Собрание кредиторов и комитет кредиторов как коллективные субъекты конкурсного права

М.А. ГОВОРУХА,
начальник юридической службы ЗАО «Авалон» (г. Москва)
 
Элементами системы управления должником, которые образуются в результате возникновения конкурсных организационных правоотношений, выступают наряду с арбитражным управляющим собрание кредиторов и комитет кредиторов. Их правовая природа не определена и является предметом научных изысканий исследователей конкурсного права. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) содержит лишь конкретные нормы, касающиеся правового положения собрания кредиторов и комитета кредиторов. 
 
В практике арбитражных судов также не выработано единообразного подхода. Так, Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа в ряде постановлений определяет собрание кредиторов в период конкурсного производства как «законный орган управления должником»[1]. В связи с этим особое значение приобретает теоретическое осмысление юридической природы собрания кредиторов и комитета кредиторов в конкурсном праве.
Наиболее распространен взгляд на собрание кредиторов и комитет кредиторов как на коллегиальные (коллективные) органы кредиторов. М.В. Телюкина полагает, что «собрание и комитет являются органами, наделенными определенной компетенцией в силу конкурсного законодательства, что служит цели защиты интересов кредиторов»[2]. При этом автор отрицает наличие у собрания кредиторов и комитета кредиторов свойств субъекта гражданского права и, соответственно, применение конструкции представительства для объяснения взаимоотношений между этими органами и составляющими их кредиторами, но в то же время считает собрание кредиторов и комитет кредиторов субъектами конкурсного права, поскольку последнее имеет самостоятельный, характерный только для него субъектный состав. Напротив, С.А. Карелина со ссылкой на ст. 12 Закона о банкротстве определяет собрание кредиторов как специальный орган, представляющий интересы кредиторов во взаимоотношениях с должником[3]. По всей видимости, основой для формулирования такого определения выступили нормы Закона о банкротстве, предусматривающие, что комитет кредиторов представляет законные интересы конкурсных кредиторов, уполномоченных органов (п. 1 ст. 17), что собрание кредиторов и комитет кредиторов, в свою очередь, могут иметь собственных представителей для участия в арбитражном процессе по делу о банкротстве от имени этих органов (ст. 20). На наш взгляд, позиция законодателя в этом отношении выглядит не до конца последовательной: ныне действующий Закон о банкротстве в отличие от своего предшественника не содержит нормы о том, что все действия в отношении должника от имени кредиторов осуществляются собранием кредиторов и комитетом кредиторов; что при проведении процедур банкротства интересы всех кредиторов представляет собрание кредиторов, но в отношении комитета кредиторов такая норма сохранилась.
Е.А. Павлодский и О.Р. Зайцева, разделяя в целом мнение о том, что собрание кредиторов — это новый орган, который выражает волю всех кредиторов, критикуют позицию М.В. Телюкиной об отнесении собрания кредиторов и комитета кредиторов к специальным субъектам конкурсного права[4]. Авторы считают институт банкротства институтом гражданского права и в обоснование приводят аргументы, выдвинутые КС РФ в постановлении от 22.07.2002 № 14-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона “О реструктуризации кредитных организаций”, пунктов 5 и 6 статьи 120 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)” в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации “Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков” и жалобой ОАО “Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств”» (далее — Постановление № 14-П), против признания новым объединением физических и юридических лиц объединения кредиторов в процессе реструктуризации кредитных организаций, — по мнению КС РФ, оно «представляет собой собрание кредиторов кредитной организации, с которыми у кредитной организации заключены гражданско-правовые договоры либо которые признаны таковыми (налоговые и иные уполномоченные органы), а не какое-либо новое объединение физических и юридических лиц, создаваемое по устанавливаемым ими правилам».
