Реализация уголовно-правовых принципов при применении и назначении пожизненного лишения свободы

Е.Н. КАЗАКОВА,
кандидат психологических наук, доцент, докторант Академии управления МВД России, подполковник внутренней службы
 
Принципы уголовного права имеют существенное значение для его правовых институтов, поскольку составляют основу для образования совокупности уголовно-правовых норм, регулирующих определенный вид (группу) общественных отношений. Принципы формируют стратегию и направления развития институтов уголовного права, обусловливают особенности и обеспечивают системность их правового регулирования.
Поскольку пожизненное лишение свободы — новый для современной России вид наказания, то реализация уголовно-правовых принципов на всех этапах его развития и становления особенно важна.
 
Реализация уголовно-правового принципа законности состоит в обеспечении:
· конституционности уголовного закона, его определенности и предсказуемости при применении и назначении данного вида наказания[1];
· доступности и конкретности норм УК РФ, регламентирующих применение наказания в виде пожизненного лишения свободы;
· точного и неукоснительного соблюдения этих норм гражданами, правоприменительными органами и законодателем[2].
Правовая регламентация применения и назначения пожизненного лишения свободы формально соответствует общепринятым международным нормам, не противоречит нормам конституционным. Назначается данный вид наказания только виновным в совершении особо тяжких преступлений исключительно в соответствии с положениями УК РФ. Применение пожизненного лишения свободы как исключительного вида наказания наиболее оправданно, чем смертная казнь, поскольку независимо от качества правоприменительной деятельности обеспечивает право человека на жизнь, особенно в случае судебных ошибок.
Конкретность и доступность норм, регулирующих применение и назначение пожизненного лишения свободы, имеет существенное значение в реализации принципа законности. Прежде всего это касается установлений УК РФ относительно уголовно-правовой сущности данного вида наказания.
Согласно п. «м» ст. 44 и ч. 1 ст. 45 УК РФ пожизненное лишение свободы является основным видом наказания, тем не менее в ч. 1 ст. 57 УК РФ нет положений, определяющих содержание данного вида наказания, как это сделано, например, в ч. 1 ст. 56 УК РФ. Складывается впечатление, что пожизненное лишение свободы законодателем воспринимается как разновидность лишения свободы на определенный срок. Это влечет определенные последствия и отражается в ряде положений Общей части УК РФ при назначении осужденным вида исправительного учреждения (ст. 58), классификации преступлений (ст. 15), а также сказывается на качестве установлений УИК РФ, затрагивающих исполнение данного вида наказания.
Так, формулировка ст. 58 УК РФ свидетельствует о том, что пожизненное лишение свободы и лишение свободы на определенный срок законодатель рассматривает как наказание в виде лишения свободы, несмотря на то что это различные виды наказаний. Регламентация в одной статье УК РФ назначения вида исправительного учреждения для разных видов наказаний косвенно предопределяет один и тот же уголовно-правовой и уголовно-исполнительный смысл. Например, п. «г» ст. 58 УК РФ указывает на то, что осужденные к пожизненному лишению свободы и осужденные при особо опасном рецидиве преступлений отбывают наказание в одних и тех же исправительных колониях особого режима. Статья 74 УИК РФ также не разделяет виды исправительных учреждений для этих категорий осужденных. Однако в ст. 126 УИК РФ предусмотрен такой вид учреждений, как исправительные колонии особого режима для осужденных, отбывающих пожизненное лишение свободы. Это иной вид исправительных учреждений, нежели исправительные колонии особого режима, тем не менее в УК РФ это не закреплено.
Вместе с тем дифференциация уголовной ответственности согласно ст. 15 УК РФ при на-
значении наказания обеспечивается размером наказания в виде лишения свободы, что косвенно, в нарушение положений статей 44 и 45 УК РФ, обусловливает его преимущество перед другими видами наказаний. При этом пожизненное лишение свободы, равно как и другие основные наказания, выступает «придатком», инструментом для дифференциации уголовной ответственности при назначении наказания в виде лишения свободы на определенный срок.
Достаточно острым при применении и назначении пожизненного лишения свободы является вопрос пределов судейского усмотрения. Так, пилотажный опрос 31 судьи показал, что им требуются большая конкретность и определенность уголовно-правовых предписаний, касающихся назначения пожизненного лишения свободы, поскольку в настоящее время этот процесс весьма субъективен.
