Совершенствование уголовного законодательства Республики Казахстан, регламентирующего институт принудительных мер медицинского характера

УДК 343.268(574)

Страницы в журнале: 159-164

А.Т. Исмагулова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры права Костанайского филиала Челябинского государственного университета Казахстан, Костанай 7aigul7@mail.ru

Рассматриваются нормы действующего уголовного законодательства и положения проекта нового Уголовного кодекса Республики Казахстан, раскрывающие институт принудительных мер медицинского характера. Автором выявляются проблемы теоретического и практического характера по эффективному применению принудительных мер медицинского характера при осуществлении деятельности по борьбе с преступностью.

Ключевые слова: проект Уголовного кодекса Республики Казахстан, принудительные меры медицинского характера, химическая стерилизация, половые преступления в отношении несовершеннолетних.

Защита провозглашенных Конституцией Республики Казахстан 1995 года основных прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств осуществляется с помощью норм уголовного законодательства. В арсенале борьбы с преступностью традиционным средством выступает уголовное наказание. Однако в некоторых случаях такие средства борьбы с преступностью дополняют иные меры уголовно-правового характера. Так, согласно Концепции правовой политики Республики Казахстан [19] уголовная политика государства должна быть направлена на внедрение альтернативных уголовному наказанию мер государственного принуждения, к которым относится и институт принудительных мер медицинского характера.

Вопросы законодательной регламентации сферы и пределов применения данного института вызывают неоднозначные реакции в уголовно-правовой доктрине, что обусловливает необходимость его конструктивного осмысления. Так, совершенно справедливо отмечает Е.Н. Попкова, что в последние несколько лет наметился устойчивый интерес к исследованиям эффективности действующего уголовного законодательства и судебной практики по применению принудительных мер медицинского характера [11, с. 3]. Повышение эффективности применения принудительных мер медицинского характера возможно за счет выявления резервов для совершенствования правового регулирования данного института. «Создание целостной концепции принудительных мер медицинского характера — одна из далеко не решенных проблем в области правовой науки и юридической практики» [16, с. 3].

Сравнительный подход к институту принудительных мер медицинского характера в законодательной интерпретации в Казахстане на основании положений действующего Уголовного кодекса Республики Казахстан 1997 года (далее — УК РК) и проекта нового Уголовного кодекса Республики Казахстан [13] (далее — Проект) выявляет ряд проблем регламентации вышеуказанного института.

В ныне действующем уголовном законодательстве Республики Казахстан не дано определение принудительных мер медицинского характера, поэтому этот пробел восполняется в юридической литературе по принципу: «сколько юристов, столько и мнений». Анализ Проекта также показывает, что отсутствует законодательная дефиниция принудительных мер медицинского характера.

Следует согласиться с позициями таких ученых, как А.Н. Павлухин, Н.В. Жарко, З.Д. Хухуа, которые отмечают, что принудительные меры медицинского характера являются правовой категорией наряду с такими институтами уголовного права, как преступление, наказание, соучастие, необходимая оборона и др. Поэтому его понятие, содержание и сущность должны быть четко определены на законодательном уровне [12, с. 58].

Мы предлагаем следующее определение понятия принудительных мер медицинского характера, которые, на наш взгляд, представляют собой одну из разновидностей мер государственного принуждения, применяемых судом к лицам, совершившим общественно опасные деяния или уголовные правонарушения в состоянии психических расстройств либо страдающих алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, в случаях возможности причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Введение данного понятия, на наш взгляд, целесообразно в ст. 3 «Разъяснение некоторых понятий, содержащихся в Кодексе» Проекта.

Следующая проблема непосредственно связана с основаниями применения принудительных мер медицинского характера. Статья 88 УК РК и ст. 91 Проекта посвящены основаниям применения принудительных мер медицинского характера. Формально-логический анализ этих норм выявляет серьезное расхождение между ее названием и содержанием. Так, de lege ferenda анализируемых норм посвящены основаниям применения принудительных мер медицинского характера. De lege lata в анализируемых положениях прямо указан адресат воздействия этих мер, условия применения этих мер, ссылка на уголовно-исполнительное законодательство и иные законы, а также содержится норма о том, какие меры медицинского характера применяются к лицам, не представляющим общественной опасности.

В этой связи в юридической литературе вполне справедливо отмечалось, что действующее уголовное законодательство однозначно и четко не формулирует собственно понятия оснований применения принудительных мер медицинского характера. Таким образом, до сих пор остается открытым вопрос о том, что включают в себя уголовно-правовые основания применения принудительных мер медицинского характера.

Следует подчеркнуть, что в процессе доктринального поиска ответа на вопрос о понятии основания применения принудительных мер медицинского характера выдвигались различные варианты трактовок.

