Современные концепции корпоративной (коллективной) уголовной ответственности

УДК 343.221.51 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №6 2011 Страницы в журнале: 135-140

Е.Ю. АНТОНОВА,

кандидат юридических наук, доцент, докторант Юридического института Дальневосточного федерального университета

Рассматриваются современные концепции корпоративной (коллективной) уголовной ответственности. Обосновывается вывод о необходимости введения в теорию уголовного права новой категории — «коллективный субъект преступления (уголовной ответственности)». В основу классификации данного субъекта должен быть заложен род деятельности юридического лица.

Ключевые слова: уголовная ответственность, коллективный субъект преступления,  юридическое лицо, преступление.

Modern concept of corporate (collective) Criminal law

Antonova E.

Modern conceptions of corporate (collective) criminal responsibility are analysed in the real article. An author comes to the conclusion about the necessity of introduction to the theory of criminal law of new category is a collective subject of crime (to criminal responsibility). The sort of activity of legal entity must be fixed in basis of classification of collective subject of crime.

Keywords: criminal responsibility, collective subject of crime, legal entity, crime.

В  доктрине зарубежного и российского уголовного права сложилось несколько концепций института корпоративной (коллективной) уголовной ответственности.

Так, в Англии корпорации рассматриваются как субъекты правоотношений через доктрины опосредованной ответственности (vicarious liability) и идентификации (doctrine of identification), или теории отождествления (theory alter ego).

Под опосредованной ответственностью понимается ответственность одного лица за действия другого (liability for the act of another). В соответствии с данной доктриной компания несет всю ответственность за действия работника, которые тот совершает в рамках своих обязанностей. По отношению к корпоративной уголовной ответственности доктрина имеет несколько усеченный характер. Компания признается ответственной за действия своих сотрудников только в случаях, если они действуют как служащие, представители или агенты компании, причем уголовная ответственность компании при этом не зависит от того, каковы были действия высшего менеджмента и управляющих юридического лица. Наиболее часто доктрина опосредованной ответственности применяется по отношению к преступлениям «строгой ответственности», когда для привлечения лица к уголовной ответственности не требуется доказывания наличия в его действиях вины[1].

Доктрина идентификации (теория отождествления), впервые изложенная в одном из решений Палаты лордов в 1915 году, исходит из того, что действие (бездействие) и психическое состояние высших должностных лиц корпорации определяется как деяние и психическое состояние корпорации. Обычные служащие и агенты являются не более чем руками, выполняющими работу и не отвечающими за разум и волю корпорации. А вот дирекция и управляющие компании — это ее мозг, контролирующий ее деятельность, в силу чего они могут быть идентифицированы с компанией. Следовательно, в случае, когда преступление совершено должностным лицом, корпорация отвечает как исполнитель, если же служащий был соучастником — корпорация подлежит ответственности как соучастник[2]. Данная теория применяется также в США, Канаде, Австралии, Польше.

Согласимся с Г.А. Есаковым, утверждающим, что возможности применения теории отождествления достаточно узки, поскольку связаны исключительно с деятельностью высшего менеджмента, тогда как часто преступления совершаются и на более низких уровнях руководства. Соответственно, чем крупнее корпорация, тем больше у нее шансов избежать уголовного преследования[3].

Канадский вариант этой доктрины несколько шире английского. Так, например, Верховный суд Канады расширил категорию управляющего разума, отнеся к тем, кто может представлять административное управление корпорации, совет директоров, управляющего, директора, менеджера или любое другое лицо, делегированное советом директоров. В Англии эта группа включает в себя совет директоров, управляющего директора и высокопоставленного (главного) менеджера. Более того, судам Канады предписано устанавливать не только главного менеджера, контролирующего корпоративную политику, но и того, кто непосредственно совершил преступление. При этом уголовная ответственность корпорации в Канаде наступает независимо от количества физических лиц, допустивших нарушение закона, и независимо от их служебного положения, а также от того, будет ли установлен индивид, на которого может быть возложена персональная ответственность[4].

