Размышления о сути исполнительного производства

(сквозь призму проекта Долгосрочной программы повышения эффективности исполнения судебных решений (2011—2020 годы) [1]
 
В.В. ЯРКОВ,
доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой гражданского процесса  Уральской государственной юридической академии
 
Можно выделить несколько ключевых вопросов исполнительного производства, решение которых определяет построение и систему принудительного исполнения независимо от способа организации профессии судебного пристава. Остановимся на наиболее значимых. (Разумеется, изложенный подход носит субъективный характер, и можно предложить постановку вопросов по-иному).
 
1. Чьим интересам и каким целям служит система принудительного исполнения? В равной ли степени интересам сторон исполнительного производства, интересам государства, или прежде всего интересам взыскателя?
Думается, система служит, помимо общих целей защиты законности и правопорядка, восстановления нарушенных прав и свобод, в основном интересам взыскателя. Именно заинтересованность взыскателя в правильном и своевременном исполнении судебных актов и других документов  является побудителем развития исполнительного производства и определяет цели существования  системы исполнения.
В этой связи представляется сомнительной в своей основе заявленная в проекте Долгосрочной программы повышения эффективности исполнения судебных решений (2011—2020 годы) задача «обеспечения баланса прав и интересов сторон исполнительного производства». Такой подход противоречит сути данной разновидности юридической деятельности, поскольку превалирующим здесь являются принципы преимущественной защиты прав взыскателя и несостязательного характера исполнительного производства, отраженные в постановлении Конституционного суда РФ от 12.07.2007 № 10-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца третьего части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.В. Безменова и Н.В. Калабуна». Только так может быть обеспечено достижение целей исполнительного производства, поскольку система государственного принуждения в рамках исполнительного производства необходима для защиты прав взыскателя.  
В этом плане вряд ли правильно сравнивать цивилистический процесс и исполнительное производство, поскольку они  построены на разных началах. Само по себе понимание исполнительного производства как стадии гражданского и арбитражного процессов не означает полного отождествления этих процессов, что подтверждается опытом других государств, особенно Европы, равно как и собственным опытом нашей страны, поскольку система исполнительного производства носит относительно автономный характер и входит в систему органов исполнительной власти, строящихся на других началах, нежели система судебной власти. Интересы должника защищаются в исполнительном производстве не посредством соблюдения принципа равенства сторон исполнительного производства, на чем делается акцент в проекте Долгосрочной программы, а через принцип  соблюдения минимальных стандартов правовой защиты имущественных и иных интересов должника. Думается, в данном случае просто допущена ошибка в расстановке акцентов из-за смешения разных правовых режимов судебного и исполнительного производств. 
2. Как соотносятся сфера принудительного исполнения и судопроизводство? Кем является судебный пристав-исполнитель — только помощником правосудия или должностным лицом, выполняющим свои функции вполне самостоятельно? Суд осуществляет оперативный контроль за действиями судебного пристава-исполнителя или только процессуальный?
Существуют разные подходы к решению этих вопросов, однако более обоснован следующий: исполнительное производство, представляя собой одну из стадий судебного процесса в части полномочий суда в данной сфере, вместе с тем является преимущественно сферой ведения органов исполнительной власти. Признание этого обстоятельства ничуть не умаляет тезиса о том, что  исполнение судебного решения — неотъемлемая часть права человека на справедливое судебное разбирательство
3. Должны ли проецироваться известное деление права на частное и публичное и вытекающая из него дифференциация судопроизводства на гражданское и административное не только на судебные, но и на исполнительные процедуры? 
Этот вопрос порождает целый ряд следующих: может ли быть единым режим исполнения частных и публичных взысканий, либо он может и должен дифференцироваться в зависимости от оснований взыскания? может ли государство гарантировать в равной степени исполнение судебного акта по частным и публичным взысканиям, является ли это его обязанностью? насколько начала осмотрительности в осуществлении гражданских прав проникают в ткань исполнительного производства по частным взысканиям, т. е. насколько  можно распространять риски гражданского оборота на сферу исполнительного производства? должен ли судебный пристав быть более активным в публичных взысканиях? в каком порядке должны исполняться взыскания с субъектов публичного права (органов государственной власти, органов местного самоуправления) — должников по исполнительным документам? должны ли эти документы проходить через общую систему принудительного исполнения, либо они должны исполняться в особом порядке сообразно делению судопроизводства на гражданское и административное?
Полагаем, что дифференциация права на частное и публичное уже учитывается и должна учитываться далее не только в судебной организации, но и в сфере исполнительного производства.
4. Возникает и вопрос о статусе судебного пристава-исполнителя: является ли он активным участником исполнительного производства, на которого возложена обязанность обеспечить полное и безусловное восстановление прав взыскателя, либо он — лицо, представляющее взыскателя? В последнем случае возникает необходимость сместить бремя ответственности и доказывания отсутствия имущества на должника. Пока именно на приставе лежит бремя доказывания наличия у должника имущества и отсутствия возможностей для исполнения.
5. Связанный с предыдущим вопрос: является ли судебный пристав-исполнитель независимо от формы организации принудительного исполнения (государственная, смешанная, частная) должностным лицом государства, решающим сложные правовые вопросы, либо он  работает в качестве частного предпринимателя по договору поручения?
Ответ на данный вопрос, в отличие от других, не допускает альтернативы, поскольку при выборе второго варианта юридическая профессия «судебный пристав-исполнитель» превращается в разновидность предпринимательской деятельности.
В этой связи каким должно быть отношение к коллекторским агентствам и каковы могут быть пределы их правонаделения?
Можно ли рассматривать деятельность коллекторских агентств как разновидность деятельности по исполнению судебных актов? Ответ на этот вопрос, скорее, отрицательный.



Международная научно-практическая конференция «Эффективность принудительного исполнения судебных решений и актов других органов».  Казань.  8 июня 2011 г.
Слева направо: заместитель директора ФССП России С.В. Сазанов,  Ректор Казанского (Приволжского) государственного университета И.Р. Гафуров, Директор ФССП России — Главный судебный пристав РФ А.О. Парфенчиков, Председатель Государственного совета Республики Татарстан Ф.Х. Мухаметшин,  первый заместитель Премьер-министра Республики Татарстан Р.Ф. Муратов.


____________________
1 Тезисы доклада на Международной научно-практической конференции «Эффективность принудительного исполнения судебных решений и актов других органов» в Казани в июне 2011 года (см.: Практика исполнительного производства. 2011. № 3. С. 3).