Русский язык как ключ к познанию духа русского права

Б.А. ОСИПЯН,

кандидат юридических наук, доцент, спецкор журнала «Представительная власть — XXI век: законодательство, комментарии, проблемы» комитетов Государственной думы ФС РФ, член Союза журналистов РФ и Международной федерации журналистов

 Божествен дух языка русского, и в нем дана разгадка многих тайн души русской, народного мировоззрения и правосознания. Тысячелетняя история России показала, что самую существенную и особую роль в духовном раскладе и эволюционном развертывании неизменных императивов русского языка и права играли и всегда будут играть общее мироощущение и правосознание русского народа, его понимание истины, добра, красоты и справедливости в разных проявлениях повседневной жизни. Как свидетельствуют предыстория русского народа[1] и, в особенности, различные историко-правовые памятники России, русские люди с самого начала своего эстетического, этического и политико-правового бытия в целом предрасположены были иметь христианское мировосприятие и правопонимание.

Для русского человека обозначением идеи Права стали Правда, Истина и Справедливость. Вовсе не случайно, что один из первых юридических документов своего постоянно расширяющегося земного отечества русские люди назвали не иначе как «Русской Правдой», т. е. Правом как выражением истинного, праведного пути достижения Царства Божия и «одесного» душевного спасения, как личного, так и общинно-народного. Тем самым русские люди изначально довольно точно предугадали не просто рациональный (рассудочный) и экспериментальный (опытный), но прежде всего верный (от слова «вера») путь к установлению социального порядка и душевного мира, который превыше всякого человеческого разума и опыта политико-правового совершенства[2].

Таким образом, понятие идеи и образа права у русского человека всегда было этимологически связано с понятиями «вера», «истина», «правда», «святость», ибо все, что было правильно и истинно, всегда было для него также верно и свято. Стало быть, в русском понимании то, что не свято и не верно, т. е. не содержит в себе чистоты и веры или грядет против рожна Всемогущего Господа, то и не достоверно и вовсе не есть право, не есть основание для государственного управления и свершения правосудия. Не случайно древние русичи — коренные жители Артании[3] после своего крещения при заключении мира, подтверждении международных и гражданских договоров, даче на суде показаний наивысшим доказательством верности, правомерности и практической гарантии совершаемого акта признавали торжественный обряд символического «целования креста» Христова[4], а слово «Христианин» как часть целого Христова тела («счастье Христово») в русских рукописях и политико-правовых документах всегда писалось с заглавной буквы[5]. При клятвах и показаниях на суде каждый добросовестный русский человек произносил: «Не будь я Христианин, если это не так!» А человека, совершившего безнравственный проступок или преступление, называли в просторечии нехристем.

Именно посредством обучения русскому языку многие правители Древней Руси и России, начиная с великого князя Владимира-крестителя и кончая царем-самодержцем Николаем II, пытались русифицировать и христианизировать полудикие племена иноверцев-язычников, поскольку понятия «русский» и «православный» воспринимались в качестве синонимов. По убеждению иерархов Русской православной церкви, русский народ мыслил себя не иначе как православным[6]. Именно поэтому только православные русские люди могли считаться верноподданными Российского государства. Однако даже те кровно и этнически русские, которые, называя себя православными, не желали подчиняться священноначалию Русской православной церкви, не воспринимались государством в качестве благонадежных русских. В России вплоть до 1917 года официально предполагалось, что «русский человек остается русским, пока держится православия, но он становится поляком, татарином, немцем и т. д., как скоро принимает римо-католичество, магометанство, лютеранство и т. п.»[7].

Есть все основания полагать, что самая большая потенциальная мощь свыше и изначально была дана русским в их глубоко духовном, эмоционально многокрасочном и логически четком национальном языке, посредством которого они излагали объективные и по-своему справедливые повеления своего Создателя и Спасителя всего рода человеческого. То, что русский язык, как, впрочем, и всякий иной живой классический язык народов мира[8], является не только и не столько исторически эволюционирующим языком, но и, прежде всего, языком богоданным, надлежащим и в самом глубоком смысле неизменным, одновременно улавливающим и устанавливающим основную тональность и настрой самых возвышенных и достойных человеческих ощущений, чувств, идей и их волевых воплощений, мы знаем не только по святоотеческим преданиям и подвижническому житию прославивших русскую церковь великих личностей, но и по симфонии и поэтике изысканного слога гениев Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского и других русских мыслителей, певцов русского народа и вечности. 