Теоретическим обоснованием вменения поступка агента в вину корпорации в американском праве является доктрина, именуемая «пусть ответит старший» (respondent superior). В соответствии с этой доктриной для возложения уголовной ответственности на корпорацию необходимо: во-первых, чтобы агент корпорации совершил незаконное действие (actus reus) в здравом состоянии рассудка (виновная воля, mens rea); во-вторых, чтобы он действовал, не выходя за рамки своих полномочий; в-третьих, чтобы у него были намерения принести выгоду корпорации[5].

В Голландии институт корпоративной уголовной ответственности рассматривается сквозь призму теории функционального преступления, основанной на возможности привлечения к уголовной ответственности за совершенное преступление третьих лиц в силу выполняемой ими функции в корпорации. В свою очередь функциональное преступление — это специальная форма преступления, где основанием уголовной ответственности является не факт совершения противоправного деяния, а качество самого преступника, его функция. Следовательно, для привлечения корпорации к уголовной ответственности необходимо установить, что лицо, обладающее определенными функциональными полномочиями (например, директор предприятия), имело возможность принимать решения относительно стратегически важных вопросов деловой жизни, т. е. руководить производственным процессом, принимать активное участие в выборе экономического курса развития предприятия, а также отдавать частные распоряжения относительно специфики, объема и порядка деятельности. При этом данное лицо не принимает участия в преступлении, не отдает приказы на его совершение, но косвенным образом создает условия, при которых отрицательное поведение приводит к правонарушению. Директор не только знает о негативной ситуации на предприятии и о поведении, противоречащем интересам партнеров по бизнесу, кредиторов, потребителей и т. п., но и  расценивает такое поведение как давно сложившуюся практику и не препятствует ее осуществлению. Деятельность же лица, фактически совершившего преступление, не должна выходить за рамки его профессиональных полномочий[6].

Кроме того, Верховный суд Голландии отметил, что для установления умысла юридическое лицо должно дать ясно выраженное согласие на действия его сотрудника, т. е. знать о его действиях и одобрять их. В этом случае действия сотрудника могут рассматриваться как действия самого юридического лица. Таким образом, в Голландии принято считать, что юридическое лицо совершает деликт, если речь идет о действии, которое в общественном обиходе считается действием юридического лица. При этом должно быть установлено, что речь идет о сделке, предпринятой данным юридическим лицом и находящейся в сфере его влияния. Именно поэтому, если деяние может быть вменено юридическому лицу, то за него может быть наказано как само юридическое лицо, так и физические лица, совершившие запрещенный поступок, а также те, кто дал задание на его выполнение или осуществлял фактическое руководство при его совершении[7].

В 1954 году голландец Хог Раад разработал тест для определения тех действий сотрудников, за которые на корпорацию должна налагаться уголовная ответственность. Для этого необходимо руководствоваться двумя критериями. Во-первых, корпорация должна определить, должен ли сотрудник поступать подобным образом. Считается, что данный критерий будет налицо почти во всех случаях, поскольку корпорации, имея иерархическую структуру, обладают возможностями предотвращения незаконных действий сотрудников. При этом  достаточно того, что корпорация имеет такую возможность, а насколько эффективно она ее использует, не имеет значения. Во-вторых, действия сотрудника должны входить в категорию действий, обычно приемлемых для корпорации, поэтому их можно рассматривать как обыкновенную деловую практику компании. Указанный критерий имеет весьма широкое толкование. Так, в деле «Университет Кронинген» было установлено, что не только решения дирекции, но и решения, принимаемые на более низком уровне, могут являться основанием для уголовной ответственности корпорации. Соответственно, даже действия сотрудника, не занимающего в корпорации высокой должности, могут привести к наложению уголовной ответственности на корпорацию, если будут установлены два необходимых условия[8].

