Реформирование уголовного процесса: история и перспективы

УДК 343.1

Страницы в журнале: 106-112

И.В. Головинская,

доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовно-процессуального права и криминалистики Владимирского юридического института ФСИН России Россия, Владимир irgolovinskaya@yandex.ru

Рассматриваются исторические аспекты деятельности судебных следователей в уголовном процессе России, анализируются предложения по реформированию современного досудебного производства по уголовным делам.

Ключевые слова: судебный следователь, следственный судья, уголовный процесс, следственные действия, досудебное производство.

Вопрос о реформировании досудебного производства по уголовным делам посредством введения должности следственного судьи или судебного следователя время от времени обсуждался на страницах юридических публикаций. Потребность в таком обсуждении возобновилась в связи с тем, что Президент РФ рекомендовал Верховному Суду РФ изучить предложения Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека о создании института следственных судей.

Предложение о введении в уголовный процесс нового субъекта — следственного судьи — были высказаны и Председателем Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькиным в контексте идеи целесообразности изменения понятия обвинения с тем, чтобы «изначально вопрос о квалификации деяния решался бы представителем судебной власти» [2].

Как в более ранних публикациях, так и в публикациях сегодняшних дней авторы, выражая свое мнение относительно «за» и «против», а также излагая предложения о новом уголовно-процессуальном институте, допускают смешение понятий «следственный судья» и «судебный следователь». Между тем указанные термины охватывают совершенно различное содержание. О значимости и необходимости методологически точно определить предмет возникшего спора говорит и Н.Н. Ковтун в статье «О понятии и содержании термина “следственный судья” (“судебный следователь”)» [3; с. 15—20].

Названные субъекты различны не только по функциональным обязанностям. Обязанности производны от назначения конкретного субъекта в уголовном процессе, его целей и роли. Главное, что они различны по своей сути вследствие подчиненности различным государственным структурам, призванным выполнять конкретные специфические, присущие им одним задачи.

Истории уголовного процесса различных государств известны институты и следственных судей, и судебных следователей [1; 11; 10, ст. 76]. В ряде стран они действуют не одно десятилетие, в других появились совсем недавно вследствие реформирования уголовно-процессуального законодательства с учетом исторического опыта западных государств. Следует заметить, что вмененные указанным субъектам уголовно-процессуальных правоотношений обязанности различны, как различны и задачи, стоящие перед ними. Спектр их чрезвычайно широк — от производства предварительного расследования, закрепления доказательств, полученных в ходе расследования преступления, до контроля над этой деятельностью и направления уголовных дел в суд для разрешения их по существу.

С учетом идеи реформирования уголовного процесса целесообразно обратиться к истории России. Известно, что многие нормы действующего уголовно-процессуального законодательства России уходят своими корнями в далекое прошлое. Значительная их часть в основе содержит предписания Устава уголовного судопроизводства (далее — УУС), появившегося в Российской империи в ходе судебной реформы 20 ноября 1864 г. Тем важнее в контексте современной проблематики рассмотрение данного документа с точки зрения регламентации в нем деятельности такого субъекта, как судебный следователь.

В истории отечественного уголовного процесса судебные следователи появились вследствие принятия закона от 8 июля 1860 г. Указанным законом предварительное следствие было возложено на полицию для производства дознания, в то время как формальное следствие передано в производство судебных следователей, образованных в составе судебного ведомства.

По выражению В.К. Случевского, судебный следователь был носителем «власти следственной и… судебной» [8, c. 22]. Согласно ст. 205 Учреждения судебных установлений (далее — УСУ) судебным следователем могло быть лицо из числа кандидатов на судебные должности, достигшее двадцатипятилетнего возраста, состоящее при судебных местах [7]. Они имели судейское звание. Назначались бессрочно на определенные участки. Перевод из одного участка ведомства в другой того же окружного суда в случае крайней необходимости осуществлялся постановлением общего собрания отделений окружного суда по предложению прокурора этого суда, утвержденному Министром юстиции (ст. 227 УСУ). Судебные следователи были подконтрольны прокуратуре и подчинялись окружному суду и судебной палате. К функциям окружного суда относилось рассмотрение жалоб на следователей и разрешение представлений следователей в части вопросов, которые выходили за пределы их компетенции. Судебная палата была высшим органом предварительного производства.

