Содержание дефиниций «собственность», «право собственности» и «имущество» в аспекте выявления объекта защиты от корыстных преступлений против собственности

УДК 347.23:343.375 

Страницы в журнале: 62-65

М.А. ЖЕЛУДКОВ,

кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовно-правовых дисциплин Тамбовского филиала Московского университета МВД России

Исследуется комплекс актуальных вопросов, связанных с объектом защиты от корыстных преступлений против собственности в России.

Ключевые слова: собственность, право собственности, имущество, объект защиты от корыстных преступлений против собственности.

The content of definitions «property», «right to property» and «ownership» in defining the object of protection from interest-related crimes against property

Zheludkov M.

The complex of the pressing questions connected with object of protection against profit-motivated crimes against the property in Russia is investigated.

Keywords: the property, the property right, property, objects of protection against profit-motivated crimes against the property.

Одной из основ экономических отношений в России и зарубежных государствах является собственность в различных ее видах. Как верно указывал И.И. Карпец, «собственность — это экономическая основа общества. Нет, пожалуй, более “устойчивой” характеристики человека, чем его приверженность к своему, личному, частному»[1]. Можно без преувеличения утверждать, что все сферы жизнедеятельности человека в той или иной мере связаны с возможностью владеть, пользоваться или распоряжаться собственностью.

В свою очередь анализ литературы и нормативно-правовых источников показал: единых юридических дефиниций «собственность», «право собственности» и «имущество» не существует, что вызывает обоснованные вопросы у ученых и практиков по поводу объекта и предмета защиты от корыстных преступлений против собственности.

Например, в уголовно-правовой трактовке объект защиты от корыстных преступлений против собственности одними исследователями рассматривается как основа имущественного содержания собственности[2]; другие выделяют собственность как правовую категорию[3]; в понимании третьих эти аспекты или объединяются[4] или собственность как объект преступлений вообще отрицается[5].

Так, А.А. Пионтковский утверждал, что объектом преступления могут быть любые общественные отношения, охраняемые уголовным законом, но в ряде случаев непосредственным объектом может быть имущество[6].

Другой ученый советской школы права Б.С. Никифоров отмечал: «Объектом посягательств на социалистическую собственность является возможность для государства использовать принадлежащие всему народу материальные ценности по плану в соответствии с их народнохозяйственным назначением (когда речь идет о государственной собственности) или обеспеченная общественным организациям возможность в установленных законом пределах использовать принадлежащее организации имущество в плановом порядке в интересах входящих в организацию граждан (когда речь идет об общественной собственности), а объектом посягательств на личную собственность является возможность советским гражданам в установленных законом пределах использовать имущество по своему усмотрению»[7]. В качестве небольшого уточнения отметим, что Б.С. Никифоров недостаточно полно использовал все элементы правоотношения собственности, не указал право владения и распоряжения, но в целом выделил именно особенности правовой свободы по отношению к имуществу.

В данном контексте примечательны соображения И.А. Клепицкого, который обусловливал объект защиты от данных преступлений как собственность в виде общественных экономических отношений по распределению материальных благ[8].

Позиция И.А. Клепицкого близка к мнению С. Сдобнова о собственности как определенном социально-экономическом взаимодействии между людьми, выражающем исторически конкретную форму присвоения материальных благ[9].

Рассматривая точки зрения И.А. Клепицкого и С. Сдобнова, Г.В. Верина указывает: «Субъективные имущественные права и интересы, по И.А. Клепицкому, есть не что иное, как экономическая категория собственности, по С. Сдобнову»[10].

Вопросы соотношения этих понятий затрагивались и цивилистами. Указанная проблематика анализировалась в трудах ученых дореволюционного периода развития науки гражданского права: Д.И. Мейера, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, В.И. Синайского, Е.Н. Трубецкого, В.М. Хвостова, Г.Ф. Шершеневича. В советское время вопросы о собственности затрагивались в работах С.С. Алексеева, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, Д.М. Генкина, В.П. Грибанова, О.А. Красавчикова и др. Отдельные проблемы исследования права собственности рассматривались такими теоретиками, как В.А. Дозорцев, В.П. Камышанский, В.А. Рыбаков, Е.А. Суханов, В.А. Тархов, Л.В. Щелникова, К.И. Скловский.

Например, сущность собственности, или, по мнению К.П. Победоносцева, отличительное свойство вещного права, выражается в том, что «в нем содержится господство над имуществом, имеющим значение вещи (т. е. имеющим внешнее, вне лица сущее бытие, объективное значение), и притом господство непосредственное, так что хозяин простирает все действие своего права непосредственно своим лицом на самую вещь, без отношения к какому-либо другому лицу, и не через другое лицо, а сам собою»[11].

