Семантизация термина в юридическом тексте

УДК 340.1

Страницы в журнале: 5-10 

К.Г. Салтыков,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Дальневосточного юридического института МВД России Россия, Хабаровск tеrminpravo@mail.ru

Одной из основных функций единиц юридической терминологии является обозначение специальных понятий определенной области знания. Сложность вербализуемых юридическими терминами правовых категорий заставляет обратиться к содержательной структуре термина как средства юридической техники. Обозначенное направление представляется особенно перспективным, так как ориентировано на комплексное всестороннее изучение терминосистемы юридического языка и семантики юридического термина, что будет способствовать оптимизации режима законодательной и правоприменительной деятельности. Продуктивность исследований, предметом которых являются семантические характеристики юридических терминов, обусловлена их актуальностью в свете интенсивного развития как юриспруденции, так и юридической лингвистики. Предпринята попытка изучения содержательной структуры однозначных и многозначных юридических терминов, а также исследования процессов взаимодействия юридической терминологии и общеупотребительного языка.

Ключевые слова: юридический термин, семантизация, коммуникация, юридический язык, текст.

Информатизация и глобализация, охватившие современное общество, предполагают решение таких насущных научных задач, как повышение эффективности коммуникаций в процессе практической профессиональной и теоретической научной деятельности [15, с. 39]. В связи с этим особое значение приобретает термин как «вербализованный результат профессионального мышления, значимое лингвокогнитивное средство ориентации в профессиональной сфере и важнейший элемент профессиональной коммуникации» [5, с. 66].

Коммуникативной единицей высшего порядка, посредством которой осуществляется речевое общение, является текст (лат. textus —  «ткань, сплетение, соединение») — объединенная по смыслу последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность.

При отражении некоего коммуникативного события его элементы соотносятся с отдельными компонентами (или единицами) текста. Поэтому выявление единиц текста и их иерархии в общей структуре текста помогает вскрыть его сущностные характеристики — содержательные, функциональные, коммуникативные.

Трудно представить ситуацию существования права в условиях отсутствия крупных коммуникативно-когнитивных единиц (текстов). Правовой текст может быть интерпретирован и как референтная, и как коммуникативно-познавательная единица, без которой право существовать не может. Право в этом аспекте порождает порядок коммуникативных отношений, возникающих на основе интерпретации различных юридических текстов.

Если воля законодателя получила исчерпывающее, адекватное выражение, требования к языку правовых актов соблюдены, структура строго определена, текст правового акта официально опубликован, то акт правовой коммуникации можно считать воплощенным.

Источники правовой информации, на основе которых конституируются правовые нормы (законы, подзаконные акты, судебные решения, правовые обычаи и т. д.), выступают в качестве первичных правовых текстов. Это дает основание различать, например, закон как семиотическую систему — систему знаков, составляющих правовой текст.

Особый интерес вызывают вторичные юридические тексты, или тексты-интерпретации. Создание вторичного текста связано с необходимостью информационно-логического структурирования первичного текста. Вторичный юридический текст представляет собой интерпретацию законодательного акта, суть которой заключается в том, чтобы, с одной стороны, полностью сохранить исходный смысл, а с другой стороны, создать новую прагматическую рамку, т. е. истолковать текст другим способом, более доступным и прозрачным с точки зрения интерпретатора. В связи с этим необходимо сделать важную оговорку о том, что филигранно отточенная терминология не должна являться для юриста самоцелью при продуцировании вторичного юридического текста. Как совершенно справедливо заметил Гегель, «задача автора, особенно автора философской работы, состоит в открытии истин, высказывании истин, распространении истин и правильных понятий» [3, с. 31]. Термин, безусловно, важен, но не сам по себе, а как референт правового понятия.

Изучение особенностей семантизации юридических терминов невозможно без анализа, предметом которого выступает «определенным образом логически и синтаксически организованный фрагмент текста, концептуальным, структурным и коммуникативным центром которого является термин как объект авторской интенции, имеющий разную степень эксплицированности и разные языковые показатели» [10, с. 156].

Любой специальный язык (в том числе юридический) стремится к такому состоянию, когда за каждым термином стоит четкая, точная структура знания [17, с. 13]. В сфере правоведения это особенно важно для расширения возможностей текста нормативного правового акта при семантизации его лексических единиц, так как именно законы и подзаконные акты являются основными и наиболее доступными источниками терминологической лексики, которую необходимо освоить и усвоить законодателю и правоприменителю для успешной коммуникации в сфере правового регулирования различных общественных отношений.

