Специфика права человека на высшее образование и проблемы его обеспечения в условиях глобализации

УДК 341.231.14

Страницы в журнале: 125-130 

К.Н. Гусейнова,

и.о. начальника отдела по социальному обеспечению Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН Россия,  Kamila.Guseynova@fao.org

Рассматриваются актуальные вопросы, связанные со спецификой права человека на высшее образование и обеспечением этого права в условиях интенсифицирующихся процессов глобализации. Особое внимание уделяется уточнению функциональной сущности высшего образования, которое автор рассматривает в двух ипостасях: как общественное благо (общее достояние) и как личное благо (средство усиления социальной конкурентоспособности индивида).

Ключевые слова: права человека, высшее образование, глобализация, доступ, инновации, рынок образовательных услуг, коммерциализация.

В  условиях интенсифицирующихся процессов современного этапа глобализации, ускоряющегося научно-технического прогресса, проникновения высоких технологий в различные сферы жизнедеятельности, становления общества знания образование все чаще фигурирует в качестве ключевого фактора развития, а право на образование рассматривается в качестве важнейшего фактора осуществления многих других прав человека.

В настоящее время уже стал аксиоматичным тезис, согласно которому фундаментальное высшее образование является одной из основных составляющих успешного экономического и социально-политического развития современных стран. И, безусловно, фундаментальное высшее образование призвано сыграть особую роль в инновационном развитии любого современного государства. Изложенное в полной мере относится и к Российской Федерации, которой предстоит в фантастически короткий срок (не более 5—6 лет) совершить инновационный переход всей национальной экономики с четвертого на пятый-шестой технологические уклады.

Таким образом, достижение международной конкурентоспособности российской высшей школы (т. е. национального высшего образования) на современном этапе социально-экономического развития России возводится в ранг государственной политики, приобретает характер всеобщей (национальной) задачи. Являясь участницей Болонского процесса, Россия с каждым годом укрепляет свои позиции на международном рынке образовательных услуг высшего образования, руководствуясь тем, что развитие инноваций в экономике позволяет модернизировать интеллект, творческий потенциал человека в фактор экономического роста и национальной конкурентоспособности [4].

В ХХI веке сфера высшего образования стала мощнейшим институтом, занимающим центральное место в постиндустриальных глобализирующихся экономиках. В большинстве стран высшее образование стало значимым и сложным институтом, включающим в себя не только крупные образовательные системы (как государственные, так и частные), но и целый массив специализированных школ. Университеты и другие высшие учебные заведения разрослись, обзавелись сложными административными системами, стали заниматься не свойственными им ранее функциями, лежащими в русле стратегического управления и институционального менеджмента [9, с. 4].

Вузы нуждаются в серьезном государственном финансировании, а также в финансовой подпитке со стороны частных фондов. Более того, сфера высшего образования трансформировалась в крупный бизнес. Учебные заведения имеют в своем штате тысячи сотрудников и обучают десятки, а в некоторых случаях ─ сотни тысяч студентов. Предлагается широкий выбор специальностей, начиная с древней истории и заканчивая биотехнологиями [11, с. 9].

Общий доступ к высшему образованию был достигнут, по крайней мере, в промышленно развитых странах, причем в нескольких (прежде всего в США и Канаде, а недавно и в Республике Корея, Финляндии, Японии и др.) странах процент обучающихся среди соответствующей возрастной группы достиг 70. Во многих других, в частности в странах Европы и Азии, этот процент доходит до 50. Развивающиеся страны остались позади, и основной рост числа учащихся в таких регионах ожидается в грядущем десятилетии [12, с. 58].

Доминирующим трендом в условиях глобализации становится всемерное и поступательное движение к новой экономике знаний и высоких технологий, которая должна стать одним из ведущих секторов российской экономики, сопоставимым к 2020 году по своему вкладу в ВВП с нефтегазовым и сырьевым секторами. Повышение конкурентоспособности российского высшего образования должно стать критерием его высокого качества, а также обеспечить России лидерство в области экспорта образовательных услуг [4].

Более того, по нашему мнению, эффективное решение указанной задачи априори обусловливает «инновационное видение» не только самой сущности высшего образования (прежде всего, фундаментального), но и обеспечения права человека на получение высшего образования. В настоящее время перед каждым государством стоит серьезнейшая проблема: каким образом обеспечить баланс между функцией высшего образования как общественного блага и его коммерциализацией, сохраняя при этом фундаментальные академические ценности и дух? [2].