В КНР уголовная ответственность юридических лиц объясняется через теорию ответственности социальной системы олицетворения, суть которой сводится к следующему:

— юридическое лицо как единая система совершает преступление, и поэтому в качестве целого должно нести уголовную ответственность;

— юридическое лицо обладает своими целостными волей и действием, следовательно, способно совершать преступления и нести ответственность за них. Не следует считать волю и действие юридического лица волей и действием какого-либо человека, равно как не следует считать преступление юридического лица личным преступлением;

— юридическое лицо — это органическое целое, составленное из физических лиц. Деятельность юридического лица осуществляется через сознательную деятельность человека, поэтому к уголовной ответственности наряду с юридическим лицом привлекаются его члены;

— основанием привлечения лиц к уголовной ответственности являются их субъективная вина (умысел и неосторожность) и объективное деяние (действие и бездействие) в качестве представителя юридического лица и его составных элементов, а также та роль, которую они сыграли в данном преступлении;

— преступление юридического лица следует рассматривать как одно преступление (совершенное юридическим лицом), два субъекта преступления (юридическое лицо и его составные элементы — физические лица), два наказуемых субъекта (в случае двойного наказания) или один наказуемый субъект (в случае единичного наказания);

— в преступлении целостного юридического лица привлечение членов юридического лица к уголовной ответственности не является обязательным условием привлечения самого юридического лица, а наоборот, признание совершения преступления юридическим лицом является основанием и необходимой предпосылкой для привлечения к уголовной ответственности его членов (физических лиц)[9].

Обобщая зарубежные концепции корпоративной (коллективной) уголовной ответственности, можно заключить, что все они исходят из того, что корпорации осуществляют свою деятельность через физических лиц. При этом корпоративная (коллективная) уголовная ответственность:

— наступает только за такие преступные деяния, которые физические лица осуществляют в рамках своих служебных (должностных) обязанностей от имени и (или) в интересах корпорации;

— не зависит от количества физических лиц, допускающих нарушения от имени и (или) в интересах корпорации;

— зависит от деятельности лиц, формирующих корпоративную культуру, отдавая приказы, распоряжения, приводящие к совершению преступления, либо попустительствуя неправомерному поведению со стороны иных служащих;

— может наступать за действия лиц, не выполняющих управленческие функции, в случае если их действия (бездействие) явились обыкновенной деловой практикой корпорации;

— не исключает уголовной ответственности физических лиц, совершивших неправомерное (преступное) деяние от имени и (или) в интересах корпорации.

В России ряд ученых (Б.В. Волженкин, А.И. Коробеев, Р.И. Михеев, А.Г. Корчагин, А.С. Шевченко, О.Ю. Якимов[10]) предлагают разграничивать понятия «субъект преступления» и «субъект уголовной ответственности». По их мнению, преступление как общественно опасное противоправное и виновное деяние может совершить только физическое лицо, обладающее сознанием и волей, а нести уголовную ответственность за такие деяния могут не только физические, но при определенных условиях и юридические лица.

С такой позицией вряд ли можно согласиться, поскольку основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Один из основных признаков состава преступления — вина. Если же отвергать субъективную сторону в деятельности юридических лиц, то невозможно применить к ним и такую категорию, как состав преступления, а следовательно, будут отсутствовать и основания коллективной уголовной ответственности. На наш взгляд, чтобы не разрушить учение о составе преступления, следует говорить об особенностях субъективной стороны в неправомерной деятельности юридических лиц.

Еще одна группа ученых (В.А. Номоконов, Н.В. Щедрин, А.А. Востоков, В.А. Пимонов, А.В. Малешина[11] и др.) полагают, что ключ к решению проблемы ответственности коллективных образований может лежать в плоскости иных мер уголовно-правового регулирования, нежели уголовная ответственность и наказание. Эту идею на заседании круглого стола «Уголовная ответственность юридических лиц», который проводился в рамках III Российского конгресса уголовного права «Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-исполнительные аспекты» на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 29—30 мая 2008 г., высказала и Н.Ф. Кузнецова.

