Сравнительный историко-правовой анализ института смягчающих обстоятельств в уголовном праве

А.Ю. БУЛАНОВ., 

соискатель Института международного права и экономики имени А.С. Грибоедова,

О.С. КАПИНУС.,

кандидат юридических наук

Институт наказания является одним из центральных в уголовном праве. Еще Н.Д. Сергеевский отмечал, что «... во всей области права нет другого такого понятия, которое могло бы хоть приблизительно равняться с понятием наказания в его культурно-историческом значении...»[1]. Действительно, наказание — ни что иное как объективное выражение того особого юридического отношения, которое возникает между лицом, совершившим преступление, с одной стороны, и государством — с другой. В этой связи важное значение приобретают и иные институты уголовного права, смежные или входящие в качестве составной части в институт наказания. Одним из них является институт обстоятельств, смягчающих наказание лица, совершившего преступление.

Смягчающие обстоятельства в дореволюционном уголовном законодательстве. Известно, что уже в одном из первых памятников русского права — Русской Правде, появление которой датируется X веком н.э., — можно обнаружить существование неких обстоятельств, при наличии которых лицу, признанному виновным в совершении преступления, могло быть назначено более мягкое наказание. Возможность изменения характера и размера наказания, как правило, ставилась в зависимость от характеристик субъекта преступного посягательства и лица, против которого это посягательство было направлено. При этом основополагающим признаком выступала сословная принадлежность указанных лиц. Очевидно, что причинами подобного различия в подходах к назначению наказания послужили объективные исторические факторы, в соответствии с которыми привилегированное положение занимали феодалы, лица, к ним приближенные или находящиеся на «государевой» службе, а также занимающие определенное положение в обществе. 

Тенденции формирования уголовного права, заложенные Русской Правдой, получили свое логическое продолжение практически во всех последующих законодательных актах. Тем не менее, Русская Правда не отличалась присущей современным кодексам конкретикой. В частности, отсутствовала четкая грань между обстоятельствами, смягчающими наказание и исключающими уголовную ответственность.

Именно поэтому, а также в силу наличия множества отдельных видов посягательств, в зависимости от статуса виновного и потерпевшего, смягчающие обстоятельства хотя и существовали, но не были выделены как самостоятельный уголовно-правовой институт.

Первым законодательным актом, закрепившим необходимость выяснять в процессе судебного разбирательства обстоятельства жизни и личности преступника вне зависимости от тяжести совершенного им преступления, стал другой памятник отечественного права, относящийся к XIII—XV вв. — «Закон судный людям» (его также часто называют Уставом Великого Князя Ярослава).[2]

Анализируя общие основания дифференциации ответственности и наказания, вытекающие из содержания Русской Правды и других сопутствовавших ей нормативно-правовых актов, можно заключить, что они (основания) носили в подавляющем большинстве объективный характер, то есть базировались на принципах объективного, а не субъективного, как это было принято в классическом римском праве, вменения[3]. Примером тому может служить градация ответственности и наказания за различные виды убийства: убийство, совершенное открыто, в честной схватке или «на пиру», каралось значительно мягче, чем убийство, совершенное тайно или в процессе «злого дела».

Первая попытка систематизировать смягчающие обстоятельства была сделана в Судебнике 1497 года, где впервые выделялись в самостоятельные группы смягчающие обстоятельства уголовно-правового и уголовно-процессуального характера. Судебник 1550 года (ст. 25, 52) уже предусматривал возможность определения вида и размера наказания в зависимости от характеристик личности преступника и определял характер и вид уголовного судопроизводства. Все последующие законодательные акты только увеличивали число оснований для смягчения ответственности и наказания, назначаемого виновному.

Важнейшей вехой в становлении отечественного уголовного права стало Соборное Уложение 1649 года, в котором отразились социальные и политические процессы укрепления централизованной власти. Соответствующим изменениям подверглась и система смягчающих обстоятельств. В частности, был дифференцирован размер наказания, в том числе и за различные виды убийств. В Уложении выделялись: а) убийство простое, то есть необремененное отягчающими или смягчающими обстоятельствами; б) убийство с отягчающими обстоятельствами (например, указанное выше убийство, совершенное группой лиц);  в) убийство со смягчающими обстоятельствами. К разновидностям последнего относились: убийство, совершенное не умышленно (неосторожное причинение смерти — ст. 69 ); убийство, совершенное привелигированными лицами, то есть лицами, принадлежащими к высшему сословию, боярами или членами их семей (ст. 71); 3) убийство детей, совершенное их родителями (ст. 3).

Таким образом, говоря о значении Соборного Уложения, можно отметить, что оно стало, по сути, началом становления института смягчающих обстоятельств как самостоятельного уголовно-правового института. Если все предыдущие памятники права применительно к смягчающим обстоятельствам брали за основу обычаи, государево усмотрение, сословные различия и судебные прецеденты, то Соборное Уложение установило достаточно четкие основания для смягчения ответственности и наказания, образовав уже относительно сформировавшуюся систему. Поскольку система — это нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей[4], вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что, начиная именно с этого момента можно говорить о существовании в отечественном уголовном праве самостоятельного института смягчающих обстоятельств.

