Социально-интегративная роль уголовно-пенитенциарного права в контексте реализации пенитенциарной политики (1879—1917 гг.)

УДК 343.8 

Страницы в журнале: 142-147

В.И. АЛЕКСЕЕВ,

кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и международного права Института права, экономики, управления Тюменского государственного университета  e-mail:ttasm@mail.ru

Анализируются исторические и методологические аспекты исполнения уголовного наказания. Особое внимание уделяется тюремному режиму как инструменту пенитенциарной политики России.

Ключевые слова: российская пенитенциарная политика, тюремный режим, уголовное наказание, исправление, тюремная система, арестант.

Socially-integrativnaja role criminally-penitentiary the rights in a context of realization of a penitentiary policy (1879–1917)

Alekseev V.

Analyzes the historical and methodological aspects of the execution of criminal punishment. Particular attention is paid to the prison regime as a tool of penal policy in Russia.

Keywords: Russia's penal policy, prison conditions, criminal punishment, correction, prison system, prisoner.

Вторая половина девятнадцатого столетия характеризуется развитием и совершенствованием уголовно-пенитенциарного законодательства, потребностью увеличения числа процессуальных норм. Эти процессы позволили более четко выделить одно из важнейших направлений пенитенциарной политики — применение к осужденным мер исправительного воздействия. Процессуальные нормы определяют порядок реализации и защиты норм права в иерархической вертикали уголовно-пенитенциарного права, предусматривают варианты как их принудительного исполнения, так и нравственного исправления.

Общество попечительное о тюрьмах в рамках своей компетенции проявляет заботу об обеспечении осужденных арестантскими работами, так как их мотивирующее воздействие на ресоциализацию арестантов становится приоритетным направлением в пенитенциарной политике. Системно-структурная реорганизация российской тюремной системы, изложенная в элементах уголовно-пенитенциарного законодательства, показывает, что основные направления ресоциализации осужденных рассчитаны на долгосрочную перспективу. Законодатель разрабатывает механизм взаимодействия всех элементов, обеспечивающих субъектные связи карательно-воспитательного процесса.

Дальнейшим шагом в исследовании ресоциализации осужденных является выяснение функциональных возможностей тюремной системы, специально-юридических функций уголовно-пенитенциарного законодательства. Речь, таким образом, фактически идет о нравственном исправлении осужденного, а не о том, как бы окупить трудом арестантов издержки государства, как было в прошлом. По мнению С.В. Познышева, «наказание должно стремиться по возможности приучить человека к труду, ослабить или уничтожить его дурные привычки, несколько увеличить объем его знаний»[1].

Анализ истории применения арестантских работ на основе существовавшего законодательства дает основания считать, что они являлись прогрессивными с 1866 года и сегодня направлены на ресоциализацию и реадаптацию арестантов. Обязательный труд оказывает на людей превентивное мотивирующее влияние, создает условия для исправления арестанта.

Ресоциализация арестанта происходит быстрее, когда закон стимулирует сокращение сроков наказания за добросовестное отношение к труду и правомерное поведение.

В пенитенциарной политике проявляется тесная связь арестантского труда с формами и методами духовно-нравственного воздействия на арестантов. В соответствии с этим индивидуализация отбытия наказания может дать эффект при осуществлении грамотной классификации преступников (по характеру совершенного деяния). В стратегии пенитенциарной политики направление духовно-нравственного влияния на арестантов считается одним из приоритетных. Концептуальный подход в осуществлении ресоциализации арестантов состоит в том, что преступник, находясь под влиянием целей исправления в местах лишения свободы, подвергается различным формам и методам нравственного исправления, в том числе и религиозному воздействию.

Либерализация уголовного наказания создала понятия гражданина, его прав. В человеке стали видеть личность, даже и после совершения преступления способную подняться нравственно и потому заслуживающую пощады.

Пенитенциарная политика государства не может быть единой в отношении всех преступников. Индивидуализация наказания, приобретая качественную характеристику специально-предупредительной деятельности, является основой образования учреждений по «срочности» заключения. Принципиальное положение проводимой пенитенциарной политики состоит в тесной связи уголовного права и мер пенитенциарного воздействия, «в том числе с судом, правоохранительными органами, с законодательными учреждениями»[2].