Русский язык является благодатной и неисчерпаемой сокровищницей самых важных откровений Божественного смысла мироздания: в контексте исконных и, казалось бы, самых простых русских слов, которые возвышают и вдохновляют каждого, кто любовно проникся их бесконечным обаянием и нездешним вкусом, мы находим смысл жизни как отдельной личности, так и части целого народа и всего человечества, тот смысл, который выводит нас за пределы всех земных понятий и времен, объединяя их в вечно длящемся мгновении и непобедимой силе духа.

В каком еще ином языке, кроме русского, имя человека может вместить в себе все его жизненное призвание, весь предстоящий трудный путь жизни и, ведя его по этому пути, давать ему непоколебимую веру в свое земное предназначение и лучшую надежду на спасение от зла и смерти в вечной жизни. Например, имя известного всем святого русского князя-первомученика — Борис, или Борислав, — стало его духовным призванием бороться за прославление имени Господа своею непоколебимою верою, славными делами и жизнью, с любовью принесенною в жертву на алтарь победы над злом.

Сохраненный в духовной чистоте и святости исконно русский  язык велик не столько и не только тем, что на протяжении многих веков является надежным средством межнационального общения и объединения, но прежде всего тем, что он — язык любви и мира, ведущий его добросовестных собственников, носителей и пользователей к здоровой и счастливой жизни через спасающего Бога. Поэтому не грех утверждать, что тот, кто глубоко знает русский язык как свой родной, почитает его и благоговейно пользуется его богатством, не может оставаться безбожным, бессовестным, безнравственным, безобразным, недостойным и несчастным человеком. В этом смысле, образно говоря, русский язык благодаря своей первоначальной высокой духовности, богатому содержанию, внутренней красоте и изяществу форм является своеобразным преддверием и надежной лестницей, поднимающей человека из необъятной широты временного земного Отечества в бесконечную небесную глубину Отечества вечного. Без такой ведущей к Богу мощи русский язык вряд ли был бы и оставался столь чудесным языком, получившим высокий статус языка межнационального и международного общения, объединения и умиротворения.

Всем благовоспитанным и высокообразованным людям нетрудно понять, что в каждом национальном языке отправные и ключевые слова в своей целокупности суть образы, ценности и цели, сгустки воли, желания, темпы и пути движения. В этом контексте можно предположить, что если бы все люди, считающие себя истинно русскими, в полной мере осознавали изначальный и Божественный смысл большинства произносимых ими ежедневно слов, то они все вместе составили бы тот неделимый народ-личность, который приобрел бы неслыханную духовную силу и власть, установил единодушный мирный порядок и в одночасье чудесным образом превратился в образцовый для всех остальных народов мира имеющий образ Бога и прославляющий Его народ.

И это вовсе не самообольстительное преувеличение, а подлежащая поощрению спасительная цель, к которой всем нам неустанно и пожизненно надо стремиться. Более того, русский народ дал бы силу другим народам всецело «подчиниться»[9] в хорошем смысле этого слова духовно освобождающей Истине, исцеляющему Добру и спасительной Красоте, и все народы добровольно захотели бы чинить (сотворять) себя под желанный образец достойного и лучшего духовного будущего, добровольно уподобиться его совершенному образу, сотканному из богоданных слов, сильной веры и созидательных ежедневных подвигов.

Представляется, что иного способа любовно и надолго пленить собой другие народы просто не существует, ибо всякие иные попытки насильственного или обманного подчинения заканчивались также внезапно, как и начинались: по Промыслу Божию неожиданно являлась другая, более могущественная или непреодолимая суперсила[10], которая освобождала насильно или обманом подчиненный народ от его желания и дальше подчиняться произволу более сильного или обольстительного своего  завоевателя. 

