Проблемы правовых последствий нарушения правил допустимости доказательств в уголовном процессе

УДК 343.14

Страницы в журнале: 83-89

Р.В. Костенко,

доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса Кубанского государственного аграрного университета Россия, Краснодар rom-kostenko@yandex.ru

Рассматриваются проблемы правовых последствий нарушений правил допустимости доказательств в уголовном процессе. В частности, формулируется вывод о том, что только применительно к четвертому правилу допустимости доказательств (надлежащий порядок проведения процессуального действия, используемого как средство получения доказательств) в некоторых случаях можно ставить вопрос об устранении нарушений процессуальной формы. Когда в этих случаях первые три правила допустимости доказательств соблюдены, а недостатки четвертого правила устранены путем проведения дополнительных процессуальных действий, тогда можно признать первоначальные сведения о фактах в совокупности с данными, устраняющими сомнение в их допустимости, отвечающими требованию соблюдения процессуальной формы. Также в этой связи анализируется проблема асимметрии правил допустимости доказательств.

Ключевые слова: доказательства в уголовном процессе, допустимость доказательств, правила допустимости доказательств, нарушения уголовно-процессуального закона, асимметрия правил допустимости доказательств.

В  ст. 50 Конституции Российской Федерации 1993 года (далее — Конституция РФ) закреплено, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001 года (далее — УПК РФ) в ч. 1 ст. 75 «Недопустимые доказательства» также указывает, что доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, являются недопустимыми. Такие доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. Нарушение уголовно-процессуальных норм судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств (ч. 3 ст. 7 УПК РФ).

По справедливому утверждению Н.М. Кипниса, законодатель, устанавливая процессуальную форму получения доказательств, преследует две цели. «1. Первая цель — обеспечить достоверность фактических данных, используемых в качестве доказательств по уголовному делу. Для этого в законе дается исчерпывающий перечень источников фактических данных; определяется круг субъектов, правомочных проводить процессуальные действия, направленные на собирание доказательств на каждой стадии процесса; дается исчерпывающий перечень процессуальных действий, направленных на собирание доказательств, а также подробно регламентируется порядок проведения каждого такого процессуального действия. Перечисленные обстоятельства, призванные обеспечить достоверность фактических данных, являются четырьмя критериями допустимости доказательств.

2. Вторая цель — обеспечить приоритет определенных обстоятельств (ценностей) над установлением истины по конкретному делу. Приоритет обеспечивается конституционными правами и свободами граждан, когда законодатель считает необходимым установить четкий порядок ограничения этих прав либо вообще запрещает ограничивать права и свободы граждан для установления истины по конкретному делу» [4, с. 78—79].

Если следовать буквальному толкованию ст. 50 Конституции РФ и ст. 7, 75 УПК РФ, то сведения, полученные с нарушением предусмотренной в законе формы, независимо от характера процессуальных нарушений, не будут иметь значения доказательств.

Однако в теории уголовного процесса является дискуссионным вопрос о том, настолько ли категоричен запрет использования доказательств, полученных с нарушением процессуальной формы. В частности, некоторые авторы утверждают, что допустимость доказательства, полученного с нарушением установленной процессуальной формы, должна зависеть от: а) характера нарушения (пробела), которое не должно создавать неустранимых сомнений в достоверности полученных данных; б) фактического восполнения пробелов и «нейтрализации» последствий нарушений с тем, чтобы устранить возникшие сомнения. Отсутствие хотя бы одного из этих условий влечет недопустимость доказательства и устранение его из процесса [25, с. 245]. Поэтому обосновывается вывод о том, что сведения, полученные с нарушением предусмотренной законом формы, должны лишаться значения доказательств именно в зависимости от характера допущенного процессуального нарушения и его последствий.