Так, Э.Т. Шакаров считает, что основания принудительных мер медицинского характера — это совокупность обстоятельств, которые определяют необходимость применения (либо неприменения) принудительных мер к душевнобольным, условия и порядок их применения [21, с. 14].

Т.Н. Журавлева понимает под основаниями применения принудительных мер медицинского характера совокупность закрепленных в уголовном законодательстве обстоятельств, которые определяют необходимость применения принудительных средств к конкретному лицу [7, с. 3—7].

В. Сверчков рассматривает в качестве основания применения принудительных мер медицинского характера необходимость лечения лиц, совершивших общественно опасные деяния либо преступления [14, с. 148—150].

По мнению М.Ш. Буфетовой, единственным основанием применения принудительных мер медицинского характера является общественная опасность психически больного лица, совершившего уголовно-правовое деяние [1].

Разработчики модельного Уголовного кодекса для стран СНГ С.В. Бородин и С.В. Полубинская говорят о комплексе оснований для применения принудительных мер медицинского характера. В соответствии с комплексным подходом «в основании применения принудительных мер медицинского характера можно выделить три элемента, совокупность которых является достаточной для применения мер медицинского характера, а отсутствие хотя бы одного из них исключает применение этих мер: факт совершения лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, либо преступления, наличие у этого лица психического заболевания либо алкоголизма, либо наркомании и необходимость лечения такого лица вследствие его психического состояния, вызывающего опасность причинения им вреда себе или окружающим» [18, с. 208]. Такого же мнения придерживаются и другие исследователи [7, с. 3—7; 8, с. 493—494, 498; 20]. Так, В.Т. Томин, В.В. Сверчков утверждают, что только одновременное наличие (единство) трех названных составляющих и образует надлежащее основание для применения судом принудительных мер медицинского характера [9].

Б.А. Спасенников также высказывает позицию о том, что в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 года (далее — УК РФ) неясно сформулированы основания для применения принудительных мер медицинского характера. В соответствии с действующим законодательством принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом следующим лицам: а) которые совершили деяния, предусмотренные статьями Особенной части УК РФ, в состоянии невменяемости; б) у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания; в) которые совершили преступление и страдают психическим расстройством, не исключающим вменяемости. Общими признаками, свойственными всем этим лицам, являются: а) наличие психического расстройства, повлиявшего на избирательное поведение в уголовно-релевантной ситуации; б) совершение деяния, предусмотренного статьями Особенной части УК РФ; в) угроза повторного совершения общественно опасного деяния под влиянием психического расстройства [16, с. 4].

Таким образом, несмотря на столь широкий диапазон существующих мнений в юридической литературе, все же сохраняется острая необходимость четкого определения критериев, оснований применения принудительных мер медицинского характера, так как само основание должно представлять собой фундамент, опору для применения принудительных мер медицинского характера, причем не просто на уровне теоретических рассуждений, а на дальнейшем уровне — законодательном закреплении.

Поэтому, по нашему мнению, ст. 91 Проекта должна быть следующего содержания: «Основанием применения принудительных мер медицинского характера является факт совершения лицом, находящимся в состоянии невменяемости общественно опасного деяния, у которого после совершения уголовного правонарушения наступило психическое расстройство, страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости, или лицом, страдающим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, уголовного правонарушения, а также в случае наличия психического расстройства или заболевание алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией и возможности причинения существенного вреда себе или другим лицам либо к лицам, представляющим опасность для себя или других лиц». В ч. 2 ст. 91 Проекта необходимо перечислить лиц, к которым будут применяться принудительные меры медицинского характера. Статью 91 Проекта следует назвать: «Основания и лица, к которым применяются принудительные меры медицинского характера».

В отличие от многих стран постсоветского пространства, поспешивших отменить принудительное лечение лиц, страдающих алкоголизмом или наркоманией, в Республике Казахстан продолжает действовать система принудительного лечения вышеуказанных лиц. Однако, несмотря на законодательную регламентированность принудительного лечения лиц, страдающих алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, существуют некоторые проблемы практического характера.

Так, в судебной практике, решая вопрос об условно-досрочном освобождении вышеназванной категории лиц, необходимо обратить внимание на отсутствие в представленных материалах сведений о прохождении осужденным курса принудительного лечения от алкоголизма, наркомании или токсикомании, назначенного ему приговором суда.

Кроме того, распространены факты, когда принудительное лечение от наркомании, алкоголизма или токсикомании назначается лицу, осужденному к непродолжительному сроку лишения свободы, в связи с чем обоснованно возникают сомнения в достижении ожидаемого эффекта от проведения принудительного лечения. В таких случаях следует согласиться с рекомендацией Коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Казахстан о том, что в материалах дела должно содержаться медицинское заключение о необходимости продолжения лечения по месту жительства в период неотбытого наказания. Более того, необходимо, на наш взгляд, предусмотреть уголовную ответственность за уклонение от принудительного лечения от алкоголизма, наркомании или токсикомании. В связи с этим предлагаем дополнить ст. 427 Проекта частью 2 следующего содержания: «Уклонение от принудительного лечения от алкоголизма, наркомании или токсикомании, назначенного по решению суда, наказывается лишением свободы до двух лет».