Божественный дух русского языка и права делали и ныне делают Россию одной из авторитетных и привлекательных стран мира и оставляют ей возможность продолжать процесс объединения различных наций, народностей и народов силою исцеляющей и всепобеждающей любви более нежели посредством политических угроз или вооруженного принуждения[11]. Ведь национальному языку любви, непреходящей Божественной мудрости, добра и красоты все подвластно в этом опустошенном, но жаждущем совершенства мире. Посему считаю благом всех сознательных, мыслящих и творческих людей земли, всех добросовестных иностранцев любовно и верно изучать русский язык, обогащаться им и обогащать его нежно и благоговейно — и этот животворящий и грациозный язык духовно и нравственно, несомненно, преобразит, возвысит и воздаст каждому сторицею, и не только пожизненно, но и посмертно.

По поводу изначально заложенной высшей мудрости национального языка по-мирски безумный «сумасшедший апологет» П.Я. Чаадаев писал следующее: «Нет ничего удивительнее, что существовал народ, среди которого традиции первоначальных Божественных сообщений сохранились в большей чистоте, с большей определенностью, чем среди других, и что от времени до времени появлялись люди, через которых как бы возобновлялось первоначальное действие нравственного порядка. Если устранить этот народ, устранить этих избранных людей, то придется предположить, что у всех народов, во все эпохи всеобщей жизни человека, во всякой отдельной личности Божественная мысль сохранилась одинаково полной, одинаково живой. …Некоторые народы и некоторые личности обладают такими знаниями, которых нет у других народов и у других личностей»[12]. Для русского народа и его оригинального и высокодуховного национального языка такими личностями, конечно же, были святые отцы и учителя Русской православной церкви, основоположники славянской письменности, поэтически мыслящие и воспевающие великую Россию выдающиеся мастера исторического и литературного жанра.

Чтобы понять глубокий и точный смысл исторических и юридических документов, посредством которых мы пытаемся духовно проникнуть в невидимое и незыблемое основание, богатое содержание и прекрасные формы русского права и закона, иногда приходится прибегать к этимологическому анализу самых важных и нравственно императивных русских слов в их изначально едином духовном контексте. Именно в этих словах истоки всякого истинного, наивысшего и всегда актуального русского правосознания и правопонимания, правотворчества, правотолкования и правоприменения. Эти слова являются также золотыми ключами, которыми можно открыть парадные врата и все потайные двери для беспрепятственного входа в великолепный храм русского права и огромное многоэтажное здание правомерного русского государства.

О невообразимо высоком значении и явлении  русского языка как ключа к пониманию духа русского права свидетельствует сама духовность, нормативное изящество и императивность ключевых слов русского языка, Божественный смысл их единого духовного и надысторического контекста, в котором только и может быть понято само фундаментальное и судьбоносное русское слово «право», а также производные от него или созвучные ему слова, употребляемые нами и деловой жизни, и в быту: правосообразность, правохарактерность, правомерность, справедливость, правило, вменяемость, ответственность, личность, народ, государство, правительство, собрание, обсуждение, суд, правосудие, управление, закон, совесть, соображение, сознание, достоинство, подчинение, договор, богатство, лихоимство, преступление, наказание, санкции, покаяние (пенитенциарии), исправление, правопорядок, призвание, служба, сочинение, сотрудничество, созидание, сотворчество, хорошо, лучше, дальше, поцелуй, счастье, спасение и т. д. Это — не просто «слова, слова, слова», а начальное Слово, которое определяет нашу жизнь и наше право во всех их качественных и количественных измерениях[13].