Анализ ст. 75 УПК РФ показывает: законодатель связывает недопустимость доказательств с наличием нарушений требований УПК РФ. Закон не раскрывает ни понятие, ни содержание подобного рода нарушений, которые должны повлечь за собой исключение недопустимых доказательств. Вместе с тем очевидно, что нарушения требований УПК РФ, влекущие недопустимость доказательств, необходимо отграничивать от существенных нарушений уголовно-процессуального закона, определенных в ст. 389.17 УПК РФ, которые являются основаниями для отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции. Прав на этот счет Ю.А. Ляхов, который подчеркивает, что упоминание в законодательстве о нарушениях уголовно-процессуального закона относится не к определению судьбы доказательств в уголовном процессе, а к решению вопроса об отмене или оставлении в силе приговора [11, с. 13—14]. В этой связи необходимо выделять особую группу нарушений уголовно-процессуального закона, которая будет характеризоваться непосредственным отношением к определению наличия дефектов, связанных с порядком соблюдения правил допустимости доказательств о надлежащем субъекте получения сведений о фактах, о надлежащем источнике сведений о фактах, о надлежащих процессуальных действиях и надлежащем процессуальном порядке проведения процессуальных действий, направленных на получение доказательств. Эта группа нарушений должна представлять собой обстоятельства, влияющие на процессуальную форму доказательств.

В теории уголовного процесса общепринято делить нарушения процессуальной формы получения доказательств на преступные, существенные и несущественные, восполнимые и невосполнимые [4, с. 82—85; 7, с. 34; 12, с. 55—57; 13, с. 120—123; 15, с. 355].

Преступные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные органами уголовного судопроизводства при собирании и фиксации доказательств, непременно должны влечь за собой признание их недопустимыми, т. е. процессуально недоброкачественными. Эти же нарушения являются в соответствии с уголовным законодательством уголовно наказуемыми деяниями и влекут за собой привлечение к уголовной ответственности.

При разграничении нарушений УПК РФ на существенные и несущественные и выделении при этом среди последних восполнимых и невосполнимых нарушений следует учитывать, что ст. 50 Конституции РФ и ст. 7, 75 УПК РФ прямо указывают: любое нарушение закона должно признаваться существенным, поскольку запрет данных норм носит категорический характер. В таком случае возникшие сомнения в допустимости доказательств должны устанавливаться путем систематического толкования Конституции РФ и УПК РФ.

Деление нарушений процессуальной формы получения доказательств на существенные и несущественные необходимо понимать следующим образом. Существенными нарушениями следует признавать те отступления от требований процессуальной формы, в отношении которых законодателем создана неопровержимая презумпция неустранимости сомнений в достоверности сведений о фактах, полученных с нарушением закона, а также те, которые связаны с нарушением конституционного приоритета прав и свобод человека и гражданина над установлением истины по конкретному делу.

Нарушение первых трех правил допустимости доказательств или хотя бы одного из них (указанный в законе источник, правомочный субъект и надлежащее процессуальное действие) всегда порождает сомнения в достоверности полученных сведений о фактах, которые не могут быть восполнены, т. е. нейтрализованы, устранены. Применительно к нарушению требований, предъявляемых законом к первым трем правилам допустимости, законодатель создает неопровержимую презумпцию неустранимых сомнений в достоверности сведений о фактах и запрещает использовать для принятия и обоснования процессуальных решений такие сведения, неустранимость сомнений в достоверности которых презюмируется.

Нарушение надлежащего порядка проведения процессуального действия, используемого как средство получения доказательств (четвертое правило допустимости), не всегда порождает сомнения в достоверности сведений о фактах, которые невозможно было бы устранить. Все зависит от характера нарушений и возможности проведения следственных, судебных действий, направленных на получение данных, устраняющих возникшие сомнения в допустимости доказательств.

Не все нарушения, допускаемые при производстве определенных процессуальных действий, могут быть устранены (нейтрализованы, восполнены) или, что то же самое, не все сомнения в достоверности сведений, порожденные нарушением надлежащего порядка проведения процессуального действия, могут быть устранены путем получения уточняющих данных в ходе проведения дополнительных процессуальных действий.