Термин в профессиональной юридической коммуникации не только является важнейшей составляющей языка права, но и фиксирует состояние юридического знания на определенный момент действительности. Семантизация юридического термина, релевантная по отношению к особенностям национальной правовой системы и конкретной ситуации правоприменения, на наш взгляд, является базой формирования профессиональной языковой личности юриста, отражая коммуникативно-прагматический подход к терминологии и позволяя построить на его основе систему введения специалиста в язык его профессии. Необходимым условием как устной, так и письменной речи юриста является правильное, логическое определение понятий, вводимых терминами, поскольку неправильно употребленный или понятый термин может дезинформировать партнеров по коммуникации. Во избежание этого необходима логическая операция определения, в процессе которой раскрывается содержание понятия, происходит семантизация, под которой предлагается понимать процесс и/или результат экспликации семантики терминологических единиц с помощью вербальных и невербальных средств [9]. Обратим внимание на неизбежный дуализм понимания сущности феномена семантизации, который может иметь деятельностный характер или выражаться в результате семантического поиска.

Сочетание основных закономерностей построения текста юридического документа с субъективной интерпретацией излагаемого имеет прагматическую направленность на выполнение конкретной коммуникативной задачи — экспликации семантики юридических терминов вербальными и невербальными способами в условиях опосредованной коммуникации. Как правило, экспликация семантики юридического термина происходит путем введения в текст нормативного правового акта дефиниции.

К числу требований, предъявляемых к дефинициям юридических терминов, можно отнести необходимость отражения только существенных признаков понятия; соразмерность понятию; системность; краткость и ясность; соблюдение норм и правил русского языка. Дефиниция не должна содержать признаков тавтологии и логического круга [20, с. 67—71].

В большинстве случаев в текстах различной юридической природы наблюдается трехчастная структурная модель дефиниции: дефинируемый термин (семантическое ядро), связка и определение [21, с. 152]. Расположение компонентов в дефиниции может меняться. Дефинируемый термин может находиться в препозиции, интерпозиции и постпозиции.

Примером препозиционального расположения термина при введении в текст нормативного правового акта его дефиниции может стать п. 2 ст. 2 Федерального закона от 22.07.2008 № 123-ФЗ «Технический регламент о требованиях пожарной безопасности», где указано, что «безопасная зона — зона, в которой люди защищены от воздействия опасных факторов пожара или в которой опасные факторы пожара отсутствуют либо не превышают предельно допустимых значений».

Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в постановлении от 16.05.2014 № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью» при попытке сформировать дефиницию термина «сделка, совершаемая в процессе обычной хозяйственной деятельности», отметил, что к таким сделкам «могут относиться сделки по приобретению обществом сырья и материалов, необходимых для осуществления производственно-хозяйственной деятельности, реализации готовой продукции, получению кредитов для оплаты текущих операций (например, на приобретение оптовых партий товаров для последующей реализации их путем розничной продажи). При этом не является основанием для квалификации сделки как совершенной в процессе обычной хозяйственной деятельности один только факт ее совершения в рамках вида деятельности, упомянутого в едином государственном реестре юридических лиц или уставе общества как основного для данного юридического лица, либо то, что общество имеет лицензию на право осуществления такого вида деятельности», т. е. использовал прием интерпозиции термина по отношению к его дефиниции. Кроме того, в данном случае имеет место контекстуально-синтаксическое определение понятия «сделка, совершаемая в процессе обычной хозяйственной деятельности», которое намечает значение осмысляемого понятия или объекта, лишь приблизительно устанавливая границы его объема. Определение термина в таких предложениях носит характер попутного замечания к основному содержанию высказывания. Контекстуальные определения представляют собой фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу (термин), необходимый и достаточный для определения значения этой единицы. Важное условие реализации подобного рода определения — «полная ясность состава единиц, с помощью которых она задается, то есть другие термины, которые выступают в роли определяющих, должны быть точно определены в предыдущих контекстах» [6, с. 10—12].

