Роль М.Н. Капустина в образовании и деятельности первого в России исправительного приюта для несовершеннолетних

УДК 34.01 

Страницы в журнале: 161-164

Л.Б. САФАРЯН,

соискатель кафедры теории и истории государства и права Российской правовой академии Минюста России, преподаватель Московского государственного университета дизайна и технологий

научный руководитель:

М.М. РАССОЛОВ,

доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой теории и истории государства и права Российской правовой академии Минюста России

Анализируется благотворительная деятельность профессора М.Н. Капустина в Московском исправительном приюте для несовершеннолетних (1864—1870 гг.), а также излагаются принципы образования данного учреждения.

Ключевые слова: благотворительность, приют, исправление, несовершеннолетний, воспитание.

M.N. Kapustin’s role in formation and activity the corrective shelter first in Russia for minors

Safarjan L.

In the present article the author analyzes Professor M.N. Kapustin’s the charitable activity in Moscow reforming shelter for minor (1864—1870), as well as sets out the principles of establishing the given type of the shelter.

Keywords: charity, shelter, minor, reforming, education.

Имя профессора юридического факультета Московского университета Михаила Николаевича Капустина (1828—1899), как человека, стоявшего у истоков создания первого исправительного приюта для несовершеннолетних, учрежденного в 1864 году в Москве на частные пожертвования, было широко известно в России. Проблемы несправедливости, добра и зла, отношения к ближнему волновали его уже в студенческие годы. Не случайно в 20-летнем возрасте М.Н. Капустин изучил практику призрения в Московской губернии, по результатам которой издал небольшое исследование[1].

Краткий, по мнению самого М.Н. Капустина, очерк призрения в Московской губернии даже спустя полтора века после его издания покоряет непреходящей значимостью идей, благородством мыслей автора и их актуальностью в ХХI веке, вполне сложившейся точкой зрения на благотворительность, которая станет философией и образом жизни будущего профессора на все последующие годы.

В 1861 году М.Н. Капустин стал сотрудничать с Александрой Николаевной Стрекаловой[2] — председателем Общества распространения полезных книг (далее — Общество), ставившего своей задачей издание книг для народного и детского чтения. Как директор Дамского тюремного комитета, опекавшего детей, чьи матери отбывали наказание, А.Н. Стрекалова не могла не обратить внимания на положение в тюрьмах самих несовершеннолетних.

Справедливости ради отметим, что положение несовершеннолетних правонарушителей было жестоким и несправедливым во всем мире вплоть до середины XIX века. Из-за отсутствия в те годы в России специальных исправительных учреждений для подростков-правонарушителей их содержали в тюремных заведениях вместе со взрослыми преступниками[3]. В тюремных замках, рабочих домах и исправительных заведениях содержались лица всех возрастов с той лишь разницей, что закон запрещал малолетних заключать в оковы[4]. А.Н. Стрекаловой, обладавшей недюжинными организаторскими способностями, было ясно, что детей следует «удалить из развращающей губящей среды»[5].

Получив разрешение на открытие переплетной мастерской, Общество 21 мая 1864 г. по инициативе его председателя учредило исправительную школу для малолетних преступников, где они получали начальное образование и занимались брошюровкой издававшихся книг.

Эту дату принято считать днем основания первого в России приюта по перевоспитанию несовершеннолетних правонарушителей, заведующим которого был назначен профессор М.Н. Капустин.

Утвержденный 5 декабря 1866 г. Александром II закон «Об учреждении приютов и колоний для нравственного исправления несовершеннолетних преступников», положив начало дифференцированному подходу к исполнению наказания в виде лишения свободы, установил также раздельное содержание взрослых и несовершеннолетних преступников.

По словам М.Н. Капустина, «наше Общество могло отвечать на этот призыв готовым заведением, существовавшим уже более двух с половиной лет, а потому имевшим опыт времени»[6]. В 1866 году Общество преобразовало прежнюю школу в исправительный приют для малолетних преступников. Устав приюта как опытного благотворительного учреждения был утвержден Министерством внутренних дел 27 февраля 1868 г., после чего приют получил статус юридического лица.

Открытие по частной инициативе, без участия и помощи государства исправительного приюта, положившее начало созданию в России системы перевоспитания несовершеннолетних и профилактики их преступности, было событием неординарным.

Свою деятельность в приюте М.Н. Капустин начал с изучения имеющейся литературы по данному вопросу, а также посещения в Европе ряда аналогичных воспитательных учреждений. При этом зарубежный опыт и достижения он использовал не механически, а творчески и критически.