Функции судебного следователя заключались в единоличном исследовании события преступления, установлении и охранении всего фактического материала, на основании которого впоследствии разрешался вопрос о предании суду и о виновности подсудимого. При этом судебный следователь сосредотачивал в своей деятельности элементы обвинения, защиты и суда.

УУС предписывал начинать предварительное следствие при наличии к тому законного повода и достаточного основания (ст. 262), а также по собственному усмотрению в случае, когда застигнет совершающееся или только что совершившееся преступное деяние (ст. 313). Судебный следователь обладал значительной процессуальной самостоятельностью и обязан был принять все меры, необходимые для производства следствия (ст. 264). При этом судебный следователь был обязан с полным беспристрастием исследовать все обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого (ст. 265). Он был вправе «дополнять и отменять действия полиции по первоначальному исследованию» (ст. 269), полномочен поручать полиции производство дознания, сбор справок по сделанным им указаниям (ст. 271), на него распространялись правила об отводе судей, причем в случае заявленного ему отвода он должен был «сам себя устранить от производства следствия» и сообщить об этом суду (ст. 274). Прекращение производства следствия допускалось исключительно по решению суда. Значимым видится содержание ст. 295 УУС: следствие предписывалось проводить «со всевозможной скоростью» независимо от рабочих, выходных или праздничных дней.

Прокурорский контроль за следственными действиями возлагался на того прокурора, в ведомстве которого они должны быть осуществлены. О производстве следственных действий судебный следователь обязан извещать прокурора постановлением не позднее трех дней с момента их начала. В случаях, когда в ходе производства следствия по одному преступлению были обнаружены признаки другого преступления, не имеющего преступной связи с расследуемым преступлением, судебный следователь извещал об этом прокурора, принимал меры к сохранению следов преступления, к пресечению способов уклонения от следствия, но приступал к расследованию деяния не иначе, как по предложению лица прокурорского надзора (ст. 314).

По окончании следствия судебный следователь предъявлял следственное производство обвиняемому, выяснял, нет ли ходатайств о дополнении следствия, разрешал их, если такие были заявлены, объявлял об окончании следствия участвующим в деле лицам и направлял все производство к прокурору или его товарищу, которые, изучив последнее, должны были составить заключение о предании обвиняемого суду в форме обвинительного акта (ст. 518). При этом в случае очевидной неполноты произведенного следствия, исключающей возможность составления правильного заключения о существе дела, прокурор был правомочен или потребовать дополнительные сведения, или направить дело на доследование (ст. 512).

УУС содержал судебный порядок подачи и рассмотрения жалоб на действия судебных следователей.

Следует отметить, что, несмотря на взаимодействие в осуществлении процессуальной деятельности между судебными следователями и прокурорами, отношения их были построены на началах самостоятельности и независимости. Равно как и следователь не вторгался в сферу деятельности прокурора, отвечал за правильное расследование уголовного дела, область его исследования ограничивалась пределами обвинения, послужившего поводом к возбуждению уголовного дела, так и прокурор, представляя обвинительную власть, не выходил за пределы надзора и не вмешивался в производство следствия. «Прокуроры и их товарищи предварительных следствий не производят», — говорилось в ст. 278 УУС. Вместе с тем со временем должность следователя становилась в большую зависимость от прокуратуры, допускался иной порядок назначений следователей для производства следствия по важнейшим делам по предложениям прокурора и окружного суда (ст. 288.1).

