Реализация права на вход в жилое помещение должника без его согласия

С.Ю. ГУСАКОВ,

начальник отдела организации исполнительного производства Управления ФССП России по Волгоградской области

Эффективность принудительного исполнения исполнительных документов имущественного характера непосредственным образом зависит от двух основных элементов данного процесса: полноты определения перечня имущества, принадлежащего должнику, за счет которого могут быть исполнены требования исполнительного документа, и своевременного обращения взыскания на выявленное имущество должника.

Основным исполнительным действием, при помощи которого судебный пристав-исполнитель определяет перечень принадлежащего должнику имущества, является направление соответствующих запросов в кредитные организации, контролирующие и регистрирующие органы (п. 2 ч. 1 ст. 64 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон об исполнительном производстве)). Вместе с тем подобным образом возможно определить только тот круг имущества, которое (права на которое) подлежит соответствующей регистрации (учету). Движимое же имущество, принадлежащее должнику, не подлежит никакой регистрации (учету). и факт его наличия может быть установлен только путем визуального осмотра помещения (прежде всего жилого), в котором оно может находиться.

Таким образом, неотъемлемой частью процедуры принудительного исполнения исполнительных документов, сумма взыскания по которым предусматривает возможность наложения ареста на имущество должника (ч. 1.1 ст. 80 Закона об исполнительном производстве), является проверка имущественного положения должника в принадлежащем ему или занимаемом им жилом помещении.

Однако в повседневной практике судебные приставы-исполнители зачастую сталкиваются с ситуациями, в которых доступ в жилое помещение, принадлежащее должнику или занимаемое им, оказывается закрыт. В связи с этим возникает необходимость проникновения в указанное жилое помещение помимо воли должника, в том числе с применением процедур вскрытия помещения.

Необходимо признать, что в настоящее время практическая реализация процедуры входа в жилое помещение, занимаемое должником, без согласия последнего (а уж тем более со вскрытием помещения) не нашла широкого применения прежде всего по двум причинам.

Во-первых, нормативный материал, регламентирующий указанный вопрос, ограничен всего двумя пунктами, содержащимися в двух федеральных законах, а именно: абз. 5 ч. 2 ст. 12 Федерального закона от 21.07.1997 № 118-ФЗ «О судебных приставах» (далее — Закон о судебных приставах) и п. 6 ч. 1 ст. 64 Закона об исполнительном производстве. Но даже те скудные нормы, которые содержаться в указанных правовых актах, лишь определяют круг полномочий судебного пристава-исполнителя, среди которых имеется право на вход в жилое помещение должника без его согласия, но не определяют порядок его реализации.

Подобная ситуация представляется недопустимой. Право на вход в жилое помещение должника без его согласия и, тем более, вскрытие жилого помещения напрямую связано с ограничением одного из основных конституционных прав граждан — права на неприкосновенность жилища (ст. 25 Конституции РФ). Это право судебного пристава-исполнителя безусловно заслуживает более подробной правовой регламентации. Отсутствие детально определенного механизма реализации исполнительного действия, ограничивающего конституционное право, создает правовую неопределенность в возможности наступления негативных, прежде всего уголовно-правовых (ст. 139 УК РФ) последствий для судебного пристава-исполнителя и является существенным сдерживающим фактором в процессе исполнения.

Особое недоумение указанная скудность нормативного материала, касающегося ограничения одного из основных прав, возникает на фоне того, какое внимание в Законе об исполнительном производстве уделяется порядку совершения исполнительных действий, не затрагивающих или в значительно меньшей мере затрагивающих основные конституционные права граждан. Например, такому исполнительному действию, как временное ограничение на пользование должником специальным правом (п. 15.1 ч. 1 ст. 64 Закона об исполнительном производстве), посвящена отдельная ст. 67.1, в которой детально урегулирован механизм его реализации вплоть до того, в какие сроки и как (лично, не лично) необходимо вручать должнику те или иные процессуальные документы.

