Проблемы концепции естественного права в свете библейских начал: современный взгляд

УДК 340.12:342 

Страницы в журнале: 152-157

В.В. Рубашкин,

студент 4-го курса Юридического института Балтийского федерального университета им. И. Канта Россия, Калининград v.rubashkin@gmail.com

Предпринимается попытка определить Тору как источник естественного права и на основе ее анализа показать значимость реализации права человека на свободу мысли и слова, а также права на информацию в современных условиях.

Ключевые слова: Пятикнижие, естественное право, Тора, право на информацию, свобода слова.

В  статье 17 Конституции Российской Федерации 1993 года в соответствии с нормами международного права признаются и гарантируются неотчуждаемые права человека, принадлежащие каждому от рождения. Г.Г. Арутюнян и М.В. Баглай справедливо отмечают, что Россия «связала себя этими первичными правами как нравственными и разумными императивами» [1, с. 146]. Следовательно, анализ и разрешение проблем теории естественного права имеют конституционное значение и практический смысл.

Объектом настоящего исследования являются три наиболее актуальные проблемы: проблема источника естественных прав человека, проблема идентификации этих прав и проблема границ их реализации в современных условиях.

В отличие от концепции позитивизма, где источником права признается государственный закон, естественно-правовая теория в ходе своего исторического развития не определила единый источник права. Иногда в научной литературе в качестве первоосновы и формы выражения правовых норм рассматривается Библия [18]. Ученые анализируют и отдельные составляющие Библии. Объектом правового анализа нередко выступает Тора[1], которая рассматривается как источник еврейского права [14].

В рамках данной статьи мы считаем целесообразным принять Тору за источник естественного права. Такой выбор представляется обоснованным по ряду причин. Во-первых, Тора — один из древнейших письменных документов, содержащих не только этико-правовые нормы, но и жизнеописание человека с момента его возникновения. Во-вторых, по христианским канонам, глубоко воспринятым всей европейской правовой системой, Тора в целом записана самим Моисеем со слов Бога. В-третьих, Тора составляет первооснову еврейского права, которое долгое время существовало вне государства [14, c. 423], то есть естественно.

В настоящей работе предпринята попытка рассмотреть Тору в качестве источника естественного права и на основе анализа и интерпретации ее положений раскрыть содержание и границы реализации права человека на информацию, свободу мысли и слова в современных условиях.

Необходимо отметить, что предложенный подход в отечественной юридической науке представлен сравнительно небольшим количеством работ [14, 18, 21, 27]. Однако в трудах российских ученых до сих пор не представлен детальный анализ актуальных проблем теории естественного права в свете библейских начал, не раскрыто содержание многих естественных прав.

Определив Тору как источник естественного права, мы можем рассмотреть проблему идентификации и ограничения некоторых естественных прав и свобод. Считаем целесообразным проанализировать те права, содержание и пределы реализации которых вызывают сегодня особенно острые дискуссии. К таковым, например, можно отнести свободу мысли и слова, право на информацию [ 28, с. 150 — 152].

Неоспоримо, что конституционное закрепление свободы мысли и слова — величайшее завоевание российского демократического общества. К сожалению, в последнее время мы все чаще сталкиваемся с тем, что граждане злоупотребляют данной свободой. Совсем недавно широкая волна общественного возмущения была вызвана высказыванием Е.М. Альбац. В эфире радиостанции «Эхо Москвы» в программе «Особое мнение», посвященной проблеме миграции граждан стран Азии, журналистка заявила: «Я, честно говоря, не вижу особой проблемы и если Россия разделится по Уральскому хребту» [20]. Безусловно, подобное злоупотребление свободой слова в средствах массовой информации неприемлемо и в случае систематичности способно повлечь неблагоприятные последствия. Между тем, кроме обещания некоторых парламентариев подготовить депутатский запрос1, официальной реакции на слова Е.М. Альбац не последовало, что может свидетельствовать о несовершенстве действующего законодательства, в котором не установлены четкие границы реализации свободы слова.