Не могут быть восполнены нарушения, связанные, во-первых, с обеспечением приоритета прав и свобод человека и гражданина над установлением истины по конкретному делу, потому что причина недопустимости сведений, полученных с такими нарушениями, заключается в том, что возникает неопровержимая презумпция неустранимых сомнений в их достоверности; во-вторых, с несоблюдением принципов уголовного процесса; в-третьих, с дефектами содержания процессуального действия, а не с дефектами фиксации его хода и результатов. Нарушения, сопряженные с содержанием процессуального действия, всегда порождают неопровержимую презумпцию неустранимых сомнений в достоверности сведений. Нарушения же фиксации хода и результатов процессуального действия могут быть устранены путем производства дополнительных процессуальных действий. Примером устранимых дефектов является отсутствие подписи свидетеля на отдельной странице протокола следственного действия. Сомнения в достоверности сведений, полученных с таким нарушением, могут быть нивелированы путем допроса свидетеля о причинах отсутствия подписи. Если выяснится, что отсутствие подписи обусловлено небрежностью следователя, а не отказом лица подписать соответствующую страницу протокола ввиду его несогласия с изложенным, то сомнения в достоверности сведений будут устранены; нарушение процессуальной формы можно считать восполненным, нейтрализованным. Точно так же отсутствие даты на протоколе допроса может быть восполнено приобщением к делу повестки свидетеля, которая была заверена следователем в день допроса, или справки, выданной следственным изолятором [4, с. 80—81].

Все изложенное свидетельствует о том, что только применительно к четвертому правилу допустимости доказательств (надлежащий порядок проведения процессуального действия, используемого как средство получения доказательств) в некоторых случаях можно ставить вопрос об устранении нарушений процессуальной формы. Когда в этих случаях первые три правила допустимости доказательств соблюдены, а недостатки четвертого правила устранены путем проведения дополнительных процессуальных действий, тогда можно признать первоначальные сведения о фактах в совокупности с данными, устраняющими сомнение в их допустимости, отвечающими требованию соблюдения процессуальной формы. Отступления же от требований процессуального закона (процессуальной формы), признаваемые несущественными нарушениями, вообще не должны рассматриваться в контексте вопроса о допустимости доказательств, так как они ни при каких условиях не могут повлиять на процессуальную форму сведений о фактах. Если нарушения процессуальной формы восполнены, то можно говорить, что первоначальное нарушение несущественно, либо что формально юридически это нарушение признается не совершавшимся. Если же восполнить нарушение процессуальной формы не удалось, то это нарушение должно признаваться существенным, а сведения о фактах, полученные в результате проведения процессуального действия с невосполнимыми нарушениями, — недопустимыми, так как невосполнимость нарушения порождает неустранимые сомнения в их достоверности [4, с. 81—83].

Те же сведения, сомнения в достоверности которых, вызванные ненадлежащим порядком фиксации хода и результатов следственного действия, устранены (нейтрализованы), являются допустимыми по своей форме. Если в результате проведения процессуального действия устранено имевшееся сомнение в достоверности сведений, то тем самым устранено (нейтрализовано) нарушение порядка проведения процессуального действия, и это нарушение должно быть признано юридически не существующим. Нейтрализация (устранение) сомнения в допустимости сведений приводит к восполнению нарушения процессуальной формы, поэтому такое доказательство не должно рассматриваться как полученное с нарушением закона.

Применительно к проблеме правовых последствий нарушения правил о допустимости доказательств необходимо рассмотреть вопрос о так называемой «асимметрии правил допустимости доказательств».

