Проблемы юридической терминологии (на примере криминалистики и судебной экспертизы)

УДК  340.113.1 

Страницы в журнале: 23-27

К.В. БУГАЕВ,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Омской академии МВД России

В юридической науке имеются терминологические проблемы, вызванные недостатками юридического образования, методологии науки, а также психологическими, историческими и экономическими причинами; для их разрешения необходимо широкое обсуждение места и роли юриспруденции в системе наук и изменение принципов юридического образования.

Ключевые слова: терминология, дефиниция, юридическое образование, методология права, психология ученых, логика права, криминалистика, судебная экспертиза.

Legal language problems (on an example of criminalities and judicial examination)

Bugaev K.

In jurisprudence there are the terminological problems caused by lacks of juridical education, science methodology, and also the psychological, historical and economic reasons; for their permission the extensive discussion of a place and a jurisprudence role in system of sciences and change of principles of juridical education is necessary.

Keywords: terminology, definition, juridical education, jurisprudence methodology, psychology of scientists, logic of jurisprudence, criminalities, forensic sciences.

Юридическая терминология, являясь элементом юридической техники, не только имеет существенное значение  при разработке содержания и структуры правовых актов, но и во многом определяет прежде всего саму действующую научную парадигму, в которой происходит научный поиск, описывает текущую ситуацию, формирует язык науки и создает фундамент дидактической деятельности.

Но в сфере юридических наук далеко не все благополучно в терминологическом плане. Так, профессор Н.М. Добрынин совершенно справедливо пишет: «Туманные, размытые, богатые разнообразными смыслами формулировки действующего законодательства, пробелы Конституции свидетельствуют о системном кризисе не только конституционного права, но и всей юридической науки, которую можно назвать наукой лишь с большой натяжкой, поскольку качество объяснения (здесь и далее курсив наш. — К.Б.), прогнозирования и управления, базирующегося на положениях юриспруденции, по меньшей мере весьма низкое»[1]. Г.В. Кубиц считает, что применение специальной юридической лексики «вызывает массу вопросов у правоприменителя»[2]. Д.С. Дядькин уверен: «Все наши [юристов] выводы не точны и не надежны»[3]. Профессор Е.Б. Хохлов на первое место в ряду выделенных им «юридических химер» (явления, безусловно, отрицательного) ставит стремление к максимальному усложнению используемой терминологии[4]. В.Ю. Туранин выделяет следующие факторы энтропии юридического текста: 1) отсутствие нормативной дефиниции терминов; 2) необоснованное использование оценочных терминов; 3) чрезмерную терминологическую загруженность законодательного текста[5].

Более того, А.А. Гайдамакин, например, считает: «С конца XIX века намечается тенденция принижения и даже полного отрицания значения логики для правовой теории и практики»[6]. И далее, отмечая, что существует болезненное отношение к внедрению формальных методов в юриспруденцию и наличествует неприятие формальной логики в праве, достаточно жестко пишет: «Есть юристы и юристы. Доминантой правосознания одних... должна быть идеальная установка на достижение истины, справедливости. <…> В другую группу необходимо отбирать людей с необычайно гибким, пластичным правосознанием, способным принимать любое агрегатное состояние по желанию заказчика»[7]. С этим сложно не согласиться, хотя, на наш взгляд, данная ситуация не всегда есть результат чьего-то злого умысла. Думается, что во многом это проблемы юридической дидактики — некритическое отношение к знаниям, полученным в вузе (базу такого знания и формирует понятийный аппарат), невладение количественными методами анализа информации (именно точные науки и приучают к формализации своих знаний) создают дальнейшие проблемы, которые часто просто не осознаются. («В юридических вузах социология, статистика, математика, информатика изучаются, но реальных специалистов нет», — полагает профессор В.В. Лунеев[8].)

Дополнительные трудности порождает и то обстоятельство, что правоприменитель, анализируя правовую норму, в принципе не в состоянии полностью выявить мысль законодателя, выраженную в данной норме, — «процесс интерпретации правовой нормы является творческим, соавторским»[9], т. е. дефекты в понятийном аппарате, на которые наложены онтологические трудности понимания языка права, его трансляции адресатам, делают осознание языка права крайне затруднительным. Думается, однако, что «невозможность» понимания юридического текста носит частный характер и является как раз следствием дефектов его создания. Следует согласиться с Ф.В. Лазаревым и С.А. Лебедевым, которые пишут: «В социальном познании научная истина возможна в таком же смысле, как и в естественных науках, а именно как соответствие (тождество) содержания знания познаваемому объекту»[10].

