Сравнительно-правовой анализ неимущественных прав владельцев ценных бумаг

А.А. БОГУСТОВ,
старший преподаватель кафедры гражданского и международного права Гродненского филиала «БИП — Институт правоведения», Республика Беларусь
 
Исследование законодательства стран СНГ показывает, что круг прав, выражаемых ценными бумагами, в последнее время существенно расширяется. Несмотря на то что определение ценных бумаг, содержащееся в ст. 189 Модельного гражданского кодекса СНГ (далее — МГК СНГ)[1] и воспроизведенное в большинстве национальных гражданских кодексов, говорит об удостоверении данными документами только имущественных прав, практика свидетельствует о возможности выражения ими также и прав неимущественных. 
 
В ряде случаев такая возможность получает нормативное закрепление (ст. 987.1 ГК Азербайджана[2], ст. 1 Закона Молдавии «О рынке ценных бумаг»[3], ст. 2 Федерального закона от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг», ст. 2 Модельного закона СНГ «О рынке ценных бумаг»[4]).
Так проявляется тенденция повышения внимания законодателя к правовому регулированию неимущественных прав. В ст. 23 МГК СНГ нематериальные блага названы в качестве разновидности объектов гражданских прав, и положениями статей 17—19 определен порядок их защиты. Аналогичные нормы включены во все национальные ГК государств—участников СНГ. Вместе с тем эти нормы посвящены охране исключительно личных неимущественных прав и других нематериальных благ, принадлежащих гражданину.
Статья 38 МГК СНГ определяет основные признаки неимущественных прав (благ) и дает примерный их перечень. Во-первых, это блага, лишенные материального (имущественного) содержания. Во-вторых, существует неразрывная связь с личностью их носителя.
Однако, по нашему мнению, неимущественные права участников гражданского оборота не могут быть сведены только к правам, неразрывно связанным с личностью. Так, В.А. Витушко указывает, что в коммерческой деятельности наряду с имущественными отношениями «всегда параллельно и одновременно развиваются неимущественные отношения»[5]. При этом, как показывает правоприменительная деятельность, зачастую неимущественные права, возникающие в сфере предпринимательской деятельности, не только способны переходить другим лицам, но и предназначены для передачи им. Наиболее ярко это проявляется в ценных бумагах.
Серьезное исследование юридической природы таких прав, на наш взгляд, до сих пор не проводилось. Их существование либо вообще игнорируется правовой наукой, либо отмечается их второстепенный характер и поглощение правами имущественными. Например, указывается, что акция «удостоверяет не разрозненные права акционера по отношению к обществу, а комплекс прав, носящий в целом имущественный характер и переходящий к лицу в момент перехода прав на саму акцию»[6]. Однако, как будет показано ниже, неимущественные права владельцев ценных бумаг имеют самостоятельное значение.
Даже если существование таких прав признается, то необоснованно сужается круг ценных бумаг, способных их выражать. Чаще всего речь идет о неимущественных правах владельцев простых акций и игнорируется наличие таких прав у владельцев иных ценных бумаг (например, облигаций).
Действительно, признание неимущественных прав владельцев простых акций наиболее очевидно. Какими бы различными не были в законодательстве определения термина «акция», все они сходятся в том, что акционер обладает правом голоса на общем собрании. Это предусмотрено МГК СНГ (ч. 2 п. 1 ст. 5) и национальными законами об акционерных обществах: России (ст. 31), Молдавии (ст. 12), Казахстана (ст. 23), Азербайджана (ст. 12), Туркмении (п. 1 ст. 19), Таджикистана (ч. 2 ст. 10), Киргизии (п. «б» ч. 3 ст. 25); законом Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» (ч. 1 ст. 71); законами Узбекистана (ч. 1 ст. 4) и Украины (ч. 1 ст. 6) о ценных бумагах и фондовых биржах.
Очевидно, что право голоса на общем собрании акционеров является правом нематериальным по своему характеру. При этом само право голоса можно представить как совокупность неимущественных прав. Например, ст. 37 Закона Армении «Об акционерных обществах» наделяет владельца акции помимо собственно права участия в общем собрании общества с правом голоса (п. «а» ч. 1) правом участвовать в управлении обществом (п. «б» ч. 1), выступать с предложениями на общем собрании акционеров общества (п. «ж» ч. 1), голосовать на общем собрании акционеров общества в объеме голосов полностью оплаченных акций, принадлежащих ему (п. «з» ч. 1)[7].
