Противодействие террористической деятельности в Северо-Кавказском регионе с учетом современных реалий формирования бандподполья

УДК 343.326

Страницы в журнале: 95-99

В.В. Красинский,

доктор юридических наук, член Общественного консультативного научно-методического Совета при ЦИК России Россия, Москва lislis@nm.ru

Проводится анализ деятельности террористического бандподполья Северного Кавказа. Автор выделяет факторы террористической деятельности, основные тенденции и дает прогнозы развития террористической деятельности в регионе.

Ключевые слова: Северо-Кавказский регион, терроризм, террористическая деятельность, бандподполье, «Имарат Кавказ», «Исламское государство», «Ичкерия».

В  настоящее время обстановка в сфере противодействия террористической деятельности в Северо-Кавказском регионе (далее также — СКР) остается сложной.

Несмотря на предпринимаемые органами власти и правоохранительными структурами меры, в 2014 году во всех субъектах Северо-Кавказского федерального округа (далее — СКФО) были зарегистрированы террористические акты. В производстве следователей следственных управлений Следственного комитета по субъектам СКФО по состоянию на 30 сентября 2014 г. находилось 462 уголовных дела террористической направленности. За 9 месяцев 2014 года возбуждено 121 уголовное дело о преступлениях террористического характера: 30 — по ст. 205.1 Уголовного кодекса РФ («Содействие террористической деятельности»); 13 — по ст. 205.2 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма»); 6 — по ст. 205.3 УК РФ («Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности»); 70 — по ст. 208 УК РФ («Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем»); 1 — по ст. 209 УК РФ («Бандитизм») и 1 — по ст. 210 УК РФ («Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (в ней))». Окончено производством 172 уголовных дела террористического характера, из них в суд направлено 86 уголовных дел и прекращено 86 уголовных дел по основанию, предусмотренному п. 4 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса РФ (за смертью подозреваемого или обвиняемого).

Основными факторами, детерминирующими террористическую деятельность в регионе, являются:

— функционирование организационного ядра, структурных звеньев и пособнических сетей незаконных вооруженных формирований (далее — НВФ);

— активная вербовочная работа эмиссаров террористического бандподполья и использование информационно-пропагандистской инфраструктуры сети Интернет в террористических и иных экстремистских целях[1];

— возвращение из мест лишения свободы лиц, осужденных за совершение преступлений террористического характера и намеревающихся продолжить преступную деятельность;

— возвращение граждан, принимавших участие в вооруженных конфликтах за рубежом  либо проходивших (проходящих) обучение в тренировочных лагерях боевиков в Афгано-Пакистанской зоне, Сирии и Ираке;

— увеличение масштабов незаконного оборота оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, а также анонимных угроз совершения терактов;

— массовая безработица среди местного населения и иждивенческие настроения в молодежной среде;

— арабизация СКР, используемая салафитскими идеологами для пропаганды религиозного экстремизма;

— высокий уровень коррупции в органах государственной власти и управления.

Численность и организационная структура НВФ СКР не являются постоянными и меняются в зависимости от решаемых задач, конкретных условий, наличия у боевиков сил и средств.

Действующие на территории Северного Кавказа НВФ неоднородны. По своим целям они могут быть классифицированы следующим образом:

— НВФ религиозно-экстремистского характера, борющиеся за создание исламского государства;

— НВФ организованных преступных сообществ, преследующие корыстные интересы криминального характера.

НВФ религиозно-экстремистского и криминального характера действуют в виде боевых структур («джамаатов») и прибегают к усиленным мерам конспирации при базировании на местности и в населенных пунктах.

Наиболее продолжительный опыт ведения «джихада» имеют НВФ, действующие в Чеченской Республике, которые образуют так называемый Вилайат Нохчийчоь.

Террористическая активность НВФ Чеченской Республики в настоящее время сосредоточена на двух основных направлениях (секторах): юго-западном и юго-восточном.

