Соотношение понятий «умаление прав и свобод» и «ограничение прав и свобод»: теоретические аспекты

С.В. ПЧЕЛИНЦЕВ,

кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации

В  современных условиях актуальность выработки правильного подхода к установлению содержания и формулированию понятия «ограничение прав и свобод» граждан обусловлена необходимостью исключить произвольное толкование возможных ограничений и четко определить их пределы[1]. Кроме того, допускаемые на основе закона ограничения прав и свобод в условиях особого правового режима имеют общий, а не индивидуальный (персонифицированный) характер, поскольку распространяются на всех граждан без исключения. Эта мера имеет широкий спектр действий. К тому же существует необходимость минимизировать возможные негативные последствия ее применения, поэтому используемый понятийный аппарат имеет большое значение.

По мнению Председателя Конституционного суда Украины Н. Селивона, установление государством ограничений определенных прав и свобод граждан, вызванное нормальным процессом функционирования и развития общества, является «цивилизованным способом регулирования меры свободы индивида в обществе»[2]. В условиях чрезвычайной ситуации процесс ограничения — это реакция официальных органов управления на фактически складывающееся развитие общественных отношений с учетом характера и особенностей возможной ситуации. При этом ограничение прав и свобод граждан конструируется исходя из способа их реализации и характера корреспондирующих им обязанностей[3]. Эти обстоятельства влияют на специфику ограничения прав и свобод граждан на различных стадиях их реализации и обеспечения, тем более в условиях особого правового режима[4].

Показательно следующее заявление американского ученого С. Ниринга: «Отношения свободы и ограничения, созданные государственной властью, меняются в разные времена и в разных странах, однако ограничение является непременным элементом каждой эпохи и часто оттесняет свободу»[5]. Созвучно этой идее и высказывание известного российского правоведа И.Л. Петрухина о том, что «всякая власть ограничивает свободу... но существуют пределы ограничения свободы, которые различны в разные периоды исторического развития общества»[6].

В юридической литературе указывалось, что ограничение, если оно необходимо и неизбежно, способно помочь воплощению в жизнь конституционных идеалов. В то же время достаточно сложно дать определение понятиям «ограничение» и «ограничение прав и свобод».

Несмотря на то что термин «ограничение», как указывает Б.С. Эбзеев, встречается в Конституции РФ в семи статьях (статьи 19, 23, 55, 56, 74, 79, 133), в том числе шесть раз использован в пяти статьях (статьи 19, 23, 55, 56, 79) именно как «ограничение прав и свобод граждан», его понимание и толкование неоднозначно. Действительное «богатство» содержания обозначаемого этим термином понятия значительно шире[7]. В.В. Лапаева обращает внимание на то, что количество понятий, обозначаемых термином «ограничение прав», в Конституции РФ велико[8].

В научной литературе представлены различные подходы к пониманию и назначению правовых ограничений. Так, А.В. Малько предлагает под правовым ограничением понимать правовое сдерживание противозаконного деяния, создающее условия для удовлетворения интересов контрсубъекта и общественных интересов в охране и защите; установленные в праве границы, в пределах которых субъекты должны действовать; исключение определенных возможностей в деятельности лиц. Одним из общих признаков реализации правовых ограничений является то, что они сообщают об уменьшении объема возможностей, свободы, а значит, прав личности, что осуществляется с помощью обязанностей, запретов, наказаний, приостановлений и т. п., сводящих разнообразие в поведении субъектов до определенного «предельного состояния».

К иным признакам правовых ограничений А.В. Малько считает необходимым отнести и то, что они: а) связаны с неблагоприятными условиями; б) выражают собой отрицательную правовую мотивацию; в) направлены на защиту общественных отношений, выполняют охранительную функцию; г) предполагают снижение негативной активности[9].