Ранее мировой резонанс получило так называемое дело Pussy Riot. Участницы музыкальной группы выступили в храме Христа Спасителя с оппозиционной песней, центральной строчкой которой стал призыв «Богородица, Дево, Путина прогони»[2]. Данное дело, на наш взгляд, иллюстрирует сразу две проблемы. С одной стороны, очевидно, имело место злоупотребление свободой слова. Между тем участницы музыкальной группы были признаны виновными в хулиганстве и именно в рамках данного состава преступления были приговорены к двум годам лишения свободы [8]. Данный факт указывает на то, что в современном российском законодательстве недостаточно четко определены методы борьбы со злоупотреблением свободой слова. С другой стороны, подобная реакция государства, вероятно, мотивирована и политически. И это не единственный пример, когда государство пытается использовать репрессивные меры с целью ограничения свободы мысли и слова. Закон Российской Федерации от 27.12.1991 № 2124-1 «О средствах массовой информации» (далее — Закон № 2124-1) [10] регулярно пытаются ужесточить, внося в Государственную Думу соответствующие проекты [11]. Мы солидарны с профессором Ю.А. Дмитриевым, который отмечает, что в новой редакции данного закона публичные начала возобладали над частным правом граждан на свободу мысли и слова [9, с. 67]. Соотносятся ли такие ограничения свободы слова с положениями Торы?

Первое упоминание свободы слова обнаруживается в книге Бытие: «Господь Бог образовал из земли всех животных... и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей»[2]. Свобода слова в приведенном стихе утверждается через ее непосредственное использование человеком, что подчеркивает необходимость обеспечения должной практической реализации этой свободы. Более того, с первых строк Торы указывается на огромную силу слова, ведь при помощи него, по сути, происходит само творение: «И сказал Бог: да будет свет»[3]. Очевидно, что реализация подобной свободы влечет необходимость установления четких разумных границ распоряжения ею.

В Торе можно найти два сюжета, в которых существенно ограничивается свобода слова: знаменитое предание о Вавилонской башне и десять священных заповедей (Декалог).

В истории о неудачной попытке возведения башни до небес смешение языков выступает, на наш взгляд, своеобразной мерой пресечения. Лишение слова его коммуникативной функции в рассматриваемой ситуации сообразуется с используемым сегодня запретом публикации (ведь именно через печатное издание слово способно передавать информацию в широких масштабах).

За что же была применена данная мера? «И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя»[4]. «Они» в приведенном фрагменте — это люди, объединенные по национальному признаку, что следует из наличия у них единого языка («вот, один народ, и один у всех язык»[5]). «И сделаем себе имя» — это не что иное, как указание на стремление к выражению превосходства или исключительности данных людей. При этом их стремление сравняться с Богом, достигнув небес, представляется как грех, противный естественному порядку.

Сегодня приведенный конфликт, конечно, выглядит архаичным. Однако анализ его сущности и порядка урегулирования, как нам кажется, позволяет провести аналогию между конфликтом «народ — Бог» и более узким современным конфликтом — «общественное объединение — государство». В первом случае мерой пресечения, как уже было сказано, явилось смешение языков. Во втором случае конфликт представлял бы собой экстремистскую деятельность, выраженную в пропаганде общественным объединением исключительности человека по признаку национальной или языковой принадлежности. Одной из возможных мер пресечения такой деятельности было бы указанное в ст. 8 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (далее — ФЗ № 114-ФЗ) [22] предупреждение о недопустимости распространения экстремистских материалов. Таким образом, современное допущение ограничения свободы слова в случаях, предусмотренных Конституцией РФ, достаточно точно соотносится с теми представлениями об ограничении свободы слова, которые содержатся в Торе.

Следующий пример ограничения свободы слова обнаруживается в Декалоге: «Не произноси ложного свидетельства». Данная заповедь более абстрактно говорит о недопустимости такого использования свободы слова, которым причиняется непосредственный вред другому человеку.

