Судебная реформа в Дагестанской области: некоторые преобразования в системе судебных органов (60—80-годы XIX века)

А.К. ХАЛИФАЕВА,

кандидат исторических наук, доцент кафедры истории государства и права Дагестанского государственного университета

До 60-х годов XIX века в Дагестане не было единой системы судоустройства и судопроизводства. При судопроизводстве и ведении дел руководствовались ранее существовавшими порядками. Когда возникал вопрос о том, какое судопроизводство принять за основу в Дагестане, выбирали из адатных и шариатских установлений при приоритете первых. Обычное право являлось частью народной жизни и принималось населением намного спокойнее, чем непривычные, чужие порядки. Конечно, не упускалось из виду то, что суд по обычаю станет переходной мерой, которая будет находиться под контролем царских властей и не вступит в противоречия с ними.

Первым шагом к созданию однотипной судебной системы стало объединение в 1858 году, когда еще существовал имамат, разрозненно действовавших на контролируемой войсками территории Дагестана судов и подчинение их особому отделению в управлении генерал-квартирмейстера Кавказской армии. В принципе, это первое законодательное решение, которое было призвано регулировать судопроизводство в крае. Оно практически ставило под контроль ханские суды, основывавшиеся на так называемом ханском праве, и суды в сельских обществах, где присутствовал элемент выборности и адатное право наряду с шариатом. Таким образом, военные получали «законное» право на все судопроизводство.

Следующим крупным шагом в создании системы судоустройства было принятие Положения об управлении Дагестанской областью от 5 апреля 1860 г. (далее — Положение). Одной из главных задач царизма было предоставление народу суда, который давал бы возможность постепенно, без неудобств для народа перейти к решению всех дел на основании общих законов империи. Согласно Положению была создана новая система судопроизводства. В соответствии с документом судопроизводство в области отправляется: 1) по военно-уголовным законам — в комиссиях военного суда, учрежденных при разных частях Дагестанских войск (для военнослужащих); 2) по общим законам империи, уголовным и гражданским — в Дагестанском областном суде (для жителей-переселенцев из Центральной России, где судопроизводство осуществлялось по законам Российской империи); 3) по адату и шариату и по особым правилам — в Дагестанском народном суде (для жителей Дагестана).

К ведению военного суда относились преступления, предусмотренные военно-уголовными законами: измена, возмущение против правительства и назначенных им властей, явное неповиновение начальству и тяжкое оскорбление его, разбой, хищение казенного имущества. Введение этих правил было связано, видимо, с тем, что в области сохранялось военное положение. Разбирательство дел в военных судах и назначение наказания входило в полномочия командующего войсками области. Последний также имел право в административном порядке арестовывать и высылать из края «вредных и преступных жителей». Так, лица, виновные в умышленном убийстве, преднамеренном и с корыстной целью, подлежали административной ссылке на определенный срок в отдаленные губернии России, что должно было исключить совершение акта кровной мести. Ограничение права родовой мести и права всеобщего употребления оружия С. Эсадзе называл «самой важной целью» российских властей в Дагестане[1].

В Дербенте действовал Дагестанский областной суд. Юрисдикция его распространялась на гражданских лиц, преимущественно русских христиан, не являющихся коренными жителями Дагестана. Представители местного населения судились только в том случае, если, например, в судебном процессе в качестве одной из сторон выступали представители этнических групп, не подчиненных военно-народному управлению. Дагестанский областной суд разбирал дела по общим законам России с применением их к особенностям Закавказья. На него также возлагались нотариальные и опекунские полномочия. Этот судебный орган, как и другие суды Российской империи в то время, не являлся независимым от администрации: его приговоры и решения утверждались начальником области, а по делам, возникшим в Дербентском градоначальстве, — градоначальником на правах гражданского губернатора. Для ближайшего надзора за «правильностью производства дел» учреждалась должность прокурора Дагестанского областного суда с правами губернских прокуроров за Кавказом. Высшей судебной инстанцией для областного суда, как и для других судов, служил Правительствующий Сенат в Петербурге.

Дагестанский народный суд был создан в столице Дагестанской области — Темир-ХанШуре и состоял из почетных лиц области, по выбору командующего войсками. Председательствовало в суде особое лицо, выбранное командующим войсками области и с утверждения главнокомандующего Кавказской армией. Решения судебных заседаний также подлежали утверждению командующим войсками области, от усмотрения которого зависело их утверждение и исполнение или передача на рассмотрение главнокомандующему Кавказской армией. Дагестанский народный суд рассматривал жалобы, поступающие по решению дел, разбираемых по адату и шариату в окружных судах и судах при ханских управлениях. Также он вел те дела, которые командующий войсками Дагестанской области находил нужным передать в его компетенцию. Решение принималось большинством голосов.