По мнению В.А. Химичева, собрание кредиторов и комитет кредиторов — это коллегиальные, волеобразующие органы кредиторов, участие в которых является формой реализации принадлежащего кредитору неимущественного права, присущего ему только как участнику конкурсных отношений. С точки зрения В.А. Химичева, «для более точного определения правовой природы коллективных органов кредиторов важным является установление в общем взаимодействии кредиторов объединяющего начала… Можно заключить, что все кредиторы при банкротстве объективно объединены наличием у каждого из них права требования к должнику»[5]. Основой для такого вывода послужило мнение Г.Ф. Шершеневича, указывавшего, что кроме тех прав, которые принадлежат каждому кредитору в отдельности, в конкурсном процессе не создается вовсе новых прав; кредиторы остаются так же разобщены, как и до объявления несостоятельности их должника. Создание общего собрания кредиторов не связано с каким-либо правовым общением: их соединяет общий интерес возможно полного удовлетворения — общение чисто фактическое[6].
Интересную трактовку правовой природы собрания кредиторов и комитета кредиторов предлагает А.А. Пахаруков. Автор, как и  М.В. Телюкина и С.А. Карелина, отмечает наличие определенных свойств правосубъектности у коллегиальных органов кредиторов (способность иметь своего представителя, представление комитетом интересов кредиторов, принятие решения о заключении мирового соглашения и т. д.). Позиция А.А. Пахарукова строится на том, что, в отличие от традиционного подхода, согласно которому в качестве коллективных субъектов гражданских правоотношений признаются только юридические лица, в теории права существует и иной подход (предлагаемый, например, Н.И. Матузовым, И.С. Шиткиной), предусматривающий в качестве коллективных субъектов не только юридические лица, но и всякое более или менее значительное, устойчивое, постоянное образование, которое характеризуется единством воли и цели, а также определенной внутренней организацией. Следовательно, «собрание и комитет кредиторов, не будучи юридическими лицами, тем не менее не могут просто рассматриваться как “юридическая совокупность” лиц, координирующих свои действия в период проведения конкурсного производства. Особенность отношений кредиторов в деле о несостоятельности обусловливается тем, что кредиторы, вступившие в конкурс, сливаются в одно целое… Иными словами, коллегиальные органы конкурсного управления, не являясь юридическим лицом, тем не менее обладают некоторыми чертами правосубъектного единства. Таким образом,
на базе основной модели правосубъектности (в данном случае общей и специальной правосубъектности кредиторов и уполномоченных органов) строится производная (по терминологии О.А. Красавчикова) правосубъектная юридическая форма»[7]. Таким образом, А.А. Пахаруков занимает позицию, противоположную той, что отражена в Постановлении № 14-П.
Понятие «коллективный субъект права» наиболее часто используется в науке административного и трудового права, т. е. отраслях публичного права. Так, Д.Н. Бахрах полагает, что «коллективные субъекты — это организованные, обособленные, самоуправляемые группы, наделенные правами выступать в отношениях с другими субъектами как единое целое, персонифицированно. Как правило, коллектив объединен каким-то интересом, целью, он функционально дифференцирован, действует на законном основании, имеет свои механизмы управления. Коллективное образование в административно-правовых отношениях действует от своего имени, на него как на определенную целостность возлагаются обязанности, ему предоставляются права, но вместе с тем он обезличивает конкретных людей. Поэтому изменения в личном составе не влияют на его название, правовое положение и не отражаются на его правосубъектности»[8]. Особенностью таких субъектов является то, что «существует специфическая категория коллективных субъектов административного права, которые не являются субъектами гражданского оборота, а относятся лишь к субъектам административно-правовых отношений (это прежде всего общественные объединения, не прошедшие государственной регистрации)»[9]. На это указывал также А.В. Венедиктов: «…цех государственного производственного предприятия или магазин, не наделенный в установленном порядке собственными оборотными средствами, является субъектом административного права и в то же время не является субъектом гражданского права»[10].
Одним из основных аргументов, используемых Е.А. Павлодским и О.Р. Зайцевой для критики позиции М.В. Телюкиной, выделяющей собрание кредиторов и комитет кредиторов в качестве субъектов конкурсного права, выступает тезис о том, что институт банкротства, по их мнению, является институтом гражданского права[11]. В то же время среди исследователей конкурсного права наиболее распространен взгляд на институт несостоятельности (банкротства) как на комплексный правовой институт, представляющий собой совокупность норм частного и публичного, материального и процессуального права.