Касаясь характеристики понятия «глобализация», надо отметить, что глобализация понимается как процесс интеграции государств, прежде всего, их экономики, вследствие отмены (или существенного снижения) преград, ограничивающих свободный обмен товаров, услуг, информации, знаний и свободное перемещение капиталов и людей через их границы. Например, с точки зрения бывшего заместителя Генерального секретаря ЮНЕСКО С.А. Тангяна, такова примерно самая общая идея глобализации, высказываемая в работах многих ученых. Отметим, что несмотря на то что это общая идея, она не обязательно отражает в достаточной степени само явление [8, с. 9].

Названный автор определяет современную глобализацию как «процесс становления международной интегрированной экономической системы, функционирующей в области производства товаров и услуг, отношений собственности, в том числе интеллектуальной, торговли и обменов, финансов и иностранных инвестиций, налоговой политики и валютного обмена в условиях свободного действия законов и механизмов капиталистического рынка в масштабах планеты при активном поощрении максимальной приватизации и при минимальном и все убывающем государственном регулировании. Нынешняя глобализация, будучи подталкиваема в определенном направлении, идеологически не нейтральна. Она имеет тенденцию распространять на неэкономические сферы жизнедеятельности общества действие законов и механизмов рынка и подчинять их последним (курсив наш — Г.К.)» [9, с. 11—12].

С началом современного этапа глобализации, совпавшим по времени с созданием Всемирной торговой организации (ВТО), сфера высшего образования, к сожалению, как раз и явилась той сферой жизнедеятельности общества, на которую глобализация «распространила» действие законов и механизмов рынка, постепенно подчиняя ее последним. Сторонники концепции, согласно которой область образования вполне может функционировать по рыночным законам, безусловно, являются адептами утилитаристского подхода. С их точки зрения образование представляет собой механизм, подчиняющийся интересам рынка. В рамках такого подхода образование определяется не только как «затрата», но и как «инвестиция», что предполагает определенную «ценность» образования, пусть и в узком, бюджетно-экономическом смысле.

Речь идет о подходе, базирующемся на количественных показателях и привязанном к концепции «экономического роста», вместо которой все чаще используется концепция «развития человеческого капитала». Используемая в сугубо экономическом плане концепция образования в качестве инвестиции, а не только как затраты позволяет решить проблемы, связанные с извечным дефицитом системы образования и ограниченности ресурсов, выделяемых на цели образования, и несвоевременным их поступлением.

Вместе с тем утилитаристский подход, не учитывающий сути концепции прав человека, не позволяет осуществить необходимые структурные преобразования для целей развития экономики в интересах равноправия, справедливого распределения богатств и, как следствие, повышения уровня жизни населения [5].

В современном мире, с одной стороны, возрастает значение прав человека, сопровождаемое требованием международного сообщества об их повсеместном соблюдении, а с другой —финансовый капитал и транснациональные корпорации зачастую отстаивают тезис о неизбежности ограничения социально-экономических и иных прав человека в условиях рыночной экономики. Реагируя на такие заявления и практику, Подкомиссия ООН по поощрению и защите прав человека 13 августа 2003 г. приняла проект норм, касающийся обязанностей транснациональных корпораций и других предприятий в области прав человека. Принятие данного документа, а также признание верховенства прав человека имеет далеко идущие последствия. Это означает, что не существует lex specialis для торговли, финансовых инвестиций и других сфер, затронутых глобализацией, в которых государственные или транснациональные корпорации могут быть освобождены от обязательств по соблюдению социально-экономических и иных прав и свобод человека [3, с. 84].

Дело в том, что образованию имманентно присуща общая система закономерностей, которая одновременно является как следствием, так и отражением всевозможных аспектов общественной жизни. Взаимозависимость прав человека проявляется наиболее очевидно именно в сфере образования, поскольку право на образование является не только индивидуальной гарантией, но и социальным правом, наивысшее выражение которого — осуществление человеком своих гражданских прав [5].

В этой связи представляется необходимым направлять инвестиции в систему образования не только в интересах содействия экономическому развитию, но и в интересах, прежде всего, укрепления системы знаний и ценностей, целью которой является поощрение человеческого достоинства и активного гражданского сознания и обеспечение соблюдения прав личности.

