Сущность уголовно-процессуального доказывания  в условиях состязательного судопроизводства

УДК 343.13

Страницы в журнале: 113-120

М.В. Маслова,

адвокат, аспирант кафедры криминалистики и правовой информатики Кубанского государственного университета Россия, Краснодар al.gopov@mail.ru

Исследуется сущность уголовно-процессуального доказывания в условиях состязательного судопроизводства, анализируются понятия доказывания и уголовно-процессуального доказывания, формулируется авторское определение этих понятий.

Ключевые слова: уголовный процесс, состязательное судопроизводство, доказывание, защитник (адвокат).

Под сущностью (лат. essentia) любого явления окружающей действительности (включая уголовно-процессуальное доказывание), как правило, понимается его смысл [43], главное внутреннее содержание, определяющее его реальность и действительность [17], совокупность таких свойств, без которых оно неспособно существовать и которые определяют все остальные его свойства [41]. В связи с этим, раскрытие сущности уголовно-процессуального доказывания в условиях состязательного судопроизводства невозможно без определения данного понятия. При этом под понятием мы понимаем логически расчлененную общую мысль о предмете, включающую ряд взаимосвязанных признаков [40, с. 751].

Понятие уголовно-процессуального доказывания довольно часто и интенсивно обсуждается в отечественной юридической научной и учебной литературе [34; 7], закреплено в нормативных правовых актах. По нашему мнению, необходим детальный концептуальный анализ данной категории с целью включения ее в категориальный аппарат российского уголовного процесса.

Уголовно-процессуальное доказывание — один из видов доказывания. Существует несколько подходов к определению понятия доказывания. Согласно первому подходу под доказыванием понимается совокупность фактов, при помощи которых обосновывается истинность или ложность того или иного суждения [11]. По мнению других авторов, доказывание представляет собой совокупность источников сведений о каких-либо фактах (летописи, рассказы свидетелей, мемуары, документы и т. д.), причем среди документов различают текстовые (законодательный материал, личные документы и др.) и статистические (правовая статистика, экономическая статистика и др.), неофициальные и официальные, в частности, материалы судебной практики, используемые для исследования проблем личности преступника, конкретных причин и условий преступлений, деятельности суда как социального института. Согласно третьему подходу доказывание понимается как сложный мыслительный процесс, логическая операция или цепь последовательных логических операций по обоснованию истинности утверждения с  помощью фактов и связанных с ними суждений.

Эта точка зрения сходна и с мнением ряда философов, которые считают, что доказывание представляет собой процесс рассуждения, имеющего целью обосновать истинность (или ложность) какого-либо утверждения, которое называется тезисом доказывания [42].

Большое количество трактовок понятия «доказывание» обусловлено тем, что оно по-разному определяется в толковых словарях. Так, например, в Большом толковом словаре современного русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова доказывание определяется как процесс подтверждения какого-либо положения фактами или доводами [40, с. 199]. В словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой делается упор на мыслительный характер данного вида деятельности, представляющей собой выведение какого-либо положения на основе системы умозаключений [12]. По мнению В.И. Даля, процесс доказывания непосредственно связан с установлением истины в чем-либо с помощью доводов и свидетельств, подтверждением того, что неоспоримо [10].

Таким образом, под доказыванием как философской и общесоциологической категорией следует понимать сложный процесс рассуждения, состоящий из системы умозаключений, имеющий своей целью обоснование истинности либо ложности какого-либо утверждения на основе иных, ранее известных, либо установленных фактов или связанных с ними суждений.

Понятие уголовно-процессуального доказывания в литературе также трактуется неоднозначно [1], хотя определения понятий доказывания и доказательств в российском уголовном процессе отражены в нормативных документах. Так, доказывание, согласно статьям 85, 73 и 74 Уголовно-процессуального кодекса РФ, — это процесс собирания, проверки и оценки доказательств в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Формулируя понятие уголовно-процессуального доказывания таким образом, законодатель исходил из того, что принятие решения по уголовному делу невозможно без установления обстоятельств, которые условно можно свести в три группы: а) касающиеся самого события преступления (времени, места, способа и других обстоятельств его совершения) либо способствовавшие его совершению; б) касающиеся виновности предполагаемого преступника (формы вины и мотивов); в) влияющие на возможность привлечения лица к уголовной ответственности и на степень тяжести наказания (характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; исключающие преступность и наказуемость деяния либо смягчающие и отягчающие наказание или влекущие за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания; подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации, имеет криминальный характер либо может быть использовано в преступных целях).

В целом подходы к определению понятия уголовно-процессуального доказывания в отечественной учебной и научной литературе можно разделить на следующие группы: 1) подход, при котором доказывание рассматривается как деятельность по установлению вины лица, совершившего преступление [22]; 2) подход, в котором под доказыванием понимается процедура по собиранию, закреплению и оценке доказательств [8, с. 12]; 3) подход, представители которого рассматривают доказывание как процесс установления фактов и обстоятельств, имеющих значение для разрешения конкретного уголовного дела [36, с. 295]; 4) подход, в котором под сутью доказывания понимается процедура установления, закрепления и оценки фактических данных об обстоятельствах, подлежащих установлению по данному уголовному делу в силу закона [39, с. 54].

Авторы, придерживающиеся первого подхода, отмечают, что сущность процесса доказывания по уголовному делу сводится к установлению и обоснованию вины лица, совершившего преступление [22, с. 45—46].

Действительно, согласно Конституции РФ невиновность не нуждается в обосновании и доказывании и каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, а неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Однако представляется, что сведение доказательственной деятельности исключительно к установлению и обоснованию виновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности за совершенное преступление, не