Судейское право как средство судебной политики [1]

 УДК 342.56:347.962

Страницы в журнале: 120-123 

А.В. МАЛЬКО,

доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, директор Саратовского филиала Института государства и права РАН,

Д.С. СЕМИКИН,

кандидат юридических наук, помощник судьи Двенадцатого арбитражного апелляционного суда

В условиях повышения внимания к судебной системе заслуживает изучения вопрос о судебной политике в России. Рассматривается судейское право в качестве одного из средств судебной политики. Проанализированы различные формы судейского права.

Ключевые слова: судебная система, судебная политика, судейское право, форма судейского права, суд.

The judicial right as means of a judicial policy

Malko A., Semikin D.

In the conditions of attention increase to judicial system, the question on the judicial policy in Russia deserves interest. In article the judicial right is considered as one of means of a judicial policy. Various forms of the judicial right are analysed.

Keywords: judicial system, judicial politic, judicial right, form of the judicial right, court.

Судебная политика, выступая довольно масштабным явлением правовой жизни общества, безусловно, нуждается в средствах реализации. В самом общем виде средства есть совокупность инструментов, с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов и обеспечивается достижение социально полезных целей.

Что касается средств в политике, то они представляют собой инструменты и технологии, ведущие к осуществлению политических намерений, превращению идеальных стремлений в реальные действия и результаты. Это — совокупность возможностей осуществлять политику и власть, используя их в интересах общества или каких-либо политических сил; все политические методы, рычаги, формы, ресурсы, с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов политики, обеспечивается достижение поставленных целей.

Право и политика взаимосвязаны. Связь судейского права и судебной политики проявляется в том, что первое выступает средством второго. Данное суждение мы связываем с выражением и удовлетворением интересов субъектов судебной политики посредством различных форм судейского права, среди которых принято выделять судебную практику, судебный прецедент, судебное усмотрение, правовую позицию суда.

В силу особого положения судебной власти в современной России и происходящих процессов унификации правового регулирования судебная практика заслуживает особого внимания. В настоящее время говорить о едином подходе к трактовке места судебной практики в правовой системе России не приходится.

Понятие «судебная практика» употребляется в науке в двух основных значениях. В первом, широком смысле, она рассматривается как синоним судебной деятельности в целом, как разновидность юридической практики. Во втором, более узком значении под судебной практикой понимают выработанные в ходе деятельности органов правосудия правоположения, дефиниции, правила, указания, обладающие качествами обобщенности, общепризнанности, обязательности.

До сих пор одни авторы (С.С. Алексеев, С.Н. Братусь, А.В. Венгеров) понимают судебную практику как объективированный опыт правовой деятельности компетентных органов государственной власти и должностных лиц, связанный с выработкой таких своеобразных нормативных регуляторов, как правоположения. По мнению других ученых (И.Я. Дюрягин, В. Кнапп), юридическая практика это только юридическая деятельность. Компромиссная позиция представлена еще одной группой авторов (В.К. Бабаев, В.Н. Карташов, В.И. Леушин), которые рассматривают юридическую практику в единстве правовой деятельности и сформированного на ее основе социально-правового опыта[2]. В.М. Сырых, анализируя приведенные точки зрения, считает, что правильный подход к соотношению рассматриваемых категорий возможен лишь с учетом философского понимания фундаментальной гносеологической категории «практика». По его мнению, ближе всего к данному подходу понимание юридической практики как единства юридической деятельности и накопленного социально-правового опыта[3]. В.М. Лебедев под судебной практикой понимает «опыт индивидуально-правовой деятельности судов, складывающийся в результате применения права при решении юридических дел»[4].

Отсутствие в российском правоведении четкой позиции относительно рассматриваемого понятия отнюдь не способствует более глубокому и детальному изучению данной категории как самостоятельного юридического феномена.

По нашему мнению, единство юридической деятельности и накопленного опыта действительно наиболее полно и всесторонне характеризует изучаемое явление. Таким образом, судебная практика — это деятельность судей, опирающаяся на их правовой опыт и направленная на единообразное понимание и применение норм права.