В качестве примера постпозиции в расположении юридического термина и его дефиниции приведем фрагмент текста одного из информационных писем Департамента налоговой и таможенно-тарифной политики Министерства финансов РФ, где говорится о «порядке определения налоговой базы по налогу на имущество организаций в отношении сетей и систем инженерно-технического обеспечения, являющихся неотъемлемой частью здания». Таким образом, при определении налоговой базы по налогу на имущество организаций термин «неотъемлемая часть здания» предлагается понимать как сети и системы инженерно-технического обеспечения. В данном примере интерпретатор может столкнуться с определенными сложностями, обусловленными особенностями метатекстовых действий авторов текста по членению и осознанию действительности в процессе раскрытия понятийного содержания терминов. К тому же не стоит забывать, что дефиниция термина в содержательном отношении крайне близка к определению обозначаемого им понятия. Такое определение, с одной стороны, само суть понятие, с другой стороны, так как понятие есть идея, определение выступает в качестве формы ее наличного бытия [3, с. 87].

Таким образом, семантизация юридических терминов возможна как на уровне предложения, так и на уровне контекста, который делает изложение более доступным и понятным, предоставляя возможность системного осмысления предлагаемого значения термина и отражая многообразие логических отношений в системе научных понятий, обслуживающих ту или иную отрасль права. Возникают условия для моделирования специальных знаний в сфере функционирования терминов. Представляется возможным вести речь о создании фреймовой схемы термина в процессе его семантизации, что способствует формированию основ для построения юридического текста путем обеспечения информативности и унифицированности лексики. К тому же осознание результатов семантизации юридических терминов представляет собой фундамент терминологической культуры специалиста, развитости его научного мышления. Постоянный взаимопереход языковой и концептуальной картины мира, наблюдаемый в процессе освоения личностью профессионального пространства, влечет за собой переход от обыденного уровня сознания языковой личности к профессиональному юридическому уровню сознания.

Теория фреймов среди способов и теорий семантизации заслуживает отдельного внимания. Фрейм как традиционная единица когнитивистики может использоваться исследователями для моделирования концепта или концептосферы [14, с. 42]. Указанная теория нашла широкое применение в процессе терминологической референции значений различных юридических категорий. Так, исследователи проблемы применения информационного и логико-математического моделирования в судебной экспертизе и криминалистике отмечают, что осуществление такого моделирования возможно на основе семантических сетей и фреймов [2, с. 6—10]. В другом случае при помощи категории «фрейм» раскрывается сущность директивности в деятельности судебного пристава-исполнителя [11, с. 305—310]. Рефрейминг рассматривается как способ урегулирования юридических конфликтов [12]. Деление на фреймы может выступать как способ анализа искового заявления [18, с. 61—67].

Наиболее распространенной и получившей широкую известность теорией фреймов является теория М. Минского [16], предложившего понимать под фреймом иерархическую структуру для представления в мозгу человека знаний об определенном обобщенном фрагменте действительности, типичном положении дел, в котором связаны участники, их действия и необходимые при этом предметы. Осмыслению в данном случае подлежит не одна конкретная ситуация, а наиболее характерные, основные моменты ряда близких ситуаций, принадлежащих одному классу.

Как способ структурирования научного знания в сознании человека фреймы представляют собой определенным образом организованные ментальные подсистемы с номинативным оснащением. Дефиниция термина — это своеобразное отражение ментальной модели того предмета или явления, которое термин обозначает, и может быть представлена многоуровневой структурой — фреймом.

Концептуальная модель конкретной отрасли науки выступает в качестве фрагмента общей научной картины мира и может быть представлена в виде терминов-фреймов, которые задают однозначные соответствия между концептами, входящими в данный фрейм, и единицами, номинирующими концепты [4, с. 114—123].

Как форма моделирования, в отличие от текстовых металингвистических коммуникативных ситуаций, фрейм является более жесткой структурой, которая позволяет вычленить и разграничить существенные и отличительные признаки терминируемого понятия, наглядно отразить его логико-понятийные связи в объективно существующей системе понятий изучаемой отрасли знаний и производственной деятельности, отражающей особенности устройства данного фрагмента научной картины мира. Таким образом, конструирование моделей концептосферы и терминосистемы права обусловливает необходимость не столько «суммарного» подхода к юриспруденции в целом, сколько рассмотрения ее отдельных фреймовых подструктур и выявление их неполного изоморфизма.

Обобщая результаты анализа феномена семантизации юридических терминов в нескольких тезисах, отметим, что концептуализация различных явлений правовой действительности позволяет говорить об их многоуровневой, многомерной структуре, которая находит отражение в терминосистеме юридического подъязыка1.

Текстовый характер дефиниций предполагает различные типы семантизации юридических терминов для отражения концептосферы права. Таким образом, сам юридический термин выступает как лексическая единица юридического языка, обозначающая конкретное или абстрактное понятие теории права [13, с. 31—32].

