Реализация принципа неприкосновенности жилища при производстве следственного осмотра

УДК  343.102:342.7

Страницы в журнале: 129-132

Л.В. Смешкова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса юридического факультета Новосибирского государственного технического университета Россия, Новосибирск smeshkovalv@mail.ru

Выполнение ряда следственных действий при проведении предварительного расследования подразумевает использование таких инструментов государственного принуждения, которые вынуждают граждан претерпевать ограничение своих прав.  Автор анализирует особенности производства следственного осмотра места происшествия в жилых помещениях, которые могут вызвать необоснованное ограничение прав граждан на неприкосновенность жилища. На основе результатов исследования статистических данных и процессуальных актов, фиксирующих результаты следственного осмотра, выявляется ряд проблем, связанных с регламентацией оснований и порядка осмотра в жилище. Предлагаются соответствующие изменения, подлежащие внесению в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, в части закрепления процедуры производства указанного следственного действия.

Ключевые слова: уголовный процесс, неприкосновенность жилища, следственное действие, осмотр места происшествия, осмотр жилища.

О  действии принципа неприкосновенности жилища написано множество трудов, принадлежащих весьма компетентным правоведам, специализирующимся в различных сферах правовой науки. Вопросы толкования понятия «неприкосновенность жилища» обсуждались не только в области уголовно-процессуального и оперативно-розыскного, но и международного, конституционного и гражданского права. Не умаляя значения исследований сущности неприкосновенности жилища в сфере частноправовых отраслей, считаем, что повышенное внимание к реализации этого принципа должно уделяться и уголовно-процессуальной наукой, и теорией оперативно-розыскной деятельности.

Следуя предписанию, содержащемуся в ст. 25 Конституции РФ, законодатель предусмотрел ряд случаев, сопряженных с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц. Все они связаны с осуществлением тех направлений деятельности государственных органов и должностных лиц, которые нацелены на защиту объектов уголовно-правовой охраны. Соответственно, наибольшие возможности для ограничения действия принципа неприкосновенности жилища существуют в сфере оперативно-розыскной и следственной практики.

Согласно статистическим данным, представленным на сайте Министерства внутренних дел РФ, на протяжении последних 5 лет (с 2010 по 2015 год) почти половину всех зарегистрированных преступлений неизменно составляют хищения чужого имущества. При этом каждая четвертая кража, каждый двадцать первый грабеж, каждое четырнадцатое разбойное нападение сопряжены с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище [2]. Такая ситуация вызывает необходимость проведения большого объема следственных действий в жилых помещениях, в том числе в принудительном порядке, т. е. при отсутствии согласия проживающих в таких помещениях лиц.

На первый взгляд, законодатель в целом постарался учесть права граждан, в жилых помещениях которых необходимо проведение осмотра, обыска или выемки, обязав следователя и дознавателя ходатайствовать перед судом о получении разрешения на производство указанных следственных действий.

Тем не менее, при более детальном анализе норм уголовно-процессуального закона и следственной практики выявляются некоторые вопросы, создающие область для научных дискуссий и вызывающие затруднения в работе органов предварительного расследования. По нашему мнению, в набольшей степени это проявляется при производстве следственного осмотра.

В контексте ч. 1 ст. 176 Уголовно-процессуального кодекса РФ законодатель разграничивает осмотр в зависимости от его объектов, выделяя осмотр места происшествия и осмотр жилища. При этом УПК РФ умалчивает о нормативном разрешении ситуации, когда в качестве места происшествия выступает жилище. Должен ли в этом случае следователь (дознаватель) озадачиваться вопросом получения судебного разрешения? Исходя из буквального толкования норм УПК РФ — нет. Следственная практика свидетельствует о схожем мнении следователей и дознавателей.

При подготовке статьи нами было изучено 100 уголовных дел, расследованных в ряде районных следственных отделов Следственного управления Следственного комитета РФ по Новосибирской области. Результаты документального анализа показали, что в 53% случаев осмотров места происшествия в качестве такового выступает жилище. При этом при осмотре следователи руководствуются правилами, предусмотренными исключительно для осмотра места происшествия, не учитывая положение ч. 5 ст. 177 УПК РФ, согласно которому получение согласия на осмотр лиц, проживающих в помещении, обязательно; за неимением такового следователь (дознаватель) должен обратиться с ходатайством в суд.

В уголовно-процессуальной литературе высказаны полярные точки зрения по данному вопросу. Р.С. Яновский рассматривает возможность производства осмотра жилища как места происшествия без согласия проживающих в нем лиц, но в исключительных случаях. Он считает, что «нет необходимости получать согласие лица на осмотр его жилища в случае, если в нем [жилище] находится труп. В большинстве случаев убийства совершаются в жилище лицами, проживающими в данном жилище. В этой связи получать согласие на осмотр жилища у “лица, совершившего преступление”, нецелесообразно» [8, с. 36].

Сходной точки зрения придерживается Ю.Ф. Францифоров. Он предлагает при совпадении места происшествия с жилым помещением оперировать нормой ч. 5 ст. 165 УПК РФ, согласно которой в исключительных случаях, когда производство осмотра жилища не терпит отлагательства, он может быть произведен на основании постановления следователя без получения судебного решения. Основанием для такого исключения является недопустимость промедления, связанная с утратой доказательственной базы, например в случае уничтожения следов сокрытия преступления [6, с. 63].