Говоря об отношении подчинения судебного следователя суду, необходимо разграничить их полномочия согласно следующим целям. Для суда основными целями были и есть проверка и оценка предоставленных доказательств, разрешение уголовного дела по существу, решение вопроса о виновности или невиновности лица. Цель же предварительного следствия — сбор доказательств, достаточных для обоснования виновности лица и предания его суду. Таким образом, объем совокупности доказательств, которыми располагало следствие на момент его окончания, мог быть меньше, чем у суда, поскольку в ходе судебного разбирательства пробелы предварительного следствия могли быть восполнены. Кроме того, отличительной особенностью судебного следствия являлась необходимость соблюдения принципов устности, гласности и состязательности, чего не было в ходе предварительного следствия.

Несмотря на особые полномочия, которые закон возлагал на судебного следователя, последний сочетал в своей деятельности черты полиции (в случае розыска лиц), следователя, обвинителя, защитника и суда. Такая широта компетенции судебного следователя, смешение функций участников уголовного процесса не позволяют признать оптимальной ни организацию предварительного следствия, ни организацию деятельности судебных структурных подразделений.

На наш взгляд, как нельзя лучше о сложившейся ситуации сказал выдающийся русский процессуалист В.К. Случевский, в частности о том, что следователю «приходится самому создавать презумпцию виновности, отыскивать в подтверждение ее соответствующие обстоятельства и одновременно с тем превращаться в критика своих суждений и действий, и притом критика не пассивного, а активно действующего, и искать доказательств слабости установленной им же презумпции. Все это требует сочетания такой силы ума и воли, которых нельзя найти в заурядном деятеле. Опасная сторона деятельности следователя поддерживается еще и обширностью той власти, которая предоставлена ему законом по принятию мер, стесняющих частных лиц и ограничивающих пользование ими их правами. Трудность задачи исследования, в связи с обширностью предоставленных следователю полномочий, легко может побудить его при самых благих намерениях потерять надлежащую меру действий и склониться на такие излишества, от которых существенно могут пострадать личные интересы частных лиц» [8, c. 295].

Принятые впоследствии уголовно-процессуальные кодексы 1922 и 1923 годов относили к следователям народных следователей, следователей, состоящих при Советах народных судей и революционных трибуналах, военных следователей и следователей по важнейшим делам при Народном комиссариате юстиции.

Производство предварительного следствия обязательно было по всем делам, рассматриваемым революционными трибуналами и народным судом с шестью заседателями; по всем остальным делам предварительное следствие и отдельные следственные действия производились по особому каждый раз определению суда или по предложению прокурора (ст. 110 УПК РСФСР 1922 года). К обязанностям следователя наряду с производством следствия были отнесены предъявление обвинения обвиняемому; допрос обвиняемого и составление обвинительного заключения, а также дача поручения органу дознания. При производстве предварительного следствия обязанностью следователя было выяснение и исследование обстоятельств, как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также обстоятельств, «усиливающих либо смягчающих степень и характер его ответственности».

Функции надзора за производством предварительного следствия возлагались на прокурора, который мог предложить следователю отменить принятую меру пресечения, или заменить ее другой, или же избрать меру пресечения, если таковая не была избрана следователем. В случае несогласия следователя с предложением прокурора вопрос разрешался судом, которому было подсудно данное дело.

К полномочиям прокурора относилось сообщение суду о согласии с обвинительным заключением и предложение утвердить таковое и предать обвиняемого суду (ст. 233 УПК РСФСР 1922 года), внесение предложений о мере пресечения в отношении обвиняемого.

В случае необходимости прокурор вносил изменения в обвинительное заключение следователя и составлял новое заключение, причем первоначальное обвинительное заключение в этих случаях изымалось из материалов уголовного дела и оставалось в производстве прокурора.

Примечательно, что суд был правомочен не только вынести определение об утверждении обвинительного заключения и о предании обвиняемого суду, но и в случае несогласия с содержащейся в обвинительном заключении формулировкой обвинения поручить одному из судей составление нового обвинительного заключения с соответственно измененными обвинительными пунктами.

