Система права и ее структура: некоторые аспекты историко-теоретического и методологического анализа

УДК 340.15 ББК 67.400 

Страницы в журнале: 3-8

Д.М. АЗМИ,

кандидат юридических наук, советник отдела анализа законодательства Российской Федерации Правительства Москвы

Анализируются аспекты историко-теоретического и методологического анализа системы права и ее структуры; излагаются и оцениваются основные положения отечественного учения о структурном строении системы права; предлагаются авторские подходы к исследованию проблемы структуры системы права и соответствующие решения.

Ключевые слова: структура системы права, система права, принципы права, частное право, публичное право, отрасль права.

System of law and it structure: some aspects of historical-theoretical and methodological analysis

Azmi D.

Aspects of the historic-theoretical and methodological analysis of system of the right and its structure are analyzed; substantive provisions of the domestic doctrine about a structural structure of system of the right are stated and estimated; author’s approaches to research of a problem of structure of system of the right and corresponding decisions are offered.

Keywords: structure of system of law, system of law, principles of law, private law, public law, branch of law.

Вопрос о системе права и ее структуре актуален для правоведения всегда. Потребность в познании как права в целом, так и непосредственно его системы обусловливает важность выявления строеобразующих, закономерных и стабильных, т. е. именно структурных, элементов права. В настоящее время специалисты часто отмечают необходимость пересмотра и переработки тех научных подходов к решению проблемы системы права и ее структуры, которые принято считать традиционными, можно даже сказать ортодоксальными.

В настоящее время активизировался интерес к вопросу о частном и публичном праве, а также резко увеличилось число предложений о выделении той или иной отрасли права. Также часто обращается внимание на недостаточность предмета и метода правового регулирования для распознавания отрасли права. При этом сложность определения элементного состава и неясность вопроса о структуре права в целом свидетельствуют о необходимости переосмысления существующих в теории положений, требуют выработки новых гипотез и методологических подходов.

Надо сказать, что право, представляя собой весьма многогранное явление, может исследоваться исходя из различных аспектов. Но мы полагаем, что применение исключительно одного подхода ведет к выявлению односторонних сведений, недостаточных для формулирования выводов историко-теоретического и методологического характера. Проработка проблемы структуры системы права требует рассмотрения не только нормативных, но и социологических, и философских аспектов. Ключевое значение для разработки темы имеет осмысление категорий структуры, системы, формы, содержания, функции.

Вопросы внутреннего закономерного строения права освещались преимущественно именно в ходе дискуссий о системе права. При этом понятия «структура» и «система» в отечественной юриспруденции стали разграничивать только к концу ХХ века. Поэтому рассуждения ученых о системе права зачастую отражали их взгляды именно на структуру права. В иных же случаях, напротив, говоря о структуре права, ученые имели в виду или систему в целом, или систематику права. Ключевые этапы исследования проблемы системы права и ее структуры представлены тремя отечественными дискуссиями, специально посвященными данной тематике (1930-х, 1950-х и 1980-х годов) [1].

Актуальность научной проработки тематики системы права и ее структуры в первой половине прошлого века объяснялась с позиций практико-ориентирующего значения. Именно в ходе первого общесоюзного Совещания по проблемам юридической науки 1938 года (далее — Cовещание 1938 года, первая дискуссия) за структурой системы права закрепилось отраслевое восприятие. Вместе с тем в рамках первой дискуссии обсуждались все-таки преимущественно вопросы систематики правовых норм. При этом на формирование воззрений о структурном строении системы права воздействовал комплекс неюридических факторов, доминирующее значение среди которых занимали публично-политический курс развития общества и партийные установки [2]. В то же время возможность познания системы права и ее структуры оценивалась некоторыми учеными скептически или критически даже в условиях режима, сопряженного с государственной заинтересованностью в четком разрешении проблемы (М.О. Рейхелем (позже изменившим свою позицию), С.Ф. Кечекьяном, М.М. Морозом [3]). Дуалистическая концепция права также в той или иной форме и (или) степени поддерживалась рядом видных представителей отечественного правоведения при провозглашаемом отсутствии частного права (С.Н. Братусем [4], М.М. Агарковым, С.М. Потаповым, М.О. Рейхелем [5]).

