Проблемы криминализации фактов фальсификации избирательных документов, документов референдума и итогов голосования: пути решения

УДК 343.9:342.8

Страницы в журнале: 93-103

М.А. Лакехин,

аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова Россия, Чебоксары lakehin@rambler.ru

Исследуются актуальные проблемы реализации важнейшего метода уголовно-правовой политики — криминализации в отношении преступных посягательств на избирательные права граждан Российской Федерации путем фальсификации избирательных документов, документов референдума и итогов голосования. Анализируются три проблемы, не позволяющие признать данные совершаемые виды деяний преступными. Рассматривается правоприменительная практика и целый ряд показательных примеров, доказывающих противоречивость действующей редакции статей 142—142.1 Уголовного кодекса РФ. Предлагаются конкретные выработанные изменения уголовного и избирательного законодательства, которые будут способны решить выявленные проблемы.

Ключевые слова: проблемы криминализации, фальсификация, избирательные документы, документы референдума, итоги голосования, уголовно-правовая политика.

Прямой обязанностью любого провозглашенного демократическим государства является создание системы надежных мер, направленных на защиту избирательных прав граждан от различного рода посягательств. К числу важнейших юридических гарантий охраны данных прав от совершения на них преступных покушений относится действующий уголовный закон. Однако, как показывает действительность, проводимая в нашей стране уголовно-правовая политика в отношении деяний, состоящих в фальсификации избирательных документов, документов референдума и итогов голосования, на сегодняшний день, к сожалению, находится в логически не выверенном состоянии. Проведенный законодателем метод криминализации в данном отношении воплощен в жизнь крайне необдуманно. В связи с этим электоральное право граждан Российской Федерации на проведение свободных, открытых и нефальсифицированных избирательных процедур оказалось незащищенным. Подобное обстоятельство не только подрывает правовую сущность государства, но и противоречит многим официально принятым международным документам, в п. 3 ст. 21 Всеобщей декларации прав человека 1948 го-да, где прописано: «Воля народа должна быть основой власти правительства; эта воля должна находить свое выражение в периодических и нефальсифицированных выборах, которые должны проводиться при всеобщем и равном избирательном праве» [3, с. 10]; п. 8 ст. 9 Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах — участниках Содружеств Независимых Государств 2002 года, в соответствии с которым «лица и органы, чья деятельность направлена на фальсификацию подсчета голосов, итогов голосования и полученных результатов выборов, должны преследоваться по закону» [17, с. 42]. Причем само по себе игнорирование таких преступлений легко может привести не просто к цезаризму, но и к дезинтеграции демократических институтов, включая государство в целом. Поэтому исследование проблем криминализации оговариваемых деяний выступает актуальной темой именно с практической точки зрения. Тому, в чем конкретно состоят проблемы в данной сфере и какие следует выработать наиболее эффективные пути по их решению, посвящена настоящая статья.

Российская Федерация, выполняя международные соглашения в сфере охраны избирательных прав граждан и руководствуясь своими национальными внутренними взглядами на степень общественной опасности такого рода преступлений, с самого начала введения в действие Уголовного кодекса РФ предусмотрела в нем ст. 142 «Фальсификация избирательных документов, документов референдума», устанавливающую ответственность за деяние, состоящее в фальсификации избирательных документов, документов референдума, заведомо неправильном подсчете голосов либо неправильном установлении результатов выборов, референдума, нарушении тайны голосования. В течение 5 лет ст. 142 УК РФ не подвергалась серьезным изменениям. Тем не менее Федеральный закон от 04.07.2003 № 94-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”» (далее — Закон № 94-ФЗ) [15] подверг значительной диверсификации первоначальную редакцию уголовной статьи. В частности, была преобразована вся имеющаяся диспозиция ст. 142 УК РФ. Отныне согласно поправкам она стала складываться из трех частей, включающих в себя новые, самостоятельные виды преступлений.

Так, в ч. 1 ст. 142 УК РФ было криминализировано деяние, состоящее в фальсификации избирательных документов, документов референдума, совершенное членом избирательной комиссии, комиссии референдума, уполномоченным представителем избирательного объединения, группы избирателей, инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума, а также кандидатами и уполномоченными ими представителями. В ч. 2 ст. 142 УК РФ криминализированы деяния, состоящие в подделке подписей избирателей, участников референдума в поддержку выдвижения кандидата, избирательного объединения, инициативы проведения референдума; в заверении заведомо поддельных подписей, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо соединенные с подкупом, принуждением, применением насилия или угрозой его применения, а равным образом с уничтожением имущества или угрозой его уничтожения, либо повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, охраняемых законом интересов общества или государства. В ч. 3 ст. 142 УК РФ была предусмотрена ответственность за незаконное изготовление, а равно хранение либо перевозку незаконно изготовленных избирательных бюллетеней, бюллетеней для референдума.

Следующей важной новеллой Закона № 94-ФЗ стало введение в УК РФ новой ст. 142.1, которая установила ответственность исключительно за фальсификацию итогов голосования на выборах и референдумах.