В состав Дагестанского народного суда входили представители местной знати. По проекту новых штатов военно-народных управлений Дагестанской области в народный суд входили: председатель суда, 7 депутатов, 3 кадия, 1 делопроизводитель. По адатам в качестве судей выступали знатоки обычного права, а по шариату — кадии. Ходатайство о назначении кадиев поступало из канцелярии начальника области. Кадии сдавали экзамен на знание арабской грамоты, Корана, в результате чего им выдавали свидетельство.

Подсудность Дагестанского народного суда была весьма широкой: им разбирались все гражданские дела независимо от суммы иска, а также все уголовные дела, включая и самые тяжкие.

В деятельности суда имелись существенные недостатки, чему способствовали многие причины. Одной из них являлся партикуляризм обычного права, который был основным источником права для данного суда. Широкий партикуляризм адатов способствовал тому, что Дагестанский народный суд как вторая инстанция мог принимать разные решения по однородным единохарактерным делам. Далеко не безупречной в судебной практике была и система доказательств.

Дагестанский народный суд являлся высшей судебной инстанцией по отношению к окружным судам. Окружные суды по Положению от 5 апреля 1860 г. учреждались во всех округах. Судебная власть совмещалась с административно-военной, а значит, не была независимой. В состав окружных судов входили кадии и депутаты от населения по числу наибств в округе. Депутаты окружных судов избирались сроком на 3 года в результате двухстепенных выборов. Каждое сельское общество избирало одного или двух выборщиков, которые затем избирали депутатов и кандидатов. Начальники округов и отделов обязаны были следить, чтобы выбор падал на людей авторитетных и известных, а главное — компетентных в адатах и нормах шариата. Утверждались кадии и депутаты начальником Дагестанской области.

Окружным народным судам были подсудны дела по гражданским спорам и тяжбам всякого рода; по воровству, ссорам, дракам, увозу женщин; по похищениям и грабежам с насилием и угрозами, если эти угрозы не представляли опасности ни для жизни, ни для здоровья жалобщика; по разногласиям между мужем и женой, родителями и детьми; по религиозным делам магометан. В судебных инстанциях выносились решения о праве принадлежности, собственности земельных участков, которые основывались на свидетельских показаниях, существующих обычаях, принципе давности владения.

Разбор дел в окружных судах производился гласно и словесно, с ведением только книг для записи жалоб и составляющихся по ним решений, а также алфавитного списка жалобщиков по прилагаемой форме. Книгу должны были вести на письменном языке местного населения, другая книга велась на русском. Источники права для окружных народных судов различались в зависимости от категории рассматриваемых дел. Семейные правонарушения и наследственные дела суд решал по шариату, а все остальные — по адату. При этом делалось все, чтобы максимально ограничить действие норм шариата, так как полностью отменить его в крае с преобладающим мусульманским населением было невозможно. Правительство стремилось ослабить влияние духовного закона на население. Областное начальство не только могло вмешиваться в ведение дел, но и обладало более широким правом изменять или отменять постановления местных законов. Начальникам округов предписывалось не приводить в исполнение решения по адату и шариату, не соответствующие видам правительства или противоречащие общему духу российских законов.

Решения принимались по большинству голосов с перевесом голоса председателя. При отсутствии начальника округа его замещал помощник. Жалобы на решение окружных судов подавались начальникам отделов, которые, в свою очередь, если не считали возможным утвердить приговор, представляли дело начальнику области. Тому принадлежало право личного решения дела или после рассмотрения в Дагестанском народном суде.

Сосредоточив в своих руках исполнительную и судебную власть одновременно, начальники округов сами назначали кадиев в качестве судей. Выполняя обязанность председателей окружных судов, они также осуществляли наблюдение над производством дознания по совершенным в их округах преступлениям. Совмещение полицейских, судебных и исполнительных обязанностей, совершенно чуждое общепринятым порядкам отправления правосудия, открывало широкое поле для беззакония и произвола. Само собой разумеется, тяготы от такого суда испытывало население.

Окружные народные суды характеризовались отсутствием оперативности и затягиванием судебно-следственных разбирательств на несколько лет. Иногда дела прекращались из-за смерти одной из сторон. Отсутствие регламентированных законом процессуальных норм приводило к тому, что возбуждение уголовных и гражданских дел и следственные приемы при их разрешении зависели от судейского усмотрения. Это порождало дифференцированность в подходе к защите интересов представителей различных социальных групп, для неприкрытого судебного произвола в отношении рядовых горцев.