По нашему мнению, приобретение собранием кредиторов и комитетом кредиторов качеств коллективного субъекта права (или производной правосубъектной юридической формы) является наглядным доказательством того, что институт банкротства в силу своего комплексного характера использует инструменты, присущие публичному праву. Собрание кредиторов и комитет кредиторов по аналогии с коллективными субъектами административного права обладают свойствами правосубъектного образования только в рамках конкурсных правоотношений и не являются субъектами гражданского права (самостоятельно не выступают в предпринимательском обороте). Собранию кредиторов и комитету кредиторов как коллективному субъекту конкурсного права присущи и аналогичные ему черты: в конкурсных правоотношениях действуют от своего имени; обладают в силу законодательства о банкротстве определенной компетенцией; правовая личность отдельного кредитора «растворяется» в коллективном субъекте в силу того, что все кредиторы обязаны действовать сообща как единое целое; изменения в составе собрания кредиторов и комитета кредиторов не влияют на их название, правовое положение и не отражаются на присущих им качествах коллективного субъекта конкурсного права. В период производства по делу о несостоятельности собрание кредиторов и комитет кредиторов способны не только к волеобразованию, формированию единой воли кредиторов, но и к выражению ее вовне (волеизъявлению), по крайней мере посредством участия представителя собрания и комитета в арбитражном процессе и выступления в нем от имени этих органов.
Таким образом, можно сделать следующие выводы.
Собрание кредиторов — это коллективный субъект конкурсного права, представляющий собой коллегиальный, волеобразующий и волеизъявляющий орган кредиторов, участие которых в нем предопределено наличием права требования к должнику.
Комитет кредиторов — это коллективный субъект конкурсного права, представляющий собой коллегиальный, волеобразующий и волеизъявляющий орган кредиторов, осуществляющий представительство их законных интересов и контроль над действиями арбитражного управляющего в силу полномочий, предоставленных законом и собранием кредиторов.
Между тем существует и иной подход к определению правовой природы собрания кредиторов и комитета кредиторов, сторонники которого полагают, что это органы управления самого должника. Так, А.Б. Васильев определяет собрание кредиторов и комитет кредиторов как «контрольно-представительные органы предприятия должника, осуществляющие общее руководство деятельностью кредиторов»[12].
По мнению Е.В. Яцевой, с момента открытия процедуры банкротства объединение кредиторов приобретает характер poola, т. е. кредиторы частично лишаются возможности действовать в своем праве и в своем интересе. Для выражения вовне своей воли этим объединением лиц, имеющим непостоянный состав, образуется собрание кредиторов и в определенных случаях комитет кредиторов. Но на стадиях наблюдения и финансового оздоровления это не орган должника, он не формирует волю должника. Это специфическое объединение, которое на указанных стадиях, будучи внешним по отношению к должнику, имеет право решать его судьбу без учета его воли. После принятия решения о возможности введения внешнего управления и вынесения арбитражным судом соответствующего решения, собрание (комитет) кредиторов становится органом управления юридического лица в части вопросов, отнесенных к его ведению. На стадии конкурсного производства должник из субъекта оборота превращается в объект, воля должника в конкурсе на совершение сделок отсутствует, поскольку он не совершает сделок, он лишается способности к совершению сделок, сделки совершаются в отношении него самого. В этой стадии, утверждает Е.В. Яцева, конкурсный управляющий действует не как орган юридического лица, а от собственного имени. А кредиторы действуют как pool, как объединение, наделенное единой волей, но не как орган управления должника[13].