Принцип равенства граждан перед законом (ст. 4 УК РФ; далее — принцип равенства) закрепляет юридическое равенство, согласно которому каждый гражданин, совершивший преступление, имеет равную для всех физических лиц обязанность на уголовно-правовую оценку содеянного и одинаковые условия применения к нему мер уголовно-правового характера[3]. Однако ч. 2 ст. 57 УК РФ ограничивает назначение пожизненного лишения свободы женщинам, лицам, совершившим преступление в возрасте до 18 лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора 65-летнего возраста.
Запрет на назначение пожизненного лишения свободы отдельным категориям граждан уже сам по себе не предполагает их равной правовой защищенности. В связи с этим в судебной практике есть прецеденты оспаривания законности ч. 2 ст. 57 УК РФ. Так, в КС РФ обратился с жалобой гражданин А.Ю. Голотин, осужденный к пожизненному лишению свободы. По мнению заявителя, названная норма, как не устанавливающая аналогичный запрет в отношении мужчин в возрасте от 18 до 65 лет, носит дискриминационный характер и противоречит ч. 2 ст. 6, ч. 3 ст. 17, ст. 19, ч. 1 ст. 45, ч. 2 ст. 55 Конституции РФ. КС РФ отказал А.Ю. Голотину в принятии его жалобы, декларативно сославшись на то, что «…запрет вытекает из принципов справедливости и гуманизма, необходимости учета в уголовном законе социальных, возрастных и физиологических особенностей различных категорий лиц в целях обеспечения более полного и эффективного решения задач, которые стоят перед уголовным наказанием в демократическом правовом государстве»[4].
Однако нельзя не согласиться с тем, что формулировка ч. 2 ст. 57 УК РФ не нарушает принципа равенства. Например, за совершение квалифицированного убийства для лиц мужского пола в возрасте от 18 до 25 лет максимальным наказанием является пожизненное лишение свободы (в условиях запрета на смертную казнь). При тех же условиях совершения преступления (характере и степени общественной опасности, личностных характеристиках (за исключением пола), обстоятельствах совершения преступления) лицам женского пола за квалифицированное убийство может быть назначено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 20 лет. Это влечет и различные правовые последствия для осужденных. Думается, что запрет на применение пожизненного лишения свободы к отдельным категориям граждан в ч. 2 ст. 57 УК РФ был введен законодателем без какого-либо научного анализа и основан лишь на исторически сложившихся традиционных представлениях о роли в обществе женщин, отношении к несовершеннолетним и лицам преклонного возраста.
Поскольку женщине в России в течение многих веков отводилась зависимая подчиненная роль, в обществе отсутствуют преставления о ней как о потенциальном особо опасном преступнике[5]. Однако в последнее время наблюдается значительный рост числа женщин, осужденных за особо тяжкие преступления[6], преступления, не связанные с семейно-бытовыми конфликтами[7], участие в террористических актах и преступлениях, совершаемых с применением оружия[8]; отмечается рациональность и осознанность их преступного поведения[9]. Кроме того, наблюдается увеличение числа женщин, осужденных к длительным и сверхдлительным срокам, в том числе от 15 до 20 лет[10].
Вышеизложенное не дает право законодателю на предоставление особых привилегий и льгот женщинам, совершившим преступление. В то же время запрет на применение к женщинам пожизненного лишения свободы является проявлением гендерного неравенства в уголовном законодательстве.
Исключение в предоставлении особых привилегий и льгот может быть оправдано только при назначении данного вида наказания беременным женщинам, поскольку в действительности является проявлением принципов справедливости и гуманизма как по отношению к ребенку, который должен родиться, так и по отношению к его матери. Например, уголовное законодательство Украины, учитывая данное обстоятельство, устанавливает запрет на применение пожизненного лишения свободы к женщинам, находившимся в состоянии беременности во время совершения преступления или на момент вынесения приговора (ч. 2 ст. 64 УК Украины).
Статистика и специальные исследования показывают, что геронтологическая преступность и преступность несовершеннолетних имеют крайне высокий уровень общественной опасности[11]. Поэтому введение запрета на применение пожизненного лишения свободы к данным категориям граждан не имеет криминологических оснований. Тем не менее специфика преступности несовершеннолетних и лиц пожилого возраста изначально обусловлена тем, что эти категории граждан в силу своего возраста и психофизиологических особенностей являются наиболее социально уязвимыми. Общественная (социальная) среда сама создает условия, когда несовершеннолетние и пожилые становятся группой риска.