Рассмотрение права на участие в управлении делами акционерного общества как совокупности неимущественных прав имеет достаточно длительную историю. Еще ч. 1 ст. 347 ГК РСФСР, введенного в действие постановлением ВЦИК от 11.11.1922, фактически определяла право на участие в управлении делами акционерного общества через два самостоятельных права — право участия в общем собрании и право голоса: «Каждая акция предоставляет ее собственнику право участия в общем собрании и право голоса»[8].
К неимущественным правам относится также право на получение информации о деятельности общества. Это установлено, например, законами об акционерных обществах Армении (п. «д» ч. 1 ст. 37), Молдавии (ст. 25)[9], Азербайджана (ст. 13)[10], Киргизии (п. «ж» ч. 3 ст. 25)[11]. Право о получении информации может также выражаться совокупностью прав неимущественного характера. Так, пункты «b» и «с» ч. 1 ст. 25 Закона Республики Молдовы «Об акционерных обществах» определяют право на получение информации посредством права знакомиться с материалами к повестке дня общего собрания акционеров и права знакомиться и снимать копии с документов общества. Статья 13 Закона Азербайджана «Об акционерных обществах» определяет право на получение информации как право присутствовать на общем собрании, требовать разъяснений от членов наблюдательного совета и правления, вносить предложения, высказывать свои замечания.
Перечисленные положения законов свидетельствуют о том, что доля неимущественных прав в объеме прав владельца акций достаточно значительна.
При этом неимущественные права могут выражаться не только простыми акциями, но и иными ценными бумагами. Ряд неимущественных прав принадлежит владельцам привилегированных акций. Анализ действующего законодательства стран СНГ показывает, что привилегированная акция может предоставлять владельцу право голоса в случаях:
— рассмотрения общим собранием вопроса
о реорганизации либо ликвидации акционерного общества. Это предусмотрено законами об акционерных обществах Армении (ч. 1 п. 3 ст. 38), Молдавии (п. «b» ч. 6 ст. 15), Киргизии (ч. 1 п. 3 ст. 26), Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ (ст. 34) и ч. 2 ст. 71 Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах»[12];
— рассмотрения общим собранием вопроса о внесении в устав акционерного общества изменений и дополнений, ухудшающих положение владельцев привилегированных акций. Это предусмотрено законами об акционерных обществах Армении (ч. 2 п. 3 ст. 38), Молдавии (п. «b» ч. 6 ст. 15), Киргизии (ч. 2 п. 3 ст. 26), России (ст. 34) и ч. 2 ст. 71 Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах»;
— нарушения права владельца привилегированной акции на получение дивиденда. Это предусмотрено законами об акционерных обществах Армении (п. 4 ст. 38), Молдавии (п. «а» ч. 6 ст. 15), Киргизии (ч. 4 ст. 26), России (п. 5 ст. 34), Казахстана (п. 3 ст. 24)[13] и ч. 3 ст. 71 Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах»;
— наличия в уставе общества положения о возможности конвертации привилегированных акций в простые (п. 5 ст. 38 Закона Армении «Об акционерных обществах»).
Законодательство Казахстана допускает выпуск привилегированных акций с правом голоса (абзац второй ч. 1 п. 2 Закона об акционерных обществах), а законодательство Азербайджана оставляет решение этого вопроса на усмотрение общества (ч. 2 п. 3 ст. 18 Закона об акционерных обществах). Модельный закон СНГ «Об акционерных обществах» относит решение вопроса о наделении владельца привилегированных акций правом голоса к компетенции национального законодательства или устава акционерного общества (ч. 5 п. 1 ст. 5).
Некоторые неимущественные права владельцев привилегированных и простых акций совпадают. Например, п. 8 ст. 38 Закона Армении об акционерных обществах устанавливает, что владельцы привилегированных акций на равных с владельцами обыкновенных акций обладают правом обращаться в суд с иском с целью обжалования решений, принятых общим собранием акционеров общества. А в соответствии с п. 5 ст. 26 Закона Киргизии «Об акционерных обществах» акционер—владелец привилегированных акций имеет наравне с владельцами простых акций право на защиту в судебном порядке своих прав, оспаривание принятых обществом решений, оспаривание в судебном порядке действительности эмиссии, получение информации о деятельности общества.
