Реализация принципов уголовно-исполнительного законодательства при исполнении наказания в виде лишения свободы

В.Г. ГРОМОВ,
кандидат юридических наук, доцент, докторант кафедры уголовного права и криминологии Саратовского юридического института МВД России
 
В  науке принято считать, что принципы — это основные, наиболее общие и руководящие положения права, которые невыводимы из других понятий, первичны. Нормы-принципы носят императивный, властно-повелительный характер, содержат обязательные предписания.
Принцип (от лат. principium — основа, начало) — в объективном смысле исходный пункт, первооснова, самое первое; основополагающее теоретическое знание, не являющееся ни доказуемым, ни требующим доказательства[1].
 
Однако в настоящее время существует ряд проблем в реализации уголовно-исполнительных принципов. Это связано, во-первых, с несоответствием части уголовно-исполнительных норм существующим принципам; во-вторых, с необоснованным включением некоторых положений в систему принципов уголовно-исполнительного права.
Все принципы образуют совокупность правовых начал, одинаково значимых для достижения целей процесса исполнения наказания. Система принципов уголовно-исполнительного законодательства определяет как стратегию и направление развития уголовно-исполнительного законодательства в целом, так и отдельных его институтов, регламентирует правовое регулирование общественных отношений, возникающих во время исполнения наказаний,  отражает требования международных норм, относящихся к исполнению наказаний и обращению с осужденными.
В рамках системы сущность и значение каждого принципа обусловливаются не только собственным содержанием, но и функционированием всей системы, где нарушение любого принципа приводит обычно к нарушению других принципов и тем самым к несоблюдению законности всего процесса исполнения наказания.
Применительно к общественным отношениям, в том числе и урегулированным нормами права, принципы представляют собой такие руководящие идеи и положения, которые отражают основы, исходные начала становления и развития указанных отношений. В отличие от принципов, присущих другим явлениям, правовые принципы, в том числе и принципы уголовно-исполнительного права, обладают свойствами нормативности и общеобязательности.
Принципы уголовно-исполнительного права как основополагающие, руководящие начала, требования пронизывают все уголовно-исполнительное законодательство и право, выражают его социально-политическую направленность и наиболее существенные черты право-
вого регулирования исполнения наказания, характеризуют уголовно-исполнительное право в качестве самостоятельной отрасли права. Теория права определяет, что правовое требование становится принципом при условии, если оно отражает в целом свойство права и «пронизывает всю юридическую форму общественных отношений»[2].
Принципы уголовно-исполнительного права объективны по своему генезису и наполнению в силу их обусловленности закономерностями развития общества и сферы исполнения наказаний.
Кроме того, объективность принципов определяется их сущностью, т. е. основные идеи, содержащиеся в них, подлежат обязательному воплощению как в конкретной отрасли права, так и при реализации в правоприменительной деятельности. Их игнорирование неизбежно влечет негативные последствия, заключающиеся в нарушениях прав и свобод граждан. На принципах должна строиться политика государства в области исполнения наказаний, им должны соответствовать все нормы уголовно-исполнительного права.
В основе правовых принципов лежат общечеловеческие ценности. Об этом свидетельствуют многие международные акты, в частности Всеобщая декларация прав человека 1948 года и Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года, в которых зафиксированы многие общеправовые принципы регулирования отношений между личностью и государством[3].
Субъективность принципов права определяется тем, что они, как продукты общественного сознания, абстрагируются из социальной действительности и формулируются людьми. Основным источником формирования принципов уголовно-исполнительного права является уголовно-правовая политика государства[4]. При этом учитывается влияние на данную сферу, во-первых, общеполитических принципов, во-вторых, принципов, на которых строится политика по борьбе с преступностью в стране, в том числе и принципов уголовной политики.
По отношению к правовым принципам основополагающие требования (принципы) уголовно-исполнительной политики имеют определяющее значение, поскольку становление политических принципов находится в более тесной связи с развитием общественных отношений, составляющих основу для изменений в области политики, в частности в сфере исполнения наказания. Будучи закрепленными в законе, принципы уголовно-исполнительной политики, не утрачивая своей политической природы, становятся правовыми, приобретают большую стабильность и определенное самостоятельное значение как элементы правовой системы.
