Проблемы системного подхода к праву в ХХ веке и перспективы его развития

УДК 340.11 

Страницы в журнале: 9-13

Р.Р. ХАСНУТДИНОВ,

кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника кафедры государственно-правовых дисциплин Самарского юридического института ФСИН России Khasnutdinoff@mail.ru

Посредством анализа процесса формирования и развития системного подхода к праву, сложившегося в ходе долгих дискуссий у советских ученых-правоведов, выявляется методологическая ошибка, и предлагается перспективное направление исследования правовых процессов и явлений как системы.

Ключевые слова: право, ответственность, системный подход к праву, правовое регулирование, функциональная система.

Problems of System Approach to the Right in the XX Century and Prospects of its Development

Khasnutdinov R.

By means of the analysis of process of formation and development of system approach to the right, developed during long discussions at the Soviet scientific jurists, the methodological mistake comes to light and the perspective direction of research of legal processes and the phenomena as systems is offered.

Keywords: right, responsibility, system approach to the law, functional system.

Направляя методологический ориентир на поиск оптимального варианта применения системного подхода в праве, мы прежде всего приходим к необходимости исследования этого процесса в развитии в связи с историческими условиями, его определяющими. Следуя в этом направлении, мы ставим перед собой задачу выявления методологической ошибки, абстрагирующей исследователя от оптимального варианта системного подхода к правовым процессам и явлениям.

Системный подход к правовым процессам и явлениям применяли отечественные исследователи еще в дореволюционный период. Так, Г.Ф. Шершеневич[1], В.М. Хвостов[2] представили право как систему, состоящую из двух подсистем: публичного права и частного права или гражданского. В свою очередь Е.В. Васьковский систематизировал гражданское право[3]. Л.И. Петражицкий применил системный подход в ходе исследования соотношения нравственности и права[4]. Н.М. Коркунов представил систему изложения государственного права[5]. Эти первые попытки представить право как систему не увенчались успехом: «В условиях того времени это не удивительно — общая теория систем еще не создана, а переход от онтологизма к гносеологизму уже осуществлен»[6]. Отсюда — «методологическая ошибка, заключающаяся в детерминанте системообразования»[7].

Эту методологическую ошибку повторили и советские исследователи системы права. Так, в годы становления советской власти система права рассматривалась как порядок, форма организации, при которой объекты образуют единое целое. Например, П.И. Стучка в работе «Революционная роль права и государства» (1921) определил право как порядок общественных отношений, соответствующий интересам господствующего класса и охраняемый «организованной силой его (т. е. этого класса)»[8]. Также вместо слова «система» он употреблял словосочетание «форма организации»[9].

Позже А. Вышинский в докладе, зачитанном на I Совещании по вопросам науки советского государства и права, состоявшемся 16—19 июля 1938 года[10], предложил понимать систему советского права как совокупность «правил поведения, установленных в законодательном порядке властью трудящихся, выражающих их волю и применение которых обеспечивается всей принудительной силой социалистического государства, в целях защиты, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и угодных трудящимся, полного и окончательного уничтожения капитализма и его пережитков в экономике, быту и сознании людей, построения коммунистического общества»[11].

На этом же совещании был поставлен вопрос о разрешении проблемы структуры права, поскольку к этому времени сложилась ситуация, когда, с одной стороны, были сторонники дифференциации права на частное и публичное, а с другой стороны, марксистско-ленинское учение в корне отвергало частное право. Так, Е.Б. Пашуканис в 1927 году утверждал, что частное и публичное в праве — это «наиболее характерная особенность правовой формы»; оно «характеризует эту форму как со стороны логической, так и со стороны исторической»[12]. Однако «в соответствии с марксистским учением о власти большинства» публичное право «по сути дела, “окрасило”» всю систему права “государственными красками”»[13]. Поэтому на совещании по вопросам науки советского государства и права была предложена отраслевая дифференциация системы права. Но здесь возникала проблема критериев отраслевой дифференциации системы права, породившая первую дискуссию о системе социалистического права, которая проходила на страницах журнала «Советское государство и право».