По мнению А.В. Малько, основным предназначением правовых ограничений (как установленных законом изъятий из правового статуса гражданина, носящих превентивный характер) является прежде всего не ущемление, а сужение свободы и сдерживание реализации антиобщественных интересов личности. Исходя из этого, он делает вывод о том, что более приемлемы термины «сдерживание»,«сужение», чем «ущемление» прав и свобод граждан. А.В. Малько предлагает понимать под правовыми ограничениями общепризнанные установления, необходимые для организации жизни в любом цивилизованном обществе, для упорядочения отношений между всеми субъектами права. В зависимости от времени действия выделяются ограничения постоянные и временные (в условиях чрезвычайного или военного положения)[10].

В научной литературе понятие «ограничение прав» применяется также как обязанность государства и человека не посягать на права и свободы граждан и иных лиц[11]. Некоторые ученые определяют ограничение прав человека как изменение содержания или объема действия нормы права, когда возникает необходимость в согласовании противоречивых интересов личности, общества, государства. При этом изменение осуществляется, как правило, в сторону уменьшения объема (границ) права при сохранении его содержания. Для ограничения характерно обращенное в нем требование, заключающееся в определении специфических начал правового регулирования процесса взаимодействия гражданина и государства в каких-либо особых условиях[12].

Обосновывается и позиция, согласно которой ограничение основного права выражается не в уменьшении, а в сужении его объема (уменьшении количества случаев реальной возможности использования права) за счет включения тех или иных факультативных признаков, регламентирующих механизм реализации права[13]. Термин «сужение прав и свобод», или «сужение объема права», используется многими авторами[14].

Некоторые исследователи полагают необходимым различать сужение объема права (ограничения права) и юридические способы (приемы) фиксации границ дозволенной свободы — оговорки, примечания, запреты, которые уточняют содержание и обозначают границы права, но не сужают его объема[15]. В научной литературе используются такие понятия, как «умеренное» ограничение прав и свобод личности[16] и «сознательное сужение некоторых прав и свобод»[17]. Ряд авторов считают термины «сужение» и «ущемление» синонимами термина «ограничение», хотя последний более понятен и чаще используется в законодательстве[18].

Заслуживает внимания мысль Н. Селивона, что под ограничением права следует понимать не всякое сужение его объема, а только сужение, осуществляемое на предусмотренных законом основаниях и в определенном объеме[19]. Л.И. Глухарева обоснованно призывает не смешивать установление пределов осуществления субъективных прав человека с изъятием (уменьшением, сужением) объема прав человека, одновременно обращая внимание на то, что подобное уменьшение прав может быть как позитивным (т. е. предпринимаемым во имя общественной пользы), так и негативным (т. е. с фактическим нарушением прав человека)[20].

В последнее время предлагаются разные подходы к пониманию ограничения прав и свобод человека и гражданина как правовой категории. Так, Т.Я. Хабриева и В.Е. Чиркин обращают внимание на то, что законом нельзя лишить человека или гражданина его конституционных прав, но и того, и другого можно ограничить в использовании его прав. Слово «использование» очень важно. В условиях чрезвычайной ситуации осуществление субъективных конституционных прав может быть приостановлено, хотя юридически они у лица сохраняются[21].

Можно предположить, что на формирование этой позиции определенное влияние оказали положения ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 15 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Эти положения предусматривают возможность государства временно отступить от своих обязательств в области обеспечения прав и свобод граждан и, стало быть, влекут их приостановление на какой-то определенный период, а не постоянно. Не случаен и факт использования в научной литературе термина «режим административно-правовых ограничений», свидетельствующий о временном характере ограничения прав и свобод граждан, что не вызывает сомнений[22].

Все это свидетельствует о существенном разнообразии терминологии, используемой при исследовании понятия «ограничение прав и свобод граждан», в том числе в условиях особого правового режима. Суть этого понятия заключается в приостановлении действия ряда прав и свобод как временной меры, которая применяется в виде законодательно установленных запретов совершать определенные действия и выражается в сокращении (сужении) общего объема прав и свобод.