Суд, рассматривая дело, в зависимости от характера и тяжести совершенного правонарушения индивидуально каждому преступнику избирает вид и срок уголовного наказания. Суд тем самым классифицирует осужденных в зависимости от назначенного им режима исполнения наказания; к осужденным, определенным в одну «группу», в период отбывания наказания должны применяться одинаковые правоограничения[3]. «В данном случае установление процессуальных форм признано прежде всего гарантировать правильное применение норм исправительно-трудового права»[4]. «Задача уголовного суда, — пишет И.А. Ильин, — устанавливается как единственная и универсальная для всех его форм: на основании внешнего акта, нарушающего положительно-правовую запретность, исследовать и квалифицировать правосознание нарушителя, устанавливая противоправность его воли в момент деяния (виновность) и в момент суда (наказуемость)»[5].

В последней четверти XIX века в уголовно-пенитенциарном законодательстве расширяются пенитенциарные возможности института уголовных наказаний; осуществляется управление исполнением наказания; правосудие становится эффективной мерой как общего, так и частного предупреждения преступности. Следует отметить, что системно-структурная реорганизация уголовно-пенитенциарного законодательства создала желаемое направление в пенитенциарной политике. Цели наказания, определенные законодательно, ориентируют правоприменителя на ресоциализацию арестантов, т. е. на результат, которого добивается государство.

Концептуальный принцип пенитенциарной политики о введении «срочности» наказания по степени опасного деяния играет немаловажную роль в обеспечении пенитенциарно-педагогического воздействия на арестантов. Взаимодействие норм уголовно-пенитенциарного и уголовно-процессуального права выступает как интегрирующий фактор, посредством которого происходит объединение отдельных элементов в определенный тип нравственного и юридического влияния на осужденных.

Следовательно, в процессе модернизации тюремной системы пенитенциарная политика государства связывается с необходимостью применения пенитенциарных мер и средств. Под понятием «пенитенциарные меры» подразумеваются не только меры, применяющиеся к преступникам, арестованным и заключенным в тюрьмы, но и способы воздействия общества, вытекающие из приговора уголовного суда, на нарушивших установленные в законах нормы этики (например, забота филантропических обществ об арестантах и попечение о них после освобождения).

Вопрос о новой организации управления местами лишения свободы — это проблема подведомственности мест заключения арестантов. С 1895 года тюремная система передается под юрисдикцию министерства юстиции, и тем самым происходит сближение тюремных учреждений с судебными. При этом разнообразие функций уголовно-пенитенциарного права, устанавливающих и закрепляющих пенитенциарно-педагогическое воздействие на осужденных, является непременным условием эффективности исполнения наказаний. Это значит, что новый период пенитенциарной политики стал периодом модернизации тюремной системы без произвола по отношению к осужденным, качественного улучшения состава сотрудников исправительных учреждений.

Так, тюремный режим в обеспечении организации исполнения наказания есть важнейшее средство исправления осужденных. Тюремный режим, применяемый во всех исправительных учреждениях как элемент карательно-воспитательного процесса, предполагает наличие обязательного воздействия на арестантов, которое направляет преступника к исправлению.

Обязывание становится в новых исторических условиях необходимым элементом регулятивных отношений. Тем самым в реализации пенитенциарной политики во второй половине XIX — начале XX века устанавливается четкая граница между карательными мерами и некарательными (арестантский труд, духовно-нравственное воздействие, учеба в школе и др.). Предпринимаются шаги по системно-структурной реорганизации уголовно-пенитенциарного законодательства. Анализ соотношения карательного и исправительного элементов в уголовно-пенитенциарном законодательстве показывает, что законодатель отдавал предпочтение карательным мерам.