В ходе этой дискуссии сформировалось две точки зрения. Одни исследователи (М.П. Карева[14], М.М. Агарков[15], М.Д. Шаргородский[16], Д. Генкин[17]) предлагали и обосновывали в качестве единого критерия группировки и разграничения норм права по отраслям предмет правового регулирования. В частности, Д. Генкин утверждал: «Советское право должно разделяться по отраслям в зависимости от той области общественных отношений, которую эти отрасли права призваны регулировать, т. е. по предмету регулирования»[18]. Другие ученые (М.А. Аржанов[19] и С.Н. Братусь[20]) наряду с предметом выделяли метод правового регулирования. Однако  их позиция была воспринята как возврат к различию публичного и частного права. В то же время «стремление установить один-единственный критерий дифференциации права на отрасли привело к проведению довольно резких граней между предметом и методом правового регулирования, сосредоточению внимания преимущественно на первом из них и к известной недооценке, умалению значения второго»[21].

Как заметил Л.С. Явич, в ходе первой дискуссии о системе права «создалось положение, при котором сперва были намечены отрасли советского права, а затем начали думать..., что же лежит в основе той классификации, которую сами наметили? Ясно, что таким путем навряд ли может идти разработка научной проблемы…»[22]  Поэтому дискуссия о системе советского права имела свое логическое продолжение. Так, в 1946 году С.Ф. Кечекьян, доказывая невозможность деления права на отрасли по методу правового регулирования, продолжил мысль М.А. Аржанова и С.Н. Братуся о связи предмета и метода правового регулирования[23]. Выводы С.Ф. Кечекьяна нашли поддержку у участников дискуссии 1954 года о предмете гражданского права. Большинство цивилистов поддержали мнение, что для классификации советского права наряду с предметом правового регулирования необходимо использовать и метод[24]. Эта мысль была воспринята и участниками второй дискуссии о системе права, прошедшей с 1956 по 1958 гг. на страницах журнала «Советское государство и право»[25].

Ставя задачу «более точно и полно определить критерии, лежащие в основе системы права, включая и субъективный фактор, обсудить связанные с ней назревшие вопросы теории и практики правового регулирования»[26], участники второй дискуссии в качестве критериев дифференциации права на отрасли называют предмет и метод правового регулирования общественных отношений. Появляются попытки рассматривать систему права «как явление объективного мира в том смысле, что система права складывается не по произвольному усмотрению людей, а предопределяется характером тех общественных отношений, которые эту систему обусловили и к регулированию которых, в свою очередь, призваны ее нормы»[27].

Синтезом этих соображений стал новый подход к системообразованию права. Так, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский определили систему права как «совокупность отраслей права, дифференцированных на основе присущих им особенностей, соответствующих специфике системы общественных отношений данной социально-экономической формации»[28]. Объясняя сформулированную дефиницию системы права, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский выделяют три ее особенности. «Первая и основная особенность системы права состоит в том, что она составляет структурное качество действующего в данном обществе права, которое соответствует системе закрепляемых ею общественных отношений. <…> Вторая особенность системы права состоит в том, что образующие ее составные части (отрасли права) также отграничиваются друг от друга в силу объективных качеств, свойственных соответствующим общественным отношениям»[29]. Признавая, что решающее значение среди этих качеств имеет содержание регулируемых правом общественных отношений, так как оно определяет в конечном счете и характер применяемого к данному предмету метода правового регулирования, авторы предлагают воспользоваться и вспомогательным критерием, выражающим единство данного комплекса общественных отношений и исключающим возможность их дальнейшего дробления — методом регулирования. И, наконец, «третья особенность системы права состоит в том, что входящие в ее состав отрасли, будучи взаимосвязанными, в то же время не дублируют, а, наоборот, взаимно исключают друг друга»[30].

Таким образом, намечается тенденция представить предмет и метод правового регулирования в качестве критериев не только дифференциации права, но и системообразования. Свое развитие этот процесс получил в ходе третьей дискуссии о системе права, состоявшейся в 1982 году в Звенигороде. Исходя из понятия системы в праве как объективного объединения «по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целостное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью и автономностью функционирования»[31], сформулированного Д.А. Керимовым, исследователи допускают методологическую ошибку, свойственную для случаев, когда взаимодействие рассматривается в общем виде. Взаимодействие, взятое в общем виде, не может сформировать систему, «поскольку анализ истинных закономерностей функционирования с точки зрения функциональной системы раскрывает скорее механизм “содействия” компонентов, чем их “взаимодействие”»[32]. Отсюда возникают парадоксальные авторские конструкции, где одни и те же критерии выступают в качестве и критериев дифференциации права на структурные элементы, и системообразующих факторов. Например, В.Ф. Яковлев и С.С. Алексеев к главным критериям системы права отнесли «предмет (материальный критерий), метод и механизм регулирования (юридические критерии)». На их взгляд, данные критерии, взятые в совокупности, могут исполнять роль «выявления отдельных отраслей и системы права в целом». При этом «в качестве дополнительных критериев выявления системы права» они выделили «отраслевые принципы и функции регулирования»[33].

