Социальная обусловленность уголовной ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда

Социальная обусловленность уголовной ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью лица в связи с выполнением им служебной деятельности или общественного долга: историко-правовой аспекты

УДК 343.1
 
О.В. ТЕПЛЯШИНА,
адъюнкт факультета по подготовке научно-педагогических кадров Сибирского юридического института МВД России
 
Автор анализирует развитие теории уголовного права и правоприменительной практики в сфере уголовно-правовой охраны прав человека на здоровье и ответственности за преступления против лиц в связи с исполнением ими служебной деятельности.
 
Ключевые слова: уголовная ответственность, умышленное причинение  вреда здоровью; защита лиц, выполняющих служебный долг
 
Основной источник формирования правил законодательной техники — это анализ исторического опыта законотворчества и практики применения уголовного закона[1]. Проблеме уголовно-правовой охраны права человека на здоровье в отечественной науке всегда уделялось значительное внимание. 
 
В истории славянского права наказуемость за посягательство на здоровье существовала уже в глубокой древности. Впервые об уголовной ответственности за посягательства на лиц
в связи с исполнением ими служебной деятельности упоминается в Русской Правде — одном из крупнейших актов Древней Руси, содержавшей нормы уголовного права, однако это касалось только убийства[2].
Знаменательным актом периода сословно-представительной монархии в России стало
Соборное уложение 1649 года (далее — Уложение), в котором дифференцирована ответственность за насильственные преступления и выделены группы двухобъектных преступлений. Так, причинение вреда здоровью, совершенное на государственном дворе, рассматривалось как государственное преступление[3]. В ст. 1 главы II Уложения устанавливалась ответственность за обнаружение умысла, направленного против жизни и здоровья государя[4]. В качестве квалифицирующего обстоятельства при нанесении телесных повреждений в Уложении также учитывалось нанесение повреждений приставу или сыну боярскому с государственной грамотой (гл. Х, ст. 142).
Дальнейшее развитие содержания уголовной ответственности в данной сфере получило в законодательстве периода правления Петра I. Артикул воинский 1715 года и Морской устав 1720 года отличались гораздо большей жесткостью санкций по сравнению с Уложением. Строгая ответственность вводилась за сопротивление различным судейским служителям, осуществляющим воинское судопроизводство, при исполнении ими служебных обязанностей (артикул 204) и за сопротивление осужденного конвою (артикул 205)[5].
Последующие правовые акты в сфере уголовного законодательства характеризовало увеличение числа норм, устанавливающих ответственность за преступления против лиц в связи с исполнением ими служебной деятельности. Так, в проектах Уголовного уложения 1754—1766 гг. дифференциация назначаемых наказаний в зависимости от звания потерпевшего и виновного была чрезвычайно подробной; всего этому вопросу посвящалось 79 статей[6].
Принятое в 1845 году Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (далее — Уложение о наказаниях) закрепляло довольно большой перечень преступлений против здоровья. В разделе Х «О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц» существовала специальная глава «О нанесениях ударов, ран и других повреждений здоровью». Помимо традиционных видов причинения вреда здоровью Уложение о наказаниях предусматривало многочисленные составы, устанавливавшие повышенную ответственность за преступления, связанные с посягательствами на тех или иных лиц в связи с их должностью или деятельностью. Это нормы о всяком злоумышлении и преступном действии против жизни, здоровья или чести государя императора (статьи 270—273), о сопротивлении исполнителю судебных определений или иных постановлений и распоряжений властей, а равно и законным действиям чиновника при исполнении им должностных обязанностей (статьи 282—286)[7].
С принятием Уголовного уложения 22 марта 1903 г. значительно усилилась тенденция выделения специальных норм об уголовно-правовой охране служебной деятельности потерпевших.
В отличие от последнего дореволюционного законодательства первый УК РСФСР 1922 года содержал не так много норм, охранявших лиц в связи с их служебной деятельностью. В данный кодекс входили нормы, устанавливающие ответственность за государственные и воинские преступления. В дальнейшем в период действия УК РСФСР 1922 года количество таких статей увеличилось за счет уголовно-правовых норм об ответственности за воинские преступления. При этом УК РСФСР 1922 года содержал единственную норму, охранявшую лиц в связи с их общественной деятельностью, — в ст. 134 предусмотрена ответственность за воспрепятствование законной деятельности фабзавкомов (месткомов) профсоюзов и их уполномоченных. Данная норма содержалась в главе IV «Преступления хозяйственные»[8]. Никакая иная общественная деятельность, нуждающаяся в защите государством, предусмотрена не была.
В УК РСФСР 1926 года нормы об ответственности за посягательство на лиц в связи с их служебной деятельностью претерпели незначительные изменения. Была введена ответственность за незаконное освобождение из-под стражи или из мест заключения либо за содействие побегу, совершенное посредством насилия над стражей (части 2 и 3 ст. 81).
Дальнейшее увеличение количества уголовно-правовых норм произошло в связи с принятием в 1958 году общесоюзных законов — законов СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и «Об уголовной ответственности за воинские преступления»[9].
С принятием нового уголовного законодательства РСФСР в 1960 году был сделан прорыв в развитии уголовно-правовых норм об охране тех или иных лиц, осуществляющих служебную деятельность. Сохранив с небольшим изменением нормы об уголовной ответственности за государственные и воинские преступления (УК РСФСР 1958 года), УК РСФСР 1960 года впервые предусматривал ответственность за умышленное убийство лица в связи с выполнением им своего служебного либо общественного долга или его близких родственников, а также иных лиц, убийство которых совершено с целью воспрепятствовать законной деятельности указанного должностного лица (п. «в» ч. 2 ст. 102); за понуждение потерпевшего или свидетеля к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц (ст. 183); за побег из места заключения или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении, соединенный с насилием над стражей (ч. 2 ст. 188); за сопротивление представителю власти или представителю общественности (ст. 188); за оскорбление выполняющего обязанности по охране общественного порядка (ст. 192); за угрозу или насилие в отношении должностного лица или гражданина, выполняющего общественный долг (ст. 193)[10].
В УК РСФСР 1960 года вносились различные изменения, в результате увеличилось число норм, направленных на усиленную охрану лиц, исполняющих свои служебные обязанности. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1961 Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» был дополнен ст. 14.1 («Действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений»).
УК РСФСР 1960 года был дополнен и рядом других норм, устанавливающих уголовную ответственность за сопротивление работнику милиции или народному дружиннику при исполнении этими лицами возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка (ст. 191.2); за воспрепятствование служебной деятельности прокурора, следователя
(ст. 191.3) и за оказание сопротивления военнослужащему (ст. 191.4).
В постсоветской России, в условиях становления правового государства и гражданского общества, требовалось усиление уголовной ответственности за причинение вреда здоровью человека. Так, Федеральным законом от 24.04.1995 № 61-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» (далее — Закон № 61-ФЗ) в положения ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960 года был включен новый квалифицирующий признак — умышленное причинение тяжких телесных повреждений в отношении лица в связи с выполнением им своего служебного либо общественного долга или в отношении его близких родственников, а также иных лиц, на жизнь и здоровье которых совершается посягательство с целью воспрепятствовать законной деятельности указанного лица.
В то же время в УК РСФСР 1960 года впервые встречается упоминание об ответственности за преступления не только против лиц, исполняющих свою служебную или общест-
венную деятельность, но и против их близких. В дальнейшем, в связи с принятием Закона
№ 61-ФЗ, рассматриваемое понятие использовалось и в ряде других уголовно-правовых норм. Так, подверглись изменению ст. 102 (умышленное убийство), ст. 108 (умышленное тяжкое телесное повреждение), ст. 109 (умышленное менее тяжкое телесное повреждение), ст. 176.2 (угроза или насильственные действия в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников) и т. д.
Следующим этапом развития законодательства стало введение в действие УК РФ от 13.06.1996, который изменил формулировку квалифицирующего признака п. «а» ч. 2
ст. 111. В отличие от ранее действовавшего УК РСФСР, данный квалифицирующий признак не указывает на цель воспрепятствовать законной деятельности лица.
Очень важным представляется то, что после принятия УК РФ понятие «близкие родственники» было заменено более широким по своему содержанию понятием «близкие лица». Такое усовершенствование соответствует потребностям правоохранительной деятельности, по-
скольку посягательства осуществлялись не только на жизнь и здоровье близких родственников, но и на иных лиц, которые дороги тому, на чью деятельность оказывалось влияние. Наличие такого элемента квалифицирующего признака в нормах УК РФ является необходимой гарантией защиты лиц, близких лицам, осуществляющим служебную деятельность или выполняющим общественный долг.
Все изложенное выше, на наш взгляд, показывает, что российское уголовное законодательство об ответственности за преступления против здоровья вместе с историей развития и формирования нашего государства прошло длительный эволюционный путь. В процессе развития теории уголовного права и правоприменительной практики законодатель отслеживал проблемы применения анализируемых норм и принимал решения в соответствии с реалиями определенного исторического периода. Появление норм было обусловлено возрастанием числа сфер государственной деятельности, в связи с чем возникла необходимость в установлении уголовно-правового запрета на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью лиц, осуществляющих служебную деятельность или выполняющих общественный долг.
 