Зона «юго-западного» сектора охватывает Урус-Мартановский, Ачхой-Мартановский, Шатойский, Шаройский и Итум-Калинский районы Чеченской Республики. Зона «юго-восточного» сектора включает Веденский, Ножай-Юртовский и Шалинский районы.

В Республике Ингушетия (так называемый Вилайат Галгайче) действует несколько устойчивых НВФ, специализирующихся на совершении терактов в отношении сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих: «Сунженская», «Назрановская» и «Малгобекская»[2].

Анализ террористических проявлений на Северном Кавказе свидетельствует о том, что в настоящее время центр террористического бандподполья переместился в Республику Дагестан. Эта республика привлекает боевиков сложной религиозной обстановкой (разногласия между суфиями и салафитами, между суфийскими тарикатами, а также между тарикатами и муфтиятами) и возможностью использования межэтнических противоречий.

Структура террористического бандподполья, действующего на территории республики (так называемый Вилайат Дагестан), представляет собой 5 «секторов», поделенных на «зоны ответственности»:

— «северный сектор» (Хасавюрт, Кизилюрт, Кизляр);

— «горный сектор» (Буйнакск, Гимры, Балахани);

— «центральный сектор» (Избербаш, Губден, Сергокала);

— «южный сектор» (Дербент и окрестности).

Бандподполье Кабардино-Балкарской Республики (так называемый Объединенный Вилайат Кабарды, Балкарии и Карачая) имеет аналогичную структуру, включающую 5 секторов:

— «центральный» (Нальчик);

— «северо-восточный» (Баксан, Прохладный);

— «юго-восточный» (Урванский, Лескенский, Черекский и Терский районы);

— «юго-западный» (Чегемский район);

— «северо-западный» (Эльбрусский район).

Материально-техническое и финансовое обеспечение НВФ осуществляется путем вымогательства денежных средств посредством рассылки флеш-носителей с видеообращениями боевиков; грабежей, разбоя, похищения людей с целью получения выкупа, сбора пожертвований в социальных сетях и на сайтах «вилайатов» под видом исламской благотворительности. Объектами преступных посягательств становятся предприниматели, руководители государственных и коммерческих предприятий, коррумпированные сотрудники органов государственной власти и правоохранительных органов. Обеспечением функционирования бандгрупп занимаются легальные пособники, которые могут специализироваться:

— на перевозке разыскиваемых и разрабатываемых лиц;

— обеспечении боевиков продуктами питания и медикаментами;

— подборе жилья для конспиративного проживания участников НВФ;

— снабжении боевиков флеш-носителями и средствами мобильной связи;

— сборе и добывании информации о сотрудниках правоохранительных органов и ведении за ними наружного наблюдения.

Тактика деятельности НВФ СКР адаптируется к динамике оперативной обстановки и специфике применяемых правоохранительными органами сил, средств, форм и методов работы. Банддвижение способно достаточно быстро восстанавливать конспиративную систему координации террористической деятельности, нарушенную после нейтрализации бандглаварей различного уровня.

К числу современных тенденций развития террористической деятельности на территории СКР относятся:

— сращивание террористического бандподполья с организованными преступными сообществами, с одной стороны, и коррумпированной частью государственного аппарата СКР — с другой. Данная тенденция проявляется в организации преступных групп общеуголовного характера с целью финансирования бандподполья СКР; создании НВФ, полностью укомплектованных лицами, отбывшими наказание за совершение преступлений террористического характера; формировании «тюремных» «джамаатов» в учреждениях исполнения наказаний, осуществляющих активную религиозно-экстремистскую обработку осужденных и сбор денежных средств в так называемый бейтумал («казну мусульман»); использовании членами НВФ связей в криминальной среде для приобретения поддельных документов, оружия, наркотиков и других предметов, изъятых из гражданского оборота; легальном административно-политическом прикрытии и финансировании террористической деятельности (в том числе за счет бюджетных средств) со стороны пособников бандподполья в органах власти и управления;