Как отмечается процессуалистами, при определении допустимости доказательств существует двойной стандарт, который заключается в том, что правила допустимости доказательств распространяются и имеют отношение только к обвинительным доказательствам, полученным с нарушением закона, а оправдательные же доказательства, полученные с нарушением закона, вправе использовать сторона защиты [2, с. 11; 20, с. 43; 22, с. 184; 21, с. 75—76]. Указанная проблематика получила обозначение «асимметрия правил допустимости доказательств». Одним из первых на ее существование обратил внимание А.М. Ларин [24, с. 303].

Сторонники асимметрии правил допустимости доказательств утверждают: положение ч. 1 ст. 75 УПК РФ необходимо толковать только в том смысле, что недопустимыми должны признаваться лишь доказательства, которые получены с нарушением закона и могут быть положены в основу обвинения [14, с. 627]. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. Поэтому приверженцы указанной позиции обосновывают правомерность введения в правоприменительную практику асимметрии правил допустимости доказательств [22, с. 184; 24, с. 303]. По мнению В.М. Савицкого, вопрос о допустимости того или иного доказательства правомерно ставить только тогда, когда этим доказательством оперируют только для изобличения обвиняемого, для подтверждения его виновности и последующего осуждения. Если же доказательства, полученные с нарушением закона, используются для отстаивания невиновности или меньшей виновности обвиняемого, для смягчения его вины, то они обязательно должны приниматься во внимание следователем, прокурором и судом, ибо эти доказательства не доказывают ничего нового, кроме того, что само по себе не требует никаких доказательств — невиновности обвиняемого [22, с. 184].

Между тем в данном суждении В.М. Савицкого отдельные ученые справедливо обнаруживают внутреннее противоречие. В частности, Н.М. Кипнис утверждает: «В.М. Савицкий также полагает, что если доказательства, полученные с нарушением закона, используются для отстаивания невиновности, то они во всех случаях должны приниматься во внимание правоприменителем, так как “не доказывают ничего нового, кроме того, что само по себе не требует никаких доказательств — невиновности обвиняемого”. Если невиновность заранее является отправным пунктом в процессе доказывания по уголовному делу, а обвиняемый (равно как и его защитник) не обязан доказывать свою невиновность (принцип презумпции невиновности), то зачем же еще какими-либо полученными с нарушением закона доказательствами подкреплять, обосновывать то, что, как указывает автор, не требует никаких доказательств» [5, с. 66—67]. Поэтому Н.М. Кипнис критикует высказывание В.М. Савицкого о том, что требования (положения) о допустимости доказательств относятся только к стороне обвинения и не имеют никакого значения для защиты [4, с. 7].

По нашему мнению, проблему асимметрии правил допустимости доказательств необходимо рассматривать путем систематического толкования уголовно-процессуального законодательства.

Так, ст. 75 УПК РФ гласит, что доказательства, полученные с нарушением требований действующего уголовно-процессуального законодательства, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. Из сопоставления ст. 73 и ст. 74 УПК РФ следует, что доказательства, полученные с нарушением закона, не могут использоваться для установления любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. Это относится и к обстоятельствам, исключающим преступность и наказуемость деяния, смягчающим и отягчающим наказание, обстоятельствам, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания. Аналогичный вывод можно сделать и в ходе анализа ч. 2 ст. 50 Конституции РФ: при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. При реализации правосудия, несомненно, используются как обвинительные, так и оправдательные доказательства, необходимые для постановления судом законного, обоснованного и справедливого приговора. Поэтому при осуществлении правосудия не допускается использование как обвинительных, так и оправдательных доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Следовательно, законодатель устанавливает одинаковый правовой режим допустимости доказательств, как обвинительных, так и оправдательных. Таким образом, на наш взгляд, содержание доказательств вне зависимости от того, являются ли они обвинительными или оправдательными, не должно влиять на решение вопроса об их допустимости.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ «дознаватель, следователь, прокурор и суд, осуществляя доказывание, обязаны принимать в установленных процессуальных формах все зависящие от них меры к тому, чтобы были получены доказательства, подтверждающие как виновность, так и невиновность лица в совершении инкриминируемого ему преступления» [16, с. 5—6].

