Субъективные признаки состава вандализма по уголовному законодательству стран — участниц СНГ

УДК 343.5:343.7(47+57)

Страницы в журнале: 146-148

Р.А. Алетин,

соискатель кафедры уголовного права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя Россия, Москва aletin.roman@yandex.ru

Осуществлен сравнительный анализ законодательной регламентации субъективных признаков вандализма в уголовных кодексах государств — участников СНГ.  Автор не только сравнил уголовное законодательство данных стран и выделил проблемы, негативно сказывающиеся на правоприменительной деятельности, направленной на противодействие проявлениям вандализма, но и предложил пути их разрешения в рамках поставленной задачи.

Ключевые слова: вандализм, вражда, государства-участники СНГ, ненависть, преступления экстремистской направленности, уголовное законодательство.

Цель нашей работы — анализ особенностей регламентации субъективных признаков состава вандализма в уголовном законодательстве государств — участников СНГ. Сравнительный анализ уголовных кодексов данных стран показал, что термин «вандализм» и (или) обозначаемый им состав преступления содержатся не в каждом из них, что, на наш взгляд, не способствует унификации уголовно-правовых средств противодействия соответствующим общественно опасным действиям в сотрудничающих государствах.

Например, в Уголовном кодексе Республики Азербайджан не содержится состав преступления, сходный по своим признакам с вандализмом, предусмотренным ст. 214 Уголовного кодекса РФ. Полагаем, что отчасти это можно объяснить тем, что согласно ст. 221 УК Республики Азербайджан хулиганство может проявляться в уничтожении или повреждении чужого имущества. Вместе с тем хулиганство предполагает присущие ему специфические побуждения, не являющиеся обязательным признаком вандализма, и в отличие от последнего состоит в действиях, грубо нарушающих общественный порядок непосредственно в момент их совершения, а не при обнаружении причиненных последствий [2].

В Уголовном кодексе Республики Туркменистан не содержится ни термин «вандализм», ни обозначаемый им состав преступления. Можно предположить, что при наличии к тому оснований виновные лица могут понести уголовную ответственность за соответствующие действия по статьям о хулиганстве (ст. 279) или умышленном уничтожении или повреждении чужого имущества (ст. 235).

Такая же особенность присуща и уголовному законодательству Украины и Республики Узбекистан.

В Уголовном кодексе Республики Беларусь термин «вандализм» отсутствует, однако соответствующий состав преступления  предусмотрен ст. 341 УК Республики Беларусь «Осквернение сооружений и порча имущества».

Преступление, называемое вандализмом, предусмотрено уголовным законодательством Республики Армения, Республики Казахстан, Республики Кыргызстан, Республики Молдова, Республики Таджикистан и Российской Федерации. Сопоставление соответствующих статей уголовных кодексов данных стран позволило нам сделать вывод об их существенном сходстве в части регламентации объективных признаков вандализма, чего нельзя сказать о субъективных признаках последнего.

Первым различием в такой регламентации является определение минимального возраста уголовной ответственности за вандализм. Если в Республике Беларусь, Республике Кыргызстан и Российской Федерации предусмотрен четырнадцатилетний возраст субъекта данного преступления, то в уголовном законодательстве Республики Армения, Республики Казахстан и Республики Таджикистан этот возраст повышен до шестнадцати лет. В Уголовном кодексе Республики Молдова относительно вандализма возраст ответственности дифференцирован: для основного состава данного преступления минимальный возраст субъекта составляет шестнадцать лет, а для его квалифицированных видов (при совершении деяния повторно, двумя или более лицами, в отношении имущества, имеющего историческую, культурную или религиозную ценность) — четырнадцать лет.

Полагаем, что более обоснованным является установление пониженного, четырнадцатилетнего возраста уголовной ответственности за вандализм. Это объясняется не только распространенностью актов вандализма, совершаемых несовершеннолетними, но и способностью подростков, достигших четырнадцатилетнего возраста, осознавать общественную опасность действий по осквернению зданий  и иных сооружений, порче имущества на общественном транспорте и в других общественных местах, предвидеть неизбежность наступления соответствующих вредных последствий, нарушающих общественный порядок и общественную нравственность.

