Суд присяжных заседателей как конституционный институт прямого народовластия

УДК 342:347.471

Страницы в журнале: 34-37

С.Э. ЛИБАНОВА,

доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Курганского государственного университета

Институт присяжных заседателей — специфический институт народовластия, не обладающий организационной самостоятельностью, одновременно являющийся общественным контрольно-надзорным элементом судебной системы, в развитии которого заинтересовано как гражданское общество, так и государство.

Ключевые слова: присяжные заседатели, институт прямого народовластия, общественные контрольно-надзорные функции.

Сconstitutionals institution straight democracy - jury trial

Libanova S.

Institution of jury trial is a specific institution of democracy, it has not organization independence, it is a public organ of control and supervision of judicial system, in its development has interesting as civil society, also state to become a legal.

Keywords: jurymen, institute of direct democracy, public control-supervising functions.

В  плане научного анализа реализации функций общественного надзора над обеспечением конституционных прав и свобод человека особый интерес представляет контрольно-надзорный квазиинститут гражданского общества — единственный институт, уполномоченный государством реализовывать функцию общественного контроля над отправлением правосудия в уголовном судопроизводстве, — суд присяжных заседателей (суд присяжных).

С момента принятия Судебных уставов 1864 года, вводивших на территории России суды присяжных заседателей, споры о данном правовом институте не утихают. Высказываются мнения о том, что он не нужен России, предлагается его реформировать, что обусловливает особую актуальность научного изучения, а главное — определение его правового статуса.

Суд присяжных занял достойное место в русской общественной жизни и обеспечил рост интереса народа к суду и правосудию. Именно с появлением в России суда присяжных актуальное значение приобрела проблема социальной справедливости, суд перестал быть отделенным от народа чиновничье-бюрократическим учреждением. Вместе с другими судебными установлениями того времени он был ликвидирован после Октябрьской революции 1917 года и отсутствовал в России 76 лет. Его возрождение произошло на основании Закона РФ от 16.07.1993 № 5451-1 «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР “О судопроизводстве РСФСР”, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях».

Упразднение судов присяжных заседателей противоречит конституционному принципу народовластия и значительно ограничивает функцию реализации демокурии (народонадзора; от лат. kurij — надзор и democ — народ) институтов гражданского общества над обеспечением системой публичной власти конституционных прав и свобод человека. В демокурии, и даже демоконтроле, особенно нуждается именно судебная власть, уполномоченная конституционно народом России не только охранять и защищать конституционные права человека, но и восстанавливать их, в том числе в публичных спорах с органами исполнительной власти, проявляя независимость от них, несмотря на бюджетное финансирование и централизованное назначение судей[1].

Создание для общества реальной возможности осуществлять надзор над органами государственной власти есть определяющий принцип в системе реализации демократических механизмов в стране. Все чаще появляются научные публикации о необходимости общественного контроля над деятельностью власти, констатируется отсутствие законодательства и дефицит научных публикаций о значимости, роли, сущности и содержании общественного контроля[2]. Следует отметить, что нет законодательной базы, опираясь на которую можно определить хотя бы контуры системы органов общественного контроля и их полномочия.

Научно обоснованная квалификация функций института присяжных заседателей позволит определить его правовой статус. Обратимся к трудам М.А. Шафира, исследовавшего понятие контроля. По его мнению, орган, осуществляющий надзор, не может сам ни отменить незаконный акт, ни наказать преступника, ни тем более давать оперативные указания по устранению обнаруженных нарушений. Контроль заключается в прямом вмешательстве контролирующих в деятельность контролируемых, в том числе посредством принятия обязательного для подконтрольного органа акта[3].

Полагаем, что в сфере обеспечения конституционных прав и свобод человека полномочиями по надзору над их соблюдением обладают в той или иной мере все органы государства и даже некоторые институты гражданского общества, а контрольные функции чаще всего осуществляют только специализированные государственные органы. В основу такого разделения положен результат реализации полномочий: для контрольных — окончательность и обязательность указаний, обеспеченная силой государства; для надзорных — предварительность и рекомендательность, требующая для реализации наличия властных полномочий. Следовательно, общественного контроля над обеспечением конституционных прав и свобод, исходя из результата, не существует, так как у институтов гражданского общества отсутствуют властные полномочия, а власти, основанной на знании права, уже не достаточно для восстановления нарушенного права. Среди негосударственных субъектов системы обеспечения конституционных прав и свобод нет ни одного, наделенного государством контрольно-надзорными функциями и властными полномочиями в предлагаемом понимании «контроля и надзора за обеспечением конституционных прав и свобод», обладающего правом дачи обязательных указаний для проведения проверки и отстранения от должности чиновника, нарушающего конституционные права и свободы. Весь контроль над обеспечением конституционных прав сконцентрирован у государственных чиновников, фактически лишенных надзора со стороны общества. Исключение составляет исследуемый квазиинститут гражданского общества — суд присяжных.