На основании анализа ст. 8 УИК РФ профессор М.П. Мелентьев к общеправовым принципам относит законность, гуманизм, демократизм; межотраслевым — равенство осужденных перед законом; отраслевым — дифференциацию и индивидуализацию исполнения наказаний, рациональное применение мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, соединения наказания с исправительным воздействием[5].
Рассмотрим реализацию принципов уголовно-исполнительного права на практике.
Законность — это, во-первых, ясность и однозначность самого закона, а во-вторых, точность и неуклонность исполнения законов. Известный немецкий юрист С. Кроне в 1905 году писал: «Если вы имеете лучшие законы, лучших судей и лучшие приговоры, а чиновники, исполняющие эти приговоры, никуда не годятся, то можете спокойно бросить законы в мусорный ящик и сжечь ваши приговоры»[6].
Под принципом гуманизма в уголовно-исполнительном праве понимается «система взглядов (идей) о признании человека высшей ценностью в обществе, обеспечивающая закрепление в его нормах и институтах таких задач, форм, средств и методов исполнения уголовного наказания, которые отвечают интересам общества и отдельной личности, не имея целью причинение физических страданий осужденным или унижение их человеческого достоинства, создает реальные условия для их исправления и возвращения в общество полезными членами»[7].
Если существование принципов законности и гуманизма не вызывает у нас сомнений, то этого нельзя сказать о принципе демократизма, отражающем содержание многих институтов и норм уголовно-исполнительного права. Прежде всего, по мнению ряда ученых, он реализуется в признании осужденного субъектом этой отрасли права[8]. В ст. 16 Международного пакта о гражданских и политических правах  подчеркивается, что «каждый человек, где бы он не находился, имеет право на признание его правосубъектности»[9]. Социальная значимость данного положения определяется тем, что осужденный прежде всего к лишению свободы существенно ограничивается в правах и поэтому особенно нуждается в соответствующей социальной защищенности[10]. Однако если осужденного не считать субъектом уголовно-исполнительных правоотношений, то существование самой отрасли права потеряет всякий смысл, так как кроме осужденных уже больше не останется никаких субъектов, которые могли бы отбывать уголовное наказание.
Специальный правовой статус осужденных базируется на общем правовом статусе граждан России, осуждение лица к уголовному наказанию не влечет лишения гражданства России. В ст. 6 Конституции РФ прямо указывается на то, что гражданин Российской Федерации не может быть лишен гражданства или права изменить его. В Федеральном законе от 31.05.2002 № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» не предусмотрено лишение гражданства по мотивам осуждения к уголовному наказанию. Более того, согласно ст. 20 этого закона отбывание уголовного наказания служит препятствием для выхода из гражданства России по желанию осужденного.
Например, осужденные, содержащиеся в тюрьмах Великобритании, также являются подданными Ее Величества королевы, но это не значит, что пенальному праву этой страны характерен принцип демократизма или монархизма. Поэтому, на наш взгляд, этот принцип целесообразнее было бы назвать принципом гражданства или неизменности гражданства.
По мнению некоторых ученых, принцип демократизма проявляется в том, что уголовно-исполнительное законодательство хотя и исходит из конституционного положения о федеральном построении уголовно-исполнительной системы, но предоставляет довольно широкие права субъектам Российской Федерации в отношении учреждений и органов, исполняющих наказания, расположенных на их территории (например, по оказанию финансовой помощи, предоставлению налоговых льгот, кредитов). Кроме того, принцип демократизма проявляется в контроле органов государственной власти и органов местного самоуправления, судебном и ведомственном контроле, прокурорском надзоре над деятельностью учреждений и органов, исполняющих наказания, контроле общественных объединений[11].
На наш взгляд, это не совсем верно. В данном случае стоит говорить о принципе «демократического централизма», который предполагает сочетание центрального руководства органами, исполняющими наказания в пределах всей страны, с определенной самостоятельностью местных органов власти в повседневной деятельности уголовно-исполнительных органов. На этом принципе строилась деятельность таких организаций, как КПСС, ВЛКСМ, ВЦСПС и тому подобных; он предполагал выборность всех органов и подотчетность, подконтрольность нижестоящих органов вышестоящим.
