добросовестности приобретателя и определяя круг обстоятельств, о которых он должен был знать, суд учитывает родственные и иные связи между лицами, участвовавшими в заключении сделок, направленных на передачу права собственности.

Кроме того, суд учитывает совмещение одним лицом должностей в организациях, совершавших такие сделки, а также участие одних и тех же лиц в уставном капитале этих организаций, родственные и иные связи между ними» (п. 8 Обзора).

Принцип добросовестности имеет большое значение при осуществлении права собственности и регулировании так называемых соседских отношений. Он непосредственно влияет на истребование вещи из чужого незаконного владения. Если от недобросовестного приобретателя имущество может быть истребовано в любом случае, то от добросовестного — только в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому оно было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Такие различия в научной литературе объясняются по-разному. Р.О. Халфина считает, что собственника, утратившего вещь по своей воле, можно упрекнуть в известной неосторожности при выборе контрагента, в то время как добросовестного приобретателя, который не мог знать, что лицо, у которого он приобрел вещь, не в праве было ее отчуждать, нельзя упрекнуть в неосмотрительности; именно поэтому законодатель в этом случае защищает интересы добросовестного приобретателя, а не собственника [7].

В.А. Тархов возражает против такого объяснения. Он считает, что, когда вещь утеряна собственником и даже в ряде случаев когда она у него похищена, такого собственника с большим основанием можно упрекнуть в неосторожности [6]. Однако законодатель в этих случаях защищает интересы неосторожного собственника. В.А. Тархов видит причину в том, что законодательное решение основывается на учете возможностей сторон избежать имущественных потерь. И эту позицию следует признать более убедительной.

В литературе была высказана мысль о справедливости виндицирования вещи собственником от всякого приобретателя, что, по мнению В.А. Рыбакова, повышало бы уровень гарантии осуществления и защиты права собственности и способствовало бы развитию гражданско-правовой активности граждан и юридических лиц [5].

Вряд ли с мнением В.А. Рыбакова можно согласиться. Развитие современных правовых систем пошло по пути ограничения виндикации в пользу добросовестных приобретателей, что обеспечивает стабильность гражданского оборота и разумный баланс интересов его участников.

3. Согласно п. 1 ст. 302 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли.

Выбывшим из владения собственника помимо его воли считается имущество, изъятое у собственника на основании решения суда, принятого в отношении этого имущества, но впоследствии отмененного (п. 11 Обзора).

Таким образом, дефектность института защиты вещных прав должна оцениваться, по нашему мнению, с позиции концепции гарантированного осуществления гражданских прав: результатом защиты права должны стать не только формальная защита субъективного вещного права (вынесение решения суда), но и его реальное осуществление (получение блага). В случае с виндикационным иском итогом действия механизма защиты прав должно стать получение имущества собственником или иным титульным владельцем. Иное следует рассматривать в качестве существенного изъяна механизма гражданско-правового регулирования вещных отношений.

Список литературы

1. Вавилин Е.В. Механизм осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей: автореф. дис. … д-ра юрид наук. М., 2009.

2. Данилова Б.Г., Симонян А.В., Переверзев А.С. Виндикационный иск как безусловный способ защиты права собственности // Российский судья. 2013. № 8.

3. Ламейкин Ю.А. Вещно-правовые иски в механизме защиты права собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2003.

4. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 03.12.2014 № Ф09-7832/14 по делу № А76-13360/2013 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

5. Рыбаков В.А. Проблемы формирования гражданско-правовой активности: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Саратов, 1993.

6. Тархов В.А., Рыбаков В.А. Собственность и право собственности. Уфа, 2000.

7. Халфина Р.О. Право личной собственности граждан в СССР. М., 1955.