Справедливость или гуманизм?

И.А. ПИКАЛОВ,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин  Курганского государственного университета
 
В  последнее время учеными-процессуалистами широко обсуждается проблема справедливости в уголовном судопроизводстве России[1]. Существует ли категория справедливости в уголовном судопроизводстве? Не является ли внедрение в уголовно-процессуальный закон идеи справедливости попыткой подмены понятия гуманизма? Данные вопросы — вопросы сущности уголовного судопроизводства, соотношения его целей и основ построения.
Российский уголовный процесс является по своему типу смешанным, следовательно, его стадии носят разнородный характер, что ведет к появлению вариантов толкования возможности наличия справедливости вообще и в частности. Смешанным уголовный процесс России является исходя из характера досудебных и судебных периодов, которые относятся к различным типам уголовного процесса, предполагающим несхожее понимание его целей и способов достижения этих целей. 
 
Например, розыскной тип уголовного процесса допускает применение пыток как способа получения доказательств и познания истины, что абсолютно неприемлемо при состязательном типе уголовного судопроизводства, где истина постигается через посредство спора противоборствующих сторон обвинения и защиты.
По причине отнесения досудебных стадий современного российского уголовного судопроизводства к розыскному типу уголовного процесса, на этих стадиях справедливость, вопреки принципам презумпции невиновности и осуществления правосудия только судом, зачастую понимается должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование, приближенно к принципу талиона, и эти лица, невзирая на отсутствие вступившего в законную силу приговора суда,  приводят в исполнение ими же назначенное наказание, попутно добиваясь признательных показаний и иных доказательств виновности лица, попавшего в сферу этих взаимоотношений. При этом иногда применяются пытки, унижается честь и достоинство не только непосредственно подозреваемого (обвиняемого), но и свидетеля[2].
Но неужели может требовать по отношению к себе справедливости человек, который, совершив преступление, вышел за рамки правового поля, показав обществу, что законы сформулированы не для него и на него не распространяются? Вероятно, может. Необходимо признать, что в таком случае справедливость в ходе производства по уголовному делу будет (во всяком случае, должна) соответствовать правилам вышеупомянутого принципа талиона, т. е. преступник получит возмездие, равное по силе совершенному им преступлению («душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб»[3]).
В ст. 6 УПК РФ закреплено, что назначением уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, причем эти две цели уголовного процесса равнозначны.
По смыслу данных положений, конечной целью уголовно-процессуальной деятельности является восстановление справедливости, о чем прямо сказано в п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ. Однако данный тезис можно считать истинным лишь для конечного результата уголовного судопроизводства, коим является вступивший в законную силу приговор. Причем оправдательный он или обвинительный, не имеет значения, так как в соответствии с ч. 2 ст. 6 УПК РФ обе цели уголовного судопроизводства, как было уже сказано, являются равнозначными. Смысл цели уголовно-процессуальной деятельности состоит в возмездии, т. е. назначении справедливого (соотносимого с совершенным преступлением) наказания виновному лицу. При этом необходимо избегать возможной юридической ошибки, т. е. принять исчерпывающие меры для исключения возможности наказания невиновного. Следовательно, единственное требование справедливости, которое можно обнаружить в УПК РФ, имеет отношение лишь к нормам уголовного (материального) права, так как виды и правила назначения наказания содержатся в разделах 3 и 4 УК РФ. Непосредственно принцип справедливости закреплен в ст. 6 УК РФ, из содержания которой следует, что наказание или иная мера уголовно-правового воздействия, применяемая к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т. е. соответствовать тяжести преступления, конкретным обстоятельствам совершения преступления и особенностям личности преступника. Этот принцип означает максимальную индивидуализацию ответственности наказания. Возможность реализации этого принципа заключается в самом содержании уголовного закона[4].
Думается, справедливости можно требовать лишь в отношении наказания за совершенное преступление, уголовный процесс же, являясь механизмом реализации норм уголовного (материального) права, абсолютно справедливым быть не должен и не может (исходя из самой его сущности). Например, нельзя справедливо возбудить уголовное дело, провести следственное действие, получить доказательства и т. д. Это можно сделать законно, либо, напротив, незаконно. Данное положение вытекает из того, что формальное право предусматривает строго регламентированную форму любого процессуального действия и не терпит от нее отступлений. Однако форма уголовного процесса к справедливости отношения не имеет, а направлена на единообразность применения уголовно-процессуальных законов, законность производства процессуальных действий и принятия процессуальных решений и исключение возможности произвола со стороны государственных органов и должностных лиц, в производстве у которых находится уголовное дело.
Можно предположить, что справедливость в сфере уголовно-процессуальных взаимоотношений должна существовать и относиться к области применения мер уголовно-процессуального пресечения. При рассмотрении основания применения мер пресечения видно, что суд вправе избрать одну из мер пресечения при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый или подозреваемый:
1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда;
2) может продолжать заниматься преступной деятельностью;
3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (ч. 1 ст. 97 УПК РФ).
Только при наличии хотя бы одного из перечисленных оснований возможно избрание меры пресечения, и только тогда в соответствии со ст. 99 УПК РФ должна учитываться и тяжесть совершенного преступления.