Кроме того, как полагают некоторые авторы, обвиняемый не может нести ответственность за ошибки следователя, погубившего оправдательное доказательство, поскольку иное решение будет означать отступление от уже сложившейся в современном состязательном процессе судебной практики [8, с. 39]. Например, ст. 105 Федеральных правил использования доказательств в судах Соединенных Штатов Америки и судьями и магистратами США гласит: «Если доказательство, допустимое для одной стороны или для одной цели и недопустимое для другой стороны или для другой цели, принимается в качестве допустимого, то суд по соответствующему ходатайству должен ограничить исследование этого доказательства до надлежащих пределов и дать соответствующее указание присяжным» [4, с. 101—102]. Исходя из этого, правила использования доказательств в судах США устанавливают одинаковый правовой режим допустимости доказательств как для стороны обвинения, так и для стороны защиты, что, несомненно, находит отражение в судебной практике, поскольку любой современный состязательный процесс предполагает равноправие сторон.

Другие ученые пишут, что «доказательства, полученные с нарушением установленного порядка или прав обвиняемого и признанные на этом основании недопустимыми, могут (за некоторыми исключениями…) использоваться в интересах защиты. Если лишить сторону защиты такого права, получится, что негативные последствия нарушений закона, допущенных при получении доказательств, несет обвиняемый, что на обвиняемого и на его защитника, по существу, возлагается ответственность за такие нарушения» [1, с. 95—96; 6, с. 274; 26, с. 9]. В качестве обоснования указанной позиции приводится пример о том, как по ходатайству обвиняемого следователь допросил свидетеля, который подтвердил ссылку обвиняемого на алиби. По небрежности следователя свидетель не был предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний. В таком случае Ю.В. Кореневский и Г.П. Падва задаются вопросом, «если почему-либо повторный допрос данного свидетеля окажется невозможным, можно ли исключить его показания из числа доказательств, не учитывать их при оценке доказанности виновности обвиняемого? Мы считаем, что нельзя. Во всяком случае защитник вправе использовать такие показания в обосновании своей позиции (это не исключает, разумеется, необходимости проверки достоверности указанных показаний наравне со всеми другими доказательствами)» [8, с. 39].

По смыслу презумпции невиновности признание оправдательного доказательства недопустимым или его отсутствие не должно и не может влечь каких-либо негативных последствий для защиты. Когда у защиты нет оправдательных доказательств, то это не означает, что виновность подзащитного будет доказана, поскольку «тезис невиновен также доказывается путем указания на необоснованность тезиса виновен, выдвинутого обвинением, в частности, путем критики лежащих в основе обвинения доказательств, указанием на версии, опровергающие версию обвинения полностью или частично или указанием на недостаточность доказательств, лежащих в основе обвинения» [17, с. 53—56; 18, с. 27—28].

Обвиняемый не должен расплачиваться недопустимостью доказательства за нарушение должностным лицом нормы УПК РФ, представляющей гарантию защиты прав обвиняемого (в этом случае нарушение гарантии не влияет на получение доказательства — оно оправдательное) [9, с. 12; 10, с. 77—79]. В то же самое время потерпевший как представитель стороны обвинения в аналогичной ситуации теряет обвинительные доказательства ввиду их недопустимости вследствие нарушения должностным лицом норм УПК РФ, представляющих гарантию защиты прав потерпевшего. Однако уголовное судопроизводство декларирует своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений наравне с защитой личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод [3, с. 83]. Именно на таких позициях обосновывают свою точку зрения ученые, отрицающие существование асимметрии правил допустимости доказательств, а также не признающие наличие проблемы двойного стандарта при определении допустимости доказательств [19, с. 148—149; 23, с. 24].