Установлен совершенно новый комплекс норм права, в которых изложено содержание правил об арестантах разряда исправляющихся (статьи 312—322 Устава о содержащихся под стражей 1890 года; далее — Устав 1890 года)[6]. Законодатель, таким образом, вводит правовой режим содержания исправляющихся арестантов. В нем подчеркнута очень важная функциональная особенность пенитенциарной политики, когда нормативное регулирование исполнения наказания (а вместе с ним и функция обеспечения тюремного режима) обладает потенциалом исправления арестантов.

Ю.М. Ткачевский в понятие тюремного режима включает обязательную изоляцию, постоянный надзор, различные условия содержания осужденного в зависимости от совершенного преступления и поведения осужденного[7]. И законодателем, соответственно, устанавливается определенный режим (порядок), являющийся обязательным для подозреваемых и обвиняемых, персонала мест содержания под стражей и лиц, посещающих тюрьмы[8].

Содержащиеся под стражей делятся на три основные категории: подследственные, срочные и пересыльные арестанты. Каждая из категорий арестантов разделяется на общеуголовных и политических; среди срочных — ссыльнокаторжные, присужденные к отдаче в исправительно-арестантские отделения, к заключению в крепость, тюрьму. Среди пересыльных — пересылаемые из одной тюрьмы в другую, в ссылку, высылаемые на родину[9].

В теории и на практике понятие режима включает обязательность соблюдения арестантами правил дневного распорядка. Принадлежность каждого арестанта к той или иной категории заключенных вызывает необходимость применения особых правил поведения. Совокупность этих норм и составляет то, что мы называем тюремным режимом[10]. Тюремный режим есть условия, в которых насильственно складывается жизнь арестантов в тюремном заключении; режим устанавливается тюремной администрацией[11].

Таким образом, тюремный режим как элемент уголовно-правовой кары регулируется нормами уголовно-пенитенциарного права. Устав 1890 года, определяя вид пенитенциарного учреждения, тем самым закрепляет объем карательных правоограничений, обязываний и границы применения к осужденным мер и средств пенитенциарного воздействия.

К заключенным в зависимости от совершенного деяния могли применяться различные меры и средства пенитенциарного воздействия. «Неравенство режима, — пишет И. Стевенс, — для осужденных составляет неравенство в наказании. Принудительные меры, признанные необходимыми, должны быть повсюду и для всех обязательны»[12].

Изменение целевых установок пенитенциарной политики в пореформенный период вызвало необходимость введения новых элементных составов в институт лишения свободы. К ним относятся: одиночное заключение (ст. 266 Устава 1890 года), размещение арестантов (статьи 179—182, 278, 295), надзор за исправлением арестантов (статьи 226—231), наружная охрана (статьи 186—189), предупреждение побега арестантов (статьи 235—237), правила об арестантах разряда исправляющихся (статьи 312—322)[13].

В пенитенциарной политике «государственная нормативная ориентация — это направление поведения участников общественной жизни на достижение позитивных целей»[14]. К основным способам правового регулирования относятся позитивное обязывание, дозволение, запреты[15].

Обязывающие нормы ориентируют субъектов права на отбывание наказания там, где предписано законом и судебным решением. Попечение об арестантах «для мест исполнительного заключения — как справедливое возмездие за признанную судом виновность»[16] есть необходимая черта карательно-воспитательного процесса. Попечение об арестантах в Уставе 1890 года формируется как разнообразие норм, направленных на выполнение различных юридических обязанностей. Их пенитенциарно-однородное родство позволяет судить о том, что труд, воспитание, дисциплина, являясь важнейшими средствами пенитенциарного воздействия на арестантов, направлены к цели ресоциализации осужденных.

Структурно-функциональный анализ нормативных предписаний обнаруживает по меньшей мере три функции тюремного режима, при котором может быть достигнуто исправление путем воздействия на нравственное и правовое сознание лиц, подвергнутых уголовному наказанию. Во-первых, это изоляция осужденного; во-вторых, создание условий и порядка исполнения наказания; в-третьих, меры взыскания для предупреждения правонарушений в местах лишения свободы. В комментарии к Федеральному закону от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» они названы как принудительная, обеспечивающая, профилактическая функции[17].