Однако право управления транспортным средством не относится к основным правам человека и гражданина. Более того, в конце 2016 года, например, легковыми транспортными средствами владели 45 163 тыс. граждан (при численности населения 146,5 млн человек)[1], что составляет 30,82% от населения Российской Федерации.

В свою очередь в жилых помещениях на тех или иных основаниях (в качестве собственников, нанимателей, членов семьи собственников и т. д.) проживает абсолютное большинство населения и, соответственно, вопрос о гарантии права на неприкосновенность жилища касается практически каждого жителя страны.

Аналогичная детальная регламентация имеется и в отношении других исполнительных действий (статьи 64.1 — 67 Закона об исполнительном производстве).

Указанная ситуация еще в 2011 году была предметом обсуждения на организованной ФССП России II Международной научно-практической конференции «Эффективность принудительного исполнения судебных решений и актов других органов» (8—11 июня 2011 г.) проходившей в Казани. А.И. Хикматуллин, в частности, отмечал, что «в случаях, когда должник отказывается в добровольном порядке обеспечить доступ в жилое помещение, судебные приставы-исполнители отказываются вскрывать жилое помещение, занимаемое должником, тем самым способствуя сокрытию имущества должника»[2]. Предлагалось издать соответствующие методические рекомендации, в которых определялся бы механизм реализации данного полномочия. Однако прошло более шести лет, а подобный документ так и не создан.

Во-вторых, до настоящего времени не решен наиболее острый практический вопрос, связанный с технической реализацией механизма вскрытия жилого помещения (вскрытие входной двери, монтаж запирающих устройств и т. д.). В.А. Гуреев в этой связи отмечает: «Тем удивительнее выглядит положение комментируемой статьи (Статьи 12. — Примеч. ред.), наделяющее судебного пристава-исполнителя правом при необходимости вскрывать помещения. Хотя Закон об исполнительном производстве и обходит данный вопрос стороной, но вполне очевидно, что пристав-исполнитель не располагает соответствующими техническими и организационными средствами для надлежащего совершения указанных действий»[3].

В-третьих, затруднения вызывает еще и тот факт, что в настоящее время в правовой системе Российской Федерации не существует единого подхода к тому, что следует относить к жилищу.

Казалось бы, что по данному вопросу следует обращаться к основному нормативному акту, регулирующему жилищные правоотношения, т. е. к Жилищному кодексу РФ, в ч. 2 ст. 15 которого содержится легальное определение этого понятия: жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства. Более того, ст. 16 ЖК РФ определяет виды помещений, которые относятся к жилым: жилой дом, часть жилого дома; квартира, часть квартиры; комната.

Однако во множестве других правовых актов также содержатся определения жилища, которые не вполне или совершенно не совпадают с определением, данным ЖК РФ. Так, в примечании к ст. 139 УК РФ указано, что под жилищем понимаются индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение (независимо от формы собственности), входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания.

Аналогичное определение содержится в п. 10 ст. 5 УПК РФ.

Как видно, уголовное и уголовно-процессуальное законодательство расширительно подходит к определению понятия жилища. С уголовно-правовой точки зрения неприкосновенность жилища касается не только собственно жилого фонда, но и любого другого помещения, предназначенного для проживания граждан.

Закон РФ от 25.06.1993 № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» определяет, что гражданин может быть зарегистрирован по месту жительства или месту пребывания в жилом доме, квартире, комнате, жилом помещении специализированного жилищного фонда либо ином жилом помещении, в которых гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору найма (поднайма), договору найма специализированного жилого помещения либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, а также гостиница, санаторий, дом отдыха, пансионат, кемпинг, туристская база, медицинская организация или другое подобное учреждение, учреждение уголовно-исполнительной системы, исполняющее наказания в виде лишения свободы или принудительных работ, либо не являющееся местом жительства гражданина Российской Федерации жилое помещение, в которых он проживает временно (ст. 2).

Европейский суд по правам человека трактует понятие «жилище» расширительно, включая в него и другие помещения (адвокатский офис (см. дело «Нимитц против Германии» 1992 года) и даже транспортные средства (см. дело «Эрнст и другие против Бельгии» 2003 года, дело «Бакли против Соединенного Королевства» 1996 года)[4].