Все перечисленные неизменные во времени и исторически непреходящие русские слова имеют единый духовный контекст и вне своего духовного единства они, как отсохшие ветви огромного живого дерева, уже не составляют собой целостный и неизменный образ постоянно обновляющегося, плодоносящего и действующего древа русского языка и права. Например, в этом едином духовном контексте слово право, как мы уже говорили, означает правду, истину, направление верного пути, которые ведут личность (нераздельную душу — индивида, имеющего лик, т. е. образ и подобие Бога, добрую совесть, соображение), сознание (знание с Богом), призвание (приглашение от Бога), достоинство (соразмерную с Богом ценность) к лучшей (по направлению луча света Божьего), созидательной (творимой с Богом) и счастливой (являющейся частью с целым — Богом) жизни и спасению (по правую сторону, одесную Пастыря).

В этом контексте созвучные или производные от основного слова «право» слова — правосообразность, справедливость (соответствующее идее-образу права), правохарактерность (имеющее правовую природу), правомерность (нечто, находящееся внутри масштаба и пределов идеи права), правило (надлежащее руководящее положение), управление[14], правительство (высшее руководство согласно праву), правосудие[15] (оценка деяния по праву), правопорядок (надлежащий расклад и последовательность действий) — обозначают необходимые моменты прохождения человеческой души, разума и воли нелегкого пути освободительного и спасительного «права».

Для успешного продвижения по  пути права соображающие люди созывают народные собрания (взятые в единый удел Бога); эти люди, составляющие народ[16], советуются и обсуждают (совместно судят о тех или иных важных для них проблемах, определяют для себя, что есть хорошо (всеобщее благо)). Чтобы реализовать то, что хорошо и лучше (следует дальше от всеобщего блага по направлению луча света Божьего), люди создают (сочиняют) государство (для службы народу Государеву). Слова богатство (нечто, насыщенное Богом), доверие (дополнение к уже наличной вере в Бога в человеческих взаимоотношениях), договор (дополнение к тому, что уже сказано Богом) определяют характер гражданских правоотношений. Слова вменяемость, ответственность (способность слышать слово Бога и достойно отвечать Ему и своему ближнему своими чувствами, мыслями, словами и поведением) и подчинение (сотворение себя под что-то надлежащее) определяют прежде всего область этико-правовых и государственно-административных правоотношений. Лихоимство[17] (желание злополучно иметь нечто сверх меры), приводящее безответственного человека к совершению преступления, т. е. нарушению надлежащих пределов слова Божия, следствием которого являются наказание (наставление словом Божиим), применение мер священного воздействия в целях исправления души (санкции), осуществления процедуры покаяния (пенитенциарии), — слова, относящиеся к уголовно-правовой сфере.

Все эти контекстуально взаимоопределяющие нормативно-императивные русские слова имеют единый духовно-нравственный смысл и конституционное предисловие, введение (преамбулу) с соответствующим подтекстом, в котором получают однозначное и положительное значение все остальные нормативно-диспозитивные слова, которые в определенной мере подвержены неизбежным историческим трансформациям и нередко безбожным деформациям. Без исторически неизменных норм-императивов русского языка все остальные исторически  заимствованные из других национальных языков модные слова-условности не имели бы особого значения в духовном, нравственном и правовом образе мышления и реальной жизни русского народа.

В своей духовной взаимосвязанности, смысловой соподчиненности и взаимодополнении русские слова-нормы не только указывают на направления движения чувств, мыслей и поступков мыслящих, переживающих и действующих по-русски людей, но и образуют живую конституцию их повседневной жизни. Будучи нормативно-конституционными, исконно русские слова также дают своим собственникам и пользователям достаточную нравственную и интеллектуальную мощь, силу и способность получать свыше непосредственные откровения-понятия, так сказать, неуслышанные от других людей знания, или «знания из первых рук», создавать нечто стойкое, стройное и долговечное, идти по жизни богоданным путем, не совершать недостойных и безобразных поступков. Но главное — исконно русский язык поддерживает во всех любящих его людях способность не отрываться губительно от животворящего Господа Бога как «древа всякой жизни» и Автора «начального Слова», не оглядываться завистливо и не засматриваться вожделенно на действительные или мнимые блага других боголюбивых народов в тщетном желании по-детски подражать им, глупо раболепствовать перед ними или чванливо надмевать над ними, но идти путем верным, истинным, правым и созидательным, чтобы не зачахнуть в состоянии духовной лени, сонного прозябания, суетного самоотчуждения или изолированного от остального мира состояния безысходности. 

