Смысл системы права в парадигме автономного права

УДК 340.12

Страницы в журнале: 11-17

О.Е. Рычагова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Сибирского института управления — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Россия, Новосибирск rychagova2004@mail.ru

Правовая система регулирует только те отношения между людьми, которые можно выделить путем отграничения от других форм регулирования обычаями, общественными предрассудками, экономическими механизмами и т. д. Право человека, присущее ему самому по факту его существования и независимое от внешних социальных условий, можно обозначить термином «автономное право». Правовые отношения распадаются на автономно-правовые и юридические. Смысл системы права — в регулировании правовых отношений с целью обеспечения автономных прав в конкретных ситуациях путем регламентации юридических отношений.

Ключевые слова: система права, автономное право, правовые отношения, общественные отношения, норма, права человека.

Система права регулирует не любые отношения. Она отвлечена от многих видов связей между людьми — экономических, моральных, личных. А вот, например, рынок может регулировать экономические отношения, которые также являются моментом общественных отношений. Кроме того, общественные отношения могут регламентироваться традицией, стереотипами или идеологическими системами. Среди всех прочих разновидностей общественных связей необходимо выявить специфику правовых отношений.

Если попытаться определить систему права как «внутренне согласованную, единую систему общеобязательных правил поведения» [2, с. 10], то следует провести четкое разграничение правил поведения, устанавливаемых правом, и моральных, которые также могут быть общеобязательными.

Выявление специфики системы права требует конкретизации именно той стороны общественных отношений, которые она регулирует. Для этого надо показать, от каких сторон отношений между людьми необходимо абстрагироваться, чтобы выявить предмет правового регулирования.

Правовая норма требует равной оплаты за равный труд. Она провозглашена Всеобщей декларацией прав человека 1948 года (далее — Всеобщая декларация) и закреплена в Трудовом кодексе РФ. Работодатель не имеет права нарушить ее, даже если работник ему неприятен или, наоборот, симпатичен. Если работодатель испытывает сострадание к работнику, то может оказать адресную материальную помощь, обеспечить соблюдение льготы либо помочь лично, но при этом он все равно не имеет права платить ему больше, чем другим работникам за равный труд. Независимо от того, насколько нуждается в деньгах тот или иной работник, правовая справедливость требует равной оплаты за равный труд. Следовательно, правовая норма требует абстрагирования от личного аспекта в отношениях между людьми.

Допустим, предприниматель открывает свое предприятие в области, где местные традиции всегда оценивали труд женщины ниже труда мужчины. Однако и в этом случае правовую норму равной оплаты за равный труд предприниматель не может нарушить. Следовательно, правовая норма предполагает абстрагирование от неправовых обычаев, предрассудков, которые также могут регулировать отношения между людьми.

Каждый работник имеет право на справедливое вознаграждение за свой труд, обеспечивающее достойное существование его самого и его семьи. Это право также провозглашено во Всеобщей декларации и закреплено в ТК РФ. Допустим, выполнение обязательств работодателя перед работниками по оплате труда ставит предприятие на грань краха. Тем не менее это не снимает обязанности с работодателя своевременно и в полной мере выплатить работникам заработную плату. Правовая норма действует независимо от того, какие экономические последствия может вызвать ее соблюдение. Экономические соображения не могут служить основанием для приостановления действия правовых норм.

Это, конечно, не означает, что невозможно использовать правовые механизмы для решения экономических проблем. Правовая ситуация может возникнуть в любой сфере, в том числе и экономической, где субъекты правоотношения добиваются тех или иных экономических результатов. Речь идет о том, что никакой экономический интерес не может стать регулятивным правовым принципом и правовые возможности защиты экономических интересов ограничены имеющимися правовыми нормами, при этом правовые границы действий экономических субъектов не могут быть изменены в соответствии с экономическими интересами.

Если водитель везет пассажира в аэропорт, то он при этом обязан соблюдать правила дорожного движения. Эти правила согласовывают поведение водителя с поведением пешеходов и других водителей. Таким образом, водитель в некотором смысле использует правила дорожного движения для того, чтобы доставить пассажира в аэропорт. Но при этом частный интерес пассажира не может быть регулятивным принципом для движения автотранспорта. Водитель не вправе изменить правила дорожного движения на том основании, что ему необходимо доставить пассажира в аэропорт. Это означает, что смысл правил дорожного движения абстрагирован от задачи водителя, несмотря на то, что она решается в соответствии с данными правилами. Подобно тому, как соотносятся правила дорожного движения и личные интересы водителя, в таком же отношении стоят правовые нормы и экономические интересы.