В связи с тем что суд присяжных заседателей не имеет внутренней организационной самостоятельности и финансовой независимости, как, например, адвокатура, признанная институтом гражданского общества, его нельзя причислить к категории институтов гражданского общества в классическом виде. Но следует отметить, что присяжные заседатели обладают процессуальной независимостью и не являются государственными служащими, а сам суд присяжных заседателей — органом государственной власти.

Данную специфическую структуру можно определить как важнейший демократический институт народовластия, осуществляющий контрольно-надзорные функции над отправлением правосудия в Российской Федерации в настоящее время только по уголовным делам. Это гарантия, которую государство предоставило гражданскому обществу при вынесении приговоров по преступлениям, предусматривающим наиболее строгое наказание, в наибольшей степени ограничивающее права и свободы человека. Признавая суд присяжных специфическим квазиинститутом гражданского общества, следует подчеркнуть его прямую связь с демократией и расширением правового статуса гражданина, наделенного полномочиями по отправлению правосудия, осуществляющего власть (в данном случае судебную) не через избираемые им органы, а напрямую,  что считается высшим проявлением демократии[4].

Для определения правового статуса суда присяжных заседателей, отражающего его сущность, необходимо обратиться к пониманию данного института с позиции назначения и роли, отведенной ему Конституцией РФ и регламентированной отечественной системой права. В Конституции РФ суд присяжных упоминается неоднократно. Конституционные положения получили развитие в статьях 5 и 8 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» и статьях 10, 15, 28 Федерального конституционного закона от 23.06.1999 № 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации».

Полагаем, что суд присяжных не является органом государственной власти, наделенным полномочиями в особом порядке, осуществляющим единственную функцию — вынесение вердикта. Это специальный институт гражданского общества, контролирующий отправление правосудия. Присяжные заседатели, имея полномочия по принятию вердикта, разрешая дело по существу, обладают признаками органов судебной власти, осуществляющих государственные задачи по отправлению правосудия. Наличие функции общественного контроля подтверждается тем обстоятельством, что только присяжные вправе признать подсудимого виновным. Вердикт присяжных о невиновности обязателен для судьи, т. е. в данном случае они наделены властными полномочиями. Функция общественного надзора реализуется судом присяжных при признании подсудимого виновным и постановлении судом обвинительного приговора. Исключение составляют случаи, когда судья выносит оправдательный приговор вопреки обвинительному вердикту, который не препятствует постановлению оправдательного приговора, если председательствующий признает, что деяние подсудимого не содержит признаков преступления (ч. 4 ст. 348 УПК РФ). Вопрос о признаках преступления перед присяжными не ставится, так как они не решают правовых задач. Таким образом, вердикт присяжных выступает особым видом заключения контрольно-надзорного элемента судебной системы, реализующего в зависимости от вида принятого решения либо контрольные, либо надзорные функции, а сам суд присяжных

является квазиинститутом гражданского общества, выполняющим контрольно-надзорные функции в судебной системе.

 Формальное провозглашение прав и свобод личности не имеет практической значимости без наличия цельного и эффективного механизма, обеспечивающего гарантированную Конституцией РФ возможность их реализации. Защита прав и свобод граждан возможна лишь при наличии развитой системы конституционно-правовых гарантий, включающей деятельность не только государственных правоохранительных институтов, но и независимых профессиональных правовых правозащитных институтов гражданского общества. Это концептуальное положение отличается от точки зрения некоторых ученых, проводящих государственные исследования, полагающих, что государство (его органы) выступает единственным гарантом защиты прав и свобод личности[5].

Введение суда присяжных в той или иной стране всегда ассоциировалось с демократическими реформами, гражданину предоставлялось право на участие в осуществлении правосудия. К сожалению, в России наметилась недемократическая тенденция на вытеснение народного представительства из уголовного судопроизводства. Народное правосознание оказалось гуманнее, мягче профессиональных установок судей. Предпринимаются попытки отменить суд присяжных, существенно сократить его подсудность. Прокуратура настаивает на изъятии из компетенции суда присяжных определенных категорий дел. В основе таких предложений лежат доводы о том, что присяжным трудно разобраться в делах, где речь идет о несоблюдении специальных профессиональных правил, должностных правомочий или совершении особо опасных преступлений. Принятие таких предложений повлечет устранение общественного контроля над законностью в деятельности судей и поставит оценку компетенции