Без этого единого духовного Божественного контекста все богоданные русские слова теряют свой первообраз, контекстуальное содержание и конкретный[18] созидательный смысл и могут, отдавая дань различным веяниям изменчивой или распутной моды, получить бесчисленное множество условных, «лжеименных» толкований. Результатом этого может стать тихий ужас нового «вавилонского столпотворения», когда все будут говорить как бы на одном русском языке, но абсолютно не  будут способны понимать друг друга. Такие состояния духовно-нравственного и социально-правового беспорядка, кровопролитных революций и гражданских войн между кровными собратьями, к сожалению, наблюдались в отечественной истории не раз. 

Фактическая оторванность от начального Слова Божия и неизменных императивов бесценного собственного национального языка, в контексте которого многоразличные русские слова и выражения приобретают определенное устойчивое значение, не может быть преодолена и тем более полностью восполнена даже самыми лучшими конституционными положениями или нормами закона, который «ничего не довел до совершенства»[19], поскольку национальные законы всегда и во всех случаях производны от национального языка: как мы мыслим, говорим и живем, так и пишем, толкуем и исполняем конституцию и законы.  Образно говоря, как без духовно зрелого национального языка не может возникнуть высокое национальное правосознание, так и без высокого правосознания не может быть разработана совершенная Конституция — Основной закон национально-государственной жизни и производное от него действующее законодательство. Без совершенного русского языка, правосознания и закона не может быть также правильного понимания, правомерного толкования и практического применения положенного законодательства.

Таким образом, все производные от национального языка, правосознания и конституции законы и подзаконные акты не могут действовать в полной мере без слышания изначального, абсолютного, исторически неизменного Слова Божия и Слова «Бог», а также свыше данных русскому народу духовно-ключевых, императивных слов. А без этих оригинальных, истинно императивных слов национального языка невозможно понять действительное значение всех остальных производных от них исторически и социально обусловленных, иногда лицемерных и даже развращающих слов-актеров. Более того, императивность нормативного языка народа в существенной мере предопределяет направление развития его духа, ума и быта, усиливает точное действие положений национального законодательства и государственно-правовых институтов.

В любом национальном языке, в том числе и в русском, как и в совокупном облике русского права и традиционных формах национального законодательства, имеются свои непреходящие образы — слова-понятия, содержательно наполняющие надысторический непрерывный дух, смысловой контекст, содержательный ствол и даже устойчивые формы этого языка. Представляется, что к непреходящим императивным понятиям русского языка относятся прежде всего такие абсолютные и конкретные понятия, как совесть, соображение, сознание, созидание, достоинство, призвание, счастье и другие духообразующие, градостроительные[20], освободительные и душеспасительные духовные слова и выражения.

К диспозитивным понятиям нормативной лексики русского языка относятся соподчиненные императивным словам понятия и выражения, а также все остальные заимствованные из иностранных языков или сословно-условных (договорных) диалектов и жаргонов слова, которые введены в языковой оборот по временному согласию провинциальных законодателей и пользователей данного языка: лингвистов, филологов, историков, искусствоведов, культурологов, государственных мужей и даже региональных или криминальных авторитетов и прочих «массовиков-затейников».

Творческо-прикладное влияние народных поговорщиков и балагуров на национальный язык нисколько не изменяет его сущности и основного содержания, пока сохраняется народная вера в Создателя; напротив, их творчество значительно расширяет разнообразные возможности национального общения, особенно на повседневно-бытовом уровне. Например, первоначальный и духовный смысл исконно русского императивного слова «богатство», как известно, проистекает из эпицентрического слова «Бог» и означает ощущение каждым добросовестным и сознательным лицом своей целостности (счастья) от того, что милостиво, благодатно и полномерно уделил ему Господь Бог. Поэтому для русского человека в духовном смысле истинно богат только тот, кто чувствует себя блаженным (наделенным достаточным благом) и счастливым (причастным к Божественному целому) от сознания того, что Бог дал ему «мерою переполненною»[21] все то, что нужно для полнокровной и активной, свободной и ответственной земной жизни, ведущей в жизнь вечную.