Таким образом, применение правовой нормы требует абстрагирования от экономического значения. Правовой аспект отношений между людьми безотносителен к экономическому значению этих отношений.

То же самое можно сказать и о соотношении права и морали. Допустим, один человек, пользуясь бедственным положением другого, поставил его в долговую зависимость и разоряет, отказываясь повременить с расчетом по долгам. С позиции морали он поступает безнравственно, но с позиции права — вполне правомерно. Правовая норма приводит к единому образцу решение всех подобных ситуаций, независимо от того, как мы оцениваем с нравственной позиции поведение в этих ситуациях субъектов права. Иначе говоря, правовая норма абстрагирована от моральных oцeнoк отношений между людьми, которые она регулирует.

На первый взгляд, данное соотношение морали и права понимается слишком упрощенно. В идеале цели права, правоприменения не должны противоречить общественной морали, хотя в реальном российском законодательстве мы сталкиваемся с противоречием между нормами права и нормами общественной морали. Но этот факт не отменяет того, что законодатели должны руководствоваться нормами общественной морали при выработке правовых норм.

Однако речь здесь идет о том, что нормы морали не могут выполнять функцию норм права. В данном случае моральные нормы являются поводом к принятию норм права наряду с другими обоснованиями: наличием групповых интересов, экономическими соображениями, практической необходимостью и т. д. Таким образом, нормы морали обязывают законодателей не в правовом, а в нравственном смысле.

Следует также сказать, что нормы морали могут влиять на правоприменение, реализацию правовых норм. Так, если цель сделки противоречит нормам общественной морали, то в суде можно признать ее недействительной. Однако и в данном случае норма общественной морали не подменяет правовую норму, т. е. не выступает правовым регулятивным принципом. Речь здесь идет о правовом осмыслении ситуации конфликта с общественной моралью. Суд может разрешить его только в том случае, если есть соответствующие правовые механизмы и средства, при этом сами нормы морали являются в данном случае для суда не регулятивными принципами, а объектом приложения правовых средств.

Принципиальное отличие моральных норм от правовых в том, что субъектом применения моральной нормы может выступать только личность, а правовой — как личность, так и государство. Использование последним моральных норм в качестве регулятивных принципов является превышением полномочий. Поэтому моральные нормы могут быть использованы государством только в том случае, если они будут правовым образом переосмыслены, т. е. путем абстрагирования от всех личностных аспектов. В этом и заключается абстрагированный от морального смысла характер правовой нормы.

Таким образом, правовая система регулирует не все отношения между людьми, а только те, которые можно выделить путем отграничения от других форм регулирования отношений обычаями, общественными предрассудками, традициями, экономическими механизмами, нормами традиционной морали и т. д.

В системе общественных отношений следует особо выделить правовые отношения, к которым только и приложимы нормы правовой системы. В юридической практике о правовом отношении говорят только при наличии уже имеющейся правовой нормы, регламентирующей соответствующее общественное отношение. В соответствии с этим правовая норма рассматривается в качестве принципа, определяющего данное общественное отношение как правоотношение.

Если встать на эту позицию, то попытка определить правовую систему через указание на специфику правовых отношений превращается в порочный круг: правовую систему мы определяем через правовые отношения, а правовые отношения — через правовую систему. Однако эта позиция, утверждающая первичность правовой нормы к правовым отношениям, не является научной установкой.

Если правоотношения определяются правовыми нормами, то законодатели могут совершенно произвольно вводить или упразднять правовые отношения. В соответствии с этим также произвольно могут вводиться или упраздняться права человека.

В нормативистской парадигме правоотношения являются результатом регулирования правовыми нормами общественных отношений. В действительности правовая норма должна не создавать правоотношения, как это следует из теории позитивного права, а регулировать их.