И, наконец, учитывая зарубежный положительный опыт борьбы с преступниками, страдающими сексуальными расстройствами и совершившими половые преступления в отношении несовершеннолетних граждан, необходимо имплементировать такие нормы.

В Российской Федерации был принят Федеральный закон от 29.02.2012 № 14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты РФ в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних», в соответствии с которым были введены принудительные меры медицинского характера к лицам, страдающим сексуальным расстройством (педофилией).

Анализ применения химической стерилизации в странах дальнего зарубежья показывает, что в основном эта процедура применяется в ряде европейских государств и в некоторых штатах США.

В США первым врачом, применившим в 1996 году в целях лечения от педофилии инъекции, блокирующие действие гормонов, стал доктор Дж. Мони. Согласно одним источникам, первым штатом, где химическая кастрация была применена в качестве наказания за педофилию, стала в 1996 году Калифорния [3]. В других источниках говорится о том, что впервые кастрация как хирургическая операция стала практиковаться в штате Техас в качестве альтернативы тюремному заключению [17, с. 254]. В 1997 году аналогичный закон был принят во Флориде. Помимо этих двух штатов, химическая кастрация может применяться в Джорджии, Айове, Монтане, Орегоне, Техасе и Висконсине. В июне 2008 года губернатор Луизианы Б. Джиндал подписал законопроект, позволяющий судьям в этом штате использовать данную меру в отношении преступников, осужденных за изнасилование. В Техасе на добровольной основе применяется хирургическая кастрация [3].

Во Франции с 2005 года насильникам начали давать химические препараты для снижения числа рецидивов преступлений на сексуальной почве. В 2007 году президент Н. Саркози объявил о целой серии мер, призванных обуздать педофилов. В случае если насильник будет признан опасным для общества, то его направят в специализированное учреждение. В специальной клинике тюремного типа у педофила будет альтернатива: или согласиться на химическую кастрацию, или остаться в ее стенах навечно.

В Германии, где добровольной кастрации подвергаются до 6 насильников в год, цифры говорят о том, что если у отпущенных на волю педофилов шанс повторного преступления составляет 84%, то после кастрации всего 3%.

В Италии кастрировать мужчин, осужденных за изнасилования, предлагала ультраправая «Лига Севера», представившая соответствующий законопроект на рассмотрение парламента. Этой инициативе предшествовала серия изнасилований, совершенных на севере Италии предположительно нелегальными иммигрантами. Эта инициатива, однако, подверглась жесткой критике и принята не была.

В 2004 году аналогичная кампания началась в Израиле. Тогда Иерусалимский суд приговорил преступника к 4 годам тюремного заключения, после отбывания которого рекомендовал сделать ему химическую кастрацию для подавления сексуального влечения. Министерство юстиции Израиля подготовило проект закона, однако он не получил одобрения в Министерстве финансов Израиля. Эксперимент проводится в рамках пилотного проекта Министерства здравоохранения Израиля и Управления тюрем Израиля.

В 2007 году Министерство внутренних дел Великобритании выступило с инициативой применения к насильникам и педофилам методов медикаментозной стерилизации. Об этом объявил в парламенте министр внутренних дел Соединенного Королевства Дж. Рид. Согласно исследованиям Министерства внутренних дел Великобритании, в странах, практикующих химическую кастрацию, количество преступлений против детей снизилось на 50% [10].

Так, согласно статистическим данным в Костанайской области Республики Казахстан ежегодно совершается 4—5 случаев насильственных половых преступлений в отношении малолетних, сопровождаемых в последующем убийством жертвы. В связи с этим возникают вопросы: как бороться с педофилией и какими должны быть нормы уголовного закона, защищающего права несовершеннолетних?

Педофилов нужно подвергать химической стерилизации — так считают многие ученые, как казахстанские, так и российские. По словам А. Сейткалиевой, введение химической стерилизации, которую применяют во многих европейских странах, эффективно поможет в вопросе снижения преступности в отношении несовершеннолетних [15]. Как отмечает В.С. Володин, в качестве последствий действий педофилов, кроме возможных физических повреждений, происходит преждевременное психосексуальное развитие ребенка, искажение его сексуальности и психики  [2, с. 171—172].