Если Соборное Уложение 1649 года стало фундаментом института смягчающих обстоятельств, то Уставы Петра I, включающие в себя Артикулы Воинские 1715 года, Воинский Устав 1716 года и Морской Устав 1720 года, явились его логическим продолжением, в котором данный институт получил свое дальнейшее развитие.

Поскольку теория субъективного вменения была окончательно «официально» закреплена именно в Уставах Петра Великого и принцип виновного вменения стал одним из основных принципов права, степень вины явилась критерием, определяющим размер и вид наказания. Тем самым стало возможным говорить о выделении самостоятельной группы смягчающих обстоятельств, объединенных по этому признаку.

Подобное изменение законодательства породило необходимость увеличения числа составов со смягчающими обстоятельствами. В одних только Артикулах таких составов насчитывалось до десяти и они охватывали достаточно широкий круг преступных посягательств.

Следует согласиться с А.Б. Кирюхиным, который выделял две разновидности подобных составов: привилегированный и смягчающий.  К числу привилегированных он относил составы тех преступлений, в которых предусматривалось более мягкое, по сравнению с тождественными преступлениями, наказание (напр. арт. 29). В разряд смягчающих были отнесены составы, в которых вид и размер наказания ставились в зависимость от признаков элементов самого состава, то есть объективных и субъективных обстоятельств совершения преступления (напр. ст. 26). Вместе с тем, в Артикулах содержались еще двенадцать составов, которые хотя и не относились однозначно к числу составов со смягчающим обстоятельствами, но предусматривали возможность смягчения наказания не в самой норме, а уже в толковании к ней (напр. арт. 37)[5]. Другим признаком, имеющим значение смягчающего обстоятельства, выступали условия жизни виновного и причины, побудившие его к совершению преступления. Имущественное преступление, совершенное по причине «крайней голодной нужды», хотя и подлежало наказанию, но уже более мягкому.

Предусматривалась в Уставах также возможность снижения ответственности в зависимости от возраста лица, совершившего противоправное деяние: например, малолетним преступникам могло быть назначено более мягкое наказание. Поскольку в рассмотренных памятниках права не был четко установлен возраст уголовной ответственности, таковым, очевидно, следует признать 15-летний возраст, определенный в «Кратком изображении процессов или судебных тяжб»[6].

В дальнейшем уголовное законодательство развивалось по пути смягчения ответственности, но уже путем внесения в него соответствующих изменений. Так, в 1690 году был издан указ, запрещающий применение смертной казни за воровство и другие имущественные преступления при отсутствии отягчающих вину оснований, таких, как побег из ссылки и совершение повторных однородных посягательств.[7]

Первая попытка сформулировать перечень смягчающих обстоятельств, общих для всех преступлений, сделана в 1813 году в проекте Уголовного Уложения Российской Империи. При этом за основу была принята немецкая система Фейербаха, то есть «...были не только подробно исчислены обстоятельства, при наличии которых суд мог изменять определенную в законе ответственность, но и был точно установлен размер влияния каждого из этих обстоятельств»[8]. В перечень вошли как обстоятельства, смягчающие наказание, так и обстоятельства, исключающие ответственность, однако несмотря на это подобная попытка была значительным шагом в формировании института смягчающих обстоятельств.

Наряду с указанным перечнем, в проекте Уложения содержалось большое количество составов, в которых обстоятельства, смягчающие ответственность и наказание, были предусмотрены уже в самой диспозиции статьи уголовного закона. В частности, в § 360, предусматривающем ответственность за убийство, совершенное в процессе драки, наряду с отягчающим вину обстоятельством, таким как ее провокация, содержалось указание на смягчение наказания «ежели убитый сам был причиной драки».

Криминалисты, впоследствии исследовавшие историческое значение этого проекта Уложения, отмечали, что оно соответствовало «практическим потребностям жизни» того времени[9]. Несмотря на то, что проект Уложения, внесенный на рассмотрение Государственного Совета лишь в 1824 году, принят не был, следует признать, что именно в нем была сделана, по существу, наиболее удачная попытка систематизировать опыт предыдущих уголовных законов, построив, тем самым, относительно четкую систему уголовного законодательства. Подобных взглядов придерживался и известнейший русский криминалист Н.Д. Сергеевский, который отмечал, что «за исключением проекта 1813 года, все остальные работы, включая и Уложение 1845 года, были сводами, более или менее систематичными, а не уложениями, хотя составители стремились именно к последнему»[10].

(Продолжение следует)

Библиография

1 Сергеевский Н.Д. Философские проблемы и наука уголовного права / Юридический вестник. — СПб, 1879. С. 45

2 См.: Правда Русская. Тексты на основании списков и пяти редакций. — Киев: Украинская Академия Наук, 1935. С 137—138.

3 См.: Российское законодательство X—XX вв. Т. 1. М., 1984. С. 87.

4 См. Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М., 1973. С. 717.

5 См. Кирюхин А.Б. Смягчающие обстоятельства. /Дисс. на соиск. уч. степ. к.ю.н. — М. С. 20—21.

6 ПСЗ, № 3006.

7 См.: Годиков И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. — М., 1837—1843. Т. 5. С. 277. Там же. Указ 1692 года. Указ 1703 года.

8 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т.2. — М., 1994. С. 294.

9 Сергеевич П. Опыт исследования обычного права. / Наблюдатель. 1882. С. 53.

10 Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. — СПб., 1904. С. 24.