Кроме того, вандализм можно отнести к преступлениям с двойной превенцией, поскольку лица, его совершающие, в дальнейшем могут перейти к более опасным формам преступного поведения — хулиганству, умышленным уничтожению или повреждению чужого имущества, умышленному причинению вреда здоровью различной степени тяжести и даже убийствам. Последнее утверждение основано на изучении уголовных дел, личности осужденных за вандализм и иные преступления экстремистской направленности, а также результатов опроса 115 сотрудников отделений дознания органов внутренних дел и 46 судей города Москвы и Московской области. То есть вандализм может выступать и нередко выступает в качестве первого криминального опыта несовершеннолетних лиц, склонных к девиантному поведению, поэтому установление уголовной ответственности за данное деяние именно с четырнадцатилетнего возраста оказывает превентивное воздействие на таких подростков, направленное на недопущение совершения ими не только этого, но и более опасных преступлений. Привлечение к уголовной ответственности подростка, совершившего вандализм, по достижении им четырнадцатилетнего возраста может способствовать предотвращению развития криминогенных составляющих в его личности, остановить его на пути к совершению более тяжких преступлений. Безнаказанность, а тем более отсутствие уголовной ответственности за вандализм, совершенный лицом в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, наоборот, создают условия для формирования криминогенной личности, а также для вовлечения молодых людей в экстремистские сообщества и организации.

Второе различие в подходе национальных законодателей государств — участников СНГ к регламентации субъективных признаков состава вандализма касается привнесения в субъективную сторону последнего  квалифицирующего признака в виде совершения  деяния по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Эта отличительная черта присуща только российскому уголовному законодательству, которое относит соответствующий вид вандализма, предусмотренный ч. 2 ст. 214 УК РФ, к числу преступлений экстремистской направленности.

Изучение уголовных дел и опрос практических работников правоохранительных органов позволяют говорить о типичности и возрастании общественной опасности вандализма, совершенного по мотивам ненависти либо вражды. Лица, осужденные за такие действия, наносили оскверняющие надписи и иные изображения на памятники, посвященные жертвам борьбы с фашизмом, надмогильные сооружения, стены жилых домов и т. п., что с неизбежностью способствовало разжиганию ненависти или вражды в обществе, унижало достоинство людей, относящихся к определенным социальным группам, выделяемым по расовым, национальным, религиозным или иным отличительным признакам [1, с. 144—146]. Исходя из данных обстоятельств, считаем обоснованным включение рассматриваемого квалифицирующего признака в уголовно-правовую норму, предусматривающую ответственность за вандализм, что целесообразно учесть и при совершенствовании национального уголовного законодательства других государств — участников СНГ. С нашей точки зрения, реализация данного предложения будет способствовать формированию единых правовых подходов к противодействию экстремизму [3, с. 105; 4, с. 121].

Таким образом, в настоящее время в государствах — участниках СНГ отсутствует единый, унифицированный подход относительно не только необходимости выделения вандализма в качестве самостоятельного состава преступления, но и регламентации его субъективных признаков. Полагаем, что одной из основных причин сложившейся ситуации является отсутствие понятия «вандализм» и  обозначаемого им состава преступления в Модельном   уголовном кодексе для государств — участников СНГ. Несмотря на то, что Модельный УК является рекомендательным актом, он может способствовать унификации национального уголовного законодательства государств — участников СНГ. Представляется, что дополнение Модельного УК статьей об ответственности за вандализм будет ориентировать правотворческие органы данных государств на внесение соответствующих изменений и дополнений в национальное уголовное законодательство. В связи с этим предлагаем дополнить гл. 27 Модельного УК ст. 234.1 «Вандализм» и отнести данное преступление к числу тех, что предполагают пониженный, четырнадцатилетний возраст ответственности. В качестве одного из квалифицирующих признаков вандализма считаем целесообразным предусмотреть совершение данного деяния по мотивам ненависти либо вражды, присущим преступлениям экстремистской направленности.

Список литературы

1. Борисов С.В. Преступления экстремистской направленности: проблемы законодательства, теории и практики. М., 2010. С. 144—146.

2. Борисов С.В. Хулиганство, связанное с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка // Правоохранительные органы: теория и практика. 2005. №3 (8).

3. Борисов С.В., Чугунов А.А. Новеллы уголовного законодательства в сфере противодействия экстремизму: критический анализ // Современное право. 2015. № 4. С. 105.

4. Брунер Р.А., Борисов С.В. Международно-правовое понятие экстремизма (экстремистской деятельности) // Современное право. 2013. № 9. С. 121.