Становление системы образования в первые годы советской власти

(на материалах Курской губернии)
 
М.В. СОЛОВЬЯНОВА,
кандидат исторических наук
 
После установления власти рабочих и крестьян в России партия большевиков стала правящей партией. Она ставила перед собой задачи по укреплению Советского государства, защите его от врагов, борьбе с эпидемиями, ликвидации неграмотности. Марксистско-ленинская идеология у большинства педагогической интеллигенции вызывала неприязнь. Учителя должны были полностью перестраиваться на советское преподавание с его идеологическими установками. А советской власти нужны были старые специалисты, чтобы развернуть свою бурную «культурную революцию», и главной задачей новой власти являлось «перевоспитание» «старых» учителей.

 
Об этом хорошо свидетельствуют слова В.И. Ленина в Речи на Всероссийском совещании политпросветов губернских и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 г.: «Наркомпрос пережил долгую борьбу, долгое время учительская организация боролась с социалистическим переворотом. В этой учительской среде особенно упрочились буржуазные предрассудки. Здесь долго шла борьба и в виде прямого саботажа и упорно держащихся буржуазных предрассудков, и нам приходится медленно, шаг за шагом, отвоевывать себе коммунистическую позицию. Теперь мы должны воспитать новую армию педагогического учительского персонала, который должен быть тесно связан с партией, с ее идеями, должен быть пропитан ее духом, должен привлечь к себе рабочие массы, пропитать их духом коммунизма, заинтересовать их тем, что делают коммунисты.
Нужно сказать, что сотни тысяч учителей — это есть аппарат, который должен двигать работу, будить мысль, бороться с предрассудками, которые еще до сих пор существуют в массах. Наследие капиталистической культуры, пропитанность ее недостатками учительской массы, которая при наличии их не может быть коммунистической, однако, не может мешать брать этих учителей в ряды работников просветительной политической работы, так как эти учителя обладают знаниями, без которых мы не можем добиться своей цели.
Мы должны поставить на службу коммунистического просвещения сотни тысяч нужных людей»[1].
В.И. Ленин еще до Октябрьской революции разработал план создания социалистической системы школьного обучения и воспитания, в котором предусматривалось всеобщее обязательное и бесплатное образование, запрещение наемного труда детей и подростков до 16 лет, отделение церкви от государства и школы от церкви, снабжение детей из бедных семей пищей, одеждой и учебными пособиями за счет государства, обучение на родном языке, создание школ, подготовка учителей за счет государства, широкое привлечение работников просвещения, профсоюзов, молодежных организаций, родителей к обсуждению вопросов народного образования, организация в школах ученических коллективов с выборными органами и т. д.
Были созданы Народный комиссариат по просвещению и его местные органы, а также Государственная комиссия по просвещению, обратившаяся 29 октября 1917 г. с воззванием к гражданам России. В воззвании говорилось о необходимости добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности, удовлетворить жажду образования у взрослых, о создании единой, абсолютно советской школы, об улучшении материального положения учителей.
23 января 1918 г. (ст. ст.) был опубликован декрет СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», запрещающий преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы.
Отметим, что советская власть перед работниками народного образования поставила задачу преобразования учебно-воспитательного дела, объединения и обновления его на новых началах. Для успешного решения этой задачи Совет народных комиссаров опубликовал 5 мая (23 апреля) 1918 г. Декрет о передаче в ведение Наркомпроса всех начальных, средних, высших общеобразовательных и специальных учебных заведений (кроме тех, которые преследуют исключительно технические цели), а также учреждений дошкольного воспитания и внешкольного образования.
Важным шагом на пути преобразования школы явилось принятое Наркомпросом 31 мая 1918 г. постановление «О совместном обучении и способах его проведения». Это и другие решения по вопросам народного образования, принятые в первый год существования советской власти, привели к изданию 16 октября 1918 г. Положения и Декларации о единой трудовой школе. Положением присваивалось школе наименование «Единая трудовая школа». Обучение в ней должно было носить общеобразовательный характер с политехническим уклоном. Основой школьной жизни объявлялся производительный труд. Подчеркивалась необходимость сближения школы с жизнью и применения активных методов преподавания. Провозглашалось принципиально иное, по сравнению со старой школьной муштрой, отношение к учащимся, требующее уважения к личности ребенка и учета его индивидуальности. Видное место отводилось физическому и эстетическому воспитанию. Обучение в школе подразделялось на две ступени: первая — 5-летний курс для детей от 8 до 13 лет, вторая — 4-летний курс для детей от 13 до 17 лет. Большое значение для усиления работы по ликвидации неграмотности сыграл декрет СНК от 26 декабря 1919 г. «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР».