В 30—40-х годах ХХ века было проведено последовательное разграничение систем права, предложена первая в советской юриспруденции классификация отраслей права, автор которой — М.А. Аржанов — выделил общие и особенные отрасли права [6]. Тогда же было указано на потребность в последовательном дифференцировании вопросов системы права, ее структуры и систематизации правовых норм. Кроме того, именно в это время стали высказываться идеи о нетождественности структурного строения права и систематизированного распределения позитивного правового материала. Но в целом, несмотря на значительные достижения, первая дискуссия не внесла надлежащей ясности в понимание системы права и ее структуры. Достаточное количество аспектов темы не обсуждалось и (или) не подверглось последовательной доктринальной проработке. В свою очередь, сформулированный в ходе обсуждения предметный подход, даже несмотря на то, что он был поддержан большинством участников дискуссии, получил весьма наглядную и аргументированную критику со стороны ученых, придерживавшихся иных позиций.

Вместе с тем, с учетом всех нормативных и иных социально-юридических перемен, произошедших со времен проведения первого специального масштабного коллегиального обсуждения, обращение к проблеме структуры системы права предопределяет пристальное внимание к первой дискуссии. Позиции, выраженные в ходе Cовещания 1938 года, оказывают существенное влияние на современное правоведение. Положения первой дискуссии носят фундаментальный характер и даже в настоящее время способны служить плодотворной основой для дальнейших научных изысканий по заданной тематике.

В середине XX века были четко обозначены и представлены варианты решения вопросов о соотношении системы, систематики и структурного строения права, о сочетании систем права, законодательства, юридических наук и учебных дисциплин, о возможности существования в системе права комплексных формирований. В конце ХХ века произошло последовательное дифференцирование понятий «правовая система» и «система права» [7]. В этот же период многие ученые стремились к последовательному разграничению структуры, системы и систематики права, а отраслевая модель стала восприниматься критически [8—20].

Представляется, что содержание многообразных научных взглядов, их противоречивость, сложность определения и разграничения отраслей права заставляют задуматься над вопросами о том, отображает ли отраслевая модель структуру системы права и должна ли она быть единственной. При этом непосредственно сама проблема структуры системы права получила в правоведении недостаточную проработку: она не была подвергнута последовательному историко-теоретическому и методологическому анализу.

Наиболее объемным и авторитетным исследованием в этой области считается монография С.С. Алексеева «Структура советского права» [21]. Но она вышла в свет более 30 лет назад, посвящена составу исключительно одного типа права и освещает тему сугубо с позиций деления нормативных предписаний на отрасли и институты. В зарубежном правоведении вопрос о структуре системы права последовательного рассмотрения не находит вовсе. В редких работах, затрагивающих эту проблему, фактически содержатся лишь указания на ее сложность. Гораздо чаще в зарубежных изданиях встречается аналитическая характеристика отдельных направлений писаного и неписаного права или же анализ дуалистической концепции. Вместе с тем зачастую иностранные авторы уделяют особое внимание формам выражения норм права, рассматривая их в качестве определяющих и стабильных компонентов правовых систем [22—25].

Проведенные ранее исследования позволяют сформулировать некоторые общетеоретические положения о структуре системы права, ее элементах и аспектах.

Прежде всего отметим, что система права состоит из определенных структурных элементов, представляющих собой ее закономерные взаимосвязи и обладающих, в сравнении с иными частями соответственного внутреннего строения, стабильными, достаточно статичными свойствами. Отсюда следует, что независимо от того, насколько крупно или мелко дробить неструктурные компоненты, элементы структурного характера будут существовать в системе всегда. Без них нельзя констатировать наличие самой системы. Так, бесперспективно рассуждать о составе и комплексном ряде юридических норм при их фактическом и потенциальном отсутствии.

Структурные элементы системы права представлены теми показателями, наличие которых стабильно и лишь относительно зависит от конкретно-исторического правового бытия. Иными словами, структурными элементами являются те составляющие, которые обеспечивают необходимые, существенные, константные взаимосвязи самой системы. При этом в познании структуры позитивного права важную роль играют принципы права. Это предопределено тем, что общественное взаимодействие всегда базируется на определенных исходных, фундаментальных правилах. Принципы права отображают данные о сути и константных закономерных положениях, идеях самого права. Нацеленные на качественное правовое действие, юридические нормы должны исходить (проистекать) из принципов права, соответствовать им.