Слабые социальные и интеллектуальные навыки несовершеннолетних в сочетании с их социальными, психологическими и экономическими проблемами, снижение сопротивляемости к воздействию социальных факторов у пожилых лиц, психические аномалии, утрата навыков ассертивного поведения и ослабление механизмов внутреннего контроля сужают возможность выбора решений и вариантов поведения, способствуют реализации импульсивных, необдуманных поступков и могут явиться причиной преступного поведения[12]. Устанавливая запрет на применение пожизненного лишения свободы в отношении этих категорий, общество тем самым как бы компенсирует свои просчеты в социальной политике в отношении социального неравенства различных возрастных категорий.
Рассмотренные положения — это социальные основания запрета на применение пожизненного лишения свободы к несовершеннолетним и лицам в возрасте от 65 лет. Принцип равенства имеет в виду формальное (юридическое), а не фактическое (социальное) равенство[13]. Однако каких-либо формальных (юридических) оснований для запрета на применение пожизненного лишения свободы этим категориям граждан нет.
Тот факт, что все категории лиц, указанные в ч. 2 ст. 57 УК РФ, независимо от указанных в ст. 4 УК РФ характеристик, равным образом подлежат уголовной ответственности, не означает их равной ответственности и одинаковой меры наказания[14]. Половозрастные (гендерные) характеристики преступности не могут влиять на дифференциацию уголовной ответственности, но влияют на ее индивидуализацию. Поэтому все установления, касающиеся запрета на применение пожизненного лишения свободы к отдельным категориям граждан на основании половозрастных характеристик, могут и должны быть закреплены и конкретизированы в статьях 61 и 62 УК РФ.
Понимать действие данного принципа только как требование равной обязанности нести ответственность за совершение преступления достаточно узко. В тексте ст. 4 УК РФ необоснованно ограничен субъектный состав, поскольку принцип равенства касается всех участников правоотношений: законодателя, правоприменителя, граждан, совершивших преступление и потерпевших от преступлений[15]. Мы согласны с мнением Н.Ф. Кузнецовой, что толкование текста ст. 4 УК РФ должно быть «расширительным, поскольку название статьи распространяет принцип равенства на граждан…»[16]. Принцип равенства «распространяется на законотворческую и правоприменительную деятельность, имеет отношение ко всем категориям граждан»[17]. Перед законом равны не только лица, совершившие деяния, но и иные субъекты, имеющие отношение к делу.
В случае с преступлениями, за совершение которых предусмотрено пожизненное лишение свободы, это составляет наиболее серьезную проблему, поскольку социальная взаимосвязь при его применении носит «более сложный характер и реализуется по меньшей мере в триаде: государство—личность—общество»[18]. При пожизненном лишении свободы затрагиваются права самого осужденного и его ближайшего социального окружения, права потерпевших от преступления и других граждан.
Равная правовая защищенность обусловливает установление схожих условий восстановления нарушенных преступлением прав. Однако при этом не ясно, почему восстановление прав потерпевших, нарушенных преступлением, осуществляется в порядке гражданского, а не уголовного судопроизводства, а возмещение вреда, причиненного преступлением, не является составляющей наказания. Вместе с тем отсутствует какая-либо взаимосвязь обеспечения прав потерпевших и интересов общества (других граждан) при решении вопроса о возможности условно-досрочного освобождения осужденного от отбывания пожизненного лишения свободы. Руководствуясь принципом разумности и справедливости, за совершение умышленных убийств, приведших к одинаковым последствиям — смерти жертвы, суды назначают различный размер компенсации морального вреда.
Так, согласно приговору Челябинского областного суда от 16.05.2005 гражданин Д., осужденный по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, обязан компенсировать моральный вред потерпевшим в размере 300 тыс. руб. (за одно убийство, совершенное с особой жестокостью)[19]. Новосибирский областной суд приговором от 21.03.2005 с гражданина К., осужденного по  ч. 3 ст. 30, пунктам «а», «з» ч. 2 ст. 105, п. «в» ч. 4 ст. 162, ч. 1 ст. 161 УК РФ и на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, постановил взыскать в счет возмещения материального ущерба 100 тыс. руб. (за убийство двух и более лиц)[20]. Тем самым судебная практика в силу абсолютно объективных причин не в состоянии обеспечить равные права ни потерпевших, ни осужденных в части возмещения морального вреда от преступлений.
В связи с изложенным отдельные авторы предлагают даже дополнить частью второй ст. 4 УК РФ на предмет обеспечения прав потерпевших в отношении удовлетворения их требования о привлечении виновного к уголовной ответственности и о возмещении причиненного им вреда[21]. Думается, это будет способствовать закреплению в УК РФ установлений, касающихся возмещения вреда, причиненного преступлением, и, соответственно, более полному обеспечению прав всех участников правоотношений при применении и назначении наказаний, в том числе и пожизненного лишения свободы.