суда присяжных в зависимость от тяжести преступлений, рассматриваемых судом. Экспериментальное рассмотрение дела о хищении в особо крупных размерах показало, что присяжные без особого труда разбираются и в таких делах[6]. История повторяется. В конце 1880-х годов в России функционировала комиссия Муравьева, разработавшая ряд законодательных актов, получивших название «контрреформа». Они коснулись и деятельности суда присяжных, из подсудности которого были исключены дела о государственных, должностных и других преступлениях. Доклад Победоносцева императору Александру III содержал формулировки: «ликвидировать несменяемость судей», «устранить публичность по ряду дел», «принять решительные меры к обузданию адвокатского произвола», «отделаться от суда присяжных»[7]. Аналогичные признаки контрреформы наблюдаются в настоящее время. Федеральный закон от 30.12.2008 № 321-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму» значительно ограничил круг вопросов, разрешаемых присяжными заседателями. Представляется, что нет оснований для сокращения компетенции присяжных заседателей в уголовном судопроизводстве.

Несовершенство законодательства, регулирующего судопроизводство с участием присяжных заседателей, не является поводом для ликвидации демократического института, наделенного контрольно-надзорными функциями над отправлением правосудия по уголовным делам. Этот уникальный институт можно и нужно совершенствовать. Ликвидировав суд присяжных, гражданское общество лишится очень важного инструмента контроля над правосудием.

Суд присяжных по гражданским делам допускается в странах с англо-американской системой права. Представляется целесообразным и логичным ввести суд присяжных в России по делам о трудовых спорах, разделе имущества, сделкам с недвижимостью.

Законы, созданные государством и им же применяемые без активного взаимодействия с гражданскими объединениями, привели к формированию репрессивного характера правоприменения, заложенного в возможности неоднозначного толкования многих законодательных положений. Одной из причин этого является односторонний характер разработки многих основополагающих законов, принятых без участия широкой общественности. Но даже наличие совершенных законов не является гарантией обеспечения конституционных прав человека, так как большую роль играет складывающаяся правоприменительная практика, определяющая эффективность деятельности контролирующих органов с позиции соблюдения конституционных прав и свобод граждан. Отсутствие действенного конституционного контроля и надзора над такими явлениями рано или поздно порождает полный произвол и беззаконие, незащищенность прав граждан. С течением времени именно чиновники начинают представлять главную опасность для человека, злоупотребляя имеющейся властью, и даже для государства, приводя к его разрушению. Самыми наглядными примерами этого в XX веке стали тоталитарные режимы в Германии и СССР. В США, Великобритании, Канаде, Австралии, где существовала система так называемого общего права и независимая адвокатура, удалось избежать глобальных нарушений прав человека, и прежде всего массового уничтожения людей[8].

Таким образом, институт присяжных заседателей является специфическим конституционным институтом народовластия, не обладающим организационной самостоятельностью, одновременно определяемый нами как общественный контрольно-надзорный элемент судебной системы, в развитии которого заинтересовано как гражданское общество, так и государство для становления его де-факто правовым.

Библиография

1  См.: Либанова С.Э. Конституционно-правовые основы деятельности адвокатуры в обеспечении прав и свобод человека в Российской Федерации: Моногр. — Курган, 2010. С. 241.

2  См.: Акопов Л.В. Контроль в управлении государством (конституционно-правовые проблемы). — Ростов н/Д, 2002; Васличев С.Ф. Правовое регулирование надзора и контроля за охраной труда и соблюдением трудового законодательства. — М., 2000; Охрана труда в Российской Федерации: Новое законодательство, правоприменительная практика и прокурорский надзор: Науч.-практ. комментарий. — М., 2003; Струсь К.А. Государство и гражданское общество: проблемы правового взаимодействия в России. — Саратов, 2003; Орлов А.В. Недостатки законодательства об общественных объединениях // Юрист. 2004. № 2; Тихомиров Ю.А. «Закон о законах» — координатор законопроектной деятельности в государстве // Там же. 2005. № 1.

3  См.: Шафир М.А. Компетенция СССР и союзных республик. — М., 1968. С. 208—209.

4  См.: Либанова С.Э. Указ. раб. С. 242.

5  См.: Лебедев В.А. Конституционно-правовая охрана и защита прав и свобод человека и гражданина в России. — М., 2005. С. 226.

6  См.: Сокирко В.В. Сумма голосов присяжных. — М., 2000. С. 204—215.

7  См.: Немытина М.В. Суд в России. Вторая половина XIX — начало XX в. — Саратов, 1995. С. 70—102.

8  См.: Либанова С.Э. Указ. раб. С. 245.