Казалось бы, такую реализуемую российским государством уголовно-правовую политику требуется лишь всячески поддерживать, поскольку она совершенствуется в целях повышения уровня защиты избирательных прав и права на участие в референдуме граждан. В действительности, если обратиться к официальной статистике применения указанных норм на практике, то можно увидеть, что последние применяются редко. Подтверждением этого факта служат имеющиеся данные Судебного департамента при Верховном Суде РФ.

Согласно зарегистрированным показателям с 1997 по 2002 год по ст. 142 УК РФ зарегистрировано 168 преступлений. Начиная с июля 2003 по июнь 2015 года, т. е. уже после реформирования этой статьи, зарегистрировано 922 электоральных преступления. По ст. 142.1 УК РФ за аналогичный период времени зарегистрировано 158 преступлений и только 89 человек были привлечены к уголовной ответственности, которая выразилась прежде всего в широком применении условного осуждения [21].

Однако проведенный мониторинг региональных избирательных кампаний показал, что прецеденты фальсификации на выборах и референдумах исчисляются даже не сотнями, а тысячами [11, с. 100—108]. Сказанное свидетельствует лишь о том, что уже давно у сотрудников правоохранительных органов возникли объективные сложности [1, с. 91] в применении статей 142—142.1 УК РФ. Об этом факте говорят и представленные выше данные зарегистрированных преступлений. В чем состоят проблемы? Почему важнейший метод уголовно-правовой политики — криминализация в отношении фальсификации избирательных документов, документов референдума и итогов голосования — не реализуется в жизни? Мы постараемся ответить на эти вопросы подробно.

Проблема в определении субъекта оговариваемых преступлений. Как уже было отмечено, законодатель в ч. 1 ст. 142 УК РФ предусмотрел ответственность за деяние, состоящее в фальсификации избирательных документов, документов референдума, которое совершается только узким и конкретно определенным кругом лиц. На сегодняшний день в него входят: уполномоченный представитель избирательного объединения, группы избирателей, инициативной группы по проведению референдума, иной группы, члены избирательной комиссии, комиссии референдума, а также кандидаты или уполномоченные ими представители. В связи с этим верно пишет И.А. Дамм о том, что согласно предписанию данной уголовно-правовой нормы преступление может совершить только специальный субъект [4, с. 30—31].

Между тем, если руководствоваться здравым смыслом, то с уверенностью можно сказать: в действительности для того, чтобы сфальсифицировать определенный избирательный документ, документ референдума, вовсе не обязательно относиться к одному из перечисленных в диспозиции ч. 1 ст. 142 УК РФ субъектов преступления. Настоящее деяние может совершаться и другими лицами, причем как должностными, так и нет. Как отмечает И.С. Щербина, к первой категории относятся капитаны морских судов, находящихся в плавании, и командиры воинских частей, поскольку именно они имеют право формировать списки избирателей [32, с. 517].

И.Н. Толстикова к этой группе справедливо причисляет также доверенных лиц кандидатов в депутаты и избирательных объединений [23, с. 19—21]. Вторыми выступают физические лица, обладающие дееспособностью и могущие реально нести ответственность за свои противоправные действия.

Конечно, вышеуказанные лица не смогут сфальсифицировать все существующие избирательные документы, документы по проведению референдума, но некоторые из них все-таки исказить в силах. Однако за такое преступление они не понесут предусмотренную действующим уголовным законодательством ответственность. Отсюда и возникла острая проблема криминализации этих совершаемых со стороны названных лиц деяний, ввиду того что последние не являются субъектами представленных преступлений, а значит, возбудить уголовное дело сотрудники силовых ведомств при всем желании по признакам ч. 1 ст. 142 УК РФ в отношении них в настоящее время не имеют права. Поэтому, на наш взгляд, проводимая российским законодателем уголовно-правовая политика в этом отношении явно не продумана.

Прибегнув к ч. 2 ст. 142 УК РФ, мы можем также увидеть продолжение рассматриваемой проблемы. Она состоит в том, что законодатель, признавая подделку подписей избирателей, участников референдума в поддержку выдвижения кандидата, списка кандидатов разновидностью фальсификации избирательных документов, посчитал, что такое деяние может быть совершено любым лицом, отвечающим общим признакам субъекта преступления, т. е. это вменяемые физические лица, достигшие 16-летнего возраста. В совершении преступления путем заверения заведомо поддельных подписей (подписных листов) субъект расценен как специальный [10, с. 232], уголовная ответственность которого наступает по общему основанию также с 16 лет, поскольку в действующих комментариях к уголовному закону нет конкретно прописанного возраста его ответственности. При этом само представленное деяние смогут совершить исключительно члены избирательной комиссии, наделенные правом решающего голоса, так как именно в их компетенции находится данная производимая избирательная процедура.

Но обратившись к п. «в» ч. 1 ст. 29 Федерального закона от 12.07.2002 № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (далее — Закон № 67-ФЗ) [13], можно увидеть, что занимать отмеченную выше должность имеют право только граждане Российской Федерации, достигшие совершеннолетия. Аналогичный возрастной ценз установлен в п. 7 ст. 37 Закона № 67-ФЗ в отношении лиц, занимающихся сбором подписей избирателей, участников референдума в поддержку кандидата, списка кандидатов, выдвинутого избирательным объединением. В связи с этим положением электорального закона признать рассматриваемые деяния, совершенные лицом, не достигшим 18-летнего возраста, преступлением нельзя, тем более должностным, поскольку они не могут фактически быть осуществлены такими субъектами. Настоящий пробел в действующем уголовном законодательстве следует срочно устранить.