При этом следует различать понятия «судебная практика» и «судебный прецедент». Судебная практика вырабатывается как итог, обобщение судебных решений. Судебный прецедент же носит индивидуальный характер, являясь результатом рассмотрения судом конкретного дела. В настоящее время российская доктрина начинает признавать идею прецедента и проводить различие между судейским правотворчеством и непосредственным воздействием судебного решения. Роль и значение судебного прецедента существенно изменились, а динамика развития правовой реформы каждый год приносит все новые подтверждения такому выводу.

Исследуя судебный прецедент как возможный источник права, в научной литературе выделяют два аспекта проблемы. Во-первых, прецедент рассматривается как непосредственный источник права. Во-вторых, речь может идти о влиянии прецедента на процессы правотворчества и правоприменения, а также на формирование юридической практики в целом[5].

Развитие прецедентной системы требует ее формализации, и первый шаг в этом направлении был сделан Пленумом ВАС РФ в постановлении от 23.07.2009 № 62 «О внесении дополнений в пункт 61.9 главы 12 Регламента арбитражных судов Российской Федерации», определяющем, что «арбитражным судам следует иметь в виду, что со дня размещения постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в полном объеме на сайте Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации практика применения законодательства, на положениях которого основано данное постановление, для них считается определенной»[6].

Однако далее возникает вопрос о том, как правовые позиции действуют во времени. Ответа на данный вопрос нет.

Таким образом, ситуация относительно судебного прецедента в настоящее время порождает больше вопросов, чем ответов, тем самым не привнося определенности относительно места и роли судебного прецедента в российской правовой системе.

При этом, на наш взгляд, заслуживает поддержки мнение А.П. Анисимова и Р.Г. Мельниченко о том, что «в качестве судебного прецедента следует рассматривать не разъяснения пленумов Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, а решения высших судебных инстанций по конкретным делам»[7]. Как было сказано выше, судебный прецедент обладает индивидуальным характером.

Такая форма судейского права, как судейское усмотрение, весьма важна, ибо личный опыт судьи, его профессионализм, собственное понимание и толкование нормы права становятся решающими факторами при принятии решения по делу, когда в норме доминируют оценочные понятия, недостаточно четко разработан понятийный аппарат.

В рамках данной статьи мы будем употреблять термины «судебное усмотрение» и «судейское усмотрение» в качестве синонимов, хотя в научной литературе высказывается и иная точка зрения[8].

Выбирая между несколькими решениями вопроса, суд имеет возможность апеллировать к судебной практике. Отсюда взаимосвязь таких форм судейского права, как судебная практика и судебное усмотрение.

Между тем ненадлежащее использование данного права судьями порождает злоупотребления, приводя к нарушению прав личности, охраняемых Конституцией РФ, в то же время отсутствие такового лишает их самостоятельности. Судья обязан использовать свое усмотрение разумно, здраво и справедливо.

В частности, в уголовном процессе к наиболее неурегулированным институтам, где чаще всего используется судейское усмотрение, относятся условно-досрочное освобождение и вынесение частного определения[9].

На наш взгляд, наиболее точное определение судейского усмотрения сформулировано П.А. Гуком, который пришел к выводу, что судейское усмотрение — это «предоставленное судье право свободного анализа и выбора единственно возможного варианта решения (из имеющихся нормативных актов, правовых позиций, судебных прецедентов, судебной практики) в правовых рамках, способного урегулировать отношения при разрешении юридического спора, или формулирование судейской нормы в определенном виде судопроизводства с закреплением результата в судебном акте»[10]. В этом определении отражена суть данного правового института, которая заключается в свободном выборе судьей единственно возможного варианта решения из нескольких, руководствуясь при этом своими профессиональными знаниями и опытом, и последующем закреплении результата в судебном акте.