Являясь противником привлечения юридических лиц к уголовной ответственности, Н.Ф. Кузнецова признала, что Россия, ратифицируя международные конвенции, принимает обязательства вносить соответствующие изменения в национальное законодательство. В этой связи, по мнению автора, можно было бы использовать опыт латвийского законодателя, сделавшего выбор в пользу применения к юридическим лицам иных мер уголовно-правового характера.

Преимущество таких мер перед наказанием Н.В. Щедрин и А.А. Востоков видят в том, что данные меры могут применяться и при отсутствии признаков надлежащего субъекта, и при отсутствии субъективной стороны. Их установление позволит оказывать уголовно-правовое воздействие на любые коллективные образования, в том числе на организации без образования юридического лица (например, общественные или религиозные объединения), а для применения будет достаточно установления уголовно противоправной деятельности коллективного образования, причинения крупного ущерба обществу или угрозы такого ущерба, а также причинной связи между деятельностью и ущербом.

Н.В. Щедрин и А.А. Востоков предлагают установить в отношении организаций следующие меры уголовно-правового характера: лишение предоставленных льгот, лишение лицензии, ограничение предпринимательской свободы (передача организации под опеку, наложение ареста на имущество, запрет заниматься определенной деятельностью или приостановление определенной  деятельности, возложение иных специальных обязанностей), ликвидация, включение в перечень преступных организаций, публикация судебного решения о применении мер безопасности, полная конфискация имущества. В отношении коллективных субъектов (организаций), не являющихся юридическими лицами, по их мнению, должны применяться такие меры, как запрет на осуществление деятельности;  включение в перечень преступных организаций  (который подлежит официальному опубликованию); полная конфискация имущества, принадлежащего данной организации.

В этот перечень авторы не включили штраф, являющийся мерой наказания. Вместо штрафа они предлагают предусмотреть меры компенсации (восстановления) ущерба, причиненного общественно опасными и уголовно противоправными  деяниями организаций[12]. Однако целесообразно ли это? Ведь ущерб от общественно опасных деяний возмещается и сегодня в гражданско-правовом порядке.

На наш взгляд, иные меры уголовно-правового характера вполне могут применяться к юридическим лицам наряду с наказанием. При этом согласимся с Н.В. Щедриным и А.А. Востоковым в том, что такие меры применимы не только к коллективным субъектам (организациям), обладающим правами юридического лица, но и к организациям, не зарегистрированным в установленном законом порядке.

И наконец, позиция еще одной группы ученых заключается в признании необходимости установления коллективной уголовной ответственности. Сторонники такого подхода (Л.А. Абашина, С.Г. Келина, С.И. Карибов, Р.В. Минин, А.В. Наумов, А.С. Никифоров, И.В. Ситковский[13] и др.) обращают внимание на существенный вред, причиняемый при совершении экологических преступлений, и очевидность того, что такие последствия не могут быть приравнены по степени общественной опасности к административно наказуемым экологическим правонарушениям. Следовательно, административное наказание не может в таких случаях быть эффективным. Применение же гражданско-правовых санкций является лишь комплексом мер имущественного характера.  Перечисленные выше авторы указывают и на то, что размер ущерба, причиняемого преступной деятельностью юридических лиц, не идет ни в какое сравнение с вредом, который может быть причинен отдельным физическим лицом.

Полагаем, что в настоящее время действительно существует необходимость расширения сферы уголовной деликтоспособности за счет признания коллективных образований субъектами преступления (уголовной ответственности).

По нашему мнению, в теорию уголовного права необходимо ввести новую категорию — коллективный субъект преступления (уголовной ответственности). В целом же лиц (физических и юридических), совершивших преступления и подлежащих уголовной ответственности, надлежит именовать субъектами преступления (уголовной ответственности). Под субъектом преступления (уголовной ответственности) мы понимаем обладающее уголовной правоспособностью и уголовной дееспособностью лицо, обязанное дать в установленном порядке отчет за совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания.