Историко-генетическая связь функций элементов тюремного режима наиболее ярко вскрывает логику исторического развития института лишения свободы. Тюремный режим, при котором изоляция арестантов обеспечивает охранение господствующих общественных отношений, является ведущей функцией в структуре уголовно-правовой кары закона. Однако функция изоляции арестантов в дореформенный период представляла собой «зло физическое или телесное страдание»[18].

По мнению И.Я. Фойницкого «законодательство и судебная практика  изощряли свои силы в приискании зол, наиболее ощутимых для обидчика»[19]. И только во второй половине XIX века принципы пенитенциарной науки  — «классификация арестантов», «классификация тюрем», «арестантский труд»[20] — получили юридическое закрепление. «Испытуемые» и «исправляющиеся» арестанты как системообразующие элементы исполнительного заключения стали рассматриваться в субъектных отношениях в контексте прогрессивной системы исполнения наказаний. Научный принцип представляет собой не что иное, как необходимое закономерное направление, и связан с сущностью карательно-воспитательного процесса. Именно связь между элементами кары и воспитания позволяет раскрыть те или иные стороны управления исполнением наказания.

Правовым идеалом исполнения наказания является осуществление принципа исправления осужденных. Его реализация во многом зависит от размещения и содержания арестантов, так как «разделение осужденных по видам режима — это в первую очередь дифференциация кары»[21]. Вполне очевидно, что осуществление уголовно-правовой кары осужденных создает необходимые условия для реализации функции обеспечения организации исполнения наказания.

Общие положения о содержащихся под стражей, закрепленные в ст. 1.4 Устава 1890 года, находят определенную конкретизацию в нормах, устанавливающих порядок и условия исполнения наказаний, связанных с исправительно-трудовым воздействием. В частности, указанная статья рассматривает содержание арестантов под стражей как меру исправления и наказания[22]. Изоляция и строгие режимные требования необходимы для лиц, которые пренебрегают правами других. С учетом изменения лестницы наказаний создается новая система исправительных учреждений для обеспечения реализации исправления арестантов.

Функция обеспечения организации исполнения наказания по отношению к другим функциям уголовно-пенитенциарного права является стержневой, выражающей его политическое содержание. В ней содержится политический потенциал воздействия на общественные отношения, возникающие в сфере юридической ответственности в процессе исполнения наказания осужденными.

В числе мер государственного принуждения, не связанных с реализацией юридической ответственности, можно выделить принудительные меры, или пресечение противоправных деяний, применяемое в профилактических целях. Обеспечение функций тюремного режима имеет первостепенное значение, так как уголовно-правовая кара преследует цель общей и частной превенции правонарушений, воздействия на лиц, склонных к правонарушению.

По своей сущности исполнение наказания представляет собой реализацию кары. Цель функции уголовно-правовой кары — обеспечение правопорядка путем пенитенциарного воздействия на преступника, склонного к правонарушениям. Основная цель запрещающих норм состоит в предупреждении возможных нежелательных действий со стороны арестантов. Для разряда ссыльнокаторжных арестантов устанавливается ограничение свиданий с ближайшими родственниками (не более 1 раза в месяц). В местах лишения свободы ужесточаются меры к соблюдению правил тюремного режима и восстановлению нарушенного состояния, вызванного тем или иным правонарушением. 

К числу мер, принятых для борьбы с арестантскими побегами, следует причислить и введенную в России в 1907 году дактилоскопическую систему регистрации наиболее опасных преступников с целью более успешного установления их личности в тех случаях, когда при задержании они отказываются объявить свое имя и звание, предпочитая быть обвиненными в бродяжничестве. Центральное дактилоскопическое бюро, учрежденное при Главном тюремном управлении, в течение 1907—1913 гг. зарегистрировало свыше 60 тыс. дактилоскопических листков; деятельность бюро дала вполне осязаемые результаты, выразившиеся в установлении личности свыше 500 человек, бежавших из мест заключения.