— создание в субъектах Российской Федерации за пределами СКФО автономных боевых групп («джамаатов»), использующих террористов-смертников, с целью расширения зоны подготовки резонансных терактов в местах массового пребывания граждан;

— омоложение социальной базы НВФ за счет формирования «школьных джамаатов» и организации так называемых мусульманских детских и юношеских лагерей, где под видом военно-спортивной подготовки детям дается радикальная трактовка ислама и прививаются навыки ведения боевых действий[3];

— создание общественных организаций и привлечение внимания правозащитных структур для легитимации своей деятельности;

— появление устойчивых транзитных каналов переправки рекрутов и боевиков в лагеря подготовки и горячие точки для получения боевого опыта и его последующего применения по возвращении в страну пребывания[4];

— формирование организационных связей ячеек северокавказского бандподполья с международной террористической организацией (МТО) «Исламское государство» («ИГ») и попытки переноса террористической деятельности МТО «ИГ» на территорию Российской Федерации [2, с. 11].

Усилению террористических угроз в Российской Федерации  способствует заметная активизация МТО «ИГ» и ее пополнение за счет выходцев из СКФО[5].

Анализ деятельности данной террористической организации позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время «ИГ» присущи следующие качественные характеристики[6]:

— религиозно-идеологическая основа, позволяющая формировать значительную кадровую базу (своеобразный «террористический интернационал»);

— наличие мощной ресурсной и финансовой базы за счет продажи нефтепродуктов, изъятия финансовых средств у банковского сектора, сбора исламских налогов и финансовой помощи Саудовской Аравии, Кувейта и США[7];

— развитая информационно-пропагандистская инфраструктура для радикализации населения и увеличения пособнической базы;

— адаптивность к применяемым антитеррористическим мерам (рассредоточение сил и средств, отказ от концентрации на открытых линиях коммуникаций, широкое применение мер маскировки).

Расширение географии террористической деятельности, активизация «ИГ», раскол в зарубежной террористической бандсреде привели к возникновению разногласий между лидерами МТО «Имарат Кавказ» и бандглаварями из числа выходцев из СКР в составе МТО «Исламское государство». В июле — августе 2013 года в связи с отказом давать клятву «ИГ» из группировки «Джейш аль-Мухаджирин валь-Ансар» Абу Умар аш-Шишани (Чеченского), действующей в Сирии, вышли эмиссар «Имарата Кавказ» («ИК») Салахуддин аш-Шишани и группа боевиков во главе с Сейфуллой аш-Шишани. В конце декабря 2014 года значительная часть руководителей структурных звеньев МТО «Имарат Кавказ» (бандглавари Дагестана, Чеченской Республики и Кабардино-Балкарии) «дали баят» (присягнули) «Исламскому государству»[8].

О расколе в банддвижении и организационных структурах НВФ на территории СКР свидетельствуют следующие факты.

Во-первых, частичный отказ эмиссаров, бандглаварей и активных членов северокавказского бандподполья от идеологии МТО «Имарат Кавказ» в пользу доктрины «Исламского государства». Данное обстоятельство вызвано:

— попытками активизации джихада, стремлением боевиков использовать весь спектр террористических методов для достижения преступных целей[9];

— желанием получить значительную финансовую, пропагандистскую и военную поддержку на осуществление террористической деятельности извне[10];

— нелигитимностью создания и функционирования «Имарата Кавказ», поскольку, по мнению авторитетных арабских специалистов-алимов, шариатское государство и его организационные структуры не могут существовать и осуществлять властные полномочия на тагутских территориях.

Во-вторых, наблюдается возрождение идеологии «освободительной борьбы» и информационно-пропагандистское обоснование квазигосударственности так называемой Чеченской Республики Ичкерия. Для этой цели зарубежными эмиссарами (А. Закаевым и А. Эльмурадовым) при поддержке спецслужб США предпринимаются активные попытки реанимации «ичкерийской» идеологии и продвижения этнических чеченцев в руководство северокавказского бандподполья.

Вскрытые тенденции, основанные на фактологической основе, позволяют построить несколько вероятных оперативных прогнозов развития террористической деятельности в СКР.