Из совокупности изложенного следует, что Тора допускает ограничение свободы слова в случае злоупотребления данной свободой. Представляется, что приведенные положения Торы содержат общие критерии такого злоупотребления. Во-первых, злоупотреблением является такая реализация свободы слова, которая явно несоразмерна вытекающим последствиям. Во-вторых, злоупотребление должно заведомо носить объективно вредный или даже опасный характер по отношению к человеку или государству. При этом хотим обратить внимание на второй объект, которому может быть причинен вред. Государство в данном случае, учитывая положения Торы, необходимо воспринимать прежде всего как институт, объединяющий людей. Тогда обоснован, к примеру, запрет распространения экстремистских материалов. Однако государство не следует отождествлять с политикой, деятельностью политических партий и других субъектов. Так, политическая критика, полагаем, не отвечает обозначенным выше критериям. Она не может нести угрозы государству как таковому, так как не влияет на сам институт, а лишь оценивает деятельность политических сил. Не влечет критика и явно несоразмерных ей последствий в сравнении с экстремизмом. Более того, политическая критика — необходимая составляющая любой демократической государственной системы. Неслучайно Президент Российской Федерации В.В. Путин в своем выступлении на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» отметил: «Критика необходима. Но без чувства собственного достоинства, без любви к Отечеству эта критика унизительна и непродуктивна... Без ценностей, заложенных в христианстве и других мировых религиях, без формировавшихся тысячелетиями норм морали и нравственности люди неизбежно утратят человеческое достоинство»[7]. Слова главы государства подчеркивают чрезвычайную актуальность как рассматриваемой проблемы, так и правового анализа важнейших христианских текстов.

К сожалению, несмотря на то, что вопрос соотношения политической критики и антигосударственного злоупотребления свободой слова озвучивается практически повсеместно, описанное нами выше различие между данными понятиями до сих пор не находит четкого законодательного выражения ни в Законе № 2124-1, ни в Федеральном законе № 114-ФЗ. Соответственно, указанное различие не всегда учитывается, что открывает лазейку для цензуры, прямо запрещенной в ч. 5 ст. 29 Конституции РФ.

Примером достаточно жесткого законодательного запрета злоупотребления именно свободой слова может служить ст. 18 Основного закона Федеративной Республики Германии, которая устанавливает: «Каждый, кто использует свободу выражения мнений, в частности свободу печати, для борьбы против основ свободного демократического строя, утрачивает эти основные права. Факт и пределы утраты указанных прав определяются решением Федерального конституционного суда» [15]. Конечно, в современной российской действительности подобный правовой механизм едва ли сработает, но в любом демократическом государстве должен существовать эффективный способ борьбы со злоупотреблением правом.

Часть 3 ст. 17 Конституции РФ содержит лишь общий запрет осуществления прав и свобод человека в нарушение прав и свобод других лиц. Соответственно более подробно границы реализации конкретных прав устанавливаются отраслевым законодательством [12, с. 10].

Однако, на наш взгляд, законодатель, пытаясь ограничить реализацию естественных прав вне допустимых границ, зачастую использует противоречивые или малоэффективные способы защиты. Так, после судебного дела Pussy Riot был принят Федеральный закон от 29.06.2013  № 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» [24]. Закон вносит поправки в ст. 148 УК РФ, вводя, в частности, ч. 2, в соответствии с которой публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих, совершенные в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, наказываются в том числе лишением свободы на срок до трех лет. Такой способ защиты от злоупотребления правом на свободу слова представляется как минимум спорным по следующим соображениям.

Вызывают сомнение используемые законодателем формулировки. В частности, не указано, что следует считать «оскорблением чувств верующих». Между тем, очевидно, что именно данный термин имеет ключевое значение для понимания рассматриваемого состава преступления. Остаются абсолютно неясными критерии такого оскорбления. Таким образом, границы допустимой реализации свободы слова размываются еще сильнее, тогда как наказание за злоупотребление ужесточается.