Схожую ситуацию можно увидеть при рассмотрении ст. 142.1 УК РФ. В данной уголовно-правовой норме все предусмотренные в диспозиции альтернативные деяния могут быть совершены только специальным субъектом преступления. В частности, к таковым законодатель отнес: лицо, участвующее в подсчете голосов, в подведении итогов голосования, членов избирательных комиссий, комиссий по проведению референдума, а также иных лиц, имеющих отношение к работе избирательных комиссий, комиссий референдума.

Вместе с тем при исследовании имеющихся в ст. 142.1 УК РФ форм фальсификации итогов голосования можно сделать справедливое умозаключение о том, что не все предусмотренные в диспозиции этой уголовно-правовой нормы противоправные действия могут совершаться лишь специальными субъектами преступления. На наш взгляд, например, такие деяния, как фальсификация подписей избирателей, участников референдума в списках избирателей, участников референдума, порча бюллетеней, приводящая к невозможности определить волеизъявление избирателей, незаконное уничтожение бюллетеней может совершить любое лицо, присутствующее в помещении для голосования. Аналогичной точки зрения придерживаются Н.Ю. Турищева [24, с. 31] и А.В. Серебренникова [20, с. 125].

Стало быть, совершая систематически подобные деяния, лицо, не обладающее признаками специального субъекта преступления, не понесет за это предусмотренную УК РФ ответственность ввиду того, что его неправомерные действия нельзя признать преступными. Поэтому на практике правоохранительные органы, возбудив уголовное дело по факту осуществления такого рода деяний, в дальнейшем установив, что их произвело лицо, не имеющее доступа к избирательным документам, вынуждены следовать закону и прекращать производство по делу. Мы считаем представленное выше положение недопустимым. Отчего проводимую российским законодателем уголовно-правовую политику в этой сфере требуется осмысленно пересмотреть.

Непродуманная, а в некоторых конкретных случаях даже противоречивая используемая законодательная техника. Данная проблема состоит непосредственно в том, что на сегодняшний день диспозиции статей 142—142.1 УК РФ сконструированы явно по казуистическому принципу. Об этом факте давно говорят многие российские ученые-юристы [7, с. 45—50]. Детально исследовав уголовно-правовое предписание представленных выше норм, и мы пришли к выводу о том, что такие существующие технико-юридические приемы их построения не позволяют признать криминализированные в них деяния преступными.

Законодатель в ч. 1 ст. 142 УК РФ конкретно не прописал, фальсификация каких избирательных документов, документов референдума осуществляется. Поэтому, прочитав эту уголовно-правовую норму, невозможно определить предмет совершаемого преступления, поскольку он никак в законе не конкретизирован. Вследствие этого сотрудники правоохранительных органов даже не знают, какие именно документы можно относить к избирательным. За разъяснением им, естественно, приходится постоянно обращаться к нормам избирательного законодательства, но и они, к сожалению, не дают ответа на заданный, казалось бы, банальный вопрос [12].

Дело в том, что и в электоральном законодательстве не предусмотрен открытый перечень таких документов, более того, оно вовсе не содержит самого легального определения избирательного документа, документа по проведению референдума. Сказанное, конечно, не может положительно влиять на правоприменение комментируемой уголовно-правовой нормы.

В продолжение отметим, что в диспозиции ч. 1 ст. 142 УК РФ имеется и еще один не менее важный недостаток. Он главным образом заключается в недетализированной трактовке такого прописанного субъекта преступления, как член избирательной комиссии. Законодатель, признавая его специальным субъектом преступления, в уголовно-правовой норме не поясняет, что данные уполномоченные лица могут иметь разный правовой статус и тем самым нести не одинаковые обязанности. В соответствии с действующим избирательным законодательством Российской Федерации их подразделяют на два вида: с правом совещательного голоса и решающего. Поэтому одни с юридической точки зрения в силах сфальсифицировать определенный избирательный документ, а другие даже при всем желании — нет, в связи с тем что не наделены правом, которое предоставляло бы им возможность подобное сделать. Отчего на практике может получиться следующая казусная ситуация. Правоохранительные органы, возбудив уголовное дело по факту фальсификации избирательных документов против членов определенной избирательной комиссии, в дальнейшем в ходе проведения предварительного следствия выясняют, что задержанные лица наделены, например, правом совещательного голоса и не имеют доступа к подделанному избирательному документу, вынуждены прекращать производство по делу ввиду отсутствия признаков состава данного преступления. Хотя согласно предусмотренной диспозиции ч. 1 ст. 142 УК РФ каждый без исключения член избирательной комиссии, независимо от правового статуса, осуществив фальсификацию любого избирательного документа, должен понести за такое деяние уголовную ответственность.

СТАТЬЯ БОЛЬШАЯ, ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