Демократия — это термин, впервые введенный для обозначения политического строя, основанного на власти народа. В общетеоретическом смысле демократия тождественна форме политической организации общества, основанной на признании народа в качестве источника власти (народовластию), а также политическому режиму, допускающему граждан к управлению государственными делами и наделяющему их широким кругом прав и свобод[12]. Однако если проанализировать, как работает этот принцип во время отбывания осужденными уголовных наказаний, то можно увидеть, что в отношении лишения свободы он практически не реализуется.
Осужденные к лишению свободы не имеют права участвовать в демократических выборах органов власти. Выбирать место жительства, работы и учебы, персонал учреждений и органов, исполняющих наказания, они также не имеют права. Самодеятельные организации осужденных (актив) не являются органами самоуправления, а только функционируют под контролем персонала исправительных учреждений и по своей сути являются «буфером» между администрацией и основной массой осужденных. На самом деле на ключевые должности в самодеятельные организации осужденных активисты назначаются руководством учреждений, а затем это назначение одобряется формальным голосованием.
Учреждения и органы, исполняющие уголовные наказания, по-прежнему остаются закрытыми для подавляющего большинства населения. Реально на исправление осужденных могут повлиять лишь незначительное количество общественных организаций: комиссии по делам несовершеннолетних, попечительские советы и религиозные организации; воздействие широких масс общественности на осужденных, как показывает практика, пока невозможно.
На наш взгляд, Б.З. Маликов справедливо замечает, что УИК РФ, провозглашая принцип равенства осужденных перед законом, относительно осужденных к лишению свободы вводит ряд норм, ограничивающих его действие. Неравенство в условиях отбывания данного вида наказания закреплено в частях 3 и 4 ст. 73 УИК РФ в отношении указанных в них категорий осужденных при определении места отбывания наказания. Удаленность осужденных от мест постоянного проживания делает проблематичным реализацию целого ряда прав: на выезд за пределы исправительного учреждения, на получение посылок, передач, на свидания, телефонные разговоры. Указанные ограничения и проблемы реализации данного принципа при исполнении лишения свободы дают основания признать его принципом ограниченного действия в силу несовершенства уголовно-исполнительной политики[13].
Проблема реализации принципа равенства обостряется в связи с увеличивающейся в последние годы пропастью в обществе между богатыми и бедными. Еще У. Шекспир писал: «Оденьте преступление в золото, и крепкое копье правосудия переломится, не поранив, оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея»[14].
Принцип дифференциации и индивидуализации наказания, как правильно указывается рядом ученых, является производным от принципа справедливости ответственности и наказания и обеспечивает реализацию последнего[15].
Раздельное содержание для различных категорий осужденных предусматривается международными нормативными актами. Так, ст. 8 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными 1955 года устанавливает самые общие основы такого разделения: «Различные категории заключенных содержатся в раздельных заведениях или в разных частях одного и того же заведения, с учетом их пола, возраста, предшествующей судимости, юридических причин их заключения и предписанного обращения с ними. Таким образом:
· мужчин и женщин следует по возможности содержать в раздельных заведениях; если же мужчины и женщины содержатся в одном и том же заведении, то женщин следует размещать в совершенно отдельных помещениях;
· неосужденных заключенных следует помещать отдельно от осужденных;
· малолетних правонарушителей следует содержать отдельно от взрослых»[16].
Статья 67 уточняет, что в учреждениях может производиться и более глубокая классификация осужденных: «Целями классификации являются:
· отделение заключенных от тех, кто в силу своего преступного прошлого или отрицательных черт характера грозит оказать на них плохое влияние;
· разделение заключенных на категории, облегчающее работу с ними в целях их возвращения к жизни в обществе»[17].
