Разрешение вопроса о заключении подсудимого под стражу (продление срока содержания его под стражей) в ходе судебного разбирательства

УДК 343.1
 
А.А. ВАСЯЕВ,
кандидат юридических наук,  адвокат
 
В  ходе судебного разбирательства суд вправе избрать, изменить либо отменить меру пресечения в отношении подсудимого (ч. 1 ст. 255 УПК РФ). Однако, как показал проведенный нами анализ уголовных дел, суды только продлевают избранную ранее меру пресечения и ни в одном уголовном деле не избирали, не изменяли и не отменяли ее.
По большинству (74%) изученных нами уголовных дел[1] подсудимые находились под стражей и суд по мере рассмотрения уголовного дела в силу его объема, сложности и т. п. продлевал срок содержания под стражей на основании ч. 3 ст. 255 УПК РФ каждый раз не более чем на 3 месяца.
Следовало бы, на наш взгляд, акцентировать внимание на принципиальном различии между процедурами заключения под стражу в ходе предварительного следствия и непосредственно в ходе судебного разбирательства. 
 
. В отдельных случаях решение вопроса о мере пресечения в ходе судебного разбирательства не существует вовсе; отсутствует тот процессуальный порядок, который указан в ст. 108 УПК РФ; искажаясь, он превращается в формальный фрагмент судебного следствия, без соблюдения основных гарантий прав личности, регламентированных главой 13 УПК РФ. При этом, как неоднократно указывал Конституционный суд РФ, судебное решение об избрании такой меры пресечения, как заключение под стражу, может быть вынесено только при условии подтверждения достаточными данными оснований ее применения при предоставлении сторонам возможности обосновать свою позицию перед судом, с тем чтобы суд мог разрешить вопрос о содержании под стражей, основываясь на собственной оценке обстоятельств дела, а не только на аргументах, изложенных в ходатайстве стороны обвинения либо в ранее вынесенном постановлении судьи об избрании данной меры пресечения. Продлевая действие этой меры либо отказываясь от ее продления, судья не просто соглашается или не соглашается с постановлением о заключении лица под стражу, а принимает соответствующее решение, исходя из анализа всего комплекса обстоятельств, в том числе связанных с переходом уголовного судопроизводства в другую стадию, что может быть обусловлено появлением новых оснований для оставления без изменения или изменения меры пресечения и требует предоставления лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, права на участие в этих судебных процедурах[2].
Так, в ходе изучения уголовных дел, где решался вопрос о продлении срока содержания под стражей, нами выявлены следующие нарушения процессуального закона, весьма характерно отражающие складывающуюся практику разрешения вопроса о заключении лица под стражу.
Согласно ст. 97 УПК РФ дознаватель, следователь, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать (а равно продлить) одну из мер пресечения, предусмотренных УПК РФ, при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый:
1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда;
2) может продолжать заниматься преступной деятельностью;
3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.
Однако таковые обстоятельства ни в одном из изученных нами уголовных дел не представлялись в судебном заседании ни государственным обвинителем при заявлении ходатайства перед судом о продлении срока содержания под стражей, ни самим судом, продлевающим срок содержания под стражей.
Статья 108 УПК РФ ориентирует следователя, дознавателя и суд на то, что действительными основаниями для предположения, что лицо скроется от следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью, станет угрожать свидетелям и потерпевшим и т. д., могут являться: наличие у такого лица в прошлом ряда судимостей, его характерное поведение после совершения преступления (например, приобретал билеты для отбытия за границу, обналичивал денежные средства, до этого хранившиеся на счетах) и т. п.
Между тем ч. 4 ст. 7 УПК РФ обязывает суд мотивировать принятое решение, однако никакие конкретные обстоятельства, которые указывали бы на необходимость содержания лиц под стражей (ч. 1 ст. 108 УПК РФ), не приводятся.
По смыслу абзаца первого п. 4 постановления Пленума Верховного суда РФ от 05.03.2004 № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» тяжесть подозрения, которой государственные обвинители, по существу, обосновывают необходимость продления ранее избранной меры пресечения в виде заключения под стражу, лишь учитывается при решении указанного вопроса и является второстепенной по сравнению с данными о том, что обвиняемый может скрыться от органов предварительного расследования или суда, фальсифицировать доказательства, оказать давление на потерпевшего, свидетелей.
Согласно абзацу третьему п. 4 указанного постановления, такими данными считаются сведения о личности подозреваемого, обвиняемого (возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства), справки о судимости, об угрозах в адрес потерпевшего, свидетелей. Однако при изучении уголовных дел подобных доказательств в материалах дела нами не обнаружено.
По целому ряду дел Европейский суд по правам человека обращал внимание на то, что в качестве довода при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу суды указывают лишь тяжесть преступления, в совершении которого обвиняется лицо. Подобная практика, по мнению судей Европейского суда по правам человека, недопустима, поскольку опасность не может оцениваться только в свете тяжести наказания, которая может быть в отдельных случаях сведена до такого минимума, что и предварительное заключение окажется неоправданным[3].