30 августа 1923 г. СНК издал декрет о введении всеобщего обучения.
Но за 1923—1926 гг. существенных изменений в сети учреждений народного образования не произошло[2].
На основании постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 16.06.1928 страна перешла с губернского на окружное административно-территориальное деление. Была образована Центрально-Черноземная область, в состав которой влилась Курская губерния. На территории бывшей Курской губернии было образовано 4 округа: Курский, Льговский, Белгородский и Старооскольский.
В августе 1923 года советское правительство приняло декрет «О ликвидации неграмотности». Вскоре было создано общество «Долой неграмотность». Его первым председателем был избран председатель ВЦИК М.И. Калинин.
В обязанности общества и его членов вменялось содействие успешной работе по ликвидации неграмотности.
Всюду по стране стали создаваться филиалы этого общества.
Первые серьезные начинания в осуществлении этой программы мы можем проследить на примере Курской губернии.
После революции в Курской губернии начался бурный рост сети школ. Первым шагом в этой области было изъятие из ведомств местных епархиальных властей церковноприходских школ, епархиальных, духовных училищ и семинарий.
Наши исследования показали, что в Курской губернии к началу осени 1918 года все старые начальные школы были преобразованы в школы 1-й ступени, а мужские и женские гимназии, епархиальные, реальные училища, духовные семинарии и т. п. — в школы 2-й ступени, куда был открыт широкий доступ детям трудящихся.
В конце марта 1919 года при Курском губернском отделе народного образования было проведено совещание по вопросам профессионального образования, на котором были определены цели и задачи в области профессионального образования.
В Курской губернии предстояла огромная работа. Одной из самых важных задач, требовавших незамедлительного решения, была задача организации народного образования в Курской губернии.
Все вопросы развития народного образования на местах были возложены на губернские отделы народного образования (губоно)[3]. Они были отделами губернских исполнительных комитетов, но в то же время являлись местным органом Наркомата просвещения РСФСР и осуществляли все мероприятия, направленные на развитие просвещения в губернии.
Что же собой представляло губоно? Мы рассмотрели архивные документы, которые дали нам ясное представление о структуре данного подразделения.
Во главе губоно стоял заведующий, назначаемый губисполкомом. Ему представлялась вся полнота власти в разрешении текущих вопросов. Он отвечал за общую постановку дела народного образования в губернии.
При заведующем губоно состояла коллегия, утверждаемая губисполкомом и собирающаяся не реже 2 раз в месяц. В состав коллегии входили заместитель заведующего, заведующие подотделами губоно и представитель подотдела союза работников просвещения. Руководил работой коллегии президиум в составе трех человек. На своих заседаниях коллегия обсуждала вопросы организации и развития просвещения в губернии, планы и отчеты губоно и подведомственных ему учреждений.
В 1918—1919 гг. Курская губерния подвергалась захвату сначала немецко-гайдамацких, а затем деникинских войск, что, безусловно, отрицательно сказывалось на работе губоно, мешало развернуть работу по организации просвещения в губернии.
С переходом к мирным условиям жизни вопросы народного образования, как одного из звеньев культурной революции, выдвигались на первый план. Были расширены структура и штат губоно.
Если в начале 1919 года губоно состояло из трех подотделов — общего, социального воспитания и политико-просветительного, то на 7 декабря 1919 г., как показали архивные материалы, оно состояло из пяти подотделов:
— внешкольного с секциями: театральной, музыкальной, библиотечной, кинематографической, школ взрослых, охраны памятников старины и искусства и профессионального образования;
— социального воспитания с секциями школьной и дошкольной;
— финансового;
— снабжения и хозяйства с секциями: книжной, наглядных пособий, топлива и питания;
— архитектурно-строительного[4].
На 13 января 1920 г. губоно состояло уже из семи подотделов:
— общего с секретариатом и секциями: информационно-издательской, организационно- технической;
— внешкольного с секциями: школьно-курсовой, библиотечной, народных домов и клубов, театральной, музыкальной, музеев и охраны памятников, кинематографической и литературной;
— социального воспитания с секциями: дошкольной, научно-методической, школьно-трудовой, школ 1-й ступени, школ 2-й ступени, а также секции дефективных детей;
— подготовки работников просвещения;
— профессионально-технического образования с секциями школ и курсов;
— финансового;
— снабжения и хозяйства с секциями: снабжения, хозяйства, детского питания и топлива[5].
Как видим, стало еще больше уделяться внимания кадровому вопросу. Необходимо
было готовить работников просвещения в духе партии большевиков. Также усиленными темпами шло развитие профессионально-технического образования.