Следует отметить, что схожая, но более совершенная норма содержится в ч. 2 ст. 5.26 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях 2001 года и устанавливает ответственность за «умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной литературы, предметов религиозного почитания, знаков или эмблем мировоззренческой символики и атрибутики либо их порчу или уничтожение» [13]. Норма в такой формулировке позволяет наиболее четко определить лишь само деяние, в то время как круг регулируемых ею общественных отношений шире. Неясно, почему при установлении уголовной ответственности законодатель более точно не конкретизировал состав преступления.

Не менее остро стоит вопрос о границах реализации тесно связанного со свободой мысли и слова права на информацию. В свете вступления в силу так называемого антипиратского закона [25], касающегося защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях, и Федерального закона от 28.07.2012 № 139-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” и отдельные законодательные акты Российской Федерации», посвященного вопросам ограничения доступа к противоправной информации в сети Интернет (далее — ФЗ № 139-ФЗ) [23], прослеживаются тенденции серьезного государственного вмешательства в данную сферу. Стало возможным досудебное ограничение доступа к информационным ресурсам сети Интернет. При этом доступ ограничивается не к отдельному контенту, а ко всему информационному ресурсу, причем для всех граждан. На наш взгляд, данные законодательные новации при своей низкой эффективности[4] содержат потенциальную угрозу нарушения права человека на информацию и свободу слова.

Во-первых, та реализация свободы мысли и слова и права на информацию, с которой борются рассматриваемые законы, не отвечает сформулированному нами выше критерию несоразмерности последствий злоупотребления данными правами. Сама информация, за размещение которой допустима блокировка всего информационного ресурса, не причиняет конкретного вреда человеку (в отличие, к примеру, от клеветы) или государству. Ограничить детей от информации в Интернете, потенциально способной причинить вред их здоровью и развитию, было давно возможно и без государственного вмешательства — путем специальных компьютерных программ родительского контроля.

Во-вторых, избранная государством в лице законодателя мера уже порождает негативные последствия. После вступления в силу Федерального закона № 139-ФЗ в Балтийском федеральном университете им. И. Канта доступ в Интернет из студенческого домена осуществляется только через proxy-сервер с фильтрацией контента. Теперь студенты, в большинстве своем совершеннолетние, находясь в университете, лишены доступа ко многим информационным ресурсам, необходимым в процессе обучения, в том числе к некоторым поисковым системам.

Между тем Тора содержит следующее упоминание о праве на информацию. Стихи Бытия излагают известный сюжет вкушения человеком запретного плода, повлекшего изгнание из рая. «И увидела жена, что дерево ... вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела» [6]. Данный отрывок наглядно иллюстрирует природное стремление человека к получению информации. В то же время анализируемый сюжет раскрывает основные принципы регулирования права на информацию. Во-первых, ограничивается доступ к информации, исходящей только от особого субъекта. Во-вторых, важен характер информации ограниченного доступа. Такая информация, по логике Пятикнижия, является объективно опасной, ее раскрытие влечет необратимые последствия для общности людей.

 Обратимся к стиху 2.17 Бытия: «А от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь». Обоснованную трактовку приведенной нормы дает Р.А. Папаян: «Смертью умрешь» не следует воспринимать как наказание лишением жизни в случае нарушения нормы (ведь, нарушив ее, Адам и Ева не умерли в тот же день) [18, с. 34—35]. Вследствие несанкционированного получения информации человек лишь стал смертен. Наказанием же послужило, скорее, изгнание из рая.

Следовательно, если провести аналогию с современными реалиями, ограничение доступа к информации допускается, когда сама информация составляет государственную или служебную тайну, то есть исходит из особого источника.

