Реализация международных обязательств по Римскому статуту Международного уголовного суда 1998 года

УДК 341.64

Страницы в журнале: 113-115 

Р.А. ЕЛИСЕЕВ,

соискатель кафедры международного права Российского университета дружбы народов

Рассматривается проблема реализации международных уголовно-правовых обязательств согласно положениям Римского статута Международного уголовного суда 1998 года, а также актуальные аспекты адаптации национального законодательства к требованиям Римского статута.

Ключевые слова: международное уголовное право, международные преступления, международные обязательства, общепризнанные принципы и нормы.

Realization of the international obligations under the Roman statute of the International criminal court of 1998

Yeliseyev R.

In article the problem of realization of the international criminally-legal obligations according to positions of the Roman statute of the International criminal court of 1998, and also actual aspects of adaptation of the national legislation to requirements of the Roman statute is considered.

Keywords: the international criminal law, the international crimes, the international obligations, the conventional principles and norms.

Включение в национальную правовую систему идей об имплементации норм международного уголовного права еще не означает их осуществления соответствующим государством. Такие положения нуждаются в корректной квалификации в соответствии с международными обязательствами государства. Поэтому исполнителям и правоприменителям следует быть осведомленными о нормах и принципах международного уголовного права и правилах их толкования[1]. Также следует помнить о том, что применение положений международного права во внутренней правовой системе представляет собой частный случай исполнения международных договоренностей.

Инкорпорированное в национальный уголовный закон международно-правовое правило остается и после этого международным обязательством конкретного государства. При его толковании (в частности, в случаях определения признаков состава преступления, содержащегося в имплементированной норме уголовного закона) должны использоваться принципы интерпретирования международных договоров, положений обычного права, а также актов международных организаций и судов, исполнение решений которых является международным обязательством страны.

Но далеко не все имплементационные нормы национального уголовного законодательства надлежащим образом обеспечивают внутригосударственную реализацию международных договоренностей[2]. Некоторые из них небезупречны с точки зрения юридической техники, другие действительно не соответствуют имплементируемым нормам международного права. Неоднозначно решаются проблемы непосредственного применения положений международного уголовного права, соотношения международного и внутригосударственного уголовного права и др.

Особенно остро стоит вопрос о реализации международных обязательств, вытекающих из факта подписания, присоединения или ратификации такого универсального международного договора, каким является Римский статут Международного уголовного суда 1998 года (далее — Римский статут).

В Декларации тысячелетия ООН (утв. резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 8 сентября 2000 г.) одна из ключевых целей ООН была сформулирована следующим образом: «Обеспечить соблюдение государствами-участниками договоров в таких областях, как контроль над вооружениями и разоружение, и норм международного гуманитарного права в области прав человека и призвать все государства рассмотреть возможность подписания и ратификации Римского статута Международного уголовного суда»[3].

Этот консолидированный универсальный международный документ криминализирует серьезные нарушения международного гуманитарного права и иные тяжкие международные преступления, которые направлены против жизненно важных интересов народов, международного мира и безопасности человечества и вызывают озабоченность всего международного сообщества.

В настоящее время в научной литературе небезосновательно утверждается: участие государств в Римском статуте является новым видом международных обязательств erga omnes. Это, в частности, объясняется следующими обстоятельствами:

1) специализированностью объекта и предмета правового регулирования Римского статута как особого международного договора. В частности, в его преамбуле говорится, что «обязанностью каждого государства является осуществление его уголовной юрисдикции над лицами, несущими ответственность за совершение международных преступлений». Далее: «На благо нынешнего и грядущих поколений учредить независимый постоянный Международный уголовный суд, связанный с системой Организации Объединенных Наций, обладающий юрисдикцией в отношении самых серьезных преступлений, вызывающих озабоченность всего международного сообщества». В соответствии со ст. 5 Римского статута юрисдикция Международного уголовного суда (далее — МУС) ограничивается самыми серьезными преступлениями, вызывающими озабоченность всего международного сообщества (преступление геноцида; преступления против человечности; военные преступления; преступление агрессии). Борьба с этими преступлениями относится к обязательствам государств erga omnes. Следовательно, участие государств в Римском статуте нельзя рассматривать с позиции исключительной прерогативы суверенных государств;

2) особенностями целей деятельности МУС, основными из которых являются незамедлительное и всемерное наказание физических лиц за совершенные ими тяжкие международные преступления, а также обеспечение сохранения международного мира и безопасности, когда интересы поддержания мира могут быть поставлены выше, чем немедленное привлечение к уголовной ответственности определенных физических лиц;

3) участием в Римском статуте значительного числа (111 ратифицировавших и 139 подписавших документ) стран, что свидетельствует о проявлении opinio juris большинством государств мира и, по сути, признании за целым рядом норм Римского статута характера jus cogens. Это частично подтвердили своими решениями Международный суд ООН в деле «Конго против Руанды» от 3 февраля 2006 г. (уголовное преследование и сотрудничество по делам о геноциде) и Международный трибунал по бывшей Югославии в деле Фурунджии от 10 декабря 1998 г. (запрет пыток как обязательство erga omnes). Римский статут кодифицировал большинство норм международного гуманитарного права о серьезных нарушениях. В Консультативном заключении о правовых последствиях строительства стены на оккупированной палестинской территории от 9 июля 2004 г. Международный суд ООН указал, что такие нормы «включают обязательства, которые, по существу, носят характер erga omnes»;

4) возможностью распространения юрисдикции МУС на гражданина неучаствующего государства («юрисдикция по умолчанию»), когда другие потенциальные кандидаты отказались рассматривать дело[4]. Предусмотренные Римским статутом нормы, налагающие обязанность расследовать и преследовать в суде серьезные преступления по международному праву, являются обязательствами по обычному международному праву (обязательствами erga omnes) и потому связывают не только государства, подписавшие и ратифицировавшие договор или присоединившиеся к нему, но и все иные (третьи государства)[5].