С точки зрения немецкого ученого Г. Дернбурга, «вещными правами являются права, которые непосредственно подчиняют нам телесную вещь. Наиболее совершенным из этих прав является право собственности, право общего господства над вещью. Господство же в определенном отношении, в ограниченном объеме дают вещные права на чужую вещь, например, сервитуты, залоговое право»[12].

Согласно словарной трактовке собственность выражается в виде исторически развивающихся общественных отношений, которые характеризуют распределение (присвоение) вещей как элементов материального богатства общества между различными лицами (отдельными индивидуумами, социальными группами, государством). Совокупность вещей, принадлежащих данному субъекту (собственнику), составляет объект собственности, т. е. имущество соответствующего лица, поэтому отношения собственности называют также имущественными отношениями. Будучи законодательно урегулированными государством, они приобретают форму права собственности[13].

Г.В.Ф. Гегель выделял отношения собственности, где «исходной точкой права является воля, которая свободна; так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права есть царство осуществленной свободы»[14].

Нельзя не отметить и точку зрения на собственность и право собственности, согласно которой выделялось не отношение лица к своей вещи, а взаимодействие между людьми, имеющими связь с данной вещью, где право одного лица порождает обязанность других лиц. Право такого лица, по мнению знаменитого немецкого профессора римского права Б. Виндшейда, «является определяющей для поведения в отношении вещи, т. е. для поведения всякого, для поведения любого лица. Однако содержание образующей вещное право волевой власти негативно: все, противостоящие управомоченному, должны воздерживаться от воздействия на вещь... и они не должны своим отношением к вещи препятствовать воздействию управомоченного на вещь»[15].

Ученые, придерживающиеся подобной точки зрения, не отрицают определенной степени господства лица над вещью, но полагают, что не в данной категории выражается юридическая сущность содержания права собственности. Воля собственника всегда соотносится с поведением других лиц, и поэтому право собственности должно выражать общественную связь собственника с другими обязанными лицами. Обратим внимание на следующие суждения: «Права собственности понимаются как санкционированные поведенческие отношения между людьми, которые возникают в связи с существованием благ и касаются их использования. Господствующая в обществе система прав собственности есть в таком случае сумма экономических и социальных отношений по поводу редких ресурсов, вступив в которые отдельные члены общества противостоят друг другу»[16].

Как можно заметить, цель полемики заключалась в ответе на вопрос о том, является ли право собственности вещным или обязательным правом. Вещное право принято считать непосредственным господством лица над вещью, а в обязательственном праве основное значение приобретает требование исполнения, удовлетворения имущественного интереса.

Очевидно, что неоднократно предпринимаемые попытки устранить дискретность этих позиций не привели к единому знаменателю и подобная двойственность не дает возможности в полном объеме проводить мероприятия защиты от корыстных преступлений против собственности. Например, обозначая собственность только объектом обязательственных отношений, мы сталкиваемся с тем, что теория права и отраслевые юридические науки не дают нам однозначного ответа о правовом положении конкретных вещей (имущества) в механизме правового регулирования.

Считаем необходимым при решении этого вопроса учесть предположение Г. Шершеневича: «Право собственности не может быть заменено, как правовой институт, обязательствами, но в отдельных случаях, действительно, та же цель станет достижима посредством договора вместо права собственности»[17].

Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что собственность в научной литературе и правоприменительной практике сегодня представлена несколькими категориями:

1) экономической категорией — исторически сложившимися в обществе и государстве общественными отношениями по поводу присвоения, владения, пользования и распоряжения объектом собственности, где у определенного субъекта на эту деятельность имеются исключительные права. Экономическая категория собственности используется для обозначения материальных общественных отношений между разными людьми по поводу вещи и отношения человека к вещи. Она предусматривает все фактические взаимодействия, складывающиеся между различными субъектами по поводу объекта собственности;

2) юридической категорией, т. е. наиболее полным объемом прав, которыми может обладать собственник в отношении своего имущества[18];

3) гражданско-правовой категорией, т. е.

наличием определенных юридических норм, регулирующих экономические отношения с объектом собственности. Гражданское законодательство России устанавливает три формы права собственности: государственную, муниципальную и частную.

В соответствии с этим считаем: рассматривать генезис собственности необходимо как в юридическом, так и в экономическом осмыслении. Еще марксистско-ленинская теория утверждала, что экономика — это базис, а право есть надстройка над ним, и поэтому правовая природа собственности следует экономической, где право опосредует и закрепляет экономические отношения собственности, а экономическое понятие включает необходимый правовой элемент. Например, К. Маркс подчеркивал: «Преступная… сущность действия заключается не в посягательстве на лес (имелась в виду кража леса. — М.Ж.), как на нечто материальное, а в посягательстве на государственный нерв его — на право собственности как таковое…»[19]

Нельзя однозначно утверждать о праве собственности в виде взаимодействий между людьми и не принимать во внимание отношения собственника к вещи, а также правовую свободу этих отношений. В свою очередь приоритет в содержании понятия собственности следует отдать вещным правовым категориям, которые предшествуют обязательственным. Связь лица с вещью, а посредством нее и с другими людьми возможна лишь через свойства правовой категории. Логика построения изучения этих понятий не просто удобна для исследования явлений, она помогает в обнаружении момента возникновения правоотношений.