Нам же представляется недопустимым полное досудебное ограничение государством доступа к информации всем гражданам, учитывая, что данная информация добровольно распространяется самими гражданами и не наносит ущерба безопасности государства.

Приведенные примеры, как нам кажется, говорят о необходимости более точного регулирования границ реализации некоторых естественных прав человека. Анализ Торы показывает, что ее положения в большей части до сих пор актуальны.

Список литературы

1. Арутюнян Г.Г., Баглай М.В. Конституционное право: энциклопедический словарь. — М., 2006.

2. Бытие. 2. 19.

3. Бытие. 1. 3.

4. Бытие. 11. 4.

5. Бытие. 11. 6.

6. Бытие. 3. 6.

7. Выступление Владимира Путина на заседании клуба «Валдай» // Российская газета. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.rg.ru/ 2013/09/19/stenogramma-site.html

8. Дело Pussy Riot // Газета.ру. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.gazeta.ru/subjects/delo_pussy-riot.shtml

9. Дмитриев Ю.А. О соотношении частных и публичных начал в законодательстве России о средствах массовой информации // Современное право. 2012. № 3.

10. Закон Российской Федерации от 27.12.1991 № 2124-1 «О средствах массовой информации» // Ведомости СНД и ВС. 1992. № 7. Ст. 300.

11. Замахина Т. На съезде Союза журналистов Москвы Павел Гусев напомнил о репрессиях по отношению к СМИ // МК.ру. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.mk.ru/politics/article/2013/03/27/832201-na-sezde-soyuza-zhurnalistov-moskvyi-pavel-gusev-napomnil-o-repressiyah-po-otnosheniyu-k-smi.html

12. Карасева И.А. Злоупотребление правом как одна из причин мнимой конкуренции конституционных ценностей // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 7.

13. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.

14. Козлихин И.Ю. Еврейская правовая культура // Избранные труды. — СПб., 2012.

15. Конституции государств Европейского союза. — М., 2012.

16. Например, создан браузер для обхода антипиратских законов // km.ru [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.km.ru/world/2013/ 08/12/internet-v-mire/718145-sozdan-brauzer-dlya-obkhoda-antipiratskikh-zakonov

17. Панк-молебен «Богородица, Путина прогони» в храме Христа Спасителя // Livejournal. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://pussy-riot.livejournal.com/12442.html

18. Папаян Р.А. Христианские корни современного права. — М., 2002.

19. РИА «Новости» [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://ria.ru/society/20131018/ 970964804.html

20. «Россию — по хребту» // Свободная пресса. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://svpressa.ru/society/article/76280/?mra=1

21. Сигалов К.Е. Религиозное бытие права: сб. статей// Юридический мир. 2008. № 7. Ст. 139.

22. Федеральный закон от 25.07.2002 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 30. Ст. 3031.

23. Федеральный закон от 28.07.2012 № 139-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” и отдельные законодательные акты Российской Федерации»// Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 31. Ст. 4328.

24. Федеральный закон от 29.06.2013 № 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 26. Ст. 3209.

25. Федеральный закон от 02.07.2013 № 187-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 27.Ст. 3479.

26. Философия права Пятикнижия /под ред. А.А. Гусейнова, Е.Б. Рашковского. — М., 2012.

27. Фролов М.А. Христианские основы эколого-правового регулирования: православный контекст экологического правосознания // Экологическое право. 2010. № 1.

28. Широкалова Г.С. Круглый стол «Религия и средства массовой коммуникации» // Социологические исследования. 2012. № 4.

Библиография

1 Тора включает в себя пять древнейших книг Библии: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие, которые также называют Пятикнижием Моисеевым.

2 «Единая Россия» готовит запрос по высказыванию Е. Альбац о разделении Российской Федерации по Уралу» (см.: [19] ).

3 Панк-молебен «Богородица, Путина прогони» в храме Христа Спасителя (см.: [17] ).

4 Уже существуют многочисленные способы, позволяющие обходить блокировку сайтов. См., например: [16] .