Следовательно, и здесь о справедливости речь не идет. В первую очередь учитывается наличие оснований для вывода об опасности дальнейшего пребывания подозреваемого (обвиняемого) вне контроля правоохранительных органов.
Исключая возможность предъявления к уголовному процессу требования справедливости (а назначение по правилам уголовного законодательства наказания мы отнести непосредственно к уголовному процессу не можем), необходимо сделать вывод, что в данном случае можно говорить лишь о наличии принципа гуманизма (от лат. humanus — человеческий) в уголовном судопроизводстве, т. е. снисходительного и человечного отношения к подозреваемому (обвиняемому, подсудимому) .
Данное предположение вполне уместно. Достаточно вспомнить о принудительном характере самого уголовного процесса, причем меры принуждения (например, меры пресечения) в нем применяются к лицу, еще не признанному судом виновным, а значит, к невиновному, что вообще является по своей сути несправедливым. Данное противоречие безмерно возрастает в том случае, когда обнаруживается, что меры применялись к лицу невиновному, оправданному судом. Реабилитацию, предусмотренную уголовно-процессуальным законом для таких лиц, вряд ли можно назвать справедливостью, так как, исходя из целей уголовного судопроизводства, указанных в ст. 6 УПК РФ, причин для этого быть не должно. Иными словами, наличие в уголовно-процессуальном законе главы 18 «Реабилитация» говорит о том, что законодатель нормативно закрепляет возможность уголовного преследования и наказания невиновного. Это нельзя назвать справедливым.
В ст. 2 Конституции РФ утвержден принцип гуманизма, нормативно определены положения о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства. Нельзя не согласиться с высказыванием М.В. Баглая, что «гуманизм — своеобразный суперпринцип всего конституционного строя»[5]. Следовательно, положения о гуманном отношении к человеку закреплены в нормах главы 2 Конституции РФ (в статьях 17—24, 49, 51, 55). К становлению категории справедливости в российском законодательстве можно отнести ст. 52 Конституции РФ об охране законом прав потерпевших от преступлений, а также об обязанности государства обеспечить потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.
Однако эти нормы не являются принципами уголовного судопроизводства. Здесь уместно будет говорить о цели уголовно-процессуальной деятельности, закрепленной в п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ. Но положения ст. 6 УПК РФ, невзирая на их расположение в главе 2 «Принципы уголовного судопроизводства», нельзя назвать принципами; они по своей сути являются целью всей уголовно-процессуальной деятельности[6]. Указывая на цель всей процессуальной деятельности, необходимо сделать оговорку, что, например, сторона защиты заинтересована в достижении целей, определенных в ст. 6 УПК РФ, лишь в случае, если к уголовной ответственности привлекается невиновное лицо, в остальных случаях цель уголовного судопроизводства и интересы стороны защиты диаметрально противоположны. Даже признание вины обвиняемым далеко не всегда говорит о его действительном раскаянии, зачастую оно вызвано своими интересами (например, надеждой на снижение срока наказания или освобождение из-под стражи).
Возвращаясь к гуманности в уголовном судопроизводстве, необходимо признать, что в ст. 9 УПК РФ нормативно закреплены нормы, непосредственно имеющие отношение к принципу гуманизма, однако законодатель не стал именовать их своим именем, а назвал принципом «уважения чести и достоинства личности», что является лишь одним из положений гуманизма.
Еще Серван указывал: «Вы люди — будьте человечны. Вы судьи — будьте умеренны. Вы христиане — будьте милосердными. Кто бы вы ни были, человек, судья, христианин, — уважайте несчастье, будьте кротки и сочувственны к человеку кающемуся, а может быть, и не имеющему надобности в раскаянии»[7].
Исходя из того, что уважение чести и достоинства личности по сути своей является проявлением гуманизма, необходимо для конкретизации и уточнения нормы ст. 9 УПК РФ переименовать ее, назвать «Гуманизм при производстве по уголовному делу» и изложить в следующей редакции:
«1. Каждый человек для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на основе полного равенства на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом[8].
2. В ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий, принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья. Обязанность обеспечения гуманного отношения к участникам уголовного судопроизводства возлагается на государственные органы и должностные лица, осуществляющие производство по уголовному делу.
3. Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. При обнаружении подобного обращения государственный орган или должностное лицо в пределах своей компетенции обязаны принять исчерпывающие меры для устранения такого обращения и его последствий.»
Подводя итог, можно сказать, что принципом уголовного судопроизводства необходимо назвать принцип гуманизма, а категория справедливости имеет непосредственное отношение к назначению наказания и, возможно, является составной частью гуманизма.
 
Библиография
1 См., например: Аширова Л.М. Проблемы реализации принципа справедливости в уголовном процессе / Под науч. ред. проф. З.Д. Еникеева. — М., 2007. С. 256.
2 См., например: Как избежать пытки: Психология допроса и защита граждан. 3-е изд., перераб. и доп. — М., 2004. С. 112.
3 Книга Исхода. 21:24—26.
4 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. — СПб., 2007. С. 17.
5 Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: Учеб. для юрид. вузов и факультетов. — М., 1998. С. 100.
6 Подробнее см.: Пикалов И.А. Состязательность в системе принципов уголовного процесса и ее реализация стороной защиты на досудебных стадиях. — М., 2007. С. 12—13.
7 Цит. по: Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. — М., 1957. С. 456.
8 Данное положение полностью соответствует ст. 10 Всеобщей декларации прав человека (принята и провозглашена Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948).