Применение в экономике количественных показателей и обусловленное этим регулирование соответствующих процессов исходя из затрат и прибылей неизбежно приводит к тому, что государственные учреждения испытывают на себе серьезное воздействие финансовых факторов. В этих условиях стоимость образования рассматривается не как инвестиция, а как затрата, вследствие чего в процессе определения бюджетных приоритетов многие страны с низкими и невысокими доходами неизменно отодвигают затраты на цели образования на второй или третий план.

Все эти факторы наряду с возрастающим спросом на высшее образование свидетельствуют о более чем назревшей необходимости поиска решений, способствующих расширению доступа к системам постоянного образования.

Именно на рубеже тысячелетий и в начале ХХI века стали отчетливо проявляться негативные стороны глобализации в сфере высшего образования, что дало основание ученым и специалистам говорить о «крушении идеи общественного блага» в отношении сферы высшего образования [1, с. 40].

Надо заметить, что Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) определяет глобализацию в качестве специфического и весьма существенного фокуса в собственной деятельности в сфере высшего образования. Так, в Проекте стратегии ЮНЕСКО по правам человека зафиксировано, что общая цель указанной стратегии заключается в усилении вклада ЮНЕСКО в содействие осуществлению прав человека в эру глобализации. Кроме того, речь идет о подтверждении специфической роли ЮНЕСКО в деле поощрения всех прав человека, в частности, при помощи высшего образования и научных исследований, а также защиты таких прав в областях ее компетенции. Осуществление стратегии будет способствовать созданию глобальной культуры прав человека, что является важным шагом на пути к становлению глобализации с человеческим лицом [6].

В последнее время в системе университетского образования наблюдается обострение проблем, связанных с качеством обучения, маргинализацией, стоимостью образования, приватизацией учебных заведений и увязкой деятельности учебных заведений с национальными стратегиями в области развития [6].

Переходя к рассмотрению важного вопроса о том, что представляет собой высшее образование, является ли оно правом человека, общественным благом (общим достоянием), личным благом (средством усиления социальной конкурентоспособности индивида) или коммерческой услугой, следует заметить, что ни один международно-правовой документ не содержит определения термина «образование». Международно-правовые документы, как правило, закрепляют и раскрывают содержание только права на образование. Так, Н.С. Семенова считает, что данное обстоятельство связано, в частности, со сложностью выработки единого определения термина «образование» для различных культур [7, с. 36].

Необходимо особо подчеркнуть, что и Всеобщая декларация прав человека 1948 года, и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 года однозначно трактуют высшее образование в качестве общественного блага. Кроме того, восприятие высшего образования как общественного блага зафиксировано в ряде международно-правовых документов регионального уровня (например, в декларациях и коммюнике конференций и совещаний министров высшего образования стран-участниц Болонской декларации 1999 года).

Однако в указанных документах речь также идет и о том, что высшее образование одновременно является «общественным благом» и «общественной ответственностью» («общественным обязательством»).

На наш взгляд, весьма оригинальный и взвешенный подход к поиску ответа на вопрос о том, является ли высшее образование общественным благом, содержится в статье К. Хюфнера, опубликованной еще в 2003 году. Указанный автор рассматривает высшее образование как «смешанное благо» — одновременно в качестве общественного и личного блага [10].

Представляется, что предложенная К. Хюфнером трактовка высшего образования является весьма корректной и в полной мере отражает функциональную сущность рассматриваемой сферы, поскольку высшее образование действительно можно воспринимать в двух ипостасях: как общественное благо (общее достояние) и как личное благо (средство усиления социальной конкурентоспособности индивида).

Особо подчеркнем, что рассмотрение права человека на высшее образование в отрыве от его конкретного содержания порождает ряд серьезных проблем, включая, в частности, следующие:

— образование рассматривается в качестве факультативной услуги, а не в качестве права;

— эта услуга остается на периферии организационной структуры модели справедливого и равноправного общества, поскольку лишена конкретного содержания, предусматривающего возможность ее корреляции с правами, закрепленными в документах по правам человека;

— предоставление услуг может быть отложено, приостановлено, остановлено или даже полностью аннулировано, в частности, в тех случаях, когда речь идет о культурах и лицах, которые являются объектами дискриминации [5, с. 7].

В заключение нужно сделать обобщенный вывод о том, что существуют явные «онтологические зазоры» между общей теорией прав человека и утилитаристским подходом к трактовке сферы высшего образования как сферы экономики. С точки зрения автора настоящей публикации, в данном случае речь может идти о концепции несводимости интересов защитников прав человека и сторонников «инновационного видения» сферы высшего образования.

