Профессиональная служебная деятельность судебного пристава и ее место в системе государственной службы Российской Федерации

УДК 342.9
 
В.А. ГУРЕЕВ,
кандидат юридических наук, зав. кафедрой организации службы судебных приставов и исполнительного производства РПА Минюста России
 
Статья посвящена проблеме статуса и многообразию функций судебного пристава, непосредственно связанных с правоохранительной деятельностью. Между тем сегодня, исходя из норм действующего законодательства, судебный пристав является государственным гражданским служащим. Это обусловливает возникновение ряда проблем, связанных с полномочиями указанного должностного лица и гарантиями его деятельности. Высказывается ряд предложений по совершенствованию правового регулирования рассматриваемой сферы.
 
Career activity of a bailiff and its place in a public service of Russian Federation 
This article is about career activity of a bailiff nowadays and variety of bailiff's functions connected with law enforcement activity. Meanwhile, bailiff is a civil office in accordance with effective legislation. Thereupon some legal problems with seals and guarantees exist. Author try to review this institute and suggest some manners of alteration situation.
 
Вопросам государственной службы в последнее время уделяется достаточно большое внимание, что связано с непрекращающимся процессом реформирования государственной службы Российской Федерации.
15 августа 2001 г. разработана Концепция реформирования системы государственной службы Российской Федерации. 19 ноября 2002 г. принята федеральная программа «Реформирование государственной службы Российской Федерации (2003—2005 годы)» (впоследствии продлена Указом Президента РФ от 12.12.2005 № 1437 «О продлении срока реализации федеральной программы “Реформирование государственной службы Российской Федерации (2003—2005 годы)” на 2006—2007 годы»). Вступили в действие федеральные законы от 27.05.2003 № 58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» (далее — Закон о системе государственной службы) и от 27.07.2004 № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (далее — Закон о государственной гражданской службе).
Однако принятие указанных документов едва ли послужило предпосылкой для подъема правового регулирования сферы государственной службы на качественно новый уровень. Следует согласиться с Ю.Н. Стариловым в том, что для становления новой системы и модели государственной службы потребуются еще значительные усилия ученых, политиков и законодателей[1]. Именно в этом контексте, на наш взгляд, необходимо рассматривать вопросы профессиональной служебной деятельности судебных приставов, поскольку многие проблемы, связанные с их государственной службой, все еще не нашли своего решения в действующем российском законодательстве.
В настоящее время на судебных приставов возложены задачи по обеспечению установленного порядка деятельности судов, а также по исполнению судебных актов и актов других органов, предусмотренных законодательством об исполнительном производстве (ст. 1 Федерального закона от 21.07.1997 № 118-ФЗ «О судебных приставах»; далее — Закон о судебных приставах). Для эффективного решения указанных задач судебные приставы, в частности, совершают исполнительные действия, применяют меры принудительного исполнения, осуществляют функции органа дознания (по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных статьями 157 и 177, ч. 1 ст. 294, ст. 297, ч. 1 ст. 311, статьями 312 и 315 УК РФ), рассматривают дела об административных правонарушениях (ст. 23.68 КоАП РФ).
Таким образом, перечень функций судебного пристава многообразен и во многом связан с обеспечением законности, правопорядка, борьбой с преступностью, защитой прав и свобод человека и гражданина, т. е. с тем, что характеризует круг обязанностей правоохранительной службы.
В то же время законодатель относит судебных приставов к числу государственных гражданских служащих. Подобное решение не кажется обоснованным. Ситуация осложняется отсутствием, несмотря на многочисленные проекты, специального закона о правоохранительной службе Российской Федерации и, как следствие, закреплением правовых норм, регулирующих деятельность правоохранительной службы, в большом количестве нормативных правовых актов. Кроме того, отдельной нормой законодательства в настоящий момент не закреплен и круг органов, в которых может быть предусмотрена правоохранительная служба.
Функции, перечисленные в легальном определении правоохранительной службы (ст. 7 Закона о системе государственной службы), на наш взгляд, не позволяют четко отграничить собственно правоохранительную службу от иных видов государственной службы. Так, указание на защиту прав и свобод человека и гражданина как на ее квалифицирующий признак является не вполне точным, поскольку направленность на такую защиту должна характеризовать любую профессиональную служебную деятельность государственного служащего. И в этом смысле любая государственная служба выступает в качестве правоохранительной. С учетом современного состояния отечественного законодательства наиболее оптимальным видится закрепление перечня органов государственной власти, где будет предусмотрена правоохранительная служба. Кстати, подобный подход уже используется в Федеральном законе от 28.03.1998 № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе», ст. 2 которого определение военной службы раскрывает посредством перечисления войск и формирований, в рамках которых осуществляется военная служба.
Как отмечалось выше, судебные приставы осуществляют предварительное расследование преступлений в форме дознания, рассматривают дела об административных правонарушениях, что преследует цели борьбы с преступностью, задачи обеспечения правопорядка. Кроме того, судебные приставы поддерживают установленный порядок деятельности судов и в этой связи предупреждают и пресекают правонарушения, тем самым напрямую обеспечивая законность.