Некоторые неимущественные права могут принадлежать и владельцам облигаций. Держатель облигации выступает в качестве кредитора эмитента (ч. 1 п. 2 ст. 5 Модельного закона СНГ «Об акционерных обществах», ст. 195 МГК СНГ и соответствующие статьи национальных законов). На это указывает законодательство Азербайджана (ст. 1 Закона «О ценных бумагах» и ст. 1070 ГК), Армении (п. 2 ст. 40 Закона «Об акционерных обществах» и ст. 154 ГК), Молдавии (ст. 16 Закона «Об акционерных обществах»), Казахстана (ст. 33 Закона «Об акционерных обществах»), Киргизии (ст. 27 Закона «Об акционерных обществах» и ст. 44 ГК), Туркменистана (ст. 30 Закона «Об акционерных обществах» и ч. 2 п. 3 Закона «О ценных бумагах и фондовой бирже»), Узбекистана (ст. 5 Закона «О ценных бумагах и фондовых биржах» и ст. 741 ГК), Республики Беларусь (ч. 1 п. 1 ст. 5 Закона «О ценных бумагах и фондовых биржах»).
При этом, согласно п. 5 ст. 110, ч. 2 п. 1 ст. 126 МГК СНГ и соответствующих им положений национальных ГК, уменьшение уставного фонда хозяйственных обществ допускается только после уведомления его кредиторов. Письменное уведомление кредиторов необходимо также и при осуществлении реорганизации юридического лица (ст. 73 МГК СНГ). Поскольку владелец облигации является кредитором, он также обладает правом на получение такого уведомления. Но, на наш взгляд, право на получение уведомления само по себе нельзя назвать правом имущественным.
Законодательство зарубежных стран представляет еще более очевидные примеры неимущественных прав владельцев облигаций. Например, ст. 214 Торгового закона Болгарии[14]устанавливает, что общее собрание владельцев облигаций обязано собраться при предполагаемом изменении предметов деятельности или преобразовании общества, а также при предполагаемой новой эмиссии привилегированных облигаций. Причем на такое собрание распространяются соответствующие положения об общем собрании акционеров, которое, в свою очередь, обязано рассматривать решения общего собрания владельцев облигаций. Неимущественными правами наделяет владельцев облигаций и Торговый кодекс Франции (ст. L. 228-46—228-65)[15].
В некоторых случаях законодательство вообще не делает различий в объеме неимущественных прав владельцев акций и облигаций. М.И. Кулагин указывает: «Согласно § 518 (с) закона о предпринимательских корпорациях штата Нью-Йорк 1963 г., корпорация в своем уставе может предусмотреть право держателя облигаций... голосовать при избрании директоров, а также по другим вопросам, по которым правомочны голосовать акционеры»[16]. Законодательство стран СНГ не имеет каких-либо предписаний о правах владельцев облигаций на организацию собраний с правом совещательного голоса. Представляется, что введение в законодательство института общего собрания владельцев облигаций могло бы послужить гарантией защиты прав и законных интересов владельцев данных ценных бумаг.
Наличие у владельцев облигаций неимущественных прав может быть подтверждено и иными нормативными актами. Например, Закон Казахстана «О рынке ценных бумаг» (пункты 1, 2 ч. 1 ст. 20)[17] вводит понятие «представитель держателей облигаций», который помимо прочего наделен правом на осуществление функций контроля исполнения эмитентом перед держателями облигаций обязательств, установленных проспектом выпуска облигаций, и контроля состояния имущества, являющегося обеспечением исполнения обязательств эмитента перед держателями облигаций. На наш взгляд, право на осуществление контроля не является правом имущественным. Однако представитель держателей облигаций, так же как и любой другой представитель, не может обладать какими-либо самостоятельными правами, отличными от прав представляемого лица. Это следует из самого определения представительства, закрепленного ст. 163 ГК Казахстана[18] и ст. 181 МГК СНГ. Следовательно, представитель держателей облигаций лишь реализует принадлежащие владельцам облигаций неимущественные права.
В ценных бумагах не происходит поглощение неимущественных прав правами имущественными. Неимущественные права имеют самостоятельный характер и, как показывает практика, в ряде случаев могут существовать независимо от имущественных прав. Это положение находит подтверждение в законодательстве европейских стран. М.И. Кулагин пишет, что «во Франции закон от 3 января 1983 г. разрешил акционерным обществам расщеплять свои акции на две самостоятельные категории ценных бумаг: инвестиционные свидетельства и свидетельства на право голоса. Первые дают их обладателю лишь имущественные права участника акционерной компании. Но только владельцы вторых могут участвовать в управлении делами акционерной компании»[19].
Говоря о расщеплении прав владельцев акций, следует отметить, что еще ГК РСФСР 1922 года фактически предусматривал такую возможность: «Право голоса может быть передано посредством письменного заявления на имя правления или председателя общего собрания другому акционеру» (ст. 347).
