Свобода творчества и право на распространение информации: проблемы определения границ

Д.В. СЕМЕНОВА,
юрист международной коллегии адвокатов  «КПМ Консалтинг»
 
Статья 44 Конституции РФ определяет свободу творчества как право создавать произведения; возможность выбора видов творческой деятельности; запрет какого-либо давления на волю и сознание творца со стороны третьих лиц, т. е. его независимость от кого бы то ни было; возможность как профессионального, так и любительского творчества; право граждан создавать различные творческие объединения[1].
Иными словами, автор свободен не только в выборе вида творческой деятельности, но и в выборе темы, сюжета, жанра и формы воплощения создаваемых им понятий или художественных образов. Помимо этого, творец должен самостоятельно решать вопрос о выпуске в свет своего произведения, придании произведению окончательной формы и т. д.[2]
 
В науке нет четкого разграничения между свободой творчества и правом на публичное представление произведения. Свобода творчества, а точнее, свобода творческого акта, свобода выражения идеи, мысли, чувства, оценки и право придания публичности результатов такой свободы — отдельные конституционные права человека, наполненные разным содержанием. Придание публичности — определенный вклад творца в культуры страны и мировую культуру. Смысл разделения двух понятий заключается в подтверждении абсолютной свободы творца при создании произведения (исключение составляют случаи, когда процесс творчества совпадает с процессом исполнения) и сложности положения автора при реализации права на распространение произведения. Принимая такую точку зрения за основу исследования, можно предположить, что свобода творчества ничем не ограничена.
Столкновение интересов субъектов различных прав наблюдается лишь в момент публичного оглашения произведения. Речь одновременно идет о праве на участие в культурной жизни и праве на культурно-информационную безопасность, праве на охрану здоровья (в том числе психического и духовного) от чрезмерного влияния негативной информации (ч. 1 ст. 41 Конституции РФ), праве на защиту и развитие интеллектуального потенциала, праве на защиту нравственности.
На практике возникают следующие проблемы определения границ свободы творчества и права на распространение информации, выраженной в творческой форме.
Во-первых, в российском законодательстве отсутствуют четкие критерии ограничения права на распространение информации в творческой форме. Для предотвращения конфликтов подобного рода как на международном, так  и на внутригосударственном уровне существуют определенные ограничения в реализации свободы выражения и распространения любой информации и идей, в том числе и в творческой форме. В соответствии со ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод[3] ограничение рассматриваемых свобод предполагает возникновение обязательств, установленных законом для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации и прав других лиц. Формулировка практически полностью совпадает с текстом ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.
Однако столь размытые понятия, как «нравственность населения» и «мораль» (ст. 13 Конституции РФ), употребленные без каких-либо оговорок, субъективны и, принятые в качестве конечного критерия, юридически некорректны.
Спорным также остается вопрос о границе права на выражение личного мнения, например, в творческой форме, и права на дальнейшее его распространение, если упомянутое право вступает в конфликт с правом человека или группы лиц на защиту собственного достоинства от публичного унижения по половому, расовому, национальному, религиозному и прочим признакам.
На практике возникают различные проблемы в применении ограничений. Так, ряд художественных выставок и кинопродукции антирелигиозного содержания стали объектами
возмущения верующих во всем мире и, как следствие, объектами уголовного преследования на основании ст. 282 УК РФ (действия, направленные на разжигание религиозной розни). В соответствии с ч. 1 ст. 282 УК РФ для применения санкции необходимо доказать наличие авторского умысла, направленного на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека[4]. Иначе говоря, формулировка ч. 1 ст. 282 УК РФ исключает возможность доказать вину подсудимого в совершении указанного преступления, поскольку достоверно определить замысел творца и лица, распространяющего произведение, практически невозможно.
К сожалению, в юриспруденции до сих пор не различаются произведения, являющиеся частью обсуждаемых проблем исторического или политического характера, произведения, претендующие на достоверность, и произведения, в основе которых лежит воображение, идет ли речь о литературе, визуальном искусстве либо музыке.
По мнению профессора Парижской школы изящных искусств Жана Франсуа Шеврие, «искусство создает формы, а не социальные отношения, оно в большей степени передает чувства, чем моральные заповеди. Однако от художников все больше требуют “заниматься социальными вопросами”, обращаться в своем творческом воображении к проблемам, которые они, т. е. власти, не способны решать политическим путем. От художника требуют производства социальной материи»[5]. В таком случае искусство полностью утрачивает «право… не нравиться»[6].
Во-вторых, сегодня как в международной, так и в российской судебной практике прослеживается следующая тенденция: суд принимает во внимание и уважает интересы только определенного идеологического и религиозного большинства, населяющего территорию какого-либо государства. При этом, если речь идет об оскорблении религиозных чувств верующих публичным выражением взглядов на те или иные религиозные явления, принцип идеологического многообразия отодвигается на второй план.
Объясняя свою позицию по делу Института Отто-Премингера против Австрии (судебное решение от 20 сентября 1994 г.) комиссия Европейского суда по правам человека отметила: «как то подтверждается текстом статьи 10 п. 2 Европейской конвенции, всякий, кто пользуется правами и свободами, воплощенными в п. 1 данной статьи, берет на себя обязанности и ответственность»[7]. В российском законодательстве такие обязанности не раскрываются и судебные решения выглядят необоснованными, так как границы права на распространение творческих произведений определяются в каждом конкретном случае.
На наш взгляд, в российском конституционном праве необходимо оговорить границы частного и публичного пространств как видов общественного пространства, а также четко определить понятия частного пространства, позволяющего прилюдно (субпублично) высказывать любое мнение, и публичного места. Как следствие, должны быть узаконены права и обязанности распространителей в рамках каждого поля и определена ответственность за те или иные нарушения. Вместе с тем такое разграничение станет гарантией реализации права на свободное от цензуры обнародование творческих продуктов и обеспечит исполнение конституционного принципа идеологического многообразия, не нарушая прав и законных интересов других лиц.
В-третьих, нас волнует некорректное распределение ответственности между участниками культурных процессов.
Часть 2 ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод[8] возлагает ответственность только на одного участника культурного процесса — творца / распространителя. Итак, существует творец (автор, создатель текста, музыкального произведения, живописного полотна и т. д.) и потребитель, получающий информацию, знакомящийся с произведением. Творец находится в начале цепи, потребитель — в конце — как завершающая предложение точка[9]. Подобная культурологическая схема не позволяет полно и всесторонне понять, оценить культурные явления, сам процесс культурного творчества, что приводит к некорректному распределению ответственности между участниками культурных процессов. Потребитель оказывается пассивен и лишен ответственности за результат восприятия творческого произведения. Д.С. Лихачев справедливо отметил, что первое, на что необходимо обратить внимание, восстанавливая связь между творцом и тем, кому предназначено его творчество, это сотворчество творца и воспринимающего, без которого теряет свое значение и само творчество[10]. Во-первых, публика наделена правом на свободный доступ к произведениям творчества и правом самостоятельного выбора. Во-вторых, публика домысливает «нечто» в творчестве, т. е. публика наравне с творцом несет ответственность за то, что она воспринимает произведение творчества, и за то, что она вносит от себя в это произведение.
В современных дискуссиях популярна позиция сторонников запрета распространения произведений, выходящих за рамки общепринятых ценностей. Очевидно, что юридическое закрепление доминирования определенной идеологии является нарушением права на свободный выбор информации, в том числе в сфере культуры, свободного развития сознания. Установление монополии взглядов большинства — проявление нетерпимости к культуре меньшинства, что противоречит принципу толерантности, закрепленному в Декларации культуры мира и иных международных актах прав человека.
Сфера творчества в силу своей природы и специфики практически не поддается анализу и является в большей мере сферой самоуправления. Так, существующий запрет распространения информации — устаревшая норма, и сейчас слишком часто спор идет между искусством, технологиями XXI века и правовыми нормами XIX—XX веков.
В этом контексте предлагаются альтернативные способы защиты нравственности, психического здоровья граждан от негативного влияния в результате восприятия тех или иных творческих произведений, не ограничивающие при этом свободу распространения и защищающие всех участников культурных процессов. И прежде всего это закрепленное в законодательстве право зрителя (слушателя, читателя) на выбор в культурном сотворчестве. В свою очередь право на информацию и самостоятельный выбор действует и в культурной сфере, в частности СМИ. Сегодня такое право не предусмотрено законодателями, но может быть реализовано путем введения особой процедуры присвоения информационному продукту, распространяемому публично, специальной категории: например, фильм, выставка или литературное произведение, содержащие сцены насилия, эротические, порнографические. Приведенный информационный продукт должен быть маркирован как не рекомендованный людям с повышенной чувствительностью, психически неуравновешенным и т. п. На наш взгляд, гражданин имеет право на информацию о характере, особых качествах предлагаемого произведения.
Также целесообразно ввести в образовательную программу курс информационной безопасности, развивающий навыки восприятия, выбора, проверки и оценки качества информации. Такая база гарантирует внутреннюю защиту и сделает каждого человека активным участником культурного процесса.
Право на информацию, право на выбор и оценку творческого продукта, четкое разделение публичного и субпубличного пространств, а также ответственность распространителей информации являются залогом достойного культурного развития России.
 