На основании Циркуляра Наркомпроса Р 3298/13 от 15.04.1920 постановлением Коллегии губоно от 01.06.1920 подотдел социального воспитания был расформирован и вместо него образованы подотделы охраны детства, дошкольный и школьный[6].
Бурный рост сети школьных и культурно-просветительных учреждений потребовал создания аппарата управления. Новизна дела, отсутствие опыта привели к созданию громоздкого управленческого аппарата. На 1 октября 1920 г. структура губоно состояла из 15 самостоятельных подотделов[7].
Из вышесказанного следует, что и в народном образовании управленческие структуры были чрезмерно раздуты. Это вызывало путаницу и затруднения в работе, поэтому так или иначе должно было произойти сокращение административно-управленческого аппарата.
Сокращение шло постепенно, организованно. В 1912 году в губернии было 3943 работника просвещения, к 1921 году их насчитывалось 19 000 человек. В результате сокращения количество работников просвещения было доведено до 5433 человек. Аппарат губоно был сокращен с 500 человек до 350, затем до 225, 150, 60, а затем и до 17 человек[8].
Сокращение административно-управленческих расходов и сети учреждений просвещения ненамного улучшило положение школ. Поэтому 10 сентября 1921 г. СНК издал Декрет о введении самообложения населения на нужды просвещения. Но и этого оказалось недостаточно. СНК издал второй декрет — о прикреплении культурно-просветительных учреждений к хозяйственным органам. В 1922 году к хозяйственным органам было прикреплено 150 культурно-просветительных учреждений[9].
Кроме этого, с сентября 1922 года крестьяне на договорных началах стали брать школы на содержание. Сельские общества обязывались содержать учителя, сторожа, отапливать и ремонтировать школу. К марту 1923 года было заключено 417 договоров на содержание школ и 14 учреждений политпросвета[10].
Тогда же была введена плата за обучение детей имущих лиц. Для школ стали выделять земельные участки. Положение школ постепенно начало улучшаться.
В марте 1922 года управления губоно были реорганизованы в подотделы: общий, социального воспитания, политпросвет, профтехобразования[11].
21 августа 1922 г. на основании распоряжения губисполкома Курска уездно-городской отдел народного образования был слит с губоно[12]. В связи с этим с 12 сентября 1922 г. при губоно был образован уездно-городской подотдел согласно постановлению губисполкома от 25.08.1922 № 644. Губоно состояло из пяти подотделов: общего, социального воспитания, профессионального образования, политико-просветительного, уездно-городского.
На 20 декабря 1924 г. в непосредственном ведении губоно находились: школы г. Курска № 1—5, 7—18 и школа им. Ленина; детские дома им. Пирогова, Урицкого, Павловой, «Приемник»; детгородок «Пионер-коммуна», детсад и школа для глухонемых, колония им. Гааза; Борисовская и Путивльская профтехшколы; Курская, Фатежская, Щигровская учебно-практические мастерские; Суджанская электромеханическая мастерская, Суджанская школа ткачества; Кучеровская и Пристенская сельскохозяйственные школы и Коньшин-ская школа животноводства; педагогические, фельдшерско-акушерский, акушерский, сельскохозяйственный, землеустроительный промышленно-экономический и музыкальный техникумы; курсы пожарных техников, ротных фельдшеров, сестер милосердия, строительных десятников, по торфодобыванию.
Из культурно-просветительных учреждений в ведении губоно находились Курский и Дмитриевский музеи, центральная и 2-я районные библиотеки, еврейская библиотека, Курский и Льговский агитпункты, Дом работников просвещения, Дом крестьянина, Курская школа взрослых повышенного типа.
На основании постановления ликвидационной коллегии губисполкома приказом Р 5[13] губоно от 30.06.1928 губернский отдел народного образования с 1 июля 1928 г. был ликвидирован с передачей функции окружным отделам народного образования.
Такова была деятельность губоно. Следует отметить, что в общем-то работа губоно была плодотворной. Советская власть через работу губоно делала все, чтобы организовать и привести в определенный порядок систему народного образования.
Началось наступление на безграмотность населения. Чуть ли не в каждом селе открывались пункты по ликвидации неграмотности. В 1918 году было открыто 115 школ грамоты, к 1 марта 1919 г. их было 611.
После Октябрьской революции начался бурный рост сети школьных учреждений. Школа начала строиться на новых социальных основах. Прежде всего, школу отделили от церкви, а также ликвидировали привилегированность отдельных учащихся, был изменен старый метод преподавания. В школах развернулась политико-просветительная работа.