В автономных владениях при ханах состояли словесные суды из депутатов от народа, кадия и письмоводителя. Решения словесных судов сначала могли обжаловаться у ханов. Те либо утверждали решения, либо передавали дела на рассмотрение командующего войсками области, который мог разрешить дело единолично или передать его Дагестанскому народному суду. Словесные суды продолжали существовать и после упразднения ханств. В их деятельности усматривались существенные недостатки, поскольку председатели судов не имели подготовки к судебной деятельности. Система выборов депутатов и кадия в судебную коллегию редко допускала туда лучших людей[2]. Это распространялось на всю судебную систему области, сложившуюся в тот период. Постепенному ограничению участия народных представителей в судопроизводстве способствовали специальные инструкции начальства.

В целом «военно-народная» администрация не только контролировала деятельность народных судов, но и сама наделялась правом заменять судебное разбирательство своим личным решением по делу. Даже те дела, которые должны были разрешаться по адату и шариату, начальник области мог в необходимых случаях рассмотреть по-своему, и это решение становилось эталоном для аналогичных дел. Представители администрации ведали назначением судей и в любой момент могли отстранить их от занимаемой должности. Поэтому можно констатировать, что судебная власть откровенно совмещалась с военно-административной. Во всех судебных инстанциях власть суда не отграничивалась с достаточной четкостью от административно-политической власти. Следует отметить, что в Российской империи губернаторы также имели широкие полномочия в судебной сфере: они фактически контролировали предварительное следствие и сам судебный процесс, а по уголовным делам утверждали судебные приговоры и могли определять меру наказания. От губернаторов зависел и состав судов.

Дагестанское судоустройство того периода было лишено буржуазных начал. Ему были присущи совмещение судебных и административных функций в руках командования, низкий уровень подготовки лиц судебного корпуса, частая сменяемость судей, неясная подсудность разных судебных учреждений, отсутствие четкого разделения процедуры рассмотрения гражданских и уголовных дел, отсутствие института защиты обвиняемых, судебных следователей, нотариусов и присяжных поверенных. В судах царили волокита, бюрократизм, а исход дела решала взятка. Об этом свидетельствуют многочисленные жалобы жителей.

Однако изменения в судебной системе заключали в себе некоторые положительные моменты, так как впервые на территории Дагестана стала действовать единая система судоустройства, пусть даже и не самая показательная. Судебная система была «вертикальной»: Дагестанский народный суд являлся апелляционной инстанцией для окружных словесных судов, а окружные суды — апелляционными инстанциями для сельских судов.

Серьезное влияние на развитие судебных структур Дагестана оказали реформы в России 60—70 годов XIX века. Так, 4 февраля 1875 г. на территории Дагестана были введены Судебные Уставы от 20 ноября 1864 г., упразднившие Дагестанский областной суд с прокурорской частью. Вместо Дагестанского областного суда учреждались должности трех мировых судей, которые возглавили мировые отделы с центрами в городах Темир-ХанШуре, Дербенте и Петровске. Мировые отделы вошли в ведение Бакинского окружного суда и Тифлисской Судебной палаты. В Указе Правительствующего Сената от 14 марта 1875 г. устанавливалось, что в области гражданские и уголовные дела горцев подлежат разбирательству в таких судах только в двух случаях: когда в иске участвует в качестве истца или ответчика лицо другого сословия, т.е. не относящееся к коренным жителям Дагестана, и когда лица горского населения обвиняются в преступных действиях против лиц гражданского ведомства. Во всех остальных случаях сохранялся прежний порядок судопроизводства с участием чинов «военно-народной» администрации. Обособленная система народных судов в Дагестанской области была закреплена в Уставе уголовного судопроизводства и законах о гражданском судопроизводстве. В них устанавливалось, что население области подсудно Дагестанскому народному суду и девяти окружным судам, в которых дела разбираются на основе адата и шариата.

Мировые судьи должны были быть местными жителями, людьми, знающими местные условия, особенности, имеющими авторитет у населения. Однако закон не требовал, чтобы кандидат на эту должность проживал в данной местности. Мировому судье были подсудны дела, в которых субъектом преступления или потерпевшим было лицо не из туземного населения, но допускались и исключения. Так, если преступление совершалось против должностного лица или им самим, то дело было подсудно общероссийским судам. Ясность источника права давала возможность общим судам достаточно быстро расследовать и разбирать дела.

Проведение судебной реформы 1864 года началось на территории Дагестана только с 1875 года, причем с существенными ограничениями, которые свели на нет многие новые положения. На Дагестан не распространялись такие прогрессивные достижения, как независимость суда, бессословность, абсолютная гласность, устность, состязательность, наличие адвоката, участие присяжных, несменяемость судей, отвод судей. Мировые судьи являлись одновременно и следователями. Но несмотря на эти недостатки, общеуставные суды, применяя оперативно-розыскные приемы, расследовали и рассматривали дела более оперативно по сравнению с народными судами.

Библиография

1 См.: Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Т. 1. — Тифлис, 1907. С. 175.

2 См.: Рейнке Н. Горские народные суды Кавказского края. — СПб., 1912. С. 15, 23.