Разъяснение и обеспечение прав подозреваемого, обвиняемого — обязанность следователя, дознавателя, прокурора, суда

УДК 343.139

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №5 2011 Страницы в журнале: 119-122

А.А. ВАСЯЕВ,

кандидат юридических наук, член Международного союза (Содружества) адвокатов, адвокат  «Коллегии адвокатов Павла Астахова»

Проанализирован порядок разъяснения и обеспечения прав подозреваемого, обвиняемого. Сделан вывод, что данные обязательные процедуры на практике следователем, дознавателем, прокурором, судом не выполняются.

Ключевые слова: разъяснение, обеспечение, обвиняемый, следователь, суд, обязанность.

В  соответствии с ч. 1 ст. 11 УПК РФ суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснить подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности, ответственность и обеспечить возможность осуществления этих прав.

Разъяснить — значит объяснить, сделать ясным. Разъяснение права — это раскрытие его содержания, объяснение, как им пользоваться и в каких случаях (ч. 2 ст. 243 УПК РФ). Разъяснение следует отличать от прочтения, оглашения, перечисления прав. Разъяснить — значит сделать понятным содержание и объем прав, порядок их использования, обжалования в случае нарушения.

Анализ уголовных дел показал, что никакого фактического разъяснения прав не осуществляется. По справедливому мнению В.И. Никандрова, «в суде разъяснение прав, как известно, подменяется их перечислением, пересказом соответствующей статьи закона. На предварительном следствии участникам процесса просто предлагается поставить свои подписи под текстом статьи, помещенным на стандартном бланке постановления о привлечении в качестве обвиняемого, о признании потерпевшим и т. д. При этом должностные лица указанных органов нередко стремятся не разъяснять содержание, значение и порядок реализации каждого права, а лишь создать видимость разъяснения с тем, чтобы избежать упрека в свой адрес. Действительное разъяснение прав, особенно в суде и по сложному делу, со многими участниками процесса на самом деле, как того опасаются судьи, может занять много времени»[1].

Удалось выявить общие для всех обобщенных дел «способы» разъяснения подсудимому его прав: «Подойдите к секретарю, распишитесь о разъяснении Вам прав и обязанностей» (при этом права и обязанности вслух не перечисляются); «Вам известны Ваши права! Вам их разъяснял следователь на предварительном следствии. Распишитесь под своими правами». Оглашая права, председательствующий очень быстро и бубнящим голосом перечитывает содержание ст. 47 УПК РФ, после чего предлагает подсудимому поставить подпись в специальном бланке «Подписка», прилагаемом к протоколу судебного заседания, где делается отметка о разъяснении прав, обязанностей и ответственности. В этом случае процедура разъяснения прав длится около минуты.

Подобные способы разъяснения прав обусловлены нормами уголовно-процессуального закона, где во главу угла ставится формальное требование сделать на процессуальном документе лишь отметку о том, что права разъяснены (ч. 1 ст. 92, п. 9 ч. 3 ст. 259 УПК РФ). Ни в одной норме УПК РФ, как показал их анализ, не зафиксирован механизм и порядок разъяснения прав участникам процесса, что, несомненно, порождает нигилизм в отношении данной процедуры со стороны следователя, дознавателя, суда.

Норма ст. 267 УПК РФ обязывает председательствующего разъяснить подсудимому на судебном разбирательстве его права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ. Но статья 47 УПК РФ содержит перечень прав, которые носят в основном общий характер и относятся к статусу обвиняемого. Статусу же подсудимого (как и статусу подозреваемого, права которого закреплены в ст. 46 УПК РФ) свойственны специфические, обусловленные стадией судебного разбирательства права, которые в соответствии с УПК РФ не подлежат разъяснению. Среди них ст. 292 УПК РФ гарантирует подсудимому право на участие в прениях и репликах сторон, ст. 293 УПК РФ — на последнее слово и др. Неразъяснение указанных прав ведет к ничтожности состоявшегося приговора в соответствии с пунктами 6 и 7 ч. 2 ст. 381 УПК РФ. Примером этого является определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Мордовия от 26.02.2003, на основании которого был отменен приговор Ичалковского районного суда от 11.12.2002 в отношении Ш. Согласно ч. 2 ст. 292 УПК РФ подсудимый был вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон, и суд был обязан разъяснить указанное право. Однако из протокола судебного заседания следует, что данное право подсудимому не разъяснялось, а в прениях ему было предоставлено слово лишь как гражданскому ответчику. Тем самым Ш. был лишен возможности высказать свое мнение по существу рассматриваемого дела[2].