По данным ГАКО (Государственный архив Курской области), на 1 января 1920 г. в губернии имелось: 110 детских садов, 37 детских площадок, 3213 школ 1-й ступени, 134 школы 2-й ступени, 623 школы взрослых, 20 библиотек, 369 читален, 6 народных университетов, 40 музеев, 25 кинематографов, 107 народных театров, 56 хоров и оркестров, 51 народный дом, 508 культпросветкружков, 14 профтехшкол, 11 профтехкурсов[14].
Как же проводилась борьба с неграмотностью в послереволюционный период?
В 1920 году в губернии проживало 2 млн 710 тыс. человек, в том числе 975 тыс. в возрасте 20—50 лет. Из этого числа 600 тыс. были неграмотными. А если к этому прибавить детей школьного возраста, то процент неграмотных был еще выше[15].
Такое положение требовало принятия срочных мер. Для того чтобы наметить мероприятия по ликвидации неграмотности, коммунисты губернии в 1920 году провели съезд заведующих уездными подотделами внешкольного образования и съезд по внешкольному образованию. На съездах было решено провести тщательную проверку всего населения по категориям и определить его грамотность. Изучив архивные документы по этому вопросу, мы определили, как проводилась данная работа.
В Касторенской волости Суджанского уезда, где проживало 2540 мужчин и 2841 женщина, были опрошены все жители волости в возрасте от 14 до 50 лет. Учет велся по трем возрастным группам: от 14 до 25 лет, от 25 до 35 лет и от 35 до 50 лет. По результатам опроса оказалось, что 52% жителей неграмотны. После этого вся территория была условно разделена на 18 районов, в которых было организовано 50 школ. Такая работа проводилась во всей губернии.
В результате стало ясно, в какой волости какое количество неграмотных и какого возраста. На основании этого были созданы школы и ликбезы.
1 октября 1920 г. в Курской губернии и уездах были созданы чрезвычайные комиссии по ликвидации безграмотности.
«Уже то обстоятельство, — говорил В.И. Ленин, — что пришлось создать чрезвычайную комиссию по ликвидации безграмотности, доказывает, что мы — люди (как бы это выразить помягче?) вроде того, как бы полудикие, потому что в стране, где не полудикие люди, там стыдно было бы создавать чрезвычайную комиссию по ликвидации безграмотности…»[16]
Мы думаем, что по-настоящему за ликвидацию неграмотности в Курской губернии взялись только с созданием этих комиссий.
Среди населения была развернута широкая агитация.
Выпускались специальные воззвания, листовки, плакаты, лозунги; проводились митинги, недели; месячники и даже одна «зима просвещения» (1920/21).
Исследуя материалы, мы увидели, что Советское государство, несмотря на огромные экономические трудности, отпускало на создание школ и ликбезов большие средства, направляло в уезды педагогов, буквари, письменные принадлежности, бумагу, а также все больше и больше привлекало на свою сторону «старую» педагогическую интеллигенцию.
Архивные документы показали, что всего было направлено только в уезды Курской губернии 49 460 букварей, 7600 азбук, большое количество бумаги, 177 коробок перьев, 30 коробок карандашей, 13 080 ручек, 7200 досок, 2972 порции чернил и т. д.[17] В том числе 50 тыс. букварей было издано в 1920 году в Курске.
Кроме этого, общественность губернии начала сбор книг и письменных принадлежностей для ликпунктов (пункты по ликвидации неграмотности).
По указанию губкома был составлен подробный план ликвидации неграмотности. В нем предусматривалось открыть 1168 школ с количеством 25—30 человек в каждой.
Партийные, комсомольские, профсоюзные организации повсеместно стали открывать такие школы: в армии, милиции, среди допризывников, при фабриках, заводах, предприятиях, совхозах, учреждениях, селах, колхозах, клубах, избах-читальнях и т. д.[18]
И.К. Варавин, референт Общества по распространению политических и научных знаний, утверждает, что в 1921 году в Курской губернии работало 2119 школ. Но наши исследования документов ГАКО показали, что уже накануне 1921 года в 14 уездах и г. Курске работало 2799 школ 1-й ступени, 82 школы 2-й ступени. Обучалось в них более 211 тыс. учащихся, преподавало — 6120 педагогов.
Для укрепления трудовой школы губернская партийная организация дала указание уездкомам провести «неделю организации учащихся». В эту «неделю» организовывались платные концерты, вырученные средства шли на школьные нужды, собирались пожертвования в виде денег и материальных ценностей, заготавливались дрова для школ силами учащихся, их родителей и школьных работников.
К 1920 году наблюдается усиленный рост детских садов, детских домов, педагогических учебных заведений, сельскохозяйственных школ, профессиональных курсов, профессиональных школ и мастерских.