В уголовно-исполнительном праве речь идет о принципах дифференциации и индивидуализации исполнения наказания (ст. 8 УИК РФ), в отличие от уголовного права, где эти принципы имеют более широкое применение, и не только при назначении наказания, считает Т.В. Непомнящая[18]. Однако между указанными принципами в уголовном и уголовно-исполнительном праве существует тесная взаимосвязь, поскольку речь идет хотя и о разных стадиях, но единого процесса реализации сущности уголовного наказания. Это подтверждает, в частности, наличие единой системы исправительных учреждений (далее — ИУ), призванной дифференцировать содержание наказания в виде лишения свободы в отношении различных категорий осужденных. Назначение осужденному вида ИУ — это процесс конкретизации содержания лишения свободы с учетом требований принципа дифференциации и индивидуализации наказания[19].
О.Р. Шайхисламова считает, что в уголовно-исполнительном праве дифференциация исполнения наказания достигается путем установления возможности распределения осужденных по видам ИУ, изменения условий отбывания наказания, в том числе в результате перевода в ИУ другого вида[20].
Дифференциация видов ИУ, закрепленная в статьях 56 и 58 УК РФ, призвана обеспечить максимальную индивидуализацию назначаемого осужденному наказания с учетом характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, особенностей его личности, свидетельствующих о степени его общественной опасности. Однако учесть все возможные особенности личности осужденного для классификации видов ИУ невозможно и не является необходимым[21].
В.Е. Южанин предлагает производить распределение осужденных по видам ИУ в зависимости от склонности к побегу, опасности совершения нового преступления, агрессивности, способности отрицательно влиять на осужденных, приверженности преступным традициям[22]. Однако, как правильно пишет С.П. Середа, большинство из этих критериев носит оценочный характер, кроме того, многие из указанных характеристик не проявляются у осужденного к моменту вынесения приговора, а могут быть использованы лишь в дальнейшем в процессе исполнения наказания и влиять на изменение режима исправительного учреждения[23]. Еще И.Я. Фойницкий замечал: «Установить моральные категории между арестантами весьма трудно, еще труднее распознать, к какой из них принадлежит данный человек»[24].
Дифференциация (от лат. differentia — разность, различие) — разделение, расчленение целого на различные части, формы и ступени[25]. Дифференцировать — учитывать различия при рассмотрении чего-либо. Дифференцированный подход — учитывающий различия, особенности разнородных объектов[26].
Индивидуальность — неповторимое своеобразие какого-либо явления, отдельного существа, человека[27]. Индивидуализировать (от лат. individuus — неделимый) — обособить, обособлять по характерным, индивидуальным признакам. Индивидуальный подход — особый, отдельный для каждого[28].
Индивидуализация — выделение личности или особи по ее индивидуальным свойствам, принятие во внимание особенностей каждого индивидуума[29].
Суд, назначая осужденным наказание в виде лишения свободы, одновременно производит их уголовно-правовую дифференциацию, так как распределяет их в соответствии со ст. 58 УК РФ по разным ИУ (исправительным и воспитательным колониям, тюрьмам и т. д.).
На этом уголовно-правовая дифференциация заканчивается и после вступления приговора в законную силу начинается в порядке ст. 80 УИК РФ дифференциация уголовно-исполнительного характера: осужденные мужского и женского пола направляются в разные колонии, в отдельные колонии направляются бывшие работники судов и правоохранительных органов; изолированно от других содержатся осужденные при опасном рецидиве, при особо опасном рецидиве, осужденные к пожизненному лишению свободы, осужденные, которым смертная казнь заменена в порядке помилования лишением свободы; больные алкоголизмом, наркоманией, туберкулезом, ВИЧ инфицированные, больные разными инфекционными заболеваниями также содержатся изолированно от других осужденных.
Кроме того, дифференциация осужденных в ИУ производится и по иным признакам и критериям, например: по производственному (наличию специальности), образовательному (наличию полного среднего образования). Эти и другие признаки, которые легко устанавливаются и определяются судом и персоналом ИУ, позволяют размещать осужденных по учреждениям, отрядам и бригадам. Это первый этап дифференциации.