Библиография
1 См.: Конституционное право. Энциклопедический словарь / Под ред. С.А. Авакьяна — М., 2000. С. 522.
2 См.: Мишин Ю.Д. Конституционно-правовой режим авторского права в Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2002. С. 65
3 Международные акты о правах человека: Сб. документов. — М., 1999.
4 В январе 2003 года группа художников-авангардистов открыла в стенах Музея и общественного центра им. Сахарова выставку своих работ «Осторожно, религия!». В ходе судебного разбирательства суд установил, что «концептуальная направленность выставки “Осторожно, религия!” состояла в публичном выражении в наглядно-демонстрационной форме унизительного и оскорбительного отношения к христианской религии в целом, а к православному христианству и Русской православной церкви в особенности, а также к религиозным символам православных верующих путем публичной демонстрации в помещении музея по адресу: г. Москва, ул. Земляной Вал, д. 57, стр. 6 специально подобранных экспонатов, возбуждающих вражду, а также унижающих достоинство лиц по признаку их отношения к христианской религии в целом и православному христианству и Русской православной церкви в особенности». Художники-концептуалисты выставки «Осторожно, религия!» по-иному объяснили идею экспозиции: «Название выставки передает отчетливую двойственность ее замысла: это и призыв к бережному, деликатному, уважительному отношению к религии, вере, верующим людям, и знак “Внимание, опасность!” — когда дело касается религиозного фундаментализма, сращения религии с государством, мракобесия». http://www.sakharoventer.ru/museum/exhibitionhall/religion_notabene
5 Культурные права и проблемы, связанные с их признанием: Сб. очерков, посвященных празднованию 50-й годовщины принятия Всеобщей декларации прав человека. — М.: Магистр Юнеско, 2003. С. 101.
6 Там же.
7 http://www.echr.coe.int
8 Международные акты о правах человека: Сб. документов. — М., 1999.
9 См.: Лихачев Д.С. Избранное. Мысли о жизни, истории, культуре. — М.: Российский фонд культуры, 2006. С. 95.
10 См. там же. С. 96.