Негативные эффекты современного этапа глобализации расцениваются сторонниками утилитаристского подхода как обстоятельство непреодолимой силы (форс-мажор). Кроме того, внедрение платы за обучение в вузе (в ряде случаев) подрывает право человека на высшее образование и приводит к дискриминации студентов, находящихся в социально и экономически неблагоприятных условиях.

Международные экономические стратегии, осуществляемые без учета социальных потребностей, а также внедрение единой политической и социально-экономической модели, жестко базирующейся на принципах экономического либерализма, оказывают широкомасштабное воздействие и все отчетливее свидетельствуют о необходимости разработки более гибких моделей, способствующих обеспечению прав человека.

Чрезмерный упор на рыночные механизмы таит в себе угрозу построения экономической системы, не предполагающей выделения необходимых финансовых средств на цели полного осуществления права человека на высшее образование.

Тем не менее проблема этим не ограничивается. В этой связи следует рассмотреть также модель глобального развития, в рамках которой условием удовлетворения различных потребностей в социальной и культурной сфере, включая, в частности, образование, являются рыночная эффективность и экономический рост. Автор считает серьезным заблуждением рассмотрение высшего образования исключительно в качестве инструмента или даже важного фактора экономического роста. Подобный утилитаристский подход, не сбалансированный восприятием высшего образования как имманентного и  неотъемлемого права человека, способен трансформировать сферу образования только в рынок образовательных услуг, лишая его высшего и реального содержания.

В этой связи необходимо направлять инвестиции в систему образования не только в интересах содействия экономическому развитию государства, но и — прежде всего — в интересах укрепления системы знаний и ценностей, целью которой является поддержка активного гражданского сознания и обеспечение соблюдения прав личности.

Список литературы

1. Альтбах Ф. Знание и образование как международный товар: крушение идеи общественного блага // Alma Mater: Вестник высшей школы. 2002. № 7. С. 40—42.

2. Бухарестская Декларация по этическим ценностям и принципам высшего образования в Европейском регионе 2004 года. URL: http:// www.sde.ru/files/t/pdf/2.pdf (дата обращения: 04.02.2015).

3. Карташкин В.А. Права человека: международная защита в условиях глобализации. М.: Норма, 2009.

4. Позиции России на международном рынке образовательных услуг высшего образования: интернет-конференция с ректором Российского университета дружбы народов, доктором физико-математических наук, профессором, академиком Российской академии образования В.М. Филипповым. 12.12.2013. Доступ из ИА «ГАРАНТ».

5. Право на образование: доклад Специального докладчика по вопросу о праве на образование г-на Вернора Муньоса Вильялобоса от 20.03.2009. URL: http://www.refworld.org.ru/docid/49f06f2f2.html (дата обращения: 04.02.2015).

6. Проект стратегии ЮНЕСКО по правам человека. Док. 32 C/57 от 22.09.2003. URL: unesdoc. unesco.org/images/0013/001316/131627r.pdf (дата обращения: 04.02.2015).

7. Семенова Н.С. Право на образование в международном праве // Международное право — International Law. 2010. № 3 (43). С. 35—45.

8. Тангян С.А. Неолиберальная глобализация. Кризис капитализма или американизация планеты? М.: Современная экономика и право, 2004.

9. Филиппов В.М. О мировых тенденциях и российской практике в стратегическом управлении вузами и институциональном менеджменте: доклад. М., 2004.

10. Хюфнер К. Высшее образование как общественное благо: методы и формы его предоставления // Высшее образование в Европе. 2003. Т. ХХIII. № 3. URL: http://www.informika.ru/text/magaz/ evropa/2003/3/art011.html (дата обращения 04.02.2015).

11. Altbach P.G. Higher Education: An Emerging Field of Research and Policy // International Organizations and Higher Education Policy. Thinking Globally, Acting Locally? New York, 2009. P. 9—25.

12. World Bank and UNESCO. Higher Education in Developing Countries: Peril and Promise. Report of the Independent World Bank/UNESCO (Task Force on Higher Education and Society). Washington, DC: World Bank, 2000. URL:  http://www.usp.ac.fj/ worldbank2009/frame/Documents/Publications_global/peril_promise_en.pdf (дата обращения: 04.02.2015).