Прокурор в гражданском процессе — страж закона или persona non grata?

УДК 347.963

Страницы в журнале: 108-110

Т.Н. Воробьёв,

доцент кафедры уголовного права и процесса Сочинского государственного университета Россия, Сочи  vorobieva.natalia@rambler.ru

Рассматривается роль прокурора в разбирательствах по гражданским делам, а также гарантии участия прокурора в судебном разбирательстве и укрепления позиции прокуратуры в цивилистическом процессе.

Ключевые слова: прокурор, прокурорский надзор, гражданский процесс, судебное разбирательство, гарантии.

Роль прокурора в судебном разбирательстве гражданских дел является предметом научной дискуссии в течение многих лет. Мнения ученых и практиков, в частности самих представителей прокуратуры, разнятся — от нейтральных до полярных. С одной стороны, публичная власть не должна вмешиваться в частные отношения, находящиеся в состоянии спора. С другой стороны, государство обязано обеспечить закрепленное в ст. 46 Конституции РФ право граждан на судебную защиту, в том числе лиц, не имеющих возможности реализовать его самостоятельно по объективным причинам. Между этими двумя гранями должен существовать разумный баланс, что обусловливает разницу во взглядах на проблему участия прокурора в гражданском процессе — от полного отрицания необходимости его вступления в дело до предложений по значительному расширению прокурорских полномочий. Где находится «золотая середина», в настоящий момент и необходимо определить.

На международном уровне поддержка прокурором какой-либо из сторон признается приемлемой и допустимой с учетом определенных обстоятельств — для защиты прав социально уязвимых групп граждан (несовершеннолетних, инвалидов и др.), прав многих лиц, государственных интересов. И напротив, отсутствие обоснованной цели или публичного интереса для вмешательства прокурора с какой-либо стороны вопреки принципу процессуального равенства относится к серьезным нарушениям п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, закрепляющего право на справедливое судебное разбирательство [2, с. 1].

Актуальность поставленного вопроса объясняется также «разрастанием дерева» процессуальных отраслей права, а именно введением Кодекса административного судопроизводства РФ и, соответственно, появлением административного судопроизводства. Таким образом, несмотря на то что в 2014 году был взят курс на унификацию цивилистического процессуального законодательства и объединение Арбитражного процессуального кодекса РФ и Гражданского процессуального кодекса РФ, сегодня применяются три самостоятельных кодифицированных процессуальных акта, регулирующих порядок рассмотрения и разрешения дел цивилистической природы, в которых предусмотрено участие прокурора.

В отличие от советского времени, когда прокурор мог вступать в гражданское дело на любой стадии процесса по своей инициативе, с введением в действие ГПК РФ в 2003 году случаи участия прокурора в гражданском процессе были ограничены законом. В период с 2003 по 2009 годы в ст. 45 ГПК РФ существовало правило об участии прокурора в гражданских делах в форме обращения в суд только в случае невозможности осуществления этого права самим гражданином.

По мнению некоторых ученых, например И.А. Сенцова, такое ограничение полномочий прокурора по инициированию гражданских дел в интересах других лиц следовало считать логичным и справедливым. Изменения, внесенные в гражданский процессуальный закон в апреле 2009 года [2, с. 3], касающиеся расширения полномочий прокурора по обращению в суд за защитой социальных прав граждан, И.А. Сенцов рассматривает как фактор, замедляющий развитие диспозитивной модели гражданского процесса [5, с. 229—253]. Эти соображения имеют под собой весомую теоретическую базу. Деятельность прокурора по обращению в суд вместо гражданина не вписывается в классические каноны принципа диспозитивности по той причине, что реализовать это право должен сам гражданин по своему усмотрению и никто не может сделать это право обязательным. Не имея согласия гражданина, прокурор сам принимает решение об обращении в суд, но государство наделило его таким полномочием в целях реализации правозащитной функции лишь в интересах тех, кто не может сам себя защитить, — несовершеннолетних, пожилых, больных, недееспособных людей. Таким образом, поддержка прокурора не расценивается как нарушение принципов равенства, диспозитивности и состязательности. Критичное отношение к дополнению ч. 1 ст. 45 ГПК РФ в части наделения прокурора правом подать иск в защиту социальных, трудовых и иных прав по просьбе гражданина объясняется, по-видимому, тем, что он способен это сделать сам.

Вместе с тем волеизъявление гражданина на получение судебной защиты присутствует в форме письменного заявления о помощи, подаваемого прокурору, но это нельзя назвать реализацией права на судебную защиту в «чистом виде», поскольку действия совершаются за пределами гражданского судопроизводства. Оправдываются обсуждаемые изменения ч. 1 ст. 45 ГПК РФ за счет высокой социальной ценности прав, свобод и законных интересов, подвергшихся попранию. Как показывает практика, трактовка ч. 1 ст. 45 ГПК РФ позволяет охватить очень широкий круг спорных правоотношений, для урегулирования которых в суде может выступать прокурор. Несмотря на укрепление позиций прокуратуры в гражданском судопроизводстве, от научного сообщества по-прежнему поступают предложения по дополнению законных оснований вступления прокурора в процесс.