Законодательство об исполнительном производстве и о судебных приставах не дает определения жилища, которое используется в данной сфере правоотношений. В связи с этим прежде всего в целях предотвращения негативных последствий при реализации права на принудительный вход в жилое помещение судебному приставу-исполнителю следует ориентироваться на то определение, которое используется в ст. 139 УК РФ.

Как уже было указано выше, неприкосновенность жилища является одним из основных конституционных прав граждан. Конституция РФ в ст. 25, а в след за ней и ЖК РФ в ст. 3 указывают, что никто не вправе проникать в жилище без согласия проживающих в нем на законных основаниях граждан иначе как в предусмотренных ЖК РФ целях и в предусмотренных другим федеральным законом случаях и в порядке или на основании судебного решения. Такими «другими федеральными законами», которые предоставляют возможность проникновения в жилое помещение в целях исполнения исполнительного документа без согласия проживающих в нем лиц, являются Закон о судебных приставах и Закон об исполнительном производстве.

Абзац 5 п. 2 ст. 12 Закона о судебных приставах предоставляет судебному приставу-исполнителю право входить в помещения и хранилища, занимаемые должниками или принадлежащие им, производить осмотры указанных помещений и хранилищ, при необходимости вскрывать их, а также на основании соответствующего  определения суда совершать указанные действия в отношении помещений и хранилищ, занимаемых другими лицами или принадлежащих им, а положения п. 6 ч. 1 ст. 64 Закона об исполнительном производстве предусматривают возможность с разрешения в письменной форме старшего судебного пристава (а в случае исполнения исполнительного документа о вселении взыскателя или выселении должника — без указанного разрешения) входить без согласия должника в жилое помещение, занимаемое последним.

Положения законодательства о праве судебного пристава-исполнителя входить без согласия должника в занимаемое им жилое помещения были предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. В определении от 17.06.2010 № 902-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Григорьевой Ольги Валентиновны на нарушение ее конституционных прав пунктом 6 части 1 статьи 64 Федерального закона “Об исполнительном производстве”» судом указано на то, что вопрос о праве проникновения в жилище против воли проживающих в нем лиц разрешен в самой Конституции РФ:  ст. 25, провозглашая неприкосновенность жилища, «вместе с тем предусматривает и ограничение этого конституционного права граждан в случаях, установленных федеральным законом. Положения о праве судебного пристава-исполнителя входить без согласия должника в занимаемое им жилое помещения, направленные на судебную защиту прав взыскателей в стадии исполнения судебного решения, содержится в федеральном законе, т. е. в законе того уровня, который предусмотрен указанной статьей Конституции  РФ. Следовательно, п. 6 ч. 1 ст. 64 Федерального закона «Об исполнительном производстве» не может рассматриваться как нарушающий конституционные права[5].

Таким образом, в рамках реализации полномочий по принудительному исполнению судебных актов и актов иных уполномоченных органов судебный пристав-исполнитель наделен правом на совершение исполнительных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан на неприкосновенность жилища.

Вместе с тем само по себе указанное право не является абсолютным в том плане, что для его реализации необходимо соблюдение ряда условий, обеспечивающих легитимность процедуры входа в жилое помещение.

Анализ положений законодательства об исполнительном производстве, а также разъяснений органов судебной власти в ходе применения соответствующих норм права позволяет определить следующие условия для реализации судебным приставом-исполнителем права на вход в жилое помещение, занимаемое должником, без согласия последнего (в том числе, при необходимости, — со вскрытием данного помещения).

1. Для проникновения в жилое помещение должника без его согласия должен быть установлен и зафиксирован факт непредоставления судебному приставу-исполнителю беспрепятственного доступа в указанное помещение. В случае если должник не препятствует входу в занимаемое им жилое помещение для совершения необходимых исполнительных действий, основания для применения соответствующих принудительных процедур отсутствуют (апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 15.04.2014 по делу № 33-2115/14).

СТАТЬЯ БОЛЬШАЯ, ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