Далее в процессе отбывания наказания осужденные обнаруживают индивидуальные черты характера, примыкают к разным неформальным субкультурным категориям. Они по-разному относятся к средствам исправления, персоналу, что проявляется в их поведении, которое может быть правопослушным и правонарушающим. В зависимости от поведения каждого индивидуально применяются различные меры поощрения и взыскания. При этом вступает в действие принцип индивидуализации исправительно-воспитательного воздействия на осужденных. Реализация этого принципа дает новый этап дифференциации осужденных: субкультурная, дисциплинарная, оперативно-профилактическая.
В зависимости от этого этапа дифференциации группы осужденных переводятся в разные условия содержания (обычные, облегченные, строгие, льготные — в воспитательных колониях), режимы (общий, строгий — в тюрьме). В рамках группы при осуществлении индивидуального подхода к каждому осужденному вновь обнаруживается, что их реакция на средства исправления различна.
Новый этап дифференциации — вновь группировка осужденных. Для правопослушных — поощрения, дополнительные посылки, передачи, свидания, переводы в учреждения с более мягким видом режима, условно-досрочное освобождение, помилование и т. д.; для нарушителей — водворение в штрафной изолятор, перевод в помещение камерного типа, единые
помещения камерного типа, перевод в тюрьму и т. д. И вновь в каждой из групп персонал в рамках общих равных условий и требований индивидуализирует подход и меры воспитательного характера применительно к отдельно взятому осужденному.
Выше описан лишь примерный алгоритм реализации принципов дифференциации и индивидуализации применительно к наказанию в виде лишения свободы. На самом деле этот процесс, безусловно, проходит сложнее. Однако заключить можно следующее. Дифференциация предполагает разделение, разбиение осужденных на сравнительно однородные группы для создания оптимальных условий для их содержания. Индивидуализация предполагает применение в рамках этих условий различных мер исправительно-воспитательного характера к отдельным осужденным в зависимости от их личностных качеств и поведения. И хотя по своей сути эти два понятия глубоко различны, они при исполнении наказания находятся между собой в тесном диалектическом единстве и постоянном взаимодействии.
Кроме того, сочетание «дифференциация исполнения наказания» означает, что наказания вообще должны исполняться по-разному. Поэтому, на наш взгляд, в уголовно-исполнительном праве принцип дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний нуждается в корректировке. Будет логичнее сформулировать его как принцип дифференциации осужденных и индивидуализации исправительного воздействия.
В законодательстве обобщенно формулируется принцип рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, состоящий из двух компонентов — рационального применения мер принуждения и средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения. Такая формулировка не случайна. Как справедливо отмечает А.В. Малько, «правовые стимулы должны сочетаться с правовыми ограничениями, ведь для законодателя важно не только побуждать к социально полезному поведению, но и сдерживать поведение социально вредное, которое может причинить урон интересам личности, коллектива, государства, общества»[30].
Т.Ф. Минязева так высказывается по поводу реализации рассматриваемого принципа: «В рамках уголовно-исполнительной политики необходимо ориентироваться на разумное сочетание комплекса карательных и исправительных мероприятий, которые с точки зрения здравого смысла способны содействовать цели становления виновного на путь исправления. В ряде случаев доверие, оказанное виновному в процессе отбывания наказания, может дать эффект, который не произвели бы никакие постановления закона и властей»[31].
На наш взгляд, в данном случае просто реализуется принцип дифференциации и индивидуализации исполнения наказания, и методы реализации не выходят за его пределы.
Принцип соединения наказания с исправительным воздействием был закреплен и в ранее действовавшем законодательстве (он нашел свое отражение в ИТК РСФСР 1924, 1933 и 1970 годов), но тогда он определял собственно предмет правового регулирования, а именно лишь те наказания, которые соединялись с мерами исправительно-трудового воздействия (лишение свободы, исправительные работы, ссылка и высылка). Теперь считается, что этот принцип относится ко всем видам наказаний (за исключением смертной казни) и иным мерам уголовно-правового характера.
В действительности по отношению к отдельным видам наказаний, например, таким, как штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград, данный принцип практически неприменим. Но, по мнению ряда ученых и законодателя, ввиду того что большинство наказаний на стадии их исполнения соединяются с мерами исправительного воздействия, этот принцип является определяющим для всего уголовно-исправительного права.