То есть тщательное и всестороннее разъяснение прав участникам процесса в соответствии со ст. 267 и ч. 1 ст. 268 УПК РФ является обязанностью председательствующего судьи (следователя, дознавателя, прокурора). В случае невыполнения данной обязанности нарушаются нормы УПК РФ, влекущие признание недопустимыми полученных таким путем доказательств (ч. 3 ст. 7 УПК РФ).

«Права обвиняемого в ходе всего уголовного судопроизводства разъясняются ему уже при предъявлении обвинения, однако это не исключает необходимости вновь перечислить подсудимому все те права, которыми он обладает в судебном разбирательстве и по его окончании, и выяснить, насколько они ему понятны. В свою очередь разъяснение на подготовительной стадии судебного разбирательства подсудимому его прав не освобождает председательствующего от обязанности еще раз напомнить о них при проведении отдельных судебных действий»[3]. По сути правильная позиция сводится на нет необдуманными разъяснениями авторов: ведь перечисление не есть разъяснение — это разные понятия, процедуры. Перечислению прав не должно быть места в процессе отправления правосудия. Права уже перечислены в УПК РФ.

Следует признать, что все права обвиняемого, подсудимого невозможно отразить в одной статье, так как, по данным О.В. Тюрина, в УПК РФ насчитывается более 976 прав обвиняемого[4]. Учитывая это, необходимо, во-первых, разработать перечень прав обвиняемого, подсудимого, который следует предъявлять последним в виде постановления в зависимости от процессуальных условий, указанных в частях 1 и 2 ст. 47 УПК РФ[5]; во-вторых, дополнить ч. 4 ст. 47 УПК РФ следующими правами подсудимого, неразъяснение которых во всех случаях ведет к отмене приговора: принимать участие в прениях сторон; произносить последнее слово.

Возникает вопрос: почему законодатель указал в перечне оснований отмены или изменения судебного решения в любом случае лишь нарушение прав подсудимого на участие в прениях сторон и непредставление последнего слова? К перечню безусловных нарушений, ведущих к отмене приговора, могут быть отнесены и многие другие, например необеспечение права подсудимого на непосредственное исследование доказательств при судебном разбирательстве его уголовного дела, что является  общим условием судебного разбирательства.

Обеспечить — значит снабдить в нужном количестве; снабдить вполне возможным, действительным, реально выполнимым; оградить, охранить. Следует констатировать, что на практике ситуация с обеспечением регламентированных прав подозреваемого, обвиняемого обстоит еще хуже, чем с разъяснением, при том что эти процедуры взаимосвязаны. Если во многих случаях следователь, дознаватель, суд в качестве разъяснения прав признают их оглашение, перечисление, то обеспечение ими всегда игнорируется и перекладывается на самого «правообладателя». Обеспечение прав — это долг следователя, дознавателя, прокурора, суда. Обеспечить — это значит сделать так, чтобы право функционировало, действовало на сто процентов. Следует понимать, что если право нарушается или не соблюдается на конкретной стадии процесса, то за это несет ответственность либо следователь (производящий расследование), либо судья (производящий разбирательство). Следователи, дознаватели, прокуроры, суд должны нести персональную ответственность за действие права. Без этого нет правосудия.