Договорно-диспозитивные слова, которые нередко бывают заимствованы из других языков или согласованы для условного обозначения определенных предметов быта, часто имеют несколько взаимозаменяемых синонимов на разные случаи жизни. Например, водитель самоходного транспорта может быть назван шофером, рулевым, пилотом, драйвером, кучером, ямщиком, кормчим и т. д., в зависимости от личности и социального положения говорящего, вида транспортного средства, личности самого водителя и прочих особенностей местного диалекта или жаргона. В отличие от коренных и исторически неизменных русских слов эти относительные и близкие по своему бытовому употреблению и значению русские слова могут со временем обновляться или устаревать в зависимости от эволюции различных интеллектуальных, научно-технических изобретений, условий и обстоятельств повседневной жизни.

«Слово! – восторженно восклицал П.Я. Чаадаев. — А что такое Слово? — Смотрите на кормщика: среди подводных камней он правит верно кораблем своим, по воле своей вертит им, как простым куском дерева, плавающим на поверхности вод, время от времени он повторяет несколько слов, и они-то производят это чудо. … Вот слабое подобие глагола могущего, который яснее и звонче всякого человеческого голоса в ограниченном пространстве раздается в беспредельности вселенной, — и этот глагол есть слово. — Слово есть действующая сила речи, Глагол творящий»[22].

Роль богоданного русского языка и исконно русского Слова в понимании идеи-образа русского права и практическом управлении русским народом всегда была настолько велика, что Оно, став наиценнейшей личной собственностью каждого русского человека, непосредственно могло сотворять тот чудесный и долговечный правопорядок, который не может быть водворен в России даже ежедневными актами произвольного принуждения огромной армии государственных чиновников, судей, полицейских и военных, по ленивому невежеству или ненасытной корысти своей так и не усвоивших Его.

Смею еще раз духовно уверять и научно предполагать, что когда каждый русский человек наконец начнет в полной мере понимать истинный (Божественный) смысл хотя бы тех немногих, взятых из неисчерпаемого кладезя великого русского языка слов, которые он всуе произносит каждый день, тогда идея русского права, дух и буква правомерного закона, свободы и ответственности в полной мере воплотятся в жизни русского народа и все чудесным образом смогут удостоиться того счастья, о котором даже  мечтать не смели. Именно тогда глубина источающего свет Востока и широта высокоорганизованного и комфортабельного Запада органически сольются в реалиях Русского Царства, которое станет живым примером для подражания всех сытых и голодных, просвещенных и невежественных, духовных и душевных людей Земли. Именно тогда русский язык, русское право и государство станут несравненно более высокими и пространными явлениями человеческого бытия, нежели просто этническими, национально-территориальными и  провинциально-вотчинными явлениями.

Как известно, Президент России В.В. Путин своим Указом от 29.12.2006 № 1488 «О проведении Года русского языка»  попытался выявить нормативно-организационный характер русского языка как «самоценного явления культуры»[23], имеющего исключительное значение в жизни русского народа, в укреплении единства и целостности всего российского государства. Русский язык по праву признан государственным языком Российской Федерации[24]; в нем изначально заложены незыблемая твердь и безбрежный океан, из которого веками проистекают постоянно обновляющиеся потоки народного правосознания, мирной и благополучной жизни каждого человека, имеющей соответствующее продолжение за своими видимыми пределами.

Библиография

1 Имеется в виду дохристианский, языческий период жизни разрозненных славянских племен, которые не составляли единого народа, имеющего единую веру, право и государство.

2 Библия. Новый завет. Послание св. апостола Павла к Филиппийцам, 4:7.

3 Именем «Русь» и «русичи» впервые назвали себя славяне языческо-племенного союза Артания. См: Корешкин А.И. Вставайте, люди русские! — М., 2004. С. 25.