А.М. Феоктистов отрицательно относится к оформлению осмотра места происшествия (жилища) протоколом осмотра жилища, утверждая, что речь идет о двух разных следственных действиях. Эта точка зрения аргументируется спецификой осмотра места происшествия: наряду с доказательственной такой осмотр выполняет проверочную функцию, в то время как осмотр жилища направлен исключительно на фиксацию сведений о расследуемом преступлении [5, с. 48]. В.И. Рохлин и А.Ф. Бокаев придерживаются той же позиции и считают невозможным отождествление осмотра места происшествия и осмотра жилища [4, с. 59].

На наш взгляд, данная проблема требует законодательного разрешения. Отсутствие четких предписаний законодателя о порядке действий лица, проводящего осмотр жилого помещения, являющегося местом совершения преступления, позволяет игнорировать требования ст. 25 Конституции РФ и существенно снижает эффективность действия принципа неприкосновенности жилища, реализация которого наиболее важна в сфере уголовного судопроизводства.

Изученные протоколы следственных осмотров содержат еще одну интересную деталь, с помощью которой при умелой интерпретации можно поставить под удар допустимость результатов осмотра, включая объекты, изъятые при его проведении. Речь идет об отсутствии отметки о получении согласия жильцов на производство осмотра. В 93% исследованных протоколов факт получения такого согласия не фиксировался, в остальных 7% случаев в тексте протоколов фигурируют записи следователя «с осмотром согласен» либо «против осмотра не возражаю», которые можно считать голословными по причине отсутствия подписи лиц, давших согласие на производство осмотра в своем жилом помещении.

Справедливости ради нужно отметить, что существует некая недоговоренность уголовно-процессуального закона, несколько осложняющая ситуацию для следователей:  чьего именно согласия должен добиться следователь? кого можно считать лицом, проживающим в жилище? Многих процессуалистов интересуют ответы на эти вопросы. По мнению С.Д. Долгинова, под лицами, проживающими в жилище, «подразумеваются совершеннолетние лица, постоянно или временно проживающие в подлежащем осмотру жилом помещении или владеющие им на правах частной собственности, независимо от факта их регистрации в этом жилище» [1, с. 58].

В.М. Харзинова под проживающими в жилище лицами понимает постоянно или временно проживающих в нем собственников; нанимателей помещения по договору социального найма или по договору аренды; граждан, а также проживающих совместно с ними совершеннолетних членов их семей (супруг, дети, родители и др.) и других родственников, не являющихся членами их семей; нетрудоспособных иждивенцев, опекунов, попечителей и иных лиц, вселенных в помещение в  установленном законом порядке [7, с. 49].

В уголовно-процессуальной литературе достаточно распространено мнение о том, что если в жилище проживают недееспособные граждане или несовершеннолетние, следует испрашивать согласие на проведение осмотра  жилища у их законных представителей.

А.В. Писарев отмечает, что в исключительных случаях проведение осмотра допустимо с согласия несовершеннолетних жильцов (например, когда единственными проживающими в помещении являются лица 16—17 лет). Если же в помещении находятся и взрослые, и несовершеннолетние, то волеизъявление последних не должно учитываться при получении  согласия на осмотр [3, с. 76].

Анализ теоретических аспектов данной проблемы позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, если местом происшествия является жилое помещение, при его осмотре считаем недопустимым применение норм, предусмотренных для производства осмотра места происшествия и не предполагающих реализацию гарантий, обеспечиваемых конституционным принципом неприкосновенности жилища. Уголовно-процессуальный закон должен содержать специальную норму, предписывающую порядок действий следователя (дознавателя) в подобной ситуации.

Во-вторых, УПК РФ нуждается в закреплении нормы о субъектах, согласие которых является условием внесудебного проведения осмотра в жилище, и о процессуальной форме  получения такого согласия.

С этой целью предлагаем внести изменения в содержание ч. 5 ст. 177 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции:

«Осмотр жилища, в том числе являющегося местом происшествия, производится только с согласия проживающих в нем лиц или на основании судебного решения. Согласие на осмотр жилого помещения истребуется у совершеннолетних лиц, проживающих в жилище на основаниях, предусмотренных законом. Если лица, проживающие в жилище, являются несовершеннолетними или в силу психического или иного тяжкого заболевания не могут защищать свои права и законные интересы, или возражают против осмотра, следователь с согласия руководителя следственного органа и дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом ходатайство о производстве осмотра в соответствии со статьей 165 настоящего Кодекса. Согласие на производство осмотра фиксируется путем внесения соответствующей записи и подписи лица, проживающего в жилище, в протокол следственного действия».

Список литературы

1. Долгинов С.Д. Осмотр жилища: уголовно-процессуальные аспекты // Вестник Пермского университета. 2009. № 3(5). С. 58—62.

2. Официальный сайт МВД России. Состояние преступности. URL: https://mvd.ru/Deljatelnost/statistics (дата обращения: 09.06.2015).

3. Писарев А.В. Актуальные проблемы правового регулирования производства осмотра жилища // Уголовное досудебное производство: проблемы теории и практики: материалы межвузовской научн.-практ. конференции. Омск: Омский юридический институт, 2004. С. 75—79.

4. Рохлин В.И., Бокаев А.Ф. Осмотр жилища (теоретический и практический аспекты) // Мир юридической науки. 2012. № 5. С. 58—62.

5. Феоктистов А.М. Осмотр места происшествия — жилища подозреваемого // Уголовный процесс. 2006. № 2. С. 48—49.

6. Францифоров Ю.В. Проблемы следственного осмотра // Уголовный процесс. 2008. № 6. С. 63—64.

7. Харзинова В.М. Проблемы производства  следственного осмотра // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2013. № 1(19). С. 48—51.

8. Яновский Р.С. Следственный осмотр в уголовном судопроизводстве // Законность. 2012. № 5. С. 35—39.