Принцип равенства предполагает также равную правовую защищенность одинаковых по социальной ценности общественных отношений[22]. К сожалению, при пожизненном лишении свободы этот аспект равенства не всегда последовательно реализуется. Устанавливая более жесткие санкции за покушение на убийство и убийство в отношении отдельных категорий должностных лиц (статьи 277, 295, 317 УК РФ) в сравнении с санкциями за простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ), законодатель нарушает принцип равенства.
Правовое значение принципа вины при пожизненном лишении свободы заключается в обосновании общей возможности его применения, выделении составов преступления, за которые предусмотрен этот вид наказания, определении критериев его применения и назначения. В то же время принцип вины, указывая на сугубо персональный характер уголовной ответственности, установленный УК РФ, также реализуется в индивидуализации наказания. При этом его реализация обеспечивается тем, что все санкции статей Особенной части УК РФ являются относительно определенными или альтернативными, а также назначением дополнительных наказаний (или иных уголовно-правовых мер).
Реализация принципа справедливости (ст. 6 УК РФ) при пожизненном лишении свободы обеспечивается индивидуализацией наказания[23]. Суть индивидуализации пожизненного лишения свободы при его применении и назначении состоит в том, что разным категориям обвиняемых в зависимости от индивидуальных признаков, характеризующих виновного (ч. 3 ст. 60 УК РФ), назначается или не назначается данный вид наказания. Так, данное наказание согласно УК РФ не применяется:
· при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами «и» и «к» ч. 1 ст. 61, и отсутствии отягчающих обстоятельств — на основании ст. 62;
· при наличии исключительных обстоятельств, перечисленных в ст. 64, служащих основанием для назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление;
· при вердикте присяжных заседателей о снисхождении (ст. 65);
· при неоконченном преступлении (ст. 66);
· если суд не сочтет возможным освободить от уголовной ответственности лицо, совершившее преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, в связи с истечением сроков давности (ч. 4 ст. 78);
· если суд не сочтет возможным применить в отношении осужденного пожизненное лишение свободы или смертную казнь в связи с истечением сроков давности исполнения обвинительного приговора (ч. 3 ст. 83).
Наряду с этим механизмом индивидуализации при пожизненном лишении свободы может быть установление и закрепление в УК РФ реституционных мер, направленных на возмещение ущерба, примирение с потерпевшим, участие общественности и потерпевших в принятии решения о возможном условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.
Идея индивидуализации наказания посредством различных сроков возможного условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в зависимости от степени тяжести преступлений для правоприменительной практики не нова (ч. 3 ст. 79 УК РФ). Однако при пожизненном лишении свободы этот аспект индивидуализации наказания не реализуется, поскольку для всех категорий осужденных, отбывающих данный вид наказания, установлен один возможный срок условно-досрочного освобождения — по отбытии не менее 25 лет (ч. 5 ст. 79 УК РФ).
Применение пожизненного лишения свободы как самого сурового наказания (в условиях запрета смертной казни) обосновано чрезвычайно высокой общественной опасностью этих деяний. В связи с этим в целях реализации принципа справедливости при его применении и назначении требуется проработка вопросов, касающихся уточнения круга преступных деяний, за совершение которых может быть назначено пожизненное лишение свободы, и критериев их определения, места пожизненного лишения свободы в классификации преступлений, дальнейшей индивидуализации наказания, посредством разработки реституционных мер.
Принцип справедливости неразрывно связан с принципом гуманизма. Уголовное наказание должно быть как справедливым, так и гуманным. Гуманизм — высоконравственная идея, выработанная в процессе эволюции человечества, социальный смысл которой заключается в признании личности, ее интересов, достоинства и чести высшей ценностью, охраняемой и защищаемой государством и обществом. Гуманизм в его современном понимании представляет собой «нравственную установку индивидуального характера и качество общественного сознания, признающее первостепенную ценность человека как личности, как участника социальной жизни»[24].
Рациональная основа гуманизма в уголовном законодательстве (ст. 7 УК РФ) проявляется в ужесточении наказаний за совершение особо тяжких преступлений, а также применении пожизненного лишения свободы как альтернативы смертной казни в условиях ее запрета[25]. Реализация принципа гуманизма включает в себя две основные составляющие: гуманное отношение к возможному и реальному потерпевшему; гуманное отношение к лицу, совершившему преступление[26].
В отношении потерпевших от преступлений в целях обеспечения их безопасности пожизненное лишение свободы применяется и назначается лицам, совершившим особо тяжкие преступления против жизни и общественной безопасности. В условиях запрета на применение смертной казни это самая строгая мера в пределах санкции.