Правовые отношения вытекают из правовых принципов, которые существуют в общественном сознании независимо от того, нашли они свое нормативное юридическое воплощение или нет. Например, в уголовном законодательстве Российской Федерации может не быть специальной статьи, предусматривающей наказание за людоедство. Но из этого не следует, что факт людоедства лишен правового содержания. С позиции правовых принципов, принятых в обществе, этот факт является противоправным, хотя для его запрета нет легитимно установленной правовой нормы. В случае систематического возникновения подобных противоправных действий законодатель окажется перед объективной необходимостью введения соответствующей нормы. Но если необходимость введения такой нормы может быть неосознанной в силу редкости явления, то усиление в последние десятилетия таких форм преступности, как организованная преступность, терроризм, взятие в заложники и т. д. обусловило необходимость введения новых статей в Уголовный кодекс РФ. Абсурдно считать, что противоправность этих явлений возникла в момент принятия новых статей. С позиции правовых принципов эти явления противоправны в любом случае, однако юридически-нормативный смысл они приобрели только после соответствующих изменений законодательства.

Этот вопрос можно рассмотреть на не столь однозначных примерах. Вследствие прекращения подачи электроэнергии токарь не смог работать в течение двух дней. Если в данном случае существует правовая норма, регламентирующая оплату времени простоя не по вине работодателя, то работник имеет право получить ее. Если такой правовой нормы нет, у работника нет и права требовать оплату. Как видно, право работника возникает в соответствии с существующей правовой нормой. Казалось бы, этот факт говорит в пользу позиции, утверждающей первичность правовых норм по отношению к правам человека и правоотношениям между людьми. Но это было бы верно только в том случае, если признать, что данная правовая норма, предусматривающая оплату времени простоя не по вине работодателя, была принята случайно.

Если правовые нормы случайны, то, действительно, невозможно опровергнуть предрассудок, признающий первичность нормы над правоотношением, правовым фактом. Если же правовые нормы не случайны, то они должны быть обусловлены какими-то принципами. Эти принципы, в соответствии с которыми принимаются нормы, могут также обусловливать правовой смысл фактов. Если эти принципы первичны по отношению к нормам, то тогда и правовой смысл факта должен быть первичен по отношению к правовой норме.

Правовая мера, предусматривающая оплату времени простоя не по вине работодателя, должна иметь обоснование с позиции правовых принципов. Ее задача — обеспечить право человека на такой жизненный уровень, который необходим для поддержания его здоровья и благосостояния.

Однако само это право еще не содержит никаких норм, которые обеспечивали бы его в конкретных ситуациях. Для того чтобы им можно было воспользоваться, необходимы юридические нормативы его обеспечения. Если легитимный орган принимает соответствующую правовую норму, то данное право становится обеспеченным в ситуации простоя не по вине работодателя; если же подобная правовая норма не принята, то данное право оказывается необеспеченным. Таким образом, правовая норма, предусматривающая оплату времени простоя не по вине работодателя, — это регламентирующая норма обеспечения права на достойный уровень жизни, провозглашенного в ст. 25 Всеобщей декларации.

В соответствии с этим систему позитивного права в целом можно рассматривать как совокупность необходимых и логически взаимосвязанных норм обеспечения прав в конкретных ситуациях, предполагаемых правовыми принципами, существующими в общественном сознании. То есть неотъемлемые права человека являются системообразующими, первичными по отношению к системе позитивного права.

Такое понимание предполагает понятийное разграничение права и обеспечения права. Нормы обеспечения права являются нормами позитивного права. Таким образом, первичные права входят в систему права, но они первичны по отношению к системе позитивного права, являясь условием ее возникновения.

В существующей юридической литературе право понимается либо как мера возможного поведения (субъективное право), либо как система норм, выраженных в таких источниках, как правовой обычай, правовой прецедент, нормативный договор, нормативный правовой акт (объективное право).

Термин «субъективное право» подчеркивает способность человека реализовать право или оказаться от него, т. е. рассматривает право в отношении возможности его использования. В данном исследовании предлагается выделить иной аспект этого права, а именно неотделимость его от самого человека. Конечно, оно не может быть психофизической характеристикой личности, однако психофизические качества — отдельные, а не все качества человека, т. е. не следует понимать человека редуцированно к психофизическому содержанию. Отметим, что основные характеристики любого человека — во-первых, свобода воли, во-вторых, способность становиться личностью. Свободой воли человек обладает независимо от дееспособности, но иногда существуют препятствия к ее реализации, например у больных даунизмом — медицинские.