По мнению М.Н. Капустина, характер исправительных заведений в Европе «повсюду определялся системой наказаний», назначаемых малолетним, т. е. они были либо воспитательными, либо исправительными. М.Н. Капустин считал, что приюты должны одновременно заниматься как воспитанием, так и исправлением несовершеннолетних. Для него это учреждение — не тюрьма, не школа, а нечто общее, совмещающее задачи и воспитания, и наказания[7].

В приют поступали дети, подвергшиеся наказанию по приговору суда в виде заключения на определенный срок; находящиеся под следствием и судом; оставшиеся по окончании срока наказания без надзора и помощи; переданные в приют административными властями; состоящие под надзором приюта.

М.Н. Капустин считал, что при направлении детей в приют судьям необходимо тщательно обсуждать вопрос о мерах наказания и его сроках, потому что даже новая обстановка, в которой ребенок окажется, не может быстро и благотворно сказаться на его поведении. Поэтому он полагал, что срок пребывания и, следовательно, перевоспитания несовершеннолетнего следует предоставить определять самому приюту.

М.Н. Капустин признавал «и судебный приговор, и указание административной власти, и желание родителей» важным основанием к исправлению несовершеннолетнего, причем формы и методы исправления должен определять приют»[8]. Поэтому неслучайно он мечтал и о том, чтобы в исправительном приюте работали с детьми профессионалы — воспитатели, которые этому благородному делу посвятили бы свою жизнь.

«Я старался, — писал он, — в Московском исправительном приюте избегать строгих наказаний, но не останавливался перед ними, если был убежден в их действенности»[9]. По мнению М.Н. Капустина, «ничто не воспитывает в такой мере общественную нравственность, как постоянно действующая грозная сила закона, и ничто так не расслабляет общество, как потворство нарушению закона»[10].

Профессор Капустин полагал также, что направление суда в исправительный приют необходимо признать особым видом наказания, поскольку перевоспитание в этом учреждении влечет обязательное обучение какой-либо профессии и приобщение к труду. Поэтому в Московском исправительном приюте с момента его создания мальчики занимались сапожным и переплетным мастерством, сами шили себе обувь. Для М.Н. Капустина не имело значения, какому ремеслу будет учиться воспитанник в приюте, потому что «всякий труд ведет одинаково к цели»[11]. Главное — обрести профессию и способность самому зарабатывать себе на жизнь.

Профессор М.Н. Капустин полагал также, что родители на содержание своих детей, находящихся в благотворительном исправительном приюте, должны выплачивать в зависимости от их материального положения какие-либо суммы.

Немаловажен для него был и вопрос о численности перевоспитуемых. По мнению М.Н. Капустина, в приюте их должно быть не больше 15[12]. Такая ситуация позволит заниматься персонально с каждым ребенком, изучить его характер, стремления и желания, считать каждого воспитанника «не цифрой, а живым лицом с отразившейся на нем прежней невзрачной средой его обитания». Он был также уверен, что меры исправления воспитанников также должны быть «индивидуальными, без плесени формализма»[13].

Даже у детей, переступивших норму закона, он считал необходимым развивать чувство ответственности за свое поведение перед законом, а следовательно, обществом и государством. Поэтому их, по мысли М.Н. Капустина, следовало учить пользоваться свободой. Но поскольку при строгом надзоре и крепких запорах это было едва ли возможно, заведующий приютом полусвободу признавал наградой, а наказание — ее уменьшением или даже лишением. В этой связи и укрепление дисциплины в приюте он считал возможным прежде всего путем строгого соблюдения установленного образа жизни (уборка собственной комнаты, опрятность в одежде, соблюдение правил личной гигиены и др.).

Постоянно занятое время и дисциплина, домашний порядок, весьма близкий к семейному, — вот основные, по его мнению, движущие силы приюта.

Как свидетельствует статистика, несовершеннолетние попадали в приют в основном за воровство, что позволяло судить об отсутствии у них нравственной силы, стойкости, чувства долга. Несмотря на мягкое обращение, совершали они и побеги в силу невыносимого для многих порядка, неукоснительно предписывающего и работу, и учебу.

Профессор М.Н. Капустин, думается, сознавал, что принудительный труд не оказывает нравственного воздействия на воспитанников. Поэтому, будучи мудрым педагогом-воспитателем, приоритеты постоянного труда как образа жизни он пропагандировал путем публичного вручения награды за работу, т. е. поощрение и наказание считал средством достижения поставленной цели. В равной мере он заботился также и об умственном развитии и сохранении физического и нравственного здоровья подростков[14].