Первый сценарий предполагает окончательный переход организационного ядра, боевых групп и пособнических сетей «ИК» под контроль «ИГ» с прекращением функционирования МТО «ИК».

Второй сценарий связан с сохранением руководством «ИК» частичного контроля над системой террористической деятельности северокавказского бандподполья, обособлением организационных структур «ИК» и «ИГ» и параллельным либо скоординированным осуществлением ими террористической деятельности на территории СКР.

Третий сценарий представляет собой раскол банддвижения на НВФ национально-освободительной («ичкерийской») и международной (религиозно-экстремистской) ориентации с присутствием разрозненных общеуголовных бандгрупп криминального характера, маскирующихся под НВФ той или иной направленности.

Степень погрешности предложенных прогнозных сценариев зависит от следующих основных условий: подхода высших должностных лиц, руководителей спецслужб и правоохранительных органов Российской Федерации к реализации единого замысла по противодействию террористической деятельности северокавказского бандподполья; реакции руководства «ИК», «ИГ» и конкретных действий бандглаварей и эмиссаров по преодолению раскола; тактических особенностей и масштабов террористической деятельности структур «ИК» и «ИГ» в СКР; интенсивности взаимодействия  организационного ядра и структурных звеньев «ИК» и «ИГ» между собой; финансовой, пропагандистской, ресурсной, боевой и иной поддержки тех или иных сил банддвижения из-за рубежа; признания и обеспечения НВФ той или иной ориентации со стороны пособнической базы.

В сложившихся условиях в целях нейтрализации террористических  угроз и недопущения дальнейшей радикализации отдельных слоев населения Северного Кавказа представляется целесообразным выделить следующие актуальные направления противодействия террористической деятельности в СКР:

— профилактика межнациональных и религиозных конфликтов;

— содействие занятости молодежи, поддержка патриотического воспитания, предупреждение радикальных настроений и экстремистских проявлений в образовательных организациях и молодежных общественных объединениях;

— мониторинг религиозных объединений и укрепление позиций исламских структур, ориентированных на традиционные ценности;

— подготовка религиозных кадров, способных участвовать в просветительской деятельности в интересах государства; упорядочение и контроль системы теологического обмена, ввоза и распространения религиозной литературы;

— противодействие проникновению в органы власти и местного самоуправления представителей криминалитета, а также лиц, причастных к осуществлению террористической и иной экстремистской деятельности; раскрытие и расследование коррупционных схем и фактов лоббирования в негосударственных структурах и госаппарате, имеющих признаки организационной связи с террористической деятельностью бандподполья;

— разработка международных террористических организаций антироссийской направленности;

— разработка организованных преступных групп, связанных с террористическими ячейками;

— вскрытие и пресечение каналов связи, финансирования, материального обеспечения, поставок оружия и иных средств террористической деятельности на нужды бандподполья;

— активное создание и продвижение специализированных информационных ресурсов по противодействию распространению идеологии терроризма с использованием сети Интернет: дискредитация идеологов терроризма, развенчивание перед верующими псевдоджихада, ложных образов мучеников и борцов за веру;

— контроль за выездом и возвращением граждан из регионов повышенной террористической активности и зон вооруженных конфликтов;

— профилактическая работа с лицами, отказавшимися от противоправной деятельности и отбывшими наказание.

Последовательная реализация представленных направлений противодействия террористической деятельности позволит нормализовать обстановку в мусульманской общине и создаст необходимые условия для ограничения террористической деятельности на территории Российской Федерации.

Список литературы

1. Иванов С. Радикальный ислам как угроза международной безопасности // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 1.

2. Молчанов Г. Военно-политическая обстановка в различных регионах мира // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 1.

3. Яковлев Д. Операция США и их союзников «Непоколебимая решимость» //Зарубежное военное обозрение. 2015. № 1.

4. Steinberg G. Eine tschetschenische Al-Qaida // SWP — Aktuell. 2014. Juni. ¹ 40.