В законодательстве стран СНГ есть нормы, наделяющие владельцев ценных бумаг (в частности, акций) исключительно неимущественными правами. Например, п. 3 ст. 139 ГК Казахстана и п. 4 ст. 22 Закона Казахстана «Об акционерных обществах» устанавливают, что в акционерных обществах учредителями может быть введена «золотая акция», не участвующая в формировании уставного капитала и получении дивидендов. Владелец «золотой акции» обладает лишь правом вето на решения общего собрания, правления и наблюдательного совета по вопросам, определяемым уставом общества.
В ряде случаев сама возможность реализации владельцем ценной бумаги имущественных прав зависит от возможности реализации им прав неимущественных. Так, возможность реализации акционером права на получение дивиденда (т. е. возможность реализации имущественного права) во многом зависит от того, как будет обеспечена возможность реализации его права на управление делами общества (т. е. права неимущественного).
Неимущественные права способны выражаться и иными ценными бумагами. Например, Закон Молдавии «О бонах народного достояния» гарантировал владельцу приватизационной ценной бумаги право «получать информацию о предприятиях, подлежащих приватизации, об условиях участия в аукционах и конкурсах» (абзац второй ч. 1 ст. 14)[20].
Таким образом, можно сделать вывод, что законодательство фактически закрепляет возможность выражения ценными бумагами неимущественных прав. Следовательно, легальное определение ценных бумаг неоправданно сужает круг субъективных гражданских прав, выражаемых ими. В этой связи представляется необходимым уточнить ч. 1 п. 1 ст. 189 МГК СНГ и соответствующие статьи национальных ГК, заменив слова «имущественные права» на «имущественные либо имущественные и неимущественные права».
Однако при этом возникает вопрос о юридической природе неимущественных прав, выражаемых ценными бумагами. Очевидно, что, несмотря на определенное внешнее сходство, они по юридическим характеристикам отличаются от нематериальных благ в их традиционном понимании.
Прежде всего, вопреки распространенному в литературе мнению, неимущественные права, выраженные ценными бумагами, нельзя называть «личными»[21]. Под личными неимущественными правами доктрина и законодательство понимают не имеющие имущественного содержания неотчуждаемые абсолютные права, неразрывно связанные с личностью гражданина. Однако, как справедливо отмечает А. Эрделевский, неимущественные права акционеров являются относительными (праву акционера соответствует обязанность определенного лица — самого общества) и отчуждаемыми (с переходом права собственности на акцию к другому лицу происходит переход всех удостоверяемых акцией прав)[22].
Правовая доктрина говорит также о том, что личные неимущественные права можно классифицировать как: права, направленные на индивидуализацию личности; права, направленные на обеспечение физической неприкосновенности личности; права, направленные на неприкосновенность внутреннего мира личности и ее интересов[23].
Очевидно, что неимущественные права владельцев ценных бумаг не подпадают ни под одну из перечисленных категорий. Например, право голоса на собрании акционеров, право на получение информации, право на обжалование решений общего собрания и другие подобные права на индивидуализацию личности не влияют и влиять не могут, их наличие либо отсутствие не может повлиять на оценку социальных, морально-политических качеств личности. Следовательно, такие неимущественные права личными не являются.
Из этого следует еще один достаточно важный, на наш взгляд, вывод: личные неимущественные права не могут в равной степени принадлежать всем участникам гражданского оборота. Трудно, например, представить наличие права на здоровье, свободу передвижения, собственное изображение и т. п. у юридического лица или государства. При этом неимущественные права, выражаемые ценными бумагами, в силу их безотносительности к личности обладателя могут в одинаковой мере принадлежать всем субъектам гражданского оборота.
Отличие рассматриваемых нами неимущественных прав от нематериальных благ состоит также в основаниях их возникновения. Нематериальные права (блага) граждане и юридические лица приобретают либо в силу рождения (создания), либо в силу закона. В свою очередь неимущественные права, выражаемые ценными бумагами, возникают в силу сделки — выпуска ценных бумаг.
Различие между данными группами прав можно провести и по способам их защиты. В литературе высказывается справедливое замечание, что специфика гражданско-правовых способов нематериальных благ проявляется в том, что в случаях их нарушения они подлежат восстановлению независимо от вины правонарушителя[24]. В свою очередь неимущественные права, выраженные ценными бумагами, в силу своего относительного характера будут, на наш взгляд, подлежать восстановлению только в случае виновного нарушения со стороны обязанного лица. Кроме того, основания и способы защиты таких неимущественных прав не будут различаться в зависимости от того, какому лицу принадлежат нарушенные права — физическому или юридическому.