Дискуссионным остается вопрос о соотношении и взаимоувязки понятий «ограничение прав и свобод человека и гражданина» и «умаление прав и свобод человека и гражданина», в связи с тем что в соответствии с нормой ч. 2 ст. 55 Конституции РФ запрещено издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

Интересна позиция Б.С. Эбзеева, указывающего на то, что как ограничение основных прав может рассматриваться изъятие из круга полномочий, составляющих нормативное содержание основных прав и обязанностей. В этом случае ограничение основных прав тесно соприкасается с их умалением. Под умалением понимается уменьшение материального содержания основных прав, объема социальных, политических и иных благ, причитающихся их обладателю, минимизация гарантий основных прав, в том числе в результате государственного предпочтения одной группы прав (или отдельных прав) в ущерб другой группе прав (другим правам), тогда как все права и свободы человека и гражданина в силу Конституции РФ (статьи 2, 17, 18) должны находиться под равной правовой защитой[23].

По мнению О.Н. Ведерниковой, под умалением прав понимается необоснованное ограничение прав и свобод, в том числе ограничение их объема, действия по кругу лиц, во времени и в пространстве, сокращение гарантий их обеспечения и защиты[24].

Из предлагаемых определений умаления прав («уменьшение материального содержания основных прав» и «необоснованное ограничение прав и свобод») можно сделать вывод об идентичности (с незначительными отличиями) понятий «умаление прав» и «ограничение прав», с чем, однако, согласиться нельзя.

Следует также учитывать правовую позицию Конституционного суда РФ, согласно которой ограничения любого конституционного права не могут толковаться расширительно и не должны приводить к умалению других гражданских, политических и иных прав, гарантированных гражданам Конституцией РФ и законами России. Кроме того, Конституционный суд РФ указал на то, что федеральный закон не может отменять или умалять права и свободы человека и гражданина, посягать на их основное содержание (ч. 2 ст. 55 Конституции РФ), а также вводить ограничения конституционных прав, которые не вызываются необходимостью защиты социальных ценностей, перечисленных в ч. 3 ст. 55, так как это ведет к умалению прав и свобод граждан[25].

Сходная по смыслу позиция изложена в Постановлении Конституционного суда РФ от 15.01.2002. В нем отмечено, что требования, вытекающие из статей 17 и 55 Конституции РФ, в их взаимосвязи предполагают, что устанавливаемое федеральным законом соразмерное ограничение права может обусловливаться только целью обеспечения прав других[26]. Вместе с тем, как указывает судья Конституционного суда РФ Н.С. Бондарь, ни законодатель, ни правоприменитель не вправе исходить из того, что этой целью может быть оправдано какое-либо существенное нарушение права, а также отказ в его защите, поскольку тем самым фактически допускалось бы умаление права как такового[27].

Понятие «умаление» в словарях определяется как сильное принижение (преуменьшение) значения чего-либо, вплоть до оскорбления чести и достоинства человека[28]. В.В. Лапаева, детально проанализировав смысл этого термина, пришла к следующему выводу.

Слово «умаление» означает не ограничение основных прав (т. е. не уменьшение их объема, сокращение их действия по кругу лиц и во времени, усечение механизма их правовой защиты и т.п.), а принижение категориального и регулятивного значения (как качественных, а не количественных характеристик) для законодательства основного содержания этих прав, обусловленное их неправомерным ограничением. В.В. Лапаева полагает, что законодатель при применении термина «умаление» имел в виду то важное обстоятельство, что ограничение прав и свобод не должно принижать их значения[29].

Таким образом, необходимо отличать понятия «ограничение прав и свобод» и «умаление прав и свобод», которые не являются синонимами. Терминология, используемая при исследовании форм (способов) ограничений прав и свобод граждан, весьма разнообразна: ограничение дееспособности, уменьшение (сужение) объема прав и свобод, изъятие прав, ограничение в использовании прав, приостановление осуществления субъективных конституционных прав, изъятия из конституционного статуса человека и гражданина, отступление от обязательств в области прав и свобод и др.

В международной практике термин «приостановление прав» употребляется, как правило, при чрезвычайных ситуациях (чрезвычайное положение, военное положение) и именно как исключительная мера временного характера.

Следовательно, сущность ограничения прав и свобод граждан в условиях особого правового режима заключается в приостановлении действия ряда прав и свобод как меры временного характера, которая применяется в виде законодательно установленных ограничений и запретов совершать определенные действия; введении дополнительных обязанностей, которые выражаются в сокращении (сужении) общего объема прав и свобод граждан, затрагивающих их статус.