Следует дифференцировать источник права и сферу его проявления. Если рассматривать право только с позиции его применения, то тогда действительно говорить о праве человека вне контекста общества — нонсенс, поскольку смысл любой нормы, а тем более нормы права — в разграничении интересов личности и общества, в их индивидуализации и защите государством — порождением общества. Однако источник права заложен в личности и должен быть автономен от социума.

Право принадлежит личности как таковой, реализация же права возможна, когда личность взаимодействует с обществом. Но она должна вступать в общественные отношения как изначально обладающая правом, а не как бесправная, т. е. лишь в общественных отношениях наделяемая правами.

Правовое самосознание индоевропейских народов исходит из автономной концепции прав. Это означает, что не общество является источником права, а сама личность имеет их изначально по факту своего рождения. Эта парадигма автономных прав лежит в основе варновой системы Индии. Брахман обладает правами своей варны по факту своего рождения, независимо от того, какое социальное положение он реально занимает. Он может быть богатым или нищим, владеть дворцами или оказаться бродягой. Однако ни одно из его неотъемлемых прав не может быть поставлено под сомнение. То же самое наблюдалось в средневековой Европе, где права крестьянства и дворянства определялись по факту рождения. Новоевропейская идея прав человека как неотъемлемых, данных по рождению — вовсе не нова. Новой является интерпретация этой идеи, предполагающая равные права для всех. В древности каждое сословие имело свои права, отличные от прав другого. Но тем не менее эти права понимались как неотъемлемые и данные по рождению.

Альтернативной парадигмой является китайская легистская система, в которой отсутствует идея неотъемлемых врожденных прав. Любой человек обретает свои права, лишь вступая в общественные отношения. Его права изменяются в зависимости от образования и продвижения по иерархии государственной структуры. Подобно тому, как человеку эти права государство может даровать, точно так же оно может их и отнять, превратив любого высокопоставленного сановника в бесправного нищего.

Марксистская концепция прав была несопоставимо ближе к китайской легистской правовой парадигме, нежели к индоевропейской парадигме автономного права. Однако именно в парадигме автономного права можно решить проблему разграничения случайных правовых норм и необходимых; парадигма гетерономного права, возникающего в результате отношений с обществом, такой возможности не оставляет.

Личность человека предполагает самосознание, в котором обнаруживаются ее способности вступать в общение с другими личностями и самореализовываться. Право личности выражает способ ее существования в соотношении с другими личностями, и в этом смысле право является неотъемлемым моментом самой личности. Оно не может возникнуть на основе какого-либо внешнего соглашения или юридического определения. Иными словами, право личности автономно от общества.

Таким образом, право человека, присущее ему самому по факту его существования и независимое от внешних социальных условий, можно обозначить термином «автономное право». Полагаем, что сторонники традиционных концепций сочтут научно не аргументированным введение понятия автономного права. И будут совершенно правы. Дело в том, что такая аргументация не нужна, поскольку первичные понятия наук не определяемы, а констатируемы. Поэтому в качестве основания научной системы можно брать любые произвольные понятия, главное — построить на них работающую теорию, которая выполняет свои задачи. Сам факт построения целостной, непротиворечивой, работающей теории обосновывает правильность произвольно избранных аксиом. Эти исходные понятия можно обсуждать философски, а не научно. И как раз с философской позиции эти основные понятия объяснимы. Так, право в философском плане является характеристикой личности, а право в правовом плане — исходное понятие, которое констатируется. Вполне возможно построить иную, альтернативную теорию права, где норма права — соглашение между личностями.

Автономное право, являясь моментом самой личности, еще не содержит в себе порядка его использования. Лишь в отношениях между людьми, порождающих столкновение их автономных прав, возникает необходимость в порядке их применения к конкретным ситуациям. Это требует принятия соответствующих норм обеспечения права, что может быть осуществлено только легитимным органом, т. е. тем, который уполномочен этими людьми.

Таким образом, правовые нормы, направленные на обеспечение автономных прав человека в конкретных ситуациях, принимаются соглашением на основе правовых принципов. Для этого сообщество людей уполномочивает соответствующие законотворческие органы нормативно обеспечить возможность реализации автономных прав.