Право на собственность (пусть даже несколько специфически понимаемое) выступает правилами игры в обществе в целом, и именно на нем строятся сугубо экономические отношения спроса-предложения[20]. Существование экономических отношений собственности невозможно без установления определенных правил поведения, а именно права собственности, которое регулирует эти отношения и закрепляет меру поведения лица при владении, пользовании и распоряжении собственностью.

Обратим внимание и на то, что в соответствии со ст. 209 ГК РФ собственнику принадлежат именно права владения, пользования и распоряжения своим имуществом, а не собственность в ее материальном воплощении. Об этом свидетельствует и правоприменительная практика. Например, в постановлении ВАС РФ от 25.02.1998 № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» были даны разъяснения о том, что только права владения, пользования и распоряжения своим имуществом всех собственников подлежат судебной защите равным образом, а не собственность в материальном смысле.

Следовательно, право представляет собой внешнюю материально-правовую оболочку взаимодействия посягающего и защищаемого лица. Без наличия защищаемого лица будут отсутствовать и мероприятия защиты. Невозможно посягать на общественные отношения собственности как экономической категории, причинить им ущерб, не затрагивая при этом отношения собственности как правовой категории, и наоборот[21]. Право собственности следует считать непосредственным объектом защиты от корыстных преступлений против собственности, где материальное воплощение собственности является предметом защиты. Поэтому в примечании к ст. 158 УК РФ целесообразно указать: под имуществом в статьях настоящего Кодекса выступает материальное воплощение объектов собственности, охваченных гражданско-правовым оборотом владения, пользования или распоряжения.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что под собственностью следует понимать право наиболее полного господства лица над своей вещью в виде владения, пользования или распоряжения ею, а право собственности — это совокупность правовых норм, которые закрепляют комплекс этих отношений по определенному объекту собственности за конкретным лицом по сравнению с иными лицами. Свобода по отношению к собственности есть индивидуальный выбор поведения по поводу определенной материально воплощенной вещи.

Библиография

1  Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. — М., 1992. С. 345—346.

2  См.: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учеб. для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.Л. Тяжковой. — М., 1999. С. 201—202.

3  См.: Уголовное право. Особенная часть: Учеб. для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. — М., 1997. С. 190—191.

4  См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 2-е изд., изм. и доп. / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. — М., 1997. С. 332.

5  См.: Шкредов В.П. Метод исследования собственности в «Капитале» К. Маркса. — М., 1973. С. 13.

6  См.: Пионтковский А.А. Учение о преступлении. — М., 1961. С. 132; Курс советского уголовного права. Часть общая. — М., 1970. Т. 2. С. 111, 116.

7  Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. — М., 1960. С. 155, 162.

8  См.: Клепицкий И.А. Объект и система имущественных преступлений: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 1995. С. 12.

9  См.: Сдобнов С. Общественная собственность как важнейшая экономическая категория социализма // Вопросы экономики. 1969. № 2. С. 5.

10  Верина Г.В. Преступления против собственности: проблемы квалификации и наказания. — Саратов, 2001. С. 31.

11  Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. — М., 2002. С. 325.

12  Дернбург Г. Пандекты. Т. 1: Общая часть / Пер. Г. фон Рехенберга / Под рук. и ред. П. Соколовского. — М., 1906. С. 47—48.

13  См.: Большой энциклопедический словарь. — М., 2008.

14  Гегель Г.В.Ф. Философия права. — М., 1990. С. 103.

15  Учебник пандектного права. Общая часть. Т. 1. — Спб., 1874. С. 101.

16  Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем) / Отв. ред. проф. В.Н. Кузнецов. — М., 1990. С. 3.

17  Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). / Вступ. ст. Е.А. Суханова. — М., 1995. С. 308.

18  См.: Гражданское право: Учеб. — М., 2007. Т. I. С. 362.

19  Цит. по: Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. 2-е изд., испр. и доп. — М., 1974. С. 29.

20  См.: Хейне П. Экономический образ мышления. — М., 1991. С. 325.

21  См.: Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. 2-е изд., доп. и перераб. — М., 2000. С. 82; См. также: Шишов О.Ф. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Т. 2. — М., 1998; Денисов Ю.А. Общая теория правонарушения и ответственности. — Л., 1983. С. 125—128.