Существует взаимосвязь понятий «ограничение прав и свобод» и «умаление прав и свобод», в связи с чем научное исследование их смысла и содержания целесообразно осуществлять на комплексной основе. Вместе с тем эти понятия имеют различный конституционно-правовой смысл и содержание, а потому подлежат разграничению в научной литературе и не могут применяться как синонимы.

Библиография

1 См.: Волкова Н.С. Общественная безопасность и законодательство о правах человека  // Журнал российского права. 2005. № 2. С. 100.

2 Селивон Н. Критерии ограничения прав человека в практике конституционного правосудия // Конституционное правосудие: Вестник Конференции органов конституционного контроля стран молодой демократии. 2005. Вып. 3 (29). С. 9.

3 См.: Хазанов С.Д. Правомерное ограничение административно-правового статуса граждан в условиях чрезвычайного положения //Правоведение. 1991. № 5. С. 61.

4 См.: Мельникова Э.Б. Буржуазная юстиция и права человека  / Отв. ред. В.М. Чхиквадзе. — М., 1987. С. 173.

5 Ниринг С. Свобода: обещание и угроза. — М., 1966. С. 120—121.

6 Петрухин И.Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). — М., 1999. С. 97.

7 См.: Эбзеев Б.С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации. — М., 2005. С. 230.

8 См.: Лапаева В.В. Ограничение прав и свобод человека и гражданина: подходы к выработке правовой позиции //Законодательство и экономика. 2005. № 6. С. 8.

9 См.: Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. 2-е изд. — М., 2003. С. 91—93.

10 Там  же. С. 102.

11 См.: Гасанов К.К., Стремоухов А.А. Абсолютные права человека и ограничение прав // Правоведение. 2004. № 1. С. 170—171.

12 См.: Нагорная М.А. Принципы ограничений прав человека в публичном праве // Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву /Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 1998. Ч. I. С. 70.

13 См: Карпов Д.В. Критерии правомерности ограничения прав и свобод человека //Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву /Под ред. В.М. Баранова. Ч. II. Т. 2. С. 134.

14 См., например: Комаров С.А., Ростовщиков И.В. Личность. Права и свободы. Политическая система. — СПб., 2002.  С. 169.

15 См.: Морозова Л.А. Принципы, пределы и основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву //Государство и право. 1998. № 7. С. 26—27.

16 См., например: Коробова А.П. Приоритеты правовой политики //Российская правовая политика. — М., 2003. С. 109.

17 См.: Конституционное право зарубежных стран: Учеб. /Под общ. ред. М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо и М.Л. Энтина. 2-е изд. — М., 2005. С. 1027—1028.

18 См.: Баранов В.М. «Удовлетворение справедливых требований морали» как цель ограничения прав и свобод человека // Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву / Под ред. В.М. Баранова. Ч. I. С. 20.

19 См.: Селивон Н. Указ. раб. С. 9.

20 См.: Глухарева Л.И. Права человека в современном мире (социально-философские основы и государственно-правовое регулирование). — М., 2003. С. 285.

21 См.: Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. — М., 2005. С. 146.

22 См.: Хазанов С.Д. Указ. ст. С. 61.

23 См.: Эбзеев Б.С. Указ. соч. С. 231—232.

24 См.: Конституционные права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации: Учеб. / Под ред. О.И. Тиунова. — М., 2005. С. 301.

25 См.: постановления Конституционного суда РФ от 20.12.1995 № 17-П и от 02.02.1996 № 4-П //СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 54; № 7. Ст. 701.

26 См.: Постановление Конституционного суда РФ от 15.01.2002 № 1-П //СЗ РФ. 2002.  № 6. Ст. 626.

27 См.: Бондарь Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия: защита прав человека Конституционным Судом Российской Федерации. — М., 2005. С. 449.

28 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 1999. С. 832; Современный толковый словарь русского языка. — СПб., 2002. С. 867.

29 См.: Лапаева В.В. Проблема ограничения прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ (опыт доктринального осмысления) //Журнал российского права. 2005. № 7. С. 20.