Еще более радикально настроен Б.С. Бруско, который утверждает, что во всех стадиях производства по делу о несостоятельности «собрание (комитет) кредиторов представляет собой не что иное, как орган управления должника—юридического лица (действия этого органа считаются действиями самого должника). Коллективные органы юридического лица, в соответствии с п. 1 ст. 53 ГК РФ, во всех случаях представляют собой лишь часть юридического лица, не имеющую самостоятельной правосубъектности (а потому и взаимоотношения такого органа со своим юридическим лицом не могут строиться на началах представительства). Решения собрания (комитета) кредиторов оказывают непосредственное влияние на деятельность должника. Именно собрание (комитет) кредиторов осуществляет волеобразующую функцию должника, а арбитражный управляющий производит его волеизъявление (через эти органы должник приобретает гражданские права и принимает юридические обязанности)»[14]. Стоит отметить, что автор указывает на наличие особенностей, отличающих собрание (комитет) кредиторов от иных органов управления должника. «Во-первых, собственно органы управления юридического лица… представляют интересы самого юридического лица. Коллективные органы управления в конкурсном праве представляют интерес, прежде всего, кредиторов, а решения являются концентрированным выражением воли как должника, так и самих кредиторов. Во-вторых, в конкурсном праве полномочия собрания (комитета) кредиторов существенно ограничены принципами судейского усмотрения… не каждое их решение наделено властной силой принуждения и влечет правовые последствия без подтверждения судебным актом»[15].
На наш взгляд, указанные авторы сделали неверный вывод относительно правовой природы коллективных органов кредиторов, в первую очередь по причине определенного внешнего сходства этих органов с органами управления хозяйственных обществ (прежде всего акционерных обществ). На наличие аналогий между собранием кредиторов и комитетом кредиторов, с одной стороны, и собранием акционеров и наблюдательным советом, с другой стороны, указывали еще дореволюционные исследователи конкурсного права. Г.Ф. Шершеневич, выступая с критикой теории Канштейна, указывал, что «Канштейн прибегает к сравнению конкурсного процесса с ликвидацией акционерных товариществ, причем роль общего собрания акционеров сравнивает с общим собранием кредиторов, роль наблюдательного комитета (Aufeichtsrath) переносится на комитет кредиторов, наконец, роль правления передается конкурсному попечителю. Сравнение должно быть признано остроумным, мало того, нельзя отвергать, что некоторые постановления конкурсного права, как, например, о комитете кредиторов, действительно создавались под влиянием акционерного права. Все же нужно признать, что comparaison n’est pas raison. Сходство несомненно существует, но сходство чисто внешнее, нисколько не способствующее уяснению истинной природы отношения»[16].
Действительно, общие принципы корпоративного права, относящиеся к формированию, организации, проведению собрания акционеров, заседаний совета директоров (наблюдательного совета), нашли свое отражение и при разработке аналогичных правил, касающихся собрания кредиторов и комитета кредиторов. На это указывает и В.А. Химичев: «Сравнительный анализ отдельных норм законодательства о несостоятельности и норм корпоративного права позволяет выявить сходство в порядке проведения и принятия решений собранием кредиторов и общим собранием акционеров»[17]; автор в связи с этим придерживается позиции о субсидиарном применении к конкурсным отношениям норм корпоративного законодательства[18]. Разделяют данную позицию В.В. Витрян-ский[19], О.А. Никитина[20].