Установленный УПК РФ порядок судопроизводства является единым и обязательным по всем уголовным делам и для всех судов, органов прокуратуры, предварительного следствия, дознания. Нарушения этого порядка отрицательно сказываются на достижении назначения уголовного судопроизводства. Соответственно, законодатель требует от всех субъектов уголовно-процессуальной деятельности строго соблюдать установленный порядок производства процессуальных действий по собиранию доказательств. Таким образом, действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает в качестве привилегии асимметрию правил допустимости доказательств для стороны защиты как составную часть механизма защиты прав и законных интересов подозреваемого (обвиняемого).

Список литературы

1. Баев М.О. Теория профессиональной защиты: тактико-этические аспекты. — М., 2006.

2. Григорьева Н. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств // Российская юстиция. 1995. № 11.

3. Григорьев В.Н., Победкин А.В., Яшин В.Н. Уголовный процесс: учеб. — М., 2006.

4. Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. — М., 1995.

5. Кипнис Н.М. Спорные вопросы теории и практики допустимости доказательств / Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / под ред. В.А. Власихина. — М., 2000.

6. Кипнис Н.М. Некоторые вопросы института допустимости доказательств в УПК РФ // Некоторые теоретические проблемы доказывания в суде // Адвокат: навыки профессионального мастерства / под ред. Л.А. Воскобитовой, И.Н. Лукьяновой, Л.П. Михайловой. — М., 2006.

7. Кореневский Ю.В. Вопрос о допустимости доказательств / Прокурор в суде присяжных. — М., 1995.

8. Кореневский Ю.В., Падва Г.П. Участие защитника в доказывании по новому уголовно-процессуальному законодательству: практ. пособие. — М., 2004.

9. Кудрявцев В.Л. Уголовное судопроизводство как сфера особой защиты конституционных прав и законных интересов человека и гражданина // Адвокат. 2008. № 9.

10. Кудрявцев В.Л. Реализация конституционно-правового института квалифицированной юридической помощи в деятельности адвоката (защитника) в уголовном судопроизводстве / под науч. ред. д-ра юрид. наук, проф. В.Н. Григорьева. — М., 2008.

11. Ляхов Ю.А. Допустимость доказательств в российском уголовном процессе. — М., 1999.

12. Мотовиловкер Я.О. Некоторые аспекты вопроса о допустимости (недопустимости) источников доказательств в советском уголовном судопроизводстве / Доказывание по уголовным делам. — Красноярск, 1986.

13. Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. — Л., 1971.

14. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев. — М., 2002.

15. Пашин С.А. Доказательства в российском уголовном процессе / Состязательное правосудие. — М., 1996.

16. По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 324 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 29.06.2004 № 13–П // Российская газета. 2004. 7 июля.

17. Победкин А.В., Гавриков В.А. О некоторых проблемах определения допустимости доказательств в уголовном процессе // Государство и право. 1999. № 7.

18. Победкин А.В. Уголовно-процессуальное доказывание. — М., 2009.

19. Радутная Н.В. Коллизии норм уголовно-процессуального законодательства и возможности их преодоления в судебной практике // Комментарий российского законодательства. — М., 1997.

20. Резник Г.М. О допустимости доказательств, тактике защиты и обвинения // Российская юстиция. 1996. № 4.

21. Савицкий В.М. Перед судом присяжных виновен или невиновен? — М., 1995.

22. Савицкий В.М. Последние изменения в УПК: продолжение демократизации судопроизводства (вступительная статья к УПК РСФСР) // УК РСФСР, УПК РСФСР. — М., 1994.

23. Смородинова А., Зайцева С., Громов Н. Соотношение доказательств и фактов в уголовном процессе // Российская юстиция. 1998. № 11.

24. Стецовский Ю.И., Ларин А.М. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. — М., 1988.

25. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд. — М., 1973.

26. Чистова Н.И. Признание недопустимыми доказательств, полученных на предварительном следствии: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Краснодар, 2006.