Далее важно подчеркнуть, что деление права на отрасли, несмотря на имеющиеся неоднозначности, обладает некоторой ценностью, которая заключается в обобщенном отражении сведений о действующем и должном нормативно-правовом материале, о его реализации, а также о соответствующей научной и учебной информации. Определение отрасли права, как представляется, осуществляется исходя из совокупности критериев, а именно на базе сведений: 1) о содержании действия права (предмете правового регулирования); 2) о превалирующих принципах права; 3) о методе правового регулирования; 4) о функциях правового воздействия; 5) о конвенционном отношении к тому или иному формированию как к отрасли права. При этом многогранность правового содержания обусловливает необходимость выделения степеней такого классического показателя, как предмет правового регулирования. Предлагается выделить семь уровней: 1) всеобщий (объединяющий все фактическое и потенциальное правовое поведение); 2) общий (характеризующий какую-либо определенную правовую систему); 3) родовой (присущий частному и публичному, материальному и процессуальному праву); 4) видовой (отраслевой); 5) подвидовой (институциональный); 6) специальный (являющийся частью подвидового); 7) непосредственный (выделяемый применительно к конкретной правовой норме).

Соотношение отраслей права следует рассматривать с иерархических позиций. Конституционное право возглавляет классификационную субординацию отраслей права и является ее основой. При этом традиционно его относят к праву публичному. В действительности же конституционное право отображает не только публично-, но и частноправовые начала. Кроме того, из признания основного закона того или иного государства (как нормативной основы конституционного права) актом сугубо публичной направленности вроде бы должен следовать вывод о превалировании публичного права над частным. Но это противоречит и содержанию предписаний основных законов, и совокупным сведениям о системах права и законодательства, и, что самое главное, данным о сущности и строении права. Конституционное право следует рассматривать как надчастное и надпубличное.

По нашему мнению, структура права и отраслевая модель не совпадают и подобными быть не могут. Причина заключается в их сущностном, содержательном различии. Структура права — это его внутреннее строение, характеризирующееся наличием неотъемлемых, константных, закономерно присутствующих и увязанных между собой (т. е. связе- и строеобразующих) элементов. Деление же позитивного права на отрасли, по сути, относится к правовой систематике.

Обращаясь к более крупным формированиям, отметим, что материальное право и процессуальное право являются компонентами системы позитивного права. Вместе с тем они не относятся к числу структурных элементов права, так как само материально-процессуальное деление увязано в большей мере не с сущностью, а с прикладными характеристиками права. Бытие процессуального права все-таки предопределено именно наличием права материального. Кроме того, представляется, что, рассматривая вопрос о соотношении материального права и процессуального права с системно-субординационных позиций, следует отдавать приоритет именно материальным нормам.

В свою очередь частное право и публичное право представляют собой содержательные правосистемные элементы, отражающие сущностное наполнение права. Функционирование частного права и публичного права осуществляется далеко не только через обособление.

Более того, в зависимости от ситуационного контекста основа правила поведения может принять форму как частноправовой, так и публично-правовой нормы.

Например, право и обязанность родителей воспитывать своих детей носит частноправовой характер лишь до тех пор, пока воспитательный процесс не приводит к нарушению прав ребенка, а именно пока правомерное поведение соответствующих законных представителей не становится противоправным. В случае же указанной негативной трансформации соответствующие неправомерные поступки родителей рассматриваются уже сугубо с публично-правовых позиций. При этом сама основа правил поведения остается неизменной и заключается в том, что воспитание детей является правом и одновременно обязанностью родителей (иных законных представителей). Таким образом, правообязанность родителей воспитывать своих детей изначально зачастую отражается на конституционном уровне (в том числе и в России). Осуществляясь надлежащим образом, т. е. посредством правомерного поведения, эта правообязанность конкретизируется в частном праве. В отечественной правовой системе соответствующая норма отображена в ст. 63 СК РФ. При противоправном характере соответствующее поведение подпадает уже под действие положений публичного права (закрепленных, например, в ст. 156 УК РФ).

Факторами разграничения частного права и публичного права выступают: 1) превалирующий субъективный интерес; 2) цель взаимодействия субъектов права и юридической регламентации; 3) группа преобладающих принципов права и поведения его участников; 4) способы и приемы правового воздействия.

Итак, с учетом того, что существуют компоненты, которые даже при перемене своего конкретизированного содержания наличествуют в праве постоянно и связывают иные составляющие данного явления и феномена, структуру права можно представить так: 1) основные принципы права; 2) частное право; 3) публичное право.