Аналогичную методологическую ошибку допускают и другие исследователи системы права. Возьмем, к примеру, позицию В.К. Мамутова, высказанную в ходе той же дискуссии о системе права. По его мнению, метод правового регулирования «скорее классификационный признак правовых норм, чем системообразующий фактор. Цель и содержание правового регулирования как раз и представляют собой такого рода системообразующие факторы»[34]. В то же время, на его взгляд, «по критерию цели возможна не только дифференциация, но и интеграция норм права»[35]. Л.Р. Сюкияйнен, с одной стороны, предложил «рассматривать систему права не как набор отраслей, а как единый механизм, решающий известные задачи и направленный на достижение определенных целей, удовлетворение конкретных интересов общества и отдельных людей. Подобный подход дает возможность поставить вопрос о системе именно права, а не только о системе его норм…»[36] Системой права он считает не набор отраслей и интеграцию норм и институтов в комплексы, «а единство и взаимодействие всех ее элементов»[37]. С другой стороны, по Л.Р. Сюкияйнену, «роль основных системообразующих факторов наряду с предметом и методом выполняют принципы и цели правового регулирования, которые определяют системность права и его норм»[38].

Предмет и метод правового регулирования по О.О. Миронову, «являются главными системообразующими факторами и основанием для классификации отраслей права»[39]. Иначе говоря, О.О. Миронов признает предмет и метод правового регулирования основанием для дифференциации (разграничения) права на отрасли и в то же время факторами системообразования — приведения этих отраслей в единый организм — систему.

Были и другие противоречивые представления о системообразующих факторах и критериях деления права на отрасли. В.Б. Исаков, к примеру, называя предмет и метод правового регулирования «важнейшими и наиболее стабильными системообразующими факторами», тут же говорит о них как о критериях построения системы права[40]. По утверждению В.Д. Перевалова, «предмет и метод правового регулирования являются универсальными, всеобщими критериями», с их помощью «можно отграничить правовое от неправового, выявить различные уровни и аспекты системы права»[41].

Все они, на наш взгляд, допускают ту же методологическую ошибку, что и исследователи системы права конца XIX — начала XX века. Изначально заключающаяся в детерминанте системообразования, развиваясь и наполняясь другим содержанием в процессе дискуссий о системе советского права, эта методологическая ошибка абстрагировала исследователей от построения наиболее эффективной системы советского права. Однако ситуация несколько изменилась после четвертой дискуссии о системе права, с целью инициирования которой 14 ноября 2001 года в Московской государственной юридической академии (далее — МГЮА) прошла Всероссийская конференция под названием «Система российского права», где с докладом выступил заведующий кафедрой гражданского права МГЮА В.П. Мозолин. Хотя в этом докладе мы не находим решения проблемы системообразования права[42], тем не менее его можно считать отправным моментом не только для продолжения дискуссии, участники которой высказывали свои соображения о системе права на страницах журнала «Государство и право»[43], «Правоведение»[44] и в других публикациях[45], но и рождения новых прогрессивных идей. Например, А.А. Кононов, применяя общенаучные методы, в частности системный подход и моделирование, попытался сформулировать основные положения общенаучной концепции системы права. Система права, по А.А. Кононову, представляет собой связующее звено или юридического посредника между обществом и государством; она ориентирована (замыкается) на социальные институты и имеет иерархическую структуру со следующими уровнями иерархии (сверху вниз): общности, отрасли, институты права, правоотношения; ее стабильность обусловлена стабильным составом общностей и базовых отраслей права, а также базовых норм права (как юридической составляющей правоотношений); ее динамизм, адекватная связь с обществом и государством определяются динамичным составом институтов права и формирующих их правоотношений[46]. Но представляя систему права при этом как большую систему, А.А. Кононов пытается обеспечить взаимодействие ее подсистем (субсистем) с помощью промежуточных механизмов. Этот подход еще в 1970-х годов был признан несостоятельным. П.К. Анохин указывал: «Если допустить, что какие-то субсистемы соединяются между собой, вступают в контакт с помощью каких-то промежуточных механизмов, ведущих к получению полезного результата, то сразу же будет видно, что такое допущение не может быть сделано. Тогда какие-то субсистемы не смогут развить своего основного функционального смысла, т. е. получения результата, и, таким образом, сама система не может быть названа системой»[47].