Показательным является одно из уголовных дел, рассмотренных Октябрьским районным судом г. Архангельска, которое подтверждает вышесказанное. В соответствии со ст. 198 УПК РФ обвиняемый наделяется комплексом прав при производстве экспертизы. Однако согласно материалам уголовного дела следствие нарушало все права обвиняемого К. на участие в назначении и производстве экспертизы, не обеспечивая реализацию регламентированных прав. При ознакомлении с постановлением о назначении технической (строительной) судебной экспертизы от 05.06.2009, исходя из прав обвиняемого, предусмотренных ст. 198 УПК РФ, сторона защиты заявила ходатайство о включении в состав экспертов избранных ей специалистов, а также ходатайство о личном участии К. при производстве экспертизы (замерах объема работ на объекте экспертного исследования) и дачи объяснений экспертам. Постановлением следователя от 08.06.2009 ходатайство удовлетворено частично: К. разрешено лишь участвовать в производстве экспертизы и давать объяснения эксперту. Постановлением судьи Октябрьского районного суда г. Архангельска от 10.07.2009 указанное постановление следователя признано незаконным в части отказа в удовлетворении ходатайства о включении в состав экспертов избранных обвиняемым специалистов и отменено. Определением суда кассационной инстанции представление прокурора оставлено без удовлетворения, постановление судьи признано законным и обоснованным. 24.08.2009 следователь повторно рассмотрел указанное ходатайство и вновь отказал в его удовлетворении.

Таким образом, с начала июня по ноябрь 2009 года сторона защиты добивалась реализации своих прав при назначении экспертизы путем обжалования действий следователя. Как было установлено позже, в это время следователь направил материалы в экспертное учреждение, не уведомив сторону о начале производства экспертизы и поручив ее конкретному эксперту. Следователь не уведомил также эксперта о допуске К. к производству экспертизы и сам не разъяснил обвиняемому конкретные права и конкретные возможности по его участию в ней.

16.11.2009 следователь ознакомил К. и защитника с заключением экспертизы. Несмотря на то что следователь удовлетворил ходатайство подозреваемого о личном участии при производстве экспертизы, последний не был уведомлен ни следователем, ни экспертным учреждением о времени и месте производства экспертных исследований и по этой причине не смог принять участия в ее проведении, а также дать свои объяснения эксперту. В связи с этим после ознакомления с экспертизой К. сделал заявление о незаконности действий следователя при производстве экспертизы и о нарушении прав обвиняемого.

Постановлением от 16.11.2009 следователь признал данное заявление несостоятельным, а свои действия законными. При этом он указал на то, что К. сам должен был согласовывать с экспертным учреждением свое участие при производстве экспертизы, так как в обязанности следователя такие действия не входят (это ключевой момент: создается впечатление, что следователи не понимают значения данной процедуры, поскольку они этому не обучались, это им не внушалось и не внушается). Данное обстоятельство доказывает односторонность следствия, бросает тень подозрения на объективность экспертных заключений. Указанный довод следователя не отвечает положениям ст. 11 УПК РФ, которая обязывает следователя не только разъяснить подозреваемому его права, обязанности и ответственность, но и главное — обеспечить возможность осуществления этих прав. На это же обращается внимание и в ч. 2 ст. 16 УПК РФ, где говорится, что следователь разъясняет подозреваемому права и обеспечивает возможность защищаться незапрещенными способами и средствами. К. избрал в качестве способа защиты своих интересов включение в состав экспертов избранных им специалистов, а также личное участие при производстве экспертизы, однако следователь не обеспечил ему такую возможность и тем самым нарушил соответствующие права. Действия следователя также противоречили ст. 6 УПК РФ, указывающей на то, что уголовное судопроизводство имеет своим назначением в том числе защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

В ходе ознакомления с результатами экспертизы К. заявил ходатайство о предоставлении для ознакомления сведений о квалификации эксперта для решения вопроса о его компетентности. Следователь отказал в удовлетворении ходатайства, сославшись на то, что следствие не располагает такими документами (которые находятся в экспертом учреждении). Данные действия следователя также являются незаконными, поскольку не позволяют обвиняемому осуществлять свои права на защиту от необоснованных подозрений, при том что экспертная организация являлась коммерческой. Самостоятельно истребовать сведения о компетенции эксперта обвиняемый и защитник не имели возможности. Отсутствие таких документов не позволяет следствию, суду и защите давать правовую оценку экспертизе, в том числе и с точки зрения компетентности эксперта, поскольку экспертные исследования специалистами в области юриспруденции только и возможно оценить по комплексу обязательных сведений, которые должно содержать исследование. Обеспечение в данном случае — это не только формальное понимание, соблюдение прав, а комплексное понятие, содержание которого определяется всесторонностью, полнотой и объективностью установления обстоятельств подлежащих доказыванию.