Благодаря общим усилиям в начале 1921 года была создана следующая школьная система: школа 1-й ступени — 4 класса (для детей 8—12 лет), школа-семилетка — 7 классов (для детей 8—15 лет), школа-девятилетка — 9 классов (для детей 8—17 лет).
Партийная организация губернии большое внимание уделяла школе.
В 1921 году на заседаниях Президиума губкома РКП(б) было рассмотрено более 30 вопросов, касающихся работы школ, работы среди учителей, состояния политико-массовой работы[19].
Во втором номере журнала «Народное просвещение» от 15 июня 1921 г. на странице 14 мы находим неполный отчет итогов зимней кампании 1920/21 учебного года. Следует сказать, что данные цифры не могут являться полными, так как выпуск по школам прерывался из-за посевной кампании, и после нее обучение продолжалось. По красноармейским школам подсчет обученных не производился. В этом же номере журнала также на странице 14 мы находим интересную для нас фразу: «Чем держатся наши городские школы? Благотворительность местных педагогов. За трехчасовую ежедневную работу, считая час на ходьбу и 2 на занятия, в школе Грамчека платили в месяц 4080 р.»[20] Мы отметим, что это была небольшая сумма за огромный труд учителей. Более того, мы думаем, что если на ходьбу отводился один час, то это значит, что, несмотря на все достижения, школ не хватало и они были очень разрознены.
Народное образование в Курской губернии быстро наращивало темпы. Вот как описывает это заведующий отделением по работе в Курском уезде:
«И учителя, и население любят школу. Здесь посещаемость 100 процентов, есть топливо, письменные принадлежности и даже учебники. К таким школам относятся в Долговской волости: Жерновецкая, Тазовская, две Будановские, две Свободинские, Сапоговская I ступени; в Троицкой — Бесединская II ступени, Котовецкая, Карасевская и другие»[21].
В годовом отчете губоно с 1/VI 1924 г. по 1Д/Т1 1925 г. признавалось, что «...трудовое население губернии относится к делу народного образования с живейшим интересом. Массы внимательно следят за всеми мероприятиями по наробразу, за общим состоянием просвещения, а также и отдельных культурно-просветительных учреждений»[22].
Органы советской власти закупали учебники, учебные пособия и вручали их учащимся бесплатно. В 1924 году было закуплено 175 414 эк-земпляров книг, что составляет 35% общей потребности, а затем еще 1860 тыс. Это количество полностью удовлетворяло потребность школ в учебниках.
Наши исследования показали, что существенную часть расходов, связанных с просвещением, взяла на себя общественность.
Но так как школам губернии нужна была поддержка, общественность продолжала кампанию по заключению договорных обязательств на содержание школ и самообложение. Из собранных по самообложению ресурсов губнаробразу в 1925 году отпущено 675 тыс. пудов хлебных продуктов. В городах собрано более 612 тыс. руб. денежных знаков 1922 года и 1460 пудов хлебных продуктов. Для школ стали выделять земельные участки. Положение школ постепенно начало улучшаться.
 
Библиография
1 Ленин В.И. Речь на Всероссийском совещании политпросветов губернских и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 г. Т. 41. С. 403—405.
2 ГАКО, ф. Р-309, оп. 7, д. 2, л. 11; оп. 10, д. 13, л. 248.
3 Там же, ф. Р-409, оп. 4, д. 1, л. 60.
4 ГАКО, ф. Р-309, оп. 1, д. 1, л. 30; оп. 2, д. 43, л. 6.
5 Там же, оп. 1, д. 2, л. 19.
6 Там же, оп. 2, д. 47, л. 75.
7 Там же, д. 43, лл. 83—92.
8 Там же, оп. 10, д. 13, л. 241.
9 Там же, л. 242.
10 ГАКО, ф. Р-309, оп. 10, д. 13, л. 245; оп. 5, д. 26, л. 75.
11 Там же, оп. 4, д. 2, лл. 80—84.
12 Там же, д. 1, л. 60.
13 Там же, д. 3, л. 5.
14 Там же, оп. 2, д. 47, л. 96.
15 Там же.
16 Ленин В.И. Сочинения. Т. 33. С. 51.
17 ГАКО, ф. Р-309, оп. 3, д. 360, лл. 32, 46, 80.
18 КОПА, ф. 65, оп. 1, д. 44, л. 213.
19 ГАКО, ф. Р-309, оп. 6, д. 69, л. 33.
20 Там же, оп. 8, д. 38, л. 35.
21 ГАКО, ф. Р-309, оп. 8, д. 38, л. 35.
22 Там же.