Например, предлагается расширить полномочия прокурора в гражданском судопроизводстве, если нарушение прав происходит в специфических ситуациях. Так, Т.Ц. Дондоков полагает необходимым вменить прокурорам в обязанность обращение в суд (арбитражный суд) для защиты частных и публичных интересов при получении информации о взрывах, авариях, катастрофах, стихийных бедствиях, пожарах, которые повлекли человеческие жертвы или создали аварийную обстановку на транспорте и предприятиях, угрожающую здоровью и жизни населения [3, c. 5].

Затрагивая проблему публичного интереса, автор, к сожалению, не говорит о том, что препятствует прокурору обратиться в суд с соответствующим иском на основании действующей редакции ч. 1 ст. 45 ГПК РФ — в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц, интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований.

Уделяя внимание конкретной, безусловно важной сфере жизнедеятельности общества, в которой могут сложиться ситуации, требующие обращения в суд прокурора, необходимо соблюдать осторожность с идеями модернизации законодательства во избежание дублирования норм и произвольного роста количества дел с привлечением прокурора. К тому же прокурор не должен подменять собой специализированные органы, функционирующие в той или иной сфере и наделенные правом на обращение в суд в порядке ст. 46 ГПК РФ.

Развивая тему публичного интереса, защищаемого прокурором в гражданском судопроизводстве, отметим, что он, по мнению Е.В. Токаревой, усматривается практически во всех случаях обращения прокурора в суд, однако природа публичного интереса различается в зависимости от конкретного субъекта — носителя нарушенного права. Неизменным остается предмет публичного интереса — общее благо, подлежащее судебной защите. Публичный интерес при защите социальных прав граждан, а также прав лиц, особо нуждающихся в защите, заключается в осознанной государством необходимости в предоставлении защиты наиболее слабой стороне для обеспечения принципов состязательности и равноправия сторон [6, с. 10—11]. В своей работе А.В. Аргунов вносит некоторые уточнения в понимание публичного интереса как предмета судебной защиты, делая оговорку о том, что в гражданском судопроизводстве могут защищаться только публичные интересы, переплетающиеся с частным правом [1, с. 23—41].

В связи с этим ученый обоснованно ставит вопрос о возможности и допустимости рассмотрения судом дел о признании информационных материалов экстремистскими в порядке искового производства в контексте инициирования этих дел прокурором. После соответствующего анализа норм гражданского процессуального законодательства и законодательства об административном судопроизводстве А.В. Аргунов приходит к выводу о непригодности исковой формы защиты права для защиты публичного интереса в делах данной категории и нерешенности этой проблемы в рамках КАС РФ. Таким образом, международные требования об обоснованности наличия публичного интереса как предмета судебной защиты в виде значимого обстоятельства для участия прокурора приобретают другой оттенок.

По делам о признании информационных материалов экстремистскими публичный интерес присутствует и это вполне доказуемо, но достаточно спорен избранный национальным законодательством сам порядок рассмотрения и разрешения таких гражданских дел.

Краткий обзор места прокурора в гражданском процессе отражает объективную необходимость в его участии по социально значимым делам и в защиту социально уязвимых групп граждан, а также в защиту публичного и общественного интереса. Состязательная и диспозитивная модель судопроизводства, однако, обусловливает установление корреспондирующих ей ограничений привлечения прокурора в судебное разбирательство гражданских дел. Особую важность этот вопрос приобретает с появлением новых видов правонарушений, требующих реагирования прокурора.

Список литературы

1. Аргунов А.В. В поисках надлежащей процедуры рассмотрения дел о признании информационных материалов экстремистскими // Вестник гражданского процесса. 2015. № 6. С. 23—41.

2. Дело «Менчинская (Menchinskaya) против Российской Федерации» (жалоба № 42454/02): постановление Европейского Суда по правам человека от 15.01.2009 // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. № 12.

3. Дондоков Т.Ц. Участие прокурора по делам о защите прав граждан при чрезвычайных ситуациях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. С. 5.

4. О внесении изменений в статьи 45 и 131 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: федер. закон от 05.04.2009 № 43-ФЗ // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

5. Сенцов И.А. ГПК РФ: десять лет в движении (анализ изменений и дополнений с 2003 по 2013 г.) // Вестник гражданского процесса. 2013. № 4. С. 229—253.

6. Токарева Е.В. Защита прокурором публичного интереса в гражданском процессе: автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2015. С. 10—11.