На наш взгляд, либо все нормы отрасли права должны соответствовать принципам этой отрасли права, либо следует скорректировать формулировку этих принципов. В противном случае указанные положения и требования останутся не обязательными для норм права; не являясь принципами, они утратят свою роль основополагающих начал.
 
Библиография
1 См.: Философский энциклопедический словарь. — М., 1998. С. 363.
2 Явич Л.С. Общая теория права. — Л., 1976. С. 149.
3 См.: Наташев А.Е. Уголовно-исполнительное законодательство: Основные вопросы теории и практики. — М., 1998. С. 26.
4 См. там же. С. 66—67.
5 См.: Мелентьев М.П. Новый этап в развитии российского пенитенциарного законодательства. Комментарии к Уголовно-исполнительному кодексу Российской Федерации и Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными. — М., 1997. С. 7.
6 Цит. по: Гогель К.С. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией. — СПб., 1910. С. 83.
7 Маслихин А.В. Принцип гуманизма в исправительно-трудовом праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 1978. С. 8—9.
8 См.: Селиверстов В.И. Уголовно-исполнительное право России. — М., 2001. С. 29; Уголовно-исполнительное право / Под ред. И.В. Шмарова. — М., 1998. С. 22.
9 Международная защита прав и свобод человека: Сб. документов — М., 1990. С. 40.
10 См.: Уголовно-исполнительное право. С. 21.
11 См.: Иванов В.Д. Уголовно-исполнительное право. — М., 2004; Михлин А.С., Селиверстов В.И. Уголовно-исполнительное право. — М., 2001; Анисимков В.М., Капункин С.А., Рыбак М.С. Уголовно-исполнительное право: Курс лекций. — Саратов, 2001 и др.
12 См.: Юридическая энциклопедия. — М., 2001. С. 255—256.
13 См.: Маликов Б.З. Теоретические проблемы сущности и содержания лишения свободы и их выражение в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве России: Дис. … д-ра юрид. наук. — Рязань, 2004. С. 104.
14 Шекспир У. Энциклопедия мысли. — Симферополь, 1996. С. 412.
15 См.: Селиверстов В.И. Принципы уголовно-исполнительного законодательства и права // Материалы науч.-практ. конф. «Проблемы теории наказания и его исполнения в новом Уголовном и Уголовно-исполнительном кодексах России (к 75-летию Н.А. Стручкова)». — М., 1997. С. 19; Мамедов А.А. Справедливость назначения наказания. — СПб., 2003. С. 33 и др.
16 Документы ООН, касающиеся заключенных: Сб. — М., 2000. С. 24.
17 Там же. С. 129.
18 См.: Непомнящая Т.В. Общие начала, принципы и критерии назначения наказания // Журнал российского права. 1999. № 12. С. 75.
19 См.: Малков В.П. Принципы уголовной ответственности // Уголовное право России. Часть общая: Учеб. для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. — М., 2005. С. 45.
20 См.: Шайхисламова О.Р. Назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения: Дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2005. С. 123.
21 См.: Середа С.П. Определение места и вида учреждений, предназначенных для отбывания наказания в виде лишения свободы: Дис. … канд. юрид. наук. — Вологда, 2007. С. 44—46.
22 См.: Южанин В.Е. Реализация наказания в виде лишения свободы: Моногр. — Рязань, 1995. С. 170.
23 См.: Середа С.П. Указ. раб. С. 44—46.
24 Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. — М., 2000. С. 302.
25 См.: Советский энциклопедический словарь. — М., 1981. С. 403.
26 См.: Современный толковый словарь русского языка / Под ред. А.С. Кузнецова. — СПб., 2004. С. 164.
27 См.: Советский энциклопедический словарь. С. 494.
28 См.: Современный толковый словарь русского языка. С. 244.
29 См.: Словарь иностранных слов. — М., 1989. С. 196.
30 Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. — Саратов, 1994. С. 6.
31 Минязева Т.Ф. Политика государства в сфере обеспечения правового положения осужденных // Правоведение. 2000.
№ 1.