Функции предварительного расследования, прокуратуры и суда были существенно изменены с принятием УПК РСФСР 1960 года. В силу ст. 125 предварительное следствие по уголовным делам теперь производилось следователями прокуратуры и следователями органов внутренних дел, за исключением ряда преступлений, уголовные дела о совершении которых расследовались следователями органов государственной безопасности и позднее — следователями органов налоговой полиции. Надзор за производством дознания и предварительного следствия осуществлялся прокурором (ст. 211 УПК РСФСР 1960 года). Он был вправе утвердить обвинительное заключение, возвратить дело органу дознания или следователю с письменными указаниями для производства дополнительного дознания или следствия либо для пересоставления обвинительного заключения; прекратить дело; составить новое обвинительное заключение, причем ранее составленное из дела изъять и возвратить органу дознания или следователю с указанием обнаруженных неправильностей; направить дело в суд.

Достаточность доказательств для предания обвиняемого суду определялась судом в распорядительном заседании, происходившем не позднее четырнадцати суток с момента поступления дела в суд, в составе судьи и двух народных заседателей и с обязательным участием прокурора. При этом вопрос о виновности лица не предрешался. По итогам распорядительного заседания должен был быть разрешен вопрос о предании обвиняемого суду.

Таков краткий обзор регламентации статуса и деятельности судебных следователей в отечественном законодательстве с учетом основных процессуальных актов 1864 года и 1922, 1923, 1960 годов. Очевидно, что смешение различных процессуальных функций в деятельности судебного следователя не является оптимальным вариантом для использования его в качестве основы проведения реформы в области досудебного производства в настоящее время. Всецело поддерживаем высказанную Н.Н. Ковтуном точку зрения, что «надо раз и навсегда оставить затеи, связанные с соединением в едином публичном органе функций предварительного расследования и одновременно независимого и эффективного контроля за ним (со стороны того же субъекта)» [3, c. 15—20].

Идея введения в современное уголовно-процессуальное законодательство должности следственного судьи заложена в Концепции судебной реформы (далее — Концепция) [4]. Надо сказать, что в разные годы с момента принятия этого документа с различной степенью интенсивности большинство его положений было принято законодателем и сегодня успешно реализуется на практике.

Согласно Концепции в исключительной компетенции суда должно было быть санкционирование следственных действий, связанных с возможностью ограничения конституционных прав и свобод граждан; последующая проверка законности и обоснованности таких действий и решений органов расследования; разрешение споров между органами, ведущими процесс, и рассмотрение жалоб граждан на органы уголовного преследования. «Одновременно суд должен быть освобожден от любых рудиментов функции уголовного преследования». Можно сказать, что в целом сегодня указанные положения действительно составляют полномочия суда. Представляется, что нет необходимости вновь изымать эти полномочия и передавать их органам расследования. Есть все основания согласиться с разработчиками Концепции в том, что «суд совершенно не нуждается в процессуальном надзирателе, поскольку способен лучше, беспристрастнее и точнее, чем кто бы то ни было, соблюсти все правила судопроизводства».

Вместе с тем авторы Концепции допускали два пути формирования состязательного расследования — «либо через создание Следственного комитета как службы обвинительной власти при обеспечении активности защиты в расследовании и судебном разрешении спорных или касающихся ограничения прав личности вопросов, либо посредством учреждения института следственных судей в судебном ведомстве при признании за нынешним следственным аппаратом функций вспомогательной службы прокуратуры».

Концепцией предусматривалось расширение компетенции суда посредством наделения его правом разрешать все конфликты между обвинением и защитой в ходе расследования (если прокурор не примет удовлетворяющее защиту решение), давать разрешение на проведение действий, связанных с ограничением конституционных прав и свобод, рассматривать жалобы на следователя, разрешать и продлевать предварительное заключение, рассматривать отвергнутые следствием ходатайства защиты, признавать доказательствами представленные сторонами материалы, указывать на необходимость их пополнения, проведения дополнительных следственных действий, признавать собранные данные недостаточными для предъявления обвинения в суде. При этом отмечалось, что «фигура такого (следственного) судьи не аналогична фигуре нынешнего следователя, который не состоит при судебном ведомстве и при всей своей возможной независимости в Следственном комитете не может выполнять судебную по существу функцию в состязательном расследовании».