Не учитывают суды и очевидной общественной опасности инкриминируемых подсудимым преступлений. Так, не вызывает сомнения то, что лицо, совершившее преступление против жизни и здоровья человека или, например, против основ конституционного строя и безопасности государства, представляет большую общественную опасность и в большей степени нуждается в изоляции от общества, чем лицо, совершившее, например, «заранее не обещанный сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем» (ст. 175 УК РФ) в отношении автомобиля импортного производства, за что подсудимых на практике и заключают под стражу.
При этом, как вытекает из ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «должна обеспечиваться соразмерность ограничений, связанных с применением в отношении лица заключения под стражу в качестве меры пресечения, тяжести инкриминируемого ему преступления, его личности, поведению в период производства по уголовному делу, а также наказанию, которое в случае признания его виновным в совершении преступления может быть назначено и может подлежать реальному отбытию с учетом уголовно-правовых институтов освобождения от наказания и смягчения наказания»[4].
Указанные судами в мотивировочной части постановлений о продлении срока содержания под стражей обстоятельства, кроме всего прочего, сводятся и к тому, что подсудимые не имеют ни постоянного источника дохода, ни работы. Эти обстоятельства устанавливаются судом, что буквально следует из постановлений. Однако, на наш взгляд, отсутствие источника дохода и работы не относится к числу каких-либо исключительных обстоятельств, поскольку каждый сам вправе свободно распоряжаться своими способностями к труду. Труд в России свободен, а безработица уже давно приобрела массовое явление.
В соответствии с абзацем третьим п. 14 постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» необходимым условием для законности ареста является наличие обоснованного подозрения в том, что заключенное под стражу лицо совершило преступление.
Несмотря на данное разъяснение Пленума ВС РФ, судьи, во-первых, не учитывают, что обвинение подсудимого в совершении тяжкого преступления не подтверждено совокупностью доказательств, во-вторых, не принимают во внимание общественную опасность совершенного, немотивированно указывая в своих постановлениях лишь на наличие общественного интереса в продлении срока содержания под стражей.
При удовлетворении заявленного государственным обвинителем ходатайства суды также не учитывают, что заключение под стражу — самая суровая мера и в соответствии с ч. 1 ст. 108 УПК РФ может и должна применяться лишь при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. Однако суды во всех рассмотренных нами случаях никак не мотивируют свое убеждение в отсутствии возможности применения иной меры пресечения.
При этом во всех случаях государственные обвинители заявляли ходатайства о продлении срока содержания под стражей устно, без какой-либо мотивации и обоснования разумных или действительных причин и оснований продления срока содержания под стражей.
Незаконной видится нам также и практика судов, когда они, являясь инициаторами продления срока содержания под стражей на основании ч. 3 ст. 255 УПК РФ, указывают в своих решениях: «Статья 255 УПК РФ не запрещает суду продлевать срок содержания под стражей не только по ходатайству стороны обвинения, но и по собственной инициативе, а потому суд не принимает во внимание доводы стороны защиты об отсутствии разумных оснований для продления срока содержания под стражей»[5]. Реализуя полномочия, закрепленные в ч. 3
ст. 255 УПК РФ, суд, как на это указывает Верховный суд РФ, должен во всех случая соблюдать процедуру решения вопроса о заключении подсудимого под стражу: обсуждать вопрос о продлении срока содержания под стражей; выяснять и выслушивать мнения государственных обвинителей, обвиняемых и их защитников; исследовать соответствующие документы, материалы и сведения, которые могли бы повлиять на решение вопроса о заключении подсудимого под стражу[6].
По нашему мнению, следует также признать необоснованным и то, что судьи отказываются рассматривать возможность применения иных мер пресечения (в частности, залога), несмотря на то, что этого четко и недвусмысленно требует уголовно-процессуальный закон; игнорируя сделанные заявления о применении иных мер пресечения, не мотивируя этого решения (как того требует ч. 4 ст. 7 УПК РФ).
Кроме того, судами, на наш взгляд, не в достаточной мере устанавливаются обстоятельства, относящиеся к личности подсудимого, не предпринимаются меры к сбору и исследованию характеризующего его материала. В постановлениях о продлении срока содержания под стражей однотипно указывается: «подсудимый Б. положительно характеризуется по месту жительства, имеет семью, малолетнего ребенка, однако при указанных обстоятельствах не имеется оснований для избрания в отношении него иной, более мягкой меры пресечения»[7].
Следует также обратить внимание на то, что довольно часто суды обосновывают необходимость продления срока содержания под стражей тем, что подсудимый ранее привлекался к административной ответственности. При этом суды не учитывают ни того, что это обстоятельство не является основанием для заключения лица под стражу, ни того, что все совершенные административные проступки погашаются большей частью подсудимых, а существенная часть проступков касается нарушений правил дорожного движения.