А.В. Кузьменко, ссылаясь на исследователей системы права, пытающихся раскрыть понятие системы как совокупности элементов, находящихся в целесообразных отношениях и связях друг с другом, образующей определенное единство[48], рассматривает целесообразность относительно какой-либо цели, на достижение которой направлено функционирование системы. Иначе говоря, в качестве системообразующего фактора системы права он выделяет целевую направленность[49].

Однако цель — это лишь ведущее звено в известной триаде: цель — средства — результат. Цель — это предвосхищение результата деятельности, а деятельность — сложный процесс осуществления цели с помощью определенных средств. По этому поводу П.К. Анохин пишет: «Совершенно ясно, что цель к получению … результата возникает раньше, чем может быть получен сам результат. Причем интервал между этими двумя моментами может равняться и минуте, и годам...»[50] Поэтому не цель, а результат функционирования системы может выступить движущим фактором, инструментом, создающим упорядоченное взаимодействие между элементами (компонентами) системы.

Подобные, да и другие, методологические ошибки системного характера исключает подход А.Д. Шминке, адаптировавшей метод функциональной системы П.К. Анохина к своим предметным исследованиям. В частности, комплексное поэтапное изучение процессов, происходящих вокруг системы права на разных этапах исторического развития, позволило А.Д. Шминке установить и научно обосновать преимущество метода функциональной системы в общей теории систем и эффективность его применения в прикладных науках; выделить элементы системы права — нормы права, институты права, подотрасли и отрасли права; сформулировать фокусированный полезный результат системы права в соответствии с государственной правовой политикой; сформулировать понятие системы права как функциональной системы[51].

Метод функциональной системы, в основе которого выступает такой системообразующий фактор, как фокусированный полезный результат, эффективно проектируется при исследовании не только системы права, но и других правовых явлений как самостоятельных систем. Например, при изучении системы юридической ответственности с позиций данного метода было установлено, что, являясь неотъемлемым и решающим компонентом системы, фокусированный полезный результат, формулируемый в соответствии с государственной правовой политикой, создает упорядоченное взаимодействие не только между элементами системы юридической ответственности, — он обеспечивает взаимодействие данной системы с системой права, стабилизирует их организацию[52].

Таким образом, анализ системного подхода к праву советских ученых позволяет сделать некоторые выводы.

Во-первых, методологическая ошибка, абстрагирующая исследователей системного подхода к правовым процессам и явлениям от наиболее эффективного концептуального решения, разработанного в пределах общей теории систем, заключается в детерминанте системообразования. Изначально допущенная в работах о системе права конца XIX — начала XX вв., развитая и наполненная другим содержанием в процессе дискуссий о системе советского права, эта методологическая ошибка привела к парадоксальной ситуации. Исследователи в основу системообразования, т. е. такой связи элементов права, которые делают ее системой, и разграничения на эти элементы положили одни и те же критерии — предмет и метод правового регулирования.

Во-вторых,  перспективным направлением в исследованиях системного подхода к праву в целом и другим правовым категориям, на наш взгляд, является метод функциональной системы. В его основе выступает такой системообразующий фактор, как фокусированный полезный результат как неотъемлемый и решающий компонент системы, инструмент, создающий упорядоченное взаимодействие между всеми другими ее компонентами, оказывающий центральное организующее влияние на все этапы формирования системы.

Библиография

1 См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Часть теоретическая. Философия права. — М., 1910. Т. 1: Вып. 1—4.  С. 514, 547—557.

2 См.: Хвостов В.М. Общая теория права. Элементарный очерк.   6-е изд., испр. и доп. — М., 1914. С. 73, 78—79.

3 См.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. Вып. 1. — Спб., 1894. С. 19—20.

4 См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. — Спб., 1909.

5 См.: Коркунов Н.М. Русское государственное право: введение и общая часть. 6-е изд. — Спб., 1908. Т. 1. С. 186—187.

6 См.: Хаснутдинов Р.Р. Проблемы методологии системного подхода к юридической ответственности: моногр. / отв. ред. д-р юрид. наук, проф. Р.Л. Хачатуров. — Самара, 2012. С. 66.

7 См. там же.

8 См.: Стучка П.И. Революционная роль права и государства. — М., 1921. С. 13.