Основные принципы права определяют векторы и опорное содержание всей правовой регламентации. Вместе с тем неоднородность подпадающих под действие права актов социального поведения обусловливает существование еще двух компонентов, которые полярно отображают базовые направления правовой регламентации. Их принято называть частным правом и публичным правом. Содержание частного права и публичного права должно конкретизировать общеправовые принципы.

Можно выделить и нормативно-видовой аспект структуры права. Сами правовые нормы при этом подразделяются на первичные (природно-исходные, постоянные) и вторичные (производные). Первичные правовые нормы константно присутствуют в правовой сфере и, по сути, публично-властными субъектами не столько творятся, сколько оформляются. А вот вторичные нормы носят конкретно-исторический характер.

Содержание некоторых правовых норм так или иначе отображается в каждом правовом порядке. Так, определенные деяния постоянно предполагают наступление для совершившего их лица негативных социальных последствий. В этом контексте достаточно назвать хотя бы запрет на умышленное лишение жизни другого лица или на тайное хищение чужого имущества (кражу). В то же время многие юридические нормы имеют лишь временный, хотя, возможно, и весьма длительный характер. В современной России их количество очень велико. В качестве наглядного примера можно сослаться на предписания постановления Правительства Москвы от 16.10.2007 № 896-ПП «О концепции снижения уровней шума и вибрации в городе Москве». Имеющиеся в данном документе нормы актуальны именно для текущего периода и содержательно (равно как и сугубо формально юридически) значимы только для столичного мегаполиса.

Таким образом, закономерности формирования структуры системы права в нормативном аспекте обусловлены самой сущностью имеющих юридическое значение правил поведения.

В завершение хотелось бы подчеркнуть, что структура системы такого многогранного явления и феномена, как право, проявляется в нескольких аспектах, каждый из которых отображает какую-либо из сторон закономерных, константных, строеобразующих (т. е. именно структурных) элементов самого права.

Литература

1. Азми Д.М. Теоретико-методологический анализ отечественного учения о системе права (1938—1946 годы). — М., 2009.

2. Вышинский А.Я. Основные задачи науки советского социалистического права // Советское государство и право. 1938. № 4.

3. К дискуссии о системе права // Советское государство и право. 1940. № 9.

4. Братусь С.Н. О предмете советского гражданского права // Советское государство и право. 1940. № 1.

5. К дискуссии о системе права // Советское государство и право. 1940. № 9.

6. Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3.

7. Пискотин М.И. / Система советского права и перспективы ее развития. Круглый стол журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8.

8. Дембо Л.И. О принципах построения системы права // Советское государство и право. 1956. № 8.

9. Тадевосян В.С. Некоторые вопросы системы советского права // Советское государство и право. 1956. № 8.

10. Галесник Л.С. О проблемах системы советского права // Советское государство и право. 1957. № 2.

11. Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. О системе советского права // Советское государство и право. 1957. № 6.

12. Кнапп В. По поводу дискуссии о системе права // Советское государство и право. 1957.

№ 5.

13. Кейзеров Н.М. Некоторые диалектические черты понятия системы права // Советское государство и право. 1958. № 1.

14. Обсуждение вопросов системы советского права и социалистической законности // Советское государство и право. 1958. № 11.

15. Павлов И.В. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1958. № 11.

16. Корнеев С.М. Вопросы построения системы советского права // Правоведение. 1963. № 1.

17. Райхер В.К. О системе права // Правоведение. 1975. № 3.

18. Братусь С.Н. Отрасль советского права: понятие, предмет, метод // Советское государство и право. 1979. № 11.

19. Система советского права и перспективы ее развития: Круглый стол журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 6—8.

20. Лившиц Р.З. Отрасль права — отрасль законодательства // Советское государство и право. 1984. № 1.

21. Алексеев С.С. Структура советского права. — М., 1975.

22. Partington M. An Introduction to the English Legal System. — Oxford, 2008.

23. Бернам У. Правовая система Соединенных Штатов Америки. — М., 2006.

24. Vogel F.E. Islamic Law and Legal System: Studies of Saudi Arabia. — Leiden, 2000.

25. The International Legal System in Quest of Equity and Universality // Ed. by Laurence Boisson de Chazournes and Vera Gowlland-Debbas. The Hague. Cop., 2001.