В криминалистике и судебной экспертизе терминологическая ситуация также, на наш взгляд, находится в русле имеющихся в целом в юриспруденции проблем. Приведем несколько примеров.

Рассмотрим понятийный аппарат учения о криминалистической регистрации. Например, указывается: объекты оперативно-справочных учетов, как правило, имеют причинно-следственную связь с событием преступления, а объекты криминалистических учетов обязательно имеют такую связь[11]. При этом Ю.В. Гаврилин, А.Ю. Головин, И.В. Тишутина считают, что криминалистические учеты, как правило,  имеют причинно-следственную связь с совершенными преступлениями[12]. Как видим, классификация системы учетов на оперативно-справочные, разыскные и криминалистические весьма условна — критерии отграничения их друг от друга часто нечетки. Таким образом, полагаем, нарушается правило логической операции деления понятий о том, что члены разграничения должны исключать друг друга, важное и для построения научной системы. Полагаем, что вообще увлечение излишним классификаторством и отсюда нечеткая терминология не способствуют эволюции науки.

Для развития криминалистики важно понимание термина «доказательство». Профессор Ю.К. Орлов приводит несколько концепций доказательств:

1) донаучная (архаическая) трактовка доказательства — понятие доказательства давалось в ней, скорее, на житейском уровне, как всего того, посредством чего устанавливаются обстоятельства дела, путем простой иллюстрации;

2) логическая модель доказательства. Согласно этой концепции доказательствами по уголовному делу являются только объективно существующие факты реальной действительности;

3) двойственная концепция доказательства. Доказательствами являются и факты, и те источники (по терминологии некоторых авторов — средства доказывания), из которых эти факты почерпнуты: показания свидетелей, заключения экспертов и др.;

4) информационная модель доказательства. Доказательством выступает единство сведений (информации) и их источника (материального носителя). Таким образом, в понятие доказательства включаются не сами факты, а сведения, информация о них;

5) смешанная (синтезированная) концепция доказательства. Согласно ей доказательством являются сами факты, сведения о них, а также их источники[13].

Но такие конструкции, как объединение в одном термине «доказательство» и их носителя, и сведений о них, сложны и для понимания, и для практического применения. Несвободна от недостатков и концепция «доказательство — любые фактические данные». В самом деле, если факт — это достоверно установленное обстоятельство — «применительно к каждому отдельно взятому доказательству говорить, что в нем содержатся факты, по меньшей мере рискованно. Известно, что содержание любого доказательства может оказаться как истинным, так и ложным»[14], — то налицо противоречие: доказательством признаются по данной концепции и ложные сведения. А.Б. Соловьев верно указывает: «На начальном этапе доказывания термин “факт” нельзя применять для обозначения содержания доказательств»[15].

Также важен вопрос о том, какие именно средства следует признавать криминалистическими. Так, Р.С. Белкин писал: технико-криминалистическое средство (далее — ТКС) — это устройство, приспособление или материал, используемые для собирания и исследования доказательств или для создания условий, препятствующих совершению преступлений[16].

Ю.В. Гаврилин, А.Ю. Головин, И.В. Тишутина считают, что ТКС — это совокупность технических средств (приборов, инструментов, аппаратуры, оборудования, приспособлений, принадлежностей, материалов и пр.), применяемых для выявления, фиксации и исследования доказательственной и иной криминалистически значимой информации в целях раскрытия, расследования и предупреждения преступлений, достижения целей судопроизводства[17].

Р.С. Белкин относит к последним и средства для создания условий, препятствующих совершению преступлений[18]. Полагаем: вопросы создания таких условий — прерогатива, скорее, специальной техники (как дисциплины, преподаваемой по курсу теории оперативно-разыскной деятельности). Относительно определения ТКС, данного Ю.В. Гаврилиным, А.Ю. Головиным, И.В. Тишутиной, заметим, что используемые для выявления, фиксации и исследования криминалистически значимой информации средства также должны отвечать принципам их применения в процессуальной деятельности — ведь не исключена ситуация, когда потребуется, чтобы иная криминалистически значимая информация стала доказательственной. По этой причине считаем, что данное определение ТКС излишне конкретизировано. Как бы там ни было, полной ясности и единства в изучаемом вопросе пока нет.