Глубинная суть изменений в стратегии пенитенциарной политики состоит в том, что статическая модель правового регулирования дополняется динамической. Тюремный режим нами рассматривается по двум направлениям. Во-первых, существенной стороной карательно-воспитательного процесса являются субъектные отношения в реализации пенитенциарных возможностей тюремного режима. Из этой позиции следует, что тюремный режим в содержании арестантов — это признание карательно-воспитательного процесса в ходе практической реализации исполнения наказания, в котором тесно взаимодействуют кара и воспитание. Во-вторых, реализация пенитенциарной политики связана с осуществлением юридической ответственности, применяемой к нарушителям. При этом возникающие связи в системе мер и средств пенитенциарного воздействия являются основой для достижения целей уголовного наказания. Это и есть отличительная черта уголовно-политического периода пенитенциарной политики.

Законодатель в качестве стимулов к исправлению арестантов вводит сокращение сроков исполнения наказания. Десять месяцев пребывания в отряде исправляющихся засчитывается за 1 год, и на этом основании сокращается время, назначенное по суду (ст. 317 Устава 1890 года). В 1909 году введено условно-досрочное освобождение, которое, с одной стороны, выступает особой формой погашения наказания, а с другой —   имеет своей целью общее предупреждение путем исполнения наказания над другими преступниками и одновременно констатирует неизбежность самого наказания.

Российская пенитенциарная политика получила мощный инструмент для ее реализации, применяя тюремный режим к осужденным. Особенность исправления арестантов содержится в применении тюремного режима, который устанавливается в соответствии с законом и правилами содержания арестантов, изложенными в соответствующих инструкциях. В них закреплены условия принудительной изоляции, обеспечения организации исполнения наказания и профилактических мер специально-предупредительной деятельности в местах лишения свободы.

Библиография

1 Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. — М., 1923. С. 35.

2 Алексеев С.С. Право на пороге тысячелетия. — М., 2000. С. 14.

3 См.: Перков И.М. Соотношение материальных и процессуальных норм исправительно-трудового права в теории и практике исполнения уголовных наказаний: Учеб. пособие. — М., 1980. С. 39.

4 Мелентьев М.П. Функции советского исправительно-трудового права. — М., 1984. С. 53.

5 Ильин И.А. Сочинения: В 2 т. Т. 1: Философия права.  —  М., 1993. С. 92.

6 См.: Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей // Свод законов Российской империи. Т. XIV. — СПб., 1890. С. 65—66.

7 См.: Ткачевский Ю.М. Советское исправительное право. — М., 1957. С. 70.

8 См.: Комментарий к Федеральному закону «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (постатейный) / Науч. ред. В.И. Селиверстов. — М., 2010. С. 57.

9 ТФ ГАТО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 74. Л. 57.

10 Отчет ГТУ за 1908 год. — Спб., 1910. С. 37.

11 РГИА. Ф. 1016. Оп. 1. Д. 770. Л. 134.

12 Стевенс И. Одиночные тюрьмы в Бельгии, их физическая и нравственная гигиена: Пер. с фр. — М., 1903. С. 75.

13 См.: Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей // Свод законов Российской империи. Т. ХIV. С. 177—178, 185, 190, 192.

14 См.: Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М.И. Байтина, В.К. Бабаева. — Саратов, 1987. С. 213.

15 См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. I. — М., 1981. С. 296.

16 Фойницкий И.Я. На досуге: Сборник юридических статей и исследований с 1870 г.: В 2 т. — Спб.  Т. 1. 1898. С. 228.

17 См.: Комментарий к Федеральному закону «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Указ. изд. С. 58.

18 Фойницкий И.Я. Русская карательная система. — Спб., 1874. С. 104.

19 Там же.

20 См.: Малинин Ф.Н. Постановления шести международных тюремных конгрессов. — Спб., 1904. С. 12, 19, 21.

21 Михлин А.С., Стручков Н.А., Шмаров И.В. Теоретические проблемы правового регулирования исполнения наказания // Советское государство и право. 1988. № 4. С. 74.

22 См.: Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей // Свод законов Российской империи. Т. XIV. С. 148.