При изучении нами постановлений о продлении срока содержания под стражей выявилось также, что в большинстве изученных дел при задержании лица по подозрению в совершении преступления в порядке ст. 91 УПК РФ органы следствия не пытались вызвать подозреваемых, обвиняемых путем вручения повестки для явки на место проведения следствия, а вероломно задерживали их в общественных местах, нарушая, как нам представляется, принцип уголовного судопроизводства, закрепленный в ст. 10 «Неприкосновенность личности» УПК РФ. Думается, в этой связи, чтобы избежать огульного заключения лиц под стражу только по факту подозрения в совершении тяжкого преступления, следовало бы предусмотреть в нормах УПК РФ правило обязательного уведомления лица, подозреваемого в совершении преступления, путем вручения ему повестки для добровольной явки в соответствующий орган, за исключением случаев, указанных в ст. 91 УПК РФ. Во-первых, данная процедура всецело отражает принцип презумпции невиновности; во-вторых, заключение человека под стражу не должно быть самоцелью органов, эту меру назначающих, это — всего лишь обеспечительная мера для скорого осуществления уголовного преследования; в-третьих, поголовное заключение лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении тяжких или особо тяжких преступлений, под стражу, как это складывается в настоящее время на практике, несоразмерным бременем ложится на плечи налогоплательщиков.
Однако самым существенным нарушением, выявленным нами в процессе анализа уголовных дел, где обвиняются несколько подсудимых (и это характерно для всех изученных дел), является то, что суд в своих постановлениях мотивирует принятое решение о продлении срока содержания под стражей в отношении всех подсудимых одновременно, не учитывая индивидуальных особенностей каждого, степени участия в совершенном преступлении и т. д. Складывающаяся практика нарушает принцип персональной ответственности. Думается, что как вопрос о заключении под стражу на предварительном следствии, так и вопрос о продлении срока содержания под стражей в ходе судебного разбирательства должен решаться исключительно индивидуально в отношении каждого подсудимого, при наличии для избрания меры пресечения оснований, указанных в ст. 97 УПК РФ.
Выявлены также случаи разрешения вопроса о продлении срока содержания под стражей без участия адвоката-защитника. Так, постановлением судьи от 24.09.2002 М., обвиняемому в совершении ряда преступлений, предусмотренных пунктами «в», «ж» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 162 УК РФ и др., продлен срок содержания под стражей на 3 месяца. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ отменила постановление судьи. Как следует из материалов дела, защитник подсудимого в судебное заседание не явилась. Подсудимый М. возражал против рассмотрения вопроса о продлении срока содержания его под стражей в отсутствие защитника, однако в удовлетворении ходатайства подсудимому было отказано, тем самым нарушено право подсудимого пользоваться помощью защитника (п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Разъяснение, сделанное председательствующим в судебном заседании, о том, что неявка без уважительных причин сторон, своевременно извещенных о времени судебного заседания, не является препятствием для рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей, законодательно не обосновано. Данная норма закреплена в ч. 4 ст. 108, ч. 8 ст. 109 УПК РФ и регулирует вопросы, связанные с продлением срока содержания обвиняемых под стражей на период расследования дела. Настоящее же дело находилось в производстве суда, а поэтому при рассмотрении вопросов о продлении срока содержания под стражей суд должен был руководствоваться требованиями главы 35 УПК РФ об общих условиях судебного разбирательства. Кроме того, данные о неявке защитника по неуважительным причинам в материалах дела отсутствуют. В своей жалобе адвокат утверждала, что не явилась в судебное заседание в связи с болезнью.
Допущенное нарушение закона путем ограничения права подсудимого на защиту повлияло на вынесение законного и обоснованного решения, в связи с чем постановление судьи в отношении М. отменено[8].
Выявленные на практике нарушения оснований заключения лиц под стражу, а равно оснований продления срока содержания под стражей весьма характерно отражают действительное положение данной процедуры как на законодательном, так и на практическом уровне. Получается, что сегодняшнее состояние данного института в своем содержании ничем не отличается от института заключения под стражу, действовавшего согласно УПК РСФСР.
 
Библиография
1 Изучено 500 уголовных дел, рассмотренных за период 2003—2008 гг. Верховным судом Республики Мордовии; Ленинским, Октябрьским, Пролетарским районными судами г. Саранска; Рузаевским районным судом Республики Мордовии, а также принято непосредственное участие в производстве по 50 уголовным делам.
2 См.: Постановление КС РФ от 22.03.2005 № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан».
3 Судебное решение Европейского суда по правам человека от 27.08.1992 по делу «Томази против Франции» // Гарант.
4 Постановление КС РФ от 22.03.2005 № 4-П.
5 Уголовное дело № 25100/08 // Архив ВС РМ. 2008.
6 Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 06.08.2007 № 14-007-25 // Бюллетень ВС РФ. 2008. № 4. С. 28.
7 Уголовное дело № 28401/08 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовии. 2008.
8 Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ № 78-002-173 // Бюллетень ВС РФ. 2003. № 12. С. 21.