Между тем сегодня активно обсуждается ряд предложений по реформированию построения досудебного производства. Причем, используя термины «судебный следователь» и «следственный судья», авторы далеко не всегда различают эти понятия, и в результате в дальнейшем возникает путаница в самих авторских предложениях относительно предмета как спора, так и возможного реформирования деятельности того или иного органа. Ряд авторов сходятся во мнении о необходимости срочных преобразований в части предварительного следствия. Аргументы так или иначе сводятся к тому, что предварительное следствие не в полной мере выполнило возлагавшиеся на него функции, не соответствует идее независимости следователя, не способно объективно и беспристрастно защитить права граждан, недостаточно тщательно производит формирование и оценку доказательств, вследствие чего происходит незаконное уголовное преследование граждан, в судах с участием присяжных заседателей выносятся оправдательные приговоры; указывается на бесправие стороны защиты в предоставлении доказательств в досудебном производстве; другая сторона медали — укрытие от реагирования преступлений. Часть авторов предлагает реформировать досудебное производство по уголовным делам посредством изменения организации судопроизводства и судоустройства. Мнения представителей третьей части сводятся к реформированию структуры и полномочий как органов предварительного следствия, так и судов.

Предложения по кардинальному реформированию уголовного процесса изложены доктором юридических наук, профессором, советником КС РФ А.В. Смирновым, согласно которым «по наиболее серьезным делам предварительное расследование по своей структуре могло бы быть двухсоставным, то есть включать в качестве своих последовательных этапов, во-первых, дознание, состоящее из так называемых полицейских и прокурорских действий в порядке расследования, и, во-вторых, судебное предварительное следствие, ведущееся особым следственным судьей, не участвующим в рассмотрении дел по существу. Предварительное следствие начинается с акта возбуждения уголовного преследования и включает судейские следственные действия и предварительные слушания» [9]. Автор предлагает наделить следственного судью полномочиями по проведению по ходатайству сторон судейских следственных действий: по контролю за законностью и обоснованностью: первоначального обвинения, предъявляемого прокурором на предварительном судебном слушании (привлечение лица в качестве обвиняемого); окончательного обвинения, содержащегося в обвинительном заключении, предъявленном прокурором; по принятию по ходатайству стороны обвинения решений о применении, изменении или отмене мер пресечения и других мер процессуального принуждения; по даче разрешения на проведение неотложных полицейских действий в порядке расследования, в том числе оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права личности; по соединению по ходатайству стороны обвинения нескольких уголовных дел в одном производстве; по приостановлению предварительного следствия в установленных законом случаях; по рассмотрению жалоб на действия (бездействие) и решения полиции и прокурора, в том числе и до начала следствия, то есть в ходе производства дознания; по принятию решения следственного судьи о передаче дела в суд.

По мнению А.В. Смирнова, в промежутках между судейскими действиями и предварительными слушаниями органы уголовного преследования могут продолжать выполнение действий в порядке расследования по собиранию сведений, которые в дальнейшем, при условии их состязательной судебной проверки, могут быть признаны судебными доказательствами.

Автор полагает, что «у нас уже существует фактически готовая структура, способная принять на себя выполнение следственно-судебной функции — это Следственный комитет РФ. Достаточно лишь добавить к его названию прилагательное “судебный” и наделить бывших следователей полноценным судейским статусом; задачи же уголовного преследования целиком возложить на полицейские органы (МВД, ФСБ, ФСКН и т. д.) под процессуальным руководством прокуратуры. Таким образом, Следственный комитет обретет судебную власть и судейские гарантии независимости, поднявшись в процессуальном смысле над прокуратурой и контролируя производство наиболее важных расследований, а прокуратура, в свою очередь, вернется к естественной для нее роли ведущего органа уголовного преследования» [9].

На наш взгляд, отдельные предложения уважаемого автора небесспорны. Подробный анализ изложенных позиций может стать предметом отдельной публикации.

Нам же представляется, что именно целями и задачами необходимо руководствоваться при обсуждении и решении вопроса о введении в действующее уголовно-процессуальное законодательство России должности судебного следователя или следственного судьи в процессе реформирования досудебного производства. При этом необходимо понимать и разграничивать функции судебного следователя и следственного судьи. Озадачившись идеей реформирования досудебного производства, необходимо тщательно сбалансировать функции участников уголовного процесса, принять во внимание необходимость разделения процессуальных полномочий органов следствия, оперативного контроля и суда, соблюдения принципов уголовного процесса, сохранить достижения судебной реформы — независимость судебной власти, самостоятельность органов предварительного следствия. В этих целях, как видится, будет полезным учесть положительный опыт как других государств, так и апробированный десятилетиями опыт отечественного уголовного процесса, взяв из него и адаптировав к современной действительности лишь то лучшее, что может в большей мере служить идее развития подлинно правового государства, первостепенным целям защиты прав граждан и сокращению сроков производства по уголовным делам.

На наш взгляд, на первоначальном этапе следует выработать определенный алгоритм действий, в соответствии с которым выявить саму проблему, ее масштабы, убедиться в том, что преобразования не только возможны, но и необходимы, причем жизненно необходимы (что предопределит сроки начала реформы); далее — определить цели, которые требуется достичь в результате предстоящих преобразований, то есть предполагаемый результат реформирования. Нельзя переходить от проблемы к средствам ее устранения, умозрительно не представляя результат применения этих средств. Двигаясь в тоннеле, необходимо видеть в конце его свет. И уже отталкиваясь от проблемы в направлении предполагаемого результата, нужно определить средства (методы) ее разрешения.

Кроме того, думается, что, задавшись вопросом: когда целесообразно начинать и в какие сроки (с учетом возможных рисков) закончить реформу, — необходимо учитывать и такой немаловажный фактор, как время. С фактором времени неразрывно связан и материальный (читай — экономический) фактор. Любая реформа, а тем более столь масштабная, затрагивающая, по сути, основы уголовного процесса, проводимая на территории огромной страны, с неизбежностью потребует значительных материальных вложений. История знает немало примеров, когда благие начинания в той или иной сфере сводились на нет ввиду недостаточного финансирования соответствующих проектов.

В случае, если речь пойдет о делении территории на следственные либо судебные участки, наряду со сказанным целесообразно учесть и географический фактор. Территория нашей страны огромна, а плотность населения неодинакова. В свое время деление территорий субъектов Российской Федерации на судебные участки при введении мировых судей выявило проблему различной численности населения, что вызвало неравномерность нагрузки мировых судей и, как следствие, снижение качества принимаемых ими решений. Такое положение потребовало внесения изменений в законодательство о мировых судьях.

По вышеуказанной причине не лишним будет и урегулирование вопроса о замещении временно отсутствующего должностного лица независимо от того, как его назовет законодатель, — судебного следователя либо следственного судьи.

С неизбежностью возникнет и вопрос о вышестоящей инстанции по пересмотру решений, принимаемых в досудебном производстве.

Это лишь малый срез проблем, которые следует учитывать до начала кардинальных изменений в уголовном процессе.

Говоря же о проблеме и перспективах реформирования досудебного производства по уголовным делам, позволим себе предложить следующее. Если исходить из необходимости такого реформирования, то, возможно, было бы целесообразным, не допуская кардинальной ломки существующих структур органов предварительного расследования и судов и их полномочий, осуществить поэтапное изменение их функций, взяв за основу положения, закрепленные в Концепции судебной реформы. Таким образом ввести на первом этапе должности следственных судей (но не судебных следователей) из числа действующих судей. Думается, нет оснований выводить таких судей «за штат», как предлагают некоторые авторы [6, c. 39], опасаясь возникновения угрозы их автономности и потери независимости при принятии решений, по следующим причинам. Во-первых, независимость судей закреплена как Конституцией РФ, так и рядом других правовых актов, в том числе Уголовно-процессуальным кодексом РФ, Законом РФ от 26.06.1992 № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» [5]. Сегодня судья первой инстанции при принятии решения не связан позицией вышестоящей судебной инстанции, последняя при этом не влияет на независимость судьи первой инстанции. Поэтому и следственный судья, выполняя служебные обязанности, должен будет в соответствии со ст. 17 УПК РФ оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

Во-вторых, назначение следственных судей из числа действующих не потребует новых и далеко не малых затрат на их содержание.

В-третьих, в компетенции следственного судьи нужно оставить непосредственно рассмотрение уголовного дела по существу, но лишь по тем уголовным делам, по которым он не принимал участия в рассмотрении вопросов, касающихся досудебного производства (подобные полномочия предоставлены следственному судье ч. 1 ст. 76 Уголовно-процессуального кодекса Украины [10]). Такой подход учел бы нагрузку на судей, причем с учетом как существующих в судах количественных судебных составов, так и географического аспекта расположения судов (малочисленные судебные составы; суды, расположенные в районах Крайнего Севера и т. п.).

Непосредственно к функциональным обязанностям следственного судьи возможно было бы (повторимся — на первоначальном этапе) отнести вопросы оперативного судебного контроля за соблюдением конституционных прав граждан (статьи 29, 125, 165 УПК РФ), а также вменить ему в обязанность выполнение действий по оценке достаточности предоставленных сторонами доказательств для рассмотрения уголовного дела судом по существу, то есть функцию предания суду. В этой части могли бы быть допустимы такие решения, как заключение о предании обвиняемого суду, о прекращении уголовного дела, о направлении уголовного дела для производства дополнительного расследования.

Высказанные предложения не потребовали бы «шоковой терапии» в уголовном процессе, сохранили бы значительные материальные средства (что немаловажно в современных условиях состояния и перспектив развития экономики государства), апробация предложений позволила бы постепенно выявить необходимость и пути дальнейшего совершенствования досудебного производства.

Cписок литературы

1.            Головко Л.В., Гуценко К.Ф., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств: учеб. пособие для юрид. вузов. 2-е изд., доп. и испр.  М.: Зерцало-М, 2002.

2. Зорькин В.Д. Конституция живет в законах // Российская газета. 2014. 18 дек.

3. Ковтун Н.Н. О понятии и содержании термина «судебный следователь» («следственный судья») // Российский судья. 2010. № 5.

4. О Концепции судебной реформы в РСФСР: постановление Верховного Совета РСФСР от 24.10.1991 № 1801-1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1435.

5. О статусе судей в Российской Федерации: закон РФ от 26.06.1992 № 3132-1 (ред. от 22.12.2014) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 30. Ст. 1792.

6. Сафонов Э.Е. Механизм реализации принципа состязательности при рассмотрении уголовных дел в военном суде: дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2003.

7. Свод законов Российской империи: учреждение судебных установлений. Т. 16. Ч. 1. URL:  http://civil.consultant.ru/reprint/books/238/41.html

8. Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса: в 2 ч. Ч. 2. Судопроизводство / под ред. В.А. Томсинова.  М., 2008.

9. Смирнов А.В. Российский уголовный процесс: необходима новая модель. URL: http://rapsinews.ru/judicial_analyst/20150122/273010035.html

10. Уголовно-процессуальный кодекс Украины от 13.04.2012 № 4651-VI. URL: http://zakoni.ucoz.ru/news/ugolovno_processualnyj_kodeks_ukrainy_novaja_redakcija/2012-11-20-158

11. Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германия 1996 года. URL: http://zakoni.ucoz.ru/news/ugolovno_processualnyj_kodeks_federativnoj_respubliki_germanija/2012-05-20-151