В теории уголовного права существуют различные точки зрения относительно механизма законодательной регламентации рассматриваемого института. Так, например, В.И. Жуковский предлагает перенести размышления об уголовной ответственности юридических лиц в плоскость учения о специальном субъекте преступления, что позволит минимизировать необходимые изменения Общей части УК РФ, не затрагивая утвердившихся в теории и практике постулатов. По его мнению, признание юридического лица специальным субъектом преступления можно реализовать путем изменения конкретных норм Особенной части, акцентировав внимание на преступлениях определенных видов[14].

Такая позиция представляется неверной, поскольку под специальным субъектом преступления понимается лицо, обладающее наряду с вменяемостью и возрастом уголовной ответственности также и иными юридическими признаками, предусмотренными в уголовном законе или прямо вытекающими из него, ограничивающими круг лиц, которые могут нести ответственность по данному закону (В.В. Устименко). Таким образом, понятие специального субъекта преступления разработано в отношении физических лиц, наделенных факультативными признаками, и эта категория, на наш взгляд, неприменима в отношении юридических лиц.

А.А. Комоско полагает, что стоит говорить о специальном субъекте ответственности коллективных образований. К таковым, с ее точки зрения, следует относить организации, имеющие закрепленную в своих уставах, положениях специфическую компетенцию по осуществлению определенного вида деятельности, в соответствии с которой они привлекаются как правонарушители[15].

Полагаем, что при конструировании законодательной модели коллективной уголовной ответственности следует исходить из того, что отдельные преступления (например, уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации, незаконное предпринимательство, контрабанда, нарушение правил пожарной безопасности) может совершить любое коллективное образование, имеющее статус юридического лица. Другие же преступления  способны совершить только те коллективные образования, которые осуществляют предпринимательскую или иную деятельность в определенной сфере. Например, нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики возможно лишь на предприятиях, осуществляющих размещение, проектирование, строительство и эксплуатацию объектов атомной энергетики; нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ — на предприятиях, имеющих лицензию на производство, изготовление, переработку, хранение, отпуск, реализацию, продажу, перевозку, пересылку и т. д. наркотических средств, психотропных веществ либо веществ, инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, а также на культивирование растений, используемых для производства наркотических средств или психотропных веществ; порча земли — на предприятиях, использующих в процессе хозяйственной и иной деятельности удобрения, стимуляторы роста растений, иные опасные химические или биологические вещества и т. д.

Следовательно, коллективный субъект преступления (уголовной ответственности) можно классифицировать по двум видам: общий и специальный. В основу такой классификации должен быть положен род деятельности юридического лица.

Библиография

1 См.: Чупрова Е.В. Ответственность за преступное поведение юридических лиц в современной Европе // Системность в уголовном праве: Материалы II Российского конгресса уголовного права. 31 мая—1 июня 2007 г. — М., 2007. С. 493.

2 См.: Уголовное право зарубежных государств / Под ред. и с предисл. И.Д. Козочкина. — М., 2001. С. 46; Есаков Г.А., Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран. — М., 2008. С. 137; Ситковский И.В. Уголовная ответственность юридических лиц: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2003. С. 58.

3 См.: Есаков Г.А. Учение о преступлении в странах семьи общего права: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2007. С. 30.

4 См.: Corporate Criminal Liability // An official site of the Canadian Department of Justice. URL: http: www.justice.gc.ca/eng/dept-min/pub/jhr-jdp/dp-dt/iss-ques.html

5 См.: Никифоров Б.С., Решетников Ф.М. Современное американское право / Отв. ред. В.А. Власихин; АН СССР; Ин-т США и Канады, Ин-т сов. государства и законодательства. — М., 1990. С. 56.

6 См.: Иванцов П.П. Проблемы ответственности юридических лиц в российском уголовном праве: Дис. … канд. юрид. наук. — СПб., 2001. С. 41—46.

7 См.: Кропачев Н.М., Тарбагаев А.Н. К вопросу о понятии субъекта  преступления в уголовном праве Голландии и России // Правовая реформа в России и зарубежный опыт. — Красноярск, 1997. С. 28, 88.