4 Крестное целование означало духовное объединение разных лиц в единое целое во спасение в вечной жизни, поскольку русское слово «поцелуй» происходит от корня -цел- или слова «целое».

5 См., например, ст. 57 Судебника Ивана III 1497 г.

6 См.: Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал. 2006. № 4 (37). С. 107, 122, 144.

7 Всеподданнейший отчет… за 1903—1904 годы. — СПб., 1909. С. 125—126.

8 Греческий, латинский, армянский и другие языки.

9 Своим высоким примером открыл бы в других народах такое же святое желание и возможности стать богообразным христианским народом.

10 Например, осознание порабощенным народом или народом-завоевателем просветительной истины, своей ответственной свободы и проявление воли к независимости и самостоятельности; вмешательство другого, еще более могущественного завоевателя или народа-освободителя в процесс приобретения национальной независимости; акты Бога (Actus Dei) в виде Всемирного потопа, апокалипсических наводнений, ураганов, землетрясений, стихийных массовых движений, народных восстаний, мировых войн и «великих революций», которые существенно изменяют  демографическое и геополитическое лицо земли.

11  Здесь вполне уместно было бы напомнить, что Русская Правда (п. 55), следуя библейскому принципу любви к странникам (см.: Библия. Ветхий завет. Книга Иова, 31:32; Новый завет. 1 Петра, 4:12), устанавливала определенную очередность возврата долгов кредиторам: сначала удовлетворялись требования  иноземцев или иногородних, затем — местных; при этом ростовщики-кредиторы, которые неоднократно взимали с должника проценты, ничего не получали (см.: История государства и права России. В документах и материалах. — Минск, 2005. С. 14). Представляется, что именно такой милостивый, великодушный, щедрый христианский подход к законодательному решению подобных вопросов сделал Русь великой и привлекательной для предприимчивых иностранцев.

12 Чаадаев П.Я. Избранные сочинения и письма. — М., 1991. С.  90—91.

13 Более подробно см.: Осипян Б.А. Понятие правометрии или межерологии права // Гос-во и право. 2005. № 8.

14 В одном из своих выступлений перед журналистами Президент России В.В. Путин на вопрос одной журналистки из Екатеринбурга неожиданно ответил, что он не «управляет», а «работает», хотя русское слово «управление» на самом деле означает не просто работу вообще, но конкретную работу, нацеленную на реализацию идеи права и правопорядка: «управлять» — значит находиться у «права» и действовать согласно «праву».

15 Слова «суд», «судить» в указанном контексте означают извлечение, выуживание (от корня -уд- или слова «удочка») совместно с Богом оснований Его мудрости для того, чтобы  прийти к определенным правомерным выводам или решениям. 

16 Библия. Новый завет. 1 Петра, 2:10.

17 В настоящее время в российском законодательстве вместо слова «лихоимство» почему-то употребляется модное и непонятное для русских людей слово «коррупция». (Кстати, это слово так и не нашло в действующем законодательстве четкого и однозначного определения.)

18 Заимствованное из латыни слово «конкретный» буквально означает имеющий единый, твердый и однозначный смысл слово для обозначения и оценки того или иного явления в реальной жизни. Говорить конкретно означает говорить на понятном для всех слушателей однозначном языке, посредством определенных языковых нормативов, словесных императивов и диспозитивов (договоренностей, условностей).

19 Библия. Новый завет. Послание св. апостола Павла к Евреям, 7:19.

20 Образующие такой духовный и нравственный союз, как единый народ.

21 Библия. Новый завет. Евангелие от Луки, 6:38.

22 Чаадаев П.Я. Указ. соч. С. 160.

23 См.: Доровских Е.М. Русский язык: совершенствование правового регулирования // Выступление на государственном приеме, посвященном Дню народного единства. 4 ноября 2006 г. http: //www.kremlin.ru/text/appears/2006/11/113418.shtml

24 Федеральный закон от 01.07.2005  № 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации»  // СЗ РФ. 2005. №  23. Ст. 2199.