В соответствии с таким пониманием право, которое обеспечивает автономные права человека и зафиксировано в нормах позитивного права, можно обозначить термином «гетерономное право».

Термины «автономный» и «гетерономный» уже утвердились в этике. Автономными этическими нормами называют те, которые изначально заложены в человеческом сознании и не зависят от общественной ситуации. Гетерономные этические нормы возникают в результате соглашения между людьми в определенных исторических ситуациях. На принципе автономии этических норм такие мыслители, как Сократ, Платон, Сенека, Марк Аврелий, Августин, Иммануил Кант, Владимир Соловьев, выстраивали автономную этику. Соответственно, на гетерономных принципах обосновывали гетерономную этику Эпикур, Бентам, Миль, Маркс.

Первичными являются автономные моральные нормы, что не исключает возможности введения на их основе гетерономных моральных норм. Это соотношение должно быть верно и для прав человека, выступающих в качестве принципов для позитивного права.

Права человека автономны, однако порядок применения прав в конкретных ситуациях, т. е. нормы обеспечения прав, носят гетерономный характер. Благодаря этому смысловому разграничению можно описать соотношение нормы права и правового факта.

Смысл факта, который устанавливается в соответствии с автономным правом человека, можно назвать автономно-правовым фактом. Этот факт не зависит от того, принята или нет юридическая норма, под которую он подпадает.

Смысл факта, определенного официально установленным юридическим документом, можно именовать в соответствии с общепринятой традицией юридическим фактом. «Юридический факт — это конкретное жизненное обстоятельство, с которым нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений» [1, с. 72].

Таким образом, факт простоя не по вине работодателя с позиции автономного права и с позиции гетерономного права будет разным. Автономно-правовой смысл этого факта заключается в возникновении препятствия для реализации права человека на необходимый жизненный уровень, обеспечивающий его здоровье и благосостояние. Юридический смысл этого факта — возникновение права работника потребовать оплату простоя.

Такое разграничение понятий приближает к определению дефиниции системы права. Среди всей сферы общественных отношений можно выделить правовые отношения, которые имеют два уровня.

Личность существует самореализуясь и вступая в отношения с другими. Самореализация во взаимодействии с другими — это форма существования личности. Она дана в двух аспектах — как способность личности и как право личности. Способность личности — это потенциальное содержание, которое личность может раскрыть в самореализации. Право — это мера или границы, в пределах которых может быть раскрыто это содержание.

Способность и право являются формой существования личности, и потому они признаются за человеком по факту его существования. Это не исключает подхода к способности как условию существования личности, поскольку условие не отрицает форму и может быть формой. Кроме того, способность личности предполагает свободу воли как потенцию личности раскрываться, самореализовываться. Именно поэтому способность может признаваться по самому факту существования человека.

Право, которое является неотъемлемым моментом (модусом, аспектом) личности, есть ее автономное право. Общественное отношение, понятое с позиции автономного права, — это автономно-правовое отношение, которое существует независимо от наличия или характера исторически сложившегося законодательства.

Наряду с этим существуют правовые отношения, определенные в соответствии с юридической системой, возникшей из потребности обеспечить автономные права в конкретных ситуациях. Эти отношения, регламентируемые системой права, можно назвать юридическими отношениями.

Например, отсутствие юридической защищенности евреев в фашистской Германии не отрицало их автономного права на жизнь, которое в тех условиях не было обеспечено. На Нюрнбергском процессе фашистских преступников судили вовсе не за нарушение юридических норм права, а за нарушение автономных прав, так как основные преступления против человечества в Германии были допустимы с позиции существовавшей юридической системы.

Таким образом, правовые отношения распадаются на автономно-правовые и юридические. Система права сама определяет юридические отношения и потому не может быть определена через них. Однако цель юридической системы в том, чтобы обеспечить защиту автономных прав.

Смысл системы права заключается в регулировании правовых отношений с целью обеспечения автономных прав в конкретных ситуациях путем регламентации юридических отношений.

Список литературы

1. Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: Опыт комплексного исследования. M.: Статут, 1999. С. 72.

2. Черданцев А.Ф. Теория государства и права: учеб. М.: Юрайт, 2000. С. 10.