Правовая позиция суда — сравнительно новое для отечественной юриспруденции явление. Традиционно данная юридическая категория ассоциируется лишь с конституционным правом и, соответственно, с Конституционным судом РФ. Между тем и Верховный суд РФ, и Высший Арбитражный суд РФ также формулируют свои правовые позиции, осуществляя правосудие по подсудным им делам путем судебного толкования широкого круга нормативных актов. При этом их правовые позиции могут иметь форму судебного постановления по конкретному делу или разъяснений по вопросам судебной практики. В основе их правовых позиций — не только конституционное или международное законодательство, как это преимущественно имеет место в конституционной юстиции, но и законы и подзаконные нормативные акты, в том числе ведомственные.

А.А. Беляков определяет правовую позицию как «сложившуюся в судебной практике оценку объективной реальности, основанную на правовых аргументах, распространяющуюся на всю судебную практику, общеобязательную, обладающую юридической силой конституционных законов, имеющую преюдициальную силу для всех судов»[11].

Законодательно категория «правовая позиция» была закреплена в ст. 73 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»[12]; этой статьей устанавливалось, что, когда большинство судей Конституционного суда РФ, участвующих в заседании палаты, приходят к выводу о необходимости принятия решения, не соответствующего правовой позиции Суда, выраженной ранее в принятых им решениях, дело передается на рассмотрение пленарного заседания Конституционного суда. Конечно, основная сфера приложения правовой позиции — конституционно-правовые отношения. Однако, на наш взгляд, возможны и другие сферы применения с учетом того, что эта категория не изменит своей изначальной природы и своего конституционно-правового содержания.

Безусловно, оценка значения и места судейского права в романо-германской правовой семье в юридической литературе неоднозначна. Это либо полное и безоговорочное признание судейского права одной из неотъемлемых составляющих романо-германского права; либо полное и такое же безоговорочное, вопреки очевидным фактам, его отрицание; либо «промежуточное», двойственное отношение к судейскому праву, выражающееся, с одной стороны, в фактическом его признании и использовании, а с другой — в формально-юридическом (официальном) отрицании, точнее, молчаливом непризнании его существования[13].

Таким образом, судейское право занимает свое особое место в российской правовой системе, а различные его формы являются средствами реализации такого важного направления государственной политики, как судебная политика. Вместе с тем было бы ошибочным считать, что все формы судейского права имеют для осуществления судебной политики одинаковое значение.

Библиография

1 Статья написана при поддержке РГНФ (проект № 11-03-00349а).

2 См.: Общая теория государства и права: Академ. курс / Под ред. М.Н. Марченко. — М., 1998. Т. 2. С. 343; Соловьев В.Ю. Понятие судебной практики // Журнал российского права. 2003. № 1. С. 92.

3 См.: Сырых В.М. Логические основания общей теории права. — М., Т. 1. 2000. С. 115—124.

4 Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. — СПб., 2001. С. 187.

5 См.: Бодров С.Ю. Судебный прецедент в системе источников российского права: вопросы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Казань, 2004. С. 4.

6 Вестн. ВАС РФ. 2009. № 9.

7 Анисимов А.П., Мельниченко Р.Г. Судебный прецедент: от теории к практике // Российский судья. 2009. № 3. С. 8.

8 См.: Гук П.А. Судебное нормотворчество: теория и практика: Моногр. — Пенза, 2009. С. 95—96.

9 Подробнее см.: Мартышкин В.Н. Пределы судейского усмотрения и механизмы его ограничения в уголовном судопроизводстве // Российское правосудие. 2008. № 4. С. 62—67.

10 Гук П.А. Указ. соч. С. 97.

11 Беляков А.А. Модернизация российской судебной системы: теоретико-правовое исследование: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2011. С. 20.

12 Утратила силу в связи с принятием Федерального конституционного закона от 03.11.2010 № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации».

13 См.: Марченко М.Н. Разнообразие взглядов на судейское право в современной романо-германской правовой семье // Правоведение. 2007. № 3. С. 20.