Меры по защите прав несовершеннолетних от сексуальных посягательств в Казахстане проводятся, однако их недостаточно. И это несмотря на то, что нормы уголовного закона, предусматривающих уголовную ответственность за насильственные половые преступления в отношении несовершеннолетних ужесточены. Так, согласно УК РК предусматривается наказание в виде срока лишения свободы до 15—20 лет за изнасилование лиц, не достигших 14 лет. По положениям Проекта изнасилование и насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении заведомо малолетней, наказываются лишением свободы на срок от 15 до 20 лет с пожизненным лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью либо пожизненным лишением свободы.

Ранее лица, признанные виновными в подобных нарушениях, отбывали наказание в виде лишения свободы сроком от 8 до 15 лет. Однако, как верно отмечают А. Дьяченко и К. Цымбал, традиционные виды уголовных наказаний (например, лишение свободы, исправительные работы) не устраняют у педофилов имеющихся стабильных нарушений сексуального влечения. В связи с этим после освобождения для них характерно совершение серийных сексуальных посягательств в отношении детей. Более того, длительное пребывание в местах лишения свободы затрудняет постпенитенциарную адаптацию указанных лиц, что также повышает риск совершения многократных преступлений, особенно против половой неприкосновенности детей [5, с. 323—24].

Эти же авторы, ссылаясь на данные криминологических исследований, говорят о рецидиве среди лиц, совершивших насильственные половые преступления в отношении малолетних (40—60%) [4; 6, с. 94—99]. Поэтому необходимо, на наш взгляд, внести изменения в казахстанское уголовное законодательство, а именно: предусмотреть принудительное лечение лиц, страдающих сексуальными расстройствами и совершивших насильственные половые преступления в отношении несовершеннолетних.

Список литературы

1. Буфетова М.Ш. Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные основания применения принудительных мер медицинского характера // Социально-экономические аспекты реформ в России: проблемы, пути их решения в Сибирском и Дальневосточном регионах: мат. междунар. науч.-практ. конф. — Улан-Удэ, 2004.

2. Володин В.С. Основы медицинской сексологии.  — М., 2003.

3. Гуткин М. Химическая кастрация как способ борьбы с педофилией. URL: http://www.golos-ameriki.ru/content/pedophilia-chemistry-2011-05-10-121607524/234425.html.

4. Дьяченко А.П., Цымбал Е.И. Меры социально-медицинской коррекции в отношении педофилов: мат. общерос. конф. психиатров. — М., 2008.

5. Дьяченко А.П., Цымбал Е.И. Педофилы и их жертвы // Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке: мат. междунар. науч.-практ. конф.  — М., 2012.

6. Дьяченко А.П., Цымбал Е.И. Предупреждение педофильных посягательств // Уголовное право. 2009. № 2.

7. Журавлева Т.Н. Институт принудительных мер медицинского характера в законодательстве Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. — Ростов-н/Д, 2002.

8. Зелинская Н.А. Принудительные меры медицинского характера // Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / под ред. А.И. Рарога. —М., 2001.

9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. 3-е изд., перераб. и доп. — М., 2006.

10. Лезвина В. Химическая кастрация педофилов не решает проблемы // Ставропольская правда. 2011. 15 июня.

11. Попкова Е.Н. Принудительные меры медицинского характера, применяемые к психически больным: уголовно-правовой и уголовно-исполнительный аспекты: дис. … канд. юрид. наук. — Красноярск, 2005.

12. Принудительные меры медицинского характера (уголовно-правовой аспект): моногр. / под ред. А.Н. Павлухина. — М., 2007.

13. Проект Уголовного кодекса Республики Казахстан. URL: http://online.zakon.kz/Document/ ?doc_id=31140848#sub_id=23.

14. Сверчков В. Принудительные меры медицинского характера // Законность. 2000. № 7.

15. Сейткалиева А. В РК предложили подвергать педофилов химической стерилизации. URL: http://

meta.kz/675098-v-rk-predlozhili-podvergat-pedofilov-himicheskoy-sterilizacii.html.

16. Спасенников Б.А. Принудительные меры медицинского характера: теория, уголовно-правовое регулирование, практика: дис. … д-ра юрид. наук. — Архангельск, 2004 .

17. Уголовное право зарубежных государств / под ред. И.Д. Козочкина. — М., 2003.

18. Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / отв. ред. В.Н. Кудрявцев, С.Г. Келина. — М., 1987.

19. Указ Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года № 858 «О Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 годы» // Казахстанская правда. 2009. № 248.

20. Шагеева Р.М. Принудительные меры медицинского характера: уголовно-правовые и уголовно-процессуальные основания применения // Проблемы совершенствования и применения законодательства о борьбе с преступностью: мат. всерос. науч.-практ. конф. — Уфа, 2004. Ч. 1.

21. Шакаров Э.Т. Принудительные меры медицинского характера по делам о невменяемых: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Ташкент, 1989.