В «Энциклопедии судебной экспертизы»[19] раскрыто значительное количество понятий, однако при анализе относимости их к дисциплине «Судебная экспертиза», а не к иным, базовым, наукам, становится очевидным, что большая часть терминов не являются собственно судебно-экспертными (например, «аванс», «автомагистраль», «бензины», «болезни вина», «бумага», «коронный разряд», «полиуретаны»). Налицо проблема демаркации (разделения) дефиниций из разных наук (возможно, что это трудности, характерные для  формирования новой дисциплины — судебной экспертизы).

А.М. Зинин и Н.П. Майлис пишут в учебнике по судебной экспертизе, что экспертная технология — это совокупность осуществляемых в определенной последовательности операций, действий, выполняемых на основе специальных познаний, в связи с проведением исследования каких-либо объектов, являющихся вещественными доказательствами, в целях поиска ответов на поставленные перед экспертом вопросы[20]. Но в этом же учебнике авторы (со ссылкой на словарь основных терминов судебных экспертиз) определяют метод экспертизы (экспертного исследования) как систему логических и (или) инструментальных операций (способов, приемов) получения данных для решения вопроса, поставленного перед экспертом[21]. Так ли уж велико различие в терминах «метод экспертизы» и «экспертная технология», и насколько было необходимо конструировать последнее понятие, когда в судебной экспертизе имеется давно устоявшееся первое понятие (на мотивированность как на один из существенных компонентов термина указывает известный специалист-терминовед проф. В.М. Лейчик[22]).

Таким образом, можно выделить группы проблем в терминологии (думаем, что не только в криминалистике и судебной экспертизе):

1) нечеткое (неверное) определение самих терминов;

2) множественное определение одного и того же понятия;

3) отсутствие четкой демаркации в вопросе относимости термина к некоторой предметной области;

4) излишнее терминологическое творчество.

Причины этого могут быть следующие:

1) дидактические — дефекты обучения в юридических вузах, неверный стиль мышления[23], заложенный в период профессиональной подготовки;

2) методологические — внутренние недостатки научной методологии и текущего состояния науки;

3) субъективные — неверное применение научных методов конкретным специалистом;

4) психологические — ошибки, вызванные особенностями коммуникации ученых (например, поддержка учеником своего учителя, даже если взгляды последнего заведомо неверны; корпоративная ведомственная солидарность, стремление ученого к известности и пр.);

5) исторические — дань традиции, следование канонам, авторитетам;

6) экономические — получение материальной выгоды в той или иной форме;

7) политические — выполнение заказа власти.

Решение проблем терминологии достаточно очевидно теоретически, но сложно реализуемо практически. Строгое следование правилам определения понятия, принятого в логике, предварительное изучение трудов предшественников на историческую глубину не менее одного-двух десятков лет — уже только это как минимум способно существенно повысить корректность терминологического аппарата.

Куда сложнее изменить стиль мышления юристов, подходы в их вузовской подготовке, психологические, политические и экономические мотивы их деятельности; полагаем, что часть юридического сообщества действительно может быть заинтересована в существующей терминологической неопределенности.

Наличествующее положение дел в понятийном аппарате юридических наук вряд ли можно назвать удовлетворительным. Необходимо широкое обсуждение места и роли юриспруденции, криминалистики и судебной экспертизы, в частности, в системе наук, радикальное изменение подходов в методологии и в юридическом образовании.

Со своей стороны предложим ряд мер, направленных на улучшение ситуации.

Во-первых, заметим, что такие научные дисциплины, как история и философия права, основы государства и права, а также логика, читаются на младших курсах юридических вузов. Это совершенно естественно с точки зрения получения студентами фундамента для успешного дальнейшего образовательного процесса. Однако к моменту написания выпускной квалификационной работы (диплома) на последнем курсе вуза учащиеся-юристы основательно забывают полученные ими на младших курсах знания.

Необходимое повышение методологического и общетеоретического потенциала юридической науки будет способствовать и улучшению качества образования, что, в свою очередь, даст толчок к развитию самой науки и разработке ее общей теории, которая на настоящий момент отсутствует[24].

Целесообразно повышение уровня базовой подготовки юриста в области фундаментальных наук — истории и философии права, основ государства и права и, особенно, логики и математики, — что возможно достичь в том числе путем дополнительного изучения данных дисциплин на выпускном курсе в рамках, например, спецкурса «Логика дипломного исследования» (по аналогии с курсом для адьюнктов (аспирантов))[25].