Известно, что в случае нарушения норм jus cogens реализуется особый механизм международной ответственности, основные черты которого зафиксированы в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 12.12.2001 № 56/83 «Ответственность государств за международные противоправные деяния». Поскольку нормы jus cogens создают обязательства erga omnes, любое государство может реагировать на их нарушения.

Следует отметить такую особенность МУС, как расширенная возможность опосредованного применения положений международного уголовного права через национальный закон. Данный вариант предусмотрен в п. «с» ч. 1 ст. 21 Римского статута: МУС использует «национальные законы государств, которые при обычных условиях осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления». Опосредованное применение МУС нормы международного уголовного права допустимо при невозможности использования материально-правовых условий Римского статута и международного договора, положений международного права, включая общепризнанные принципы международного права вооруженных конфликтов. Особая значимость этой идеи заключается в акцентировании взаимосвязи международного и национального уголовного права, использовании их норм в качестве взаимных источников друг друга.

К важным юрисдикционным положениям Римского статута относится положение о том, что государство считается автоматически признающим юрисдикцию МУС в отношении всех упомянутых в Римском статуте преступлений, если данное государство осуществило национальную ратификацию документа или однократное признание его юрисдикции.

Однако в России вопрос так не стоит. И все же факт подписания Российской Федерацией Римского статута в 2000 году говорит о появлении новых международных договоренностей, несмотря на невступление международного договора в силу для нашей страны[6].

Нередко процесс принятия государством международного обязательства бывает длительным, поэтому частичное обязательство может возникнуть еще до окончательного оформления согласия государства с договором.

Во-первых, Римский статут в качестве универсального многостороннего договора был подписан Россией еще до вступления его в силу. При этом Римский статут отвечает двум важным условиям: он действителен по международному праву; в нем обеспечено представительство государств, принадлежащих ко всем основным правовым системам. В связи с этим можно полагать, что заключенные в Римском статуте положения относятся к общепризнанным нормам международного права и потому в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ могут непосредственно применяться в российской правовой системе.

Во-вторых, в соответствии со ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года наше государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели. То есть, несмотря на то, что согласие российского государства на обязательность для него Римского статута еще не подтверждено, поскольку вступление договора в силу откладывается, наша страна не может действовать таким образом, как будто этого договора не было вовсе.

Универсальная юрисдикция, устанавливаемая УК РФ, в принципе, позволяет применять положения Римского статута без внесения изменений и дополнений в действующее уголовное законодательство, однако это не освобождает от необходимости привести его в соответствие нормам международного уголовного права.

В настоящее время совершенно очевидно, что неотложным этапом уголовно-правовой реформы в России должна стать адаптация действующего законодательства Российской Федерации к требованиям Римского статута. Национально-правовая криминализация международных преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС, позволит имплементировать международно-договорные обязательства Российской Федерации и реализовать нормы международного обычного права в сфере борьбы с преступностью.

Если не будут внесены соответствующие поправки в УК РФ, УПК РФ, УИК РФ и другие федеральные законы, то Россия не сможет в конкретной ситуации самостоятельно суверенно осуществлять уголовное преследование за геноцид, военные преступления и преступления против человечности и такие дела будут согласно принципу комплементарности приняты к производству МУС.

С нашей точки зрения, оптимальным для России в части надлежащей реализации международных уголовно-правовых обязательств должен быть признан следующий вариант: принятие комплексного федерального закона, определяющего порядок взаимодействия органов российской юстиции и МУС. Примерами могут служить Закон Соединенного Королевства 2001 года «О Международном уголовном суде» и Федеральный закон Швейцарии 2001 го-да «О сотрудничестве с Международным уголовным судом», а также иные аналогичные акты, принятые в ряде государств.

Предлагаемый комплексный закон вовсе не обязательно жестко увязывать с законом о ратификации Римского статута, ведь различия в процедуре могут затруднить принятие обоих законов в пакете. Нельзя забывать о том, что ст. 88 Римского статута непосредственно налагает на государства обязанность обеспечить наличие соответствующих национально-правовых процедур для всех форм сотрудничества с МУС.

Библиография

1 См.: Strategy for an Era of Application of International Law — Action Plan adopted by the UN Senior Management Group and Approved by the UN Secretary-General. June. 2000.

2 См.: Капустин А.Я. Некоторые теоретические проблемы имплементации международного права в российском законодательстве // Актуальные проблемы правовой реформы в России. — Калининград, 2005. С. 40—52.

3 Действующее международное право: В 2 т. / Отв. ред. Ю.М. Колосов и Э.С. Кривчикова. Т. 2. — М., 2002. С. 506.

4 См.: Семенькова В.Н. Международный уголовный суд и граждане третьих государств // Актуальные проблемы совершенствования законодательства и правоприменительной практики на современном этапе. — Калининград, 2004. С. 95—101.

5 См.: Schabas W. Punishment of Non-State Actors in Non-International Armed Conflict // Fordham International Law Journal. 2003. Vol. 26. P. 907—933.

6 См.: Распоряжение Президента РФ от 08.09.2000 № 394-рп «О подписании Римского статута Международного уголовного суда».