В ходе ознакомления с экспертизой обвиняемый заявил ходатайство о предоставлении возможности изготовить копию экспертного заключения при помощи своего технического средства, в чем также было отказано со ссылкой на то, что такого права К. не имеет. Подобные действия следователя нарушают права подозреваемого, которому не обеспечена возможность лично участвовать в производстве экспертизы, а также создают препятствия в получении заключения экспертизы в целях последующих консультаций с избранными К. специалистами. УПК РФ же не содержит специального запрета на получение копии заключения эксперта до окончания предварительного расследования по делу.

Постановлением следователя от 24.08.2009 подозреваемому К. отказано в удовлетворении ходатайства, заявленного после ознакомления с постановлением следователя о назначении технической (строительной) судебной экспертизы и о привлечении в качестве экспертов выбранных К. специалистов. Основанием для этого, как указано в постановлении, явилось то, что «характер, объем и степень сложности назначенной экспертизы не требуют расширенного круга экспертов, а объективность и компетентность назначенного эксперта не вызывает каких-либо сомнений». Подобной мотивировкой следователь нарушает предусмотренные УПК РФ гарантии К. как обвиняемого, скрывая за набором слов необъективность следствия. Данный вывод следствия является незаконным как по сложным экспертизам, так и по комиссионным; подозреваемый, обвиняемый, потерпевший вправе ходатайствовать о включении в состав группы экспертов избранных им специалистов (ст. 198 УПК РФ).

Обвиняемый К. и защитник не оспаривали наличие или отсутствие необходимости проведения указанной экспертизы, а приняли меры к реализации права по собиранию доказательств (наравне со следствием) и всестороннему, полному и объективному их исследованию. При этом данного законного права, регламентированного УПК РФ, следователь им не обеспечил и тем самым ограничил сторону защиты в правах по собиранию доказательств, участию в производстве расследования, а также в возможности привлечь специалиста для решения вопросов, указанных в постановлении о назначении экспертизы. Свои права на объективное исследование этих вопросов К. мог реализовать лишь путем привлечения независимых экспертов (а не только созерцанием за происходящим со стороны, т. е. прочтением постановления о назначении экспертизы); при этом удовлетворение ходатайства обвиняемого никак не могло повлиять на объективность выводов экспертов, а являлось гарантией их достоверности.

Между тем экспертное учреждение не было поставлено в известность о допуске обвиняемого к участию в экспертизе, что вытекает из текста заключения. Вывод суда о том, что К. должен был согласовывать свое участие с экспертом самостоятельно, противоречит положениям п. 1 ч. 4 ст. 57 УПК РФ и ст. 16 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», где указывается на то, что эксперт не вправе без ведома следователя вести переговоры с участниками судебного производства и вступать с ними в контакты по вопросам, связанным с производством экспертизы. Суд не применил указанные положения законов, а также не учел требования ст. 38 УПК РФ, в которой определены права и обязанности следователя, неправильно применил и истолковал положение ст. 11 УПК РФ.

Приведенный пример характерен для складывающейся практики, когда обеспечение прав не воспринимается как обязанность и долг следователя, дознавателя, прокурора, суда. До тех пор пока элементарное, основное — то, с чего начинается уголовный процесс, — не будет соблюдаться, никакие реформы правоохранительных органов и суда желаемого эффекта не принесут.

Библиография

1 Никандров В.И. Об оценке доказательств участниками уголовного процесса // Государство и право. 1992. № 5. С. 66.

2 Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РМ № 22-187/03 // Архив Верховного суда РМ. 2003.

3 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Ле-бедева; Науч. ред. В.П. Божьев. 3-е изд., перераб. и доп. — М., 2007. С. 710.

4 См.: Тюрин О.В. 976 прав обвиняемого в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, или 976 защитительных позиций. — М., 2007.

5 См.: Васяев А.А. Права подсудимого и процессуальный порядок их разъяснения: Учеб.-практ. пособие. — М., 2008.