Типы семантизации терминологических единиц задают своеобразные «коды» представления знаний об изучаемом фрагменте действительности, которые обеспечивают когнитивно опосредованное развитие знака (термина) как объекта познания и взаимоотношения коммуникантов и запускают механизм знаково-опосредованного развития личности. Семантизация в различных видах юридических текстов выступает как средство создания адекватных «кодов» обеспечения профессиональной языковой компетенции личности, а следовательно, успешности ее дальнейшей профессиональной коммуникации.

Действительно, связь коммуникативной, когнитивной и металингвистической функции языка в процессе семантизации терминов позволяет говорить о том, что семантизация юридических терминов теснейшим образом связана с такой категорией, как профессиональная языковая личность, имеющей в основе концепцию языковой личности [7]. К существенным характеристикам профессиональной языковой личности относятся: деятельность в специальной (профессиональной) сфере, социальная полифункциональность, формирование научной картины мира [1].

Комплексное исследование семантизации юридических терминов с использованием методов фреймового и дефиниционного анализа позволит провести концептуализацию изучаемой предметной области, что поможет определить место и границы материала исследования, т. е. выделить необходимый для изучения корпус семантизаций.

Проблема семантизации юридического термина рассматривается нами с точки зрения процесса и результата экспликации семантики терминологических единиц в условиях опосредованной через юридический текст коммуникации. При этом фреймовая схема термина, созданная на основе выявленных типов семантизации в юридическом тексте, как форма моделирования специальных знаний в сфере юриспруденции эксплицитно отражает объем содержания терминируемого понятия и типы его отношений с другими понятиями, обозначенными терминами данной терминосистемы, на синтагматическом и парадигматическом уровнях.

Дальнейшее изучение многообразия приемов семантизации терминов в юридическом тексте с целью поиска ее оптимальных путей позволит выявить типологию реально существующих определений, а также установить связь между легальными дефинициями, словарными определениями и определениями, даваемыми в теоретических монографиях [8; 19].

Список литературы

1. Алексеева Л.М., Мишланова С.Л. Медицинский дискурс: теоретические основы и принципы анализа. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2002.

2. Аршинский Л.В., Жигалов Н.Ю., Мункожаргалов Ц.Б. Проблемы применения информационного и логико-математического моделирования в судебной экспертизе и криминалистике // Российский следователь. 2013. № 3.

3. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М.: Мир книги, Литература, 2007.

4. Герд А.С. Логико-понятийное моделирование терминосистем // Отраслевая терминология и ее структурно-типологическое описание: межвуз. сб. научных трудов. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 1988.

5. Голованова Е.И. Категория профессионального деятеля: Формирование. Развитие. Статус в языке. Челябинск: Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2004.

6. Зарва A.M. Дефиниция как типологическая разновидность научного текста: автореф. дис. … канд. филол. наук. Нальчик, 2003.

7. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Междунар. отношения, 1987.

8. Комарова А.И. Функциональная стилистика: научная речь. Язык для специальных целей. М.: Едиториал УРСС, 2004.

9. Комарова З.И. Семантические проблемы русской отраслевой терминографии: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Екатеринбург, 1991.

10. Куликова И.С., Салмина Д.В. Введение в металингвистику: системные, лексикографические и коммуникативно-прагматические аспекты лингвистической терминологии. СПб.: САГА, 2002.

11. Кунина М.Н. Директивность как составляющая (категория) дискурса судебного пристава-исполнителя (СПИ) // Общество и право. 2011. № 5.

12. Лазарев С.В. Основы судебного примирения. М.: Инфотропик Медиа, 2011.

13. Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. М.: КомКнига, 2006.

14. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие. Минск: ТетраСистемс, 2004.

15. Метешкин К.А. Анализ структуры дидактических языков науки // Проблемы построения лингвистического обеспечения образовательных систем высшей школы: сб. науч. ст. Харьков, 2005.

16. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.

17. Новодранова В.Ф. Когнитивные аспекты терминоведения // Материалы 1-й международной школы-семинара по когнитивной лингвистике: в 2 ч. Тамбов, 1998.

18. Попов И.Д. Практика инициации иска в арбитражном процессе // Юрист. 2009. № 9.

19. Табанакова В.Д. Моделирование научно-исследовательского текста. Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2004.

20. Хижняк С.П. Правовая терминология и проблемы ее упорядочения // Правоведение. 1990. № 6.

21. Шилова Е.В. Терминологическая дефиниция как метатекст в русскоязычной и англоязычной научно-технической литературе: дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005.