Гуманное отношение к лицу, совершившему преступление, при пожизненном лишении свободы реализуется не только в сохранении ему жизни, обеспечении безопасности при отбывании наказания, других прав и законных интересов (пределы лишения и ограничения которых закреплены в законе), создании условий для его ресоциализации с возможностью условно-досрочного освобождения. Положения уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, касающиеся целей, задач, принципов применения, назначения и исполнения пожизненного лишения свободы, основных средств исправления, задач, форм и методов воспитательной работы, реальной перспективы возможного условно-досрочного освобождения, не исключают эту категорию осужденных из объектов воспитательного воздействия (статьи 3—6, ч. 2 ст. 7, статьи 44, 45, 57, ч. 5 ст. 79 УК РФ; статьи 1, 8, 9, 109, 110 УИК РФ). Поэтому нельзя согласиться с мнением отдельных авторов, что пожизненное лишение свободы не соответствует принципу гуманизма, поскольку не ставит своей целью исправление осужденного[27].
Анализ реализации уголовно-правовых прин-ципов при пожизненном лишении свободы свидетельствует о необходимости совершенствования правовой регламентации его применения и назначения. В основном это касается законодательной проработки вопросов уголовно-правового смысла данного наказания, дальнейшей его дифференциации и индивидуализации, конкретности и доступности норм, регламентирующих применение и назначение. Принятие данных уголовно-правовых мер будет способствовать созданию более совершенной, а следовательно, более эффективной модели этого правового института.
 
Библиография
1 См.: Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 2-е изд., испр. и доп. / Под общ. ред. А.Э. Жалинского. — М., 2006. С. 29.
2 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. 3-е изд., испр. и доп. — М., 2004; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. — М., 2005. С. 28.
3 См., например: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. — М., 1988. С. 89; Курс российского уголовного права. Т. 1. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. — М., 2001. С. 46.
4 Статья 2 определения КС РФ от 14.10.2004 № 321-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Голотина Александра Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 57 Уголовного кодекса Российской Федерации».
5 См.: Кон И.С. Психология половых различий // Вопросы психологии. 1981. № 2. С. 53.
6 См.: Андриенко В.А., Лесниченко И.П., Пудовочкин Ю.Е. Уголовная ответственность: понятие, проблемы реализации и половозрастной дифференциации. — М., 2006. С. 293.
7 См.: Антонян Ю.М. Криминология. Избранные лекции. — М., 2004. С. 382; Лунеев В.В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2005. С. 427.
8 См.: Андриенко В.А. и др. Указ. раб. С. 293.
9 См.: Характеристика осужденных к лишению свободы: По материалам специальной переписи 1999 года / Под ред.
А.С. Михлина. — М., 2001. Т. 2. С. 274.
10 См. там же. С. 301.
11 См.: Андриенко В.А. и др. Указ. раб. С. 121—125.
12 См. там же. С. 219; Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии. — М., 1998. С. 13.
13 См.: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Указ. раб. С. 89.
14 См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. — М., 1996. С. 47.
15 Кауфман М.А. Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления. — М., 2007. С. 19.
16 См.: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. — М., 1999. С. 70—71.
17 Там же. С. 20.
18 Шмаров И.В. Пожизненное лишение свободы как комплексная правовая, нравственная и психолого-педагогическая проблема / Проблемы острова помилованных убийц: Метод. сб. — Вологда, 1996.
19 См. определение ВС РФ от 25.11.2005 по делу № 48-005-88.
20 См. определение ВС РФ от 07.09.2005 по делу № 67-005-52.
21 См.: Набиев И.Г. Принципы назначения наказания: Автореф. дис. …  канд.  юрид. наук. — Казань, 2004. С. 8—9.
22 См.: Кауфман М.А. Указ. соч. С. 20.
23 См.: Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. — М., 2001. С. 18.
24 Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. С. 35.
25 См.: Босхолов С.С. Основы уголовной политики: Конституционный, криминологический, уголовно-правовой и информационный аспекты. 2-е изд., перераб. — М., 2004. С. 34—35.
26 См.: Филимонов В.Д., Филимонов О.В. Правоотношения. Уголовные правоотношения. Уголовно-исполнительные правоотношения. — М., 2007. С. 214; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.И. Рарог. — М., 2005. С. 8.
27 См., например: Шмаров И.В. Указ. раб. С. 6; Нагорный Р.С. Смертная казнь: принципы гуманизма и справедливости // Российский следователь. 2006. № 3. С. 24.