Таким образом, Федеральная служба судебных приставов (ФССП России), безусловно, должна быть отнесена к государственным органам, в которых предусматривается правоохранительная служба. Следует отметить, что в настоящее время ФССП России разрабатывается новая редакция Закона о судебных приставах,  в которой должности судебных приставов отнесены к должностям государственной правоохранительной службы. Полагаем оправданным с учетом общественной значимости выполняемых судебными приставами функций установить для них запрет на занятие любыми иными видами деятельности, кроме творческой, научной и преподавательской. Разумеется, подобные законодательные изменения должны происходить при условии соответствующего повышения оплаты их труда (как минимум до уровня содержания государственных служащих в иных правоохранительных органах).
Кроме того, необходимо унифицировать нормы о правовых и социальных гарантиях государственных служащих правоохранительных органов, в том числе судебных приставов. Действующее правовое регулирование бессистемно. В частности, глава IV Закона о судебных приставах устанавливает гарантии правовой и социальной защиты судебных приставов, раздел VI Закона РФ от 18.04.1991 № 1026-1 «О милиции» — гарантии правовой и социальной защиты сотрудников милиции; статьи 17, 18 Федерального закона от 03.04.1995 № 40-ФЗ «О федеральной службе безопасности» вводят нормы о правовой и социальной защите сотрудников ФСБ. Считаем такое положение неудовлетворительным. В законе о правоохранительной службе по примеру Закона о государственной гражданской службе следует закрепить самостоятельную главу, в которой будут содержаться общие правила правовой и социальной защиты государственных служащих правоохранительных органов.
С вопросом признания судебных приставов лицами, проходящими правоохранительную службу, тесно связана проблема отнесения их к субъектам оперативно-розыскной деятельности. К сожалению, Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Закон об ОРД) сегодня не предоставляет права ФССП России осуществлять указанную деятельность. Однако потребность в этом существует уже давно. Так, без применения методов оперативно-розыскной деятельности выявление такого преступления, как разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК РФ), на практике весьма затруднительно. Средства и методы оперативно-розыскной работы следует применять и при выявлении незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312 УК РФ), в том числе во исполнение задач предупреждения и пресечения фактов растраты, отчуждения, сокрытия или незаконной передачи данного имущества, а также розыска сокрытого имущества, что полагаем, будет в значительной степени способствовать защите прав и законных интересов общества и государства.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что специфика профессиональной служебной деятельности судебного пристава предопределяет необходимость его признания в рамках Закона об ОРД субъектом оперативно-розыскной деятельности, предоставив право осуществлять оперативно-розыскную деятельность ФССП России в целях предупреждения, пресечения, выявления и раскрытия преступлений против правосудия в рамках компетенции, определенной уголовно-процессуальным законодательством. Отметим, что данная проблема возникла уже достаточно давно, неоднократно на нее обращалось внимание со стороны руководства ФССП России, однако на законодательном уровне вопрос до сих пор так и не решен[2].
Учитывая государственную важность и общественную значимость возложенных на судебных приставов задач, представляется вполне оправданным повышение квалификационных требований к данной категории государственных служащих.
Считаем, что для судебного пристава (причем не только для старшего судебного пристава, как сегодня) необходимо высшее юридическое образование. Особенно это становится актуальным для судебных приставов-исполнителей, чьи знания процессуального и материального права зачастую оставляют желать лучшего. Вместе с тем их профессиональная служебная деятельность напрямую связана с применением частного (гражданского) законодательства, определяющего объекты обращения взыскания (имущество, в том числе имущественные права), особенности обращения взыскания на заложенное имущество, ценные бумаги, дебиторскую задолженность и т. д. Крайне важным является для судебного пристава-исполнителя знание гражданского процессуального, арбитражного процессуального, уголовного, уголовно-процессуального и административного законодательства.
В целом эффективность государственной службы как разновидности профессиональной деятельности напрямую зависит от образовательного ценза. Это подтверждают и зарубежные исследования. Так, уровень государственного управления в Германии считается одним из наиболее высоких среди европейских стран. Доля лиц с юридическим образованием среди немецких государственных служащих составляет 65%[3]. По оценке литовских юристов, установленное в их стране требование к приставу иметь высшее университетское юридическое образование обусловило повышение престижа корпуса приставов[4].
Таким образом, с учетом вышесказанного становится возможным говорить о существующей на сегодняшний день диспропорции между профессиональной служебной деятельностью судебного пристава, стоящими перед ним задачами, и тем местом, которое ему отводится в рамках существующей системы государственной службы Российской Федерации. Такое положение дел в рассматриваемой сфере объективно предопределяет потребность в совершенствовании действующего законодательства и делает инициативы ФССП России весьма актуальными.
 
Библиография
1 См.: Старилов Ю.Н. Что происходит с институтом российской государственной службы // Журнал российского права. 2004. № 9.
2 Об инициативе отнесения службы судебных приставов к субъектам ОРД см.: «ФССП: у порога возможностей нагрузка на приставов превышает нормы в пять, шесть раз» (интервью с Н.А. Винниченко, директором Федеральной службы судебных приставов — главным судебным приставом России) // Российская юстиция. 2005. № 12.
3 См.: Соломатин Е.Ю. Международный опыт правового регулирования государственной гражданской службы: актуальные вопросы для российских реформ // Международное публичное и частное право. 2006. № 5.
4 См.: Вишинскис В., Валанчюс В. Реформа службы судебных приставов в Литве // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. № 12.