Библиография
1 См.: Адельханян Р.А. Причинение тяжкого вреда здоровью при особо отягчающих обстоятельствах (уголовно-правовое  и криминологическое исследование) / Под ред. Э.Ф. Побегайло. — Ставрополь, 2000. С. 12—13.
2 См.: Российское законодательство Х—ХХ веков: В 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси. — М., 1984. С. 64.
3 См.: Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. — СПб., 2001. С. 8.
4 См.: Российское законодательство Х—ХХ веков: В 9 т. Т. 3: Акты Земских соборов. — М., 1985. С. 94.
5 Там же. Т. 4:  Законодательство периода становления абсолютизма. — М., 1986.  С. 364—365.
6 Проекты Уголовного уложения 1754—1766 / Под ред. А.А. Востокова; предисл. Н.Д. Сергиевского. — Спб., 1882. С. 149—157.
7 См.: Фойницкий И.Л. Курс уголовного права. — Спб., 1890. С. 39.
8См.: Сборник докладов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917—1952. — М., 1953. С. 123—127, 139, 207—210.
9 См.: Законы СССР и постановления Верховного Совета СССР. Приняты на второй сессии Верховного Совета СССР пятого созыва (22—25 декабря 1958 г.). — М., 1959. С. 51—58, 61—63.
10См.: Уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик: В 2 т. Т. 1. — М., 1963. С. 86—151.