9 См.: Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. — Рига, 1964. С. 58.

10 См.: Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории «хозяйственного права». 3-е изд., испр. — М., 2009. С. 216.

11 Вышинский А. Основные задачи науки советского социалистического права // Основные задачи науки советского социалистического права. — М., 1938. С. 183.

12 Пашуканис Е.Б. Общая теория права и марксизм. 3-е изд. — М., 1927. С. 68.

13 См.: Тихомиров Ю.А. Публичное право. — М., 1995. С. 18.

14 См.: Карева М.П. К вопросу о делении права на публичное и частное // Советское государство и право. 1939. № 4. С. 14—27.

15 См.: Агарков М.М. Предмет и система советского гражданского права // Советское государство и право. 1940. № 8—9. С. 52—72.

16 См.: Шаргородский М.Д. Предмет и система уголовного права // Советское государство и право. 1941. № 4. С. 38—51.

17 Генкин Д. Предмет советского гражданского права // Советское государство и право. 1939. № 4. С. 85.

18 Там же.

19 См.: Аржанов М.А. Предмет и метод правового регулирования в связи с вопросом о системе советского права // Там же. 1940. № 8—9. С. 12—28.

20 См.: Братусь С.Н. О предмете советского гражданского права // Там же. 1940. № 1. С. 38.

21 См.: Байтин М.И., Петров Д.Е. Система права: К продолжению дискуссии // Государство и право. 2003. № 1. С. 25.

22 Явич Л.С. Советское право — регулятор общественных отношений в CCCP / под ред. С.А. Раджабова, В.И.Корецкого. — Сталинабад, 1957. С. 57.

23 См.: Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 41—50.

24 См.: О предмете советского гражданского права (К итогам дискуссии) // Советское государство и право. 1955. № 5. С. 54—55.

25 См.: Советское государство и право. 1956. № 8—9;   1957. № 1, 2, 3, 4, 6, 7;   1958. № 5, 11.

26 Байтин М.И., Петров Д.Е. Указ. соч. С. 26.

27 Павлов И.В. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1958. № 11. С. 5—6.

28 Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. — М., 1961. С. 346—347, 350, 354, 357.

29 Там же.

30 Там же.

31 Керимов Д.А. Философские проблемы права. — М., 1972. С. 278.

32 См.: Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. — М., 1975. С. 29.

33 См.: Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 83, 84, 85.

34 Там же. С. 91.

35 Там же.

36 Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982.  № 6. С. 98.

37 Там же.

38 Там же.

39 Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982 № 8. С. 52.

40 Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982 № 6. С. 101.

41 Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982. № 7. С. 116.

42 См.: Мозолин В.П. Система российского права (Доклад на Всероссийской конференции 14 ноября 2001 г.) // Государство и право. 2003. № 2. С. 107—113.

43 См., например: Байтин М.И., Петров Д.Е. Указ. соч. С. 25—34.

44 См., например: Попондопуло В.Ф. Система общественных отношений и их правовые формы (к вопросу о системе права) // Правоведение. 2002. № 4. С. 78—101; Маврин П.С. О роли метода правового регулирования в структурировании и развитии позитивного права // Правоведение. 2003. № 1. С. 205—216; Руковишникова И.В. Метод в системе правового регулирования общественных отношений // Правоведение. 2003. № 1. С. 217—222; Байтин М.И., Петров Д.Е. Соотношение отрасли права и отрасли законодательства // Правоведение. 2004. № 4. С. 29—40.

45 См., например: Пилипенко Е.А. Указ. соч. С. 10—14; Макеева Е.М. Система права Российской Федерации (Вопросы теории и практики): автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2006. С. 3—23.

46 См.: Кононов А.А. Общенаучная концепция системы права // Правоведение. 2003. № 3 (248). С. 12—21.

47 Анохин П.К. Указ. соч. С. 43.

48 См.: Протасов В.Н. Правоотношение как система. — М., 1991. С. 27—28; Философия: учеб. для юрид. вузов / под ред. И.И. Кального и др. — СПб., 1996. С. 225.

49 См.: Кузьменко А.В. «Системный взгляд» на систему права // Правоведение. 2003. № 3 (248). С. 4—11.

50 Анохин П.К. Указ. соч. С. 37.

51 См.: Шминке А.Д. Система права и система законодательства России: вопросы методологии: дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2012. С. 9—140.

52 См.: Хаснутдинов Р.Р. Понятие системы юридической ответственности // Современное право. 2012. № 9. С. 12.