8 См.: Ситковский И.В. Указ. соч. С. 72.

9 Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая: сравнительно-правовое исследование / Под ред. В.С. Комиссарова, А.И. Коробеева, Хе Бинсуна. — СПб., 2009. С. 271—277; Лун Ч. Учение о составе преступления по уголовному праву КНР и России: сравнительно-правовое исследование: Моногр. / Под ред. А.И. Коробеева. — Владивосток, 2010. С. 90.

10 См.: Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц. — СПб., 1998. С. 30; Полный курс уголовного права: В 5 т. Т. I: Преступление и наказание / Под ред. А.И. Коробеева. — СПб., 2008. С. 437; Михеев Р.И., Корчагин А.Г., Шевченко А.С. Уголовная ответственность юридических лиц: за и против. — Владивосток, 1999. С. 42; Якимов О.Ю. Легализация (отмывание) доходов, приобретенных преступным путем: уголовно-правовые и уголовно-политические проблемы / Под ред. Н.А. Лопашенко. — СПб., 2005. С. 130.

11 См.: Номоконов В.А. Современная российская уголовная политика: желаемое и действительное // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы IV междунар. науч.-практ. конф. — М., 2007. С. 25; Щедрин Н.В., Востоков А.А. Уголовно-правовые санкции безопасности в отношении организаций // Там же. С. 156—159; Пимонов В.А. Борьба с общественно опасными деяниями лиц, не являющихся субъектами преступления, как задача уголовного права // Там же. С. 172; Щедрин Н.В., Востоков А.А. Организации как субъекты уголовно-правового воздействия // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2007. № 1—2. С. 30—34; Они же. О мерах уголовно-правового характера в отношении организаций // Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-исполнительные аспекты: Материалы III Российского конгресса уголовного права. 29—30 мая 2008 г. — М., 2008. С. 170—172; Малешина А.В. Ответственность за преступные деяния против жизни в странах общего права (на примере Англии, США и Канады): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2009. С. 9—10, 19—20.

12 См.: Щедрин Н.В. О «многоколейности» системы российского уголовного права // Системность в уголовном праве: Материалы II Российского конгресса уголовного права. 31 мая — 1 июня 2007 г. — М., 2007. С. 542; Щедрин Н.В., Востоков А.А. Организации как субъекты уголовно-правового воздействия. Указ. изд. С. 34; Они же. Уголовная ответственность юридических лиц или иные меры уголовно-правового характера в отношении организаций // Уголовное право. 2009. № 1. С. 60.

13 См.: Келина С.Г. Ответственность юридических лиц в проекте нового УК Российской Федерации // Уголовное право: новые идеи / Отв. ред. С.Г. Келина, А.В. Наумов.  — М., 1994. С. 50—60; Она же. Еще раз об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы V междунар. науч.-практ. конф. — М., 2008. С. 172—177; Наумов А.В. Уголовный закон в условиях перехода к рыночной экономике // Советское государство и право. 1991. № 2. С. 35; Он же. Предприятие на скамье подсудимых? // Советская юстиция. 1992. № 17—18. С. 3; Никифоров А.С. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: новые идеи. — М., 1994. С. 43—49; Он же. Организация как субъект преступления // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. — М., 1994. С. 59—61; Абашина Л.А. Юридическое лицо как субъект уголовной ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2008. С. 12; Карибов С.И. Уголовная ответственность легальных организаций: понятие и содержание: Дис. … канд. юрид. наук. — Ростов н/Д, 2006; Ситковский И.В. Уголовная ответственность юридических лиц: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2003; Минин Р.В. Институт уголовной ответственности юридических лиц в России: проблемы обусловленности и регламентации: Дис. … канд. юрид. наук. — Тюмень, 2008, и др.

14 См.: Жуковский В.И. Субъект преступления в уголовном праве России: Дис. … канд. юрид. наук. — Ставрополь, 2002. С. 135—138.

15 См.: Комоско А.А. Уголовная ответственность юридических лиц: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2007.  С. 12, 109.