Собрание кредиторов и комитет кредиторов не являются органами управления должника, поскольку не становятся частью самого юридического лица. Если признать за ними свойства органов управления должника, то нарушается один из основных признаков юридического лица — признак организационного единства. Данный признак проявляется в определенной внутренней структуре органов управления, наличии иерархии, четкой регламентации отношений между ними[21]. Как будут соотноситься между собой, например, общее собрание акционеров и собрание кредиторов в период внешнего управления? Не иначе как в самом юридическом лице образуется параллельная вертикаль управления со своим высшим органом (собранием кредиторов), принимающим решения только по некоторым вопросам, входящим в его компетенцию. Другой вопрос: каким образом решения собрания кредиторов, представляющего интересы только кредиторов, становятся концентрированным выражением воли как должника, так и кредиторов? Притом что сам должник участвует в собрании кредиторов посредством представителя учредителей (участников) должника, не обладающим даже правом голоса. Собрание кредиторов и комитет кредиторов не формируют волю должника, решения этих органов — исключительно оформление выраженной воли кредиторов. Суть состоит в том, чтобы подчинить решению коллективного органа кредиторов (внешнего по отношению к должнику) волю самого должника по тем вопросам, которые касаются деятельности должника, способной, по мнению кредиторов, привести к достижению преследуемой ими цели — максимально удовлетворить свои требования к должнику. При этом наличие единой цели в деятельности юридического лица, которая координирует действия его органов управления, также является одной из составляющих признака организационного единства, соответственно, коллективные органы кредиторов еще и потому не являются органами управления должника, что преследуют цель, отличную от цели деятельности органов должника. Подчинение воли должника происходит либо посредством подтверждения решения собрания (комитета) кредиторов актом суда, рассматривающего дело о несостоятельности данного должника, либо посредством установления законом случаев, когда воля должника обязана подчиниться решению собрания или комитета кредиторов (например, при одобрении крупных сделок в период внешнего управления воля должника в лице его органов управления не принимается во внимание, а сразу подчинена решению собрания или комитета кредиторов (п. 1 ст. 101 Закона о банкротстве)).
Таким образом, в период производства по делу о несостоятельности у должника—юридического лица не появляется новых органов управления, помимо тех, что наличествовали у конкурсоспособного лица до возбуждения в отношении него процедуры банкротства. Вместе с тем коллективные субъекты конкурсного права (собрание кредиторов и комитет кредиторов) в период существования способны при определенных условиях подчинять своим решениям волю должника.
 
Библиография
1 См.: постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 28.09.2005 № Ф04-448/2005 (15179-А75-21); от 10.10.2005
№ Ф04-5914/2005 (15494-А75-21) // СПС «КонсультантПлюс».
2 Телюкина М.В. Собрание кредиторов несостоятельного должника как субъект конкурсного права // Адвокат. 2003. № 2; Она же. Основы конкурсного права. — М., 2004. С. 231.
3 См.: Карелина С.А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): Учеб.-практ. пособие. — М., 2006. С. 61.
4 См.: Павлодский Е.А., Зайцева О.Р. Правовое положение кредитора в деле о банкротстве // Журнал рос. права. 2004. № 7. С. 39.
5 Химичев В.А. Защита прав кредиторов при банкротстве. — М., 2005. С. 33—35.
6 См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. — М., 2000. С. 342.
7 Пахаруков А.А. Правовое регулирование конкурсного производства юридических лиц (вопросы теории и практики): Дис. … канд. юрид. наук. — Иркутск, 2003. С. 130—132.
8 Бахрах Д.Н. Коллективные субъекты административного права // Правоведение. 1991. № 3. С. 66—73.
9 Дмитриев Ю.А., Евтеева А.А., Петров С.М. Административное право: Учеб. — М., 2005. С. 170.
10 Венедиктов А.В. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 2. — М., 2004.
11 См.: Павлодский Е.А., Зайцева О.Р. Указ. ст.
12 Васильев А.Б. Собрание кредиторов, его организация, условия проведения и компетенция // Комментарии к Закону «О несостоятельности (банкротстве)». — СПб., 1998. С. 126.
13 См. подробнее: Яцева Е.В. Правовое регулирование сделок несостоятельного должника, находящегося в процессе банкрот-ства: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2003. С. 57—64.
14 Бруско Б.С. Защита прав и законных интересов кредиторов в конкурсном праве: Дис. … канд. юрид. наук. — Иркутск, 2004. С. 109—110.
15 Там же.
16 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 321.
17 Химичев В.А. Указ. соч. С. 41, 43.
18 См. там же.
19 См.: Витрянский В.В. Неправомерные действия должника, кредиторов и арбитражных управляющих // Вестник ВАС РФ. Специальное приложение к № 3. 2001. С. 164—165.
20 См.: Никитина О.А. Конкурсное производство // Арбитражная практика. 2003. № 6. С. 18.
21 См. подробнее: Тюкавкин-Плотников А.А. К вопросу о признаках юридического лица // Академ. юрид. журнал. 2006. № 2. С. 23—31.