Отличие между нематериальными благами и неимущественными правами владельцев ценных бумаг проходит по способу правового регулирования данных отношений. Личные нематериальные блага представляют самостоятельную ценность для их носителя и существуют независимо от степени и характера их правового регулирования. В силу этого законодательством устанавливается не порядок реализации таких прав, а «границы вторжения посторонних лиц в личную сферу, и если эти пределы нарушаются, допускается применение принудительных мер к их восстановлению»[25]. В регулировании неимущественных прав владельцев ценных бумаг основное внимание законодательство уделяет порядку их реализации.
Это позволяет говорить о данной группе прав владельцев ценных бумаг как об особой группе относительных обязательственных неимущественных прав и, в свою очередь, подтверждает возможность существования обязательств с неимущественным содержанием. На возможность существования таких обязательств указывали в своих работах И.А. Покровский[26], Л.А. Лунц и И.Б. Новицкий[27] и другие авторы.
 
Библиография
1 См.: Гражданский кодекс. Модель: рекомендательный законодательный акт Содружества Независимых Государств. Принят на 5-м пленарном заседании Межпарламентской ассамблеи государств—участников СНГ 29.10.1994. Часть первая // Информационный бюллетень Межпарламентской ассамблеи государств—участников СНГ (приложение). 1995. № 6.
2 Гражданский кодекс Азербайджанской Республики. Утвержден Законом Азербайджанской Республики от 28.12.1999 № 779-IГ.3 Закон Республики Молдовы от 18.11.1998  № 199-XIV «О рынке ценных бумаг» // Monitorul Oficial. 1999. № 27—28.
4 См.: Рекомендательный законодательный акт Содружества Независимых Государств «О рынке ценных бумаг». Принят на 18-м пленарном заседании Межпарламентской ассамблеи государств—участников СНГ постановлением от 24.11.2001 № 18-7 // Информационный бюллетень Межпарламентской ассамблеи государств—участников СНГ. 2002. № 28.
5 Витушко В.А. Курс гражданского права: Общая часть. Т. 1. — Мн., 2001. С. 64.
6 Ломакин Д. Право акционера на информацию // Хозяйство и право. 1997. № 11. С. 162—170.
7 Закон Республики Армении от 27.10.2001 № ЗР-232 «Об акционерных обществах».
8 Известия ВЦИК. 1922. № 256.
9 Закон Республики Молдовы от 02.04.1997 № 1134-XIII «Об акционерных обществах» // Monitorul Oficial. 1997. № 38—39.
10 Закон Азербайджанской Республики от 12.07.1994 № 850 «Об акционерных обществах».
11 Закон Кыргызской Республики от 27.03.2003 № 64 «Об акционерных обществах» // Ведомости Жогорку Кенеша Кыргызской Республики. 2003. № 6. Ст. 240.
12 Закон Республики Беларусь от 09.12.1992 № 2020-XII «О хозяйственных обществах»  (в ред. от 10.01.2006) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2006. № 18. 2/1197.
13 Закон Республики Казахстан от 10.07.1998 № 281 «Об акционерных обществах» // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 1998. № 17—18. Ст. 223.
14 См.: Торговый закон Болгарии 1991 г. / Акционерное общество и товарищество с ограниченной ответственностью: Сб. зарубеж. законодательства / Под ред. В.А. Туманова. — М., 1995. С. 269—289.
15 Торговый кодекс Франции 1999 г. (извлечения) / Гражданское и торговое право зарубежных стран: Учеб. пособие / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. — М., 2004. С. 806—858.
16 Кулагин М.И.  Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо / Избр. тр. — М., 1997. С. 105—106.
17 Закон Республики Казахстан от 02.07.2003 № 461-II «О рынке ценных бумаг» // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 2003. № 14. Ст. 119.
18 Гражданский кодекс Республики Казахстан: Общая часть. Принят Верховным Советом Республики Казахстан 27.12.1994 // Ведомости Верховного Совета Республики Казахстан. 1994. № 23—24.
19 Кулагин М.И. Указ. соч. С. 106.
20 Закон Республики Молдовы от 17.03.1993 № 1345 «О бонах народного достояния» // Monitorul Oficial. 1993. № 5.
21 См.: Витушко В.А. Указ. соч. С. 92.
22 См.: Эрделевский А. О защите личных неимущественных прав акционеров // Хозяйство и право. 1997. № 6. С. 69—74.
23 См.: Гражданское право: Учеб. Ч. I / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — М., 1998. С. 316.
24 См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Республики Беларусь: В 2 кн. Кн. 1 / Отв. ред. В.Ф. Чигир. — Мн., 1999. С. 262.
25 Гражданское право. Ч. I / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 315.
26 См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. — М., 1998. С. 134—138.
27 См.: Лунц Л.А., Новицкий И.Б. Общее учение об обязательствах. — М., 1950. С. 59.