Во-вторых, современный мир специализируется — даже единая ранее юриспруденция стремительно распадается на различные направления, которые «обрастают» своими собственными междисциплинарными связями. Исходя из сказанного выше, современный юрист должен быть подготовлен не только в сфере собственно юридического текста, но и в других областях. Полагаем поэтому, что студентам-юристам следует давать гораздо больше сведений из иных направлений знания. Помочь в этом, в частности, может и такой предмет, как «Судебная экспертиза», дающий представление об очень многих сферах реальности и обеспечивающий широкий кругозор из научной области вообще применительно к юридическим проблемам[26].

Полагаем также, что назрела необходимость в терминологической конференции (которую надо проводить периодически) с широким и открытым предварительным обсуждением актуальных проблем всей юридической общественностью. Это можно осуществить посредством, например, интернет-форумов и электронного голосования. Необходимо четкое определение круга базовых для науки терминов, так как при имеющихся недостатках юридической научной методологии иначе будет невозможно вырваться из порочного круга не всегда корректных мнений.

Библиография

1 Добрынин Н.М. Юридическая наука и ее роль в становлении новых федеративных отношений: системный кризис, его причины и пути перехода на новый качественный уровень // Государство и право. 2007. № 1. С. 11.

2 См.: Кубиц Г.В. О проблеме применения специальной оценочной лексики в юридических текстах // Российская юстиция. 2007. № 5. С. 47.

3 Дядькин Д.С. Понятие и предмет юрисометрики // Российское право. 2008. Сент. — окт. С. 22.

4 См.: Хохлов Е.Б. Юридические химеры как проблема современной российской правовой науки // Правоведение. 2004. № 1. С. 4.

5 См.: Туранин В.Ю. Терминологическая энтропия законодательного текста // Современное право. 2005. № 11. С. 39.

6 Гайдамакин А.А. Полемические заметки о логике права и правосознании // Государство и право. 2007. № 7. С. 92.

7 Гайдамакин А.А. Указ. ст. С. 95.

8 Лунеев В.В. Проблемы юридических наук криминального цикла // Государство и право.  2007.  № 5.  С. 55.

9 Овчинников А.И. Юридическая герменевтика как правопонимание // Правоведение. 2004. № 4. С. 162.

10 Лазарев Ф.В., Лебедев С.А. Проблема истины в социально-гуманитарных науках: интервальный подход // Вопросы философии. 2005. № 10. С. 95.

11 См.: Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика: Учеб. для вузов / Под ред. Р.С. Белкина. 3-е изд., перераб. и доп.— М., 2007. С. 371.

12 См.: Гаврилин Ю.В., Головин А.Ю., Тишутина И.В. Криминалистика в понятиях и терминах: Учеб. пособие / Под ред. А.Ю. Головина. — М., 2006. С. 110.

13 См.: Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе: Науч.-практ. пособие. — М., 2001. С. 34—39.

14 Орлов Ю.К. Указ. соч. С. 37.

15 Соловьев А.Б. Доказывание по Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (досудебные стадии): Науч.-практ. пособие. — М., 2003. С. 20.

16 См.: Белкин Р.С. Криминалистика: краткая энциклопедия. — М., 1993. С. 83.

17 См.: Гаврилин Ю.В., Головин А.Ю., Тишутина И.В. Указ. соч. С. 47.

18 См.: Белкин Р.С. Указ. раб. С. 83.

19 См.: Энциклопедия судебной экспертизы / Под ред. Т.В. Аверьяновой, Е.Р. Россинской. — М., 1999.

20 См.: Зинин А.М., Майлис Н.П. Судебная экспертиза: Учеб. — М., 2002. С. 126.

21 Там же. С. 31.

22 См.: Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. — М., 2006. С. 47—48.

23 О стиле мышления юриста см.: Мордовцев А.Ю. Юридическое мышление в контексте сравнительного правоведения: культурантропологические проблемы // Правоведение. 2003. № 2. С. 40.

24 См.: Арзамасов Ю.Г. Тенденции развития юридических наук. Становление новой науки — нормографии // Государство и право. 2007. № 10. С. 102.

25 См., например: Синченко Г.Ч. Логика диссертации: Учеб. пособие. — Омск, 2006.

26 В частности, предмет «Организация назначения и производства судебных экспертиз» преподается на факультете права и экономики Омской академии МВД России.