Неслучайно он запретил персоналу публично обсуждать проступки, совершенные воспитанниками ранее. Право беседовать с подростком о его прошлом, причем только наедине, имел лишь заведующий приютом. Как гуманист и воспитанный человек, М.Н. Капустин признавал также «неестественным положением» одиночное заключение несовершеннолетних, которое «слишком возбуждает воображение и наводит на дурные мысли». Устав Московского исправительного приюта допускал эту меру наказания сроком не более одного месяца только для тех, кто бежал или пытался убежать из приюта.

По мысли М.Н. Капустина, несовершеннолетний не мог находиться в исправительном приюте более 3 лет. Он признавал необходимость надзора над бывшими воспитанниками, покинувшими приют, занимался их трудоустройством, потому что мастера не желали принимать на работу подростков из приюта, поскольку народ понятия тюрьмы и приюта считал синонимами.

«Как много нужно времени для того, чтобы изменить весь нравственный строй мальчика, поднять его и укрепить в нем сознание о значении человека, чувства долга и чести», — не без горечи справедливо заметил М.Н. Капустин[15]. Возможность их ободрить, утешить, приютить и воспитать он воспринимал как вознаграждение за свой нелегкий труд.

В 1868 году, т. е. к моменту издания книги о четырехлетней деятельности Московского исправительного приюта, М.Н. Капустин полагал, что о результатах работы этого воспитательного учреждения судить еще рано. В том же году из приюта было отпущено 63 мальчика, не допустивших ни одного рецидива. Эти итоги М.Н. Капустин называл «скромными результатами своей деятельности».

В связи с назначением в 1870 году директором Демидовского юридического лицея и предстоящим переездом в г. Ярославль профессор М.Н. Капустин, по собственному выражению, «принужден был передать приют в другие руки»[16].

Но как это сделать, где найти человека, который сам бы пожелал заняться нелегким и важным для общества делом перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей?

Преемника помог найти случай. На одной из своих публичных лекций в Московском университете, чтением которых М.Н. Капустин зарабатывал деньги на содержание приюта, он познакомился с Н.В. Рукавишниковым (1846—1875), выпускником университета и сыном известного горнозаводчика, пожелавшим посвятить себя перевоспитанию несовершеннолетних.

По мнению А.П. Мамочкиной, после создания в 1864 году особого учреждения — исправительного приюта — в стране начался планомерный переход государства к формированию комплекса мер по борьбе с преступностью несовершеннолетних[17].

Итогом этой деятельности можно считать состоявшийся в октябре 1881 года в Москве Первый съезд воспитательно-исправительных приютов, впервые обобщивший опыт организации исполнения наказаний в отношении подростков-правонарушителей. В работе съезда также принял участие М.Н. Капустин, но уже в качестве одного из организаторов Ярославского исправительного приюта для малолетних, открытого 10 июня 1878 г. Заметим, что в этом приюте впервые в России стал применяться семейный режим воспитания несовершеннолетних.

Так, М.Н. Капустин задолго до возникновения в России самой мысли о значимости и необходимости образования воспитательных учреждений для несовершеннолетних правонарушителей смог не только накопить огромный опыт их исправления и перевоспитания, но и придать ему общероссийское значение[18].

Библиография

1 См.: Капустин М.Н. Исторический очерк призрения в Московской губернии. — М., 1848. № 47—48.

2 А.Н. Стрекалова активно занималась частной благотворительностью. Подробнее см.: Яковлев С.П. Александра Николаевна Стрекалова: Биографический очерк. — М., 1904.

3 См.: Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т. 1. — М., 1941. С. 211.

4 Указом 1826 года «Об истреблении стульев с цепями в полицейских местах и о воспрещении изобретать впредь что-либо подобное» было запрещено применять оковы в отношении малолетних.

5 Яковлев С.П. Указ. соч. С. 16.

6 См. подробнее: Приют в 1867—1868 году (в пояснение Устава). Отчет заведующего приютом М.Н. Капустина. — М., 1868; Капустин М.Н. Московский исправительный приют // Вестн. Европы. 1868. С. 607—654.

7 См.: Капустин М.Н. Московский исправительный приют. С. 619.

8 Там же. С. 618.

9 Там же. С. 647.

10 Там же. С. 615.

11 Капустин М.Н. Московский исправительный приют. С. 624.

12 Иногда их число доходило до 26. За первые 2,5 года в Московском исправительном приюте находилось до 100 детей (там же, с. 622).

13 Приют в 1867—1868 году (в пояснение Устава). С. 13.

14 См.: Капустин М.Н. Московский исправительный приют. С. 617, 630—648.

15 Там же. С. 654.

16 Там же. С. 607.

17 См.: Мамочкина А.П. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика групповых краж, совершаемых несовершеннолетними: Дис. … канд. юрид. наук. — СПб., 2002. С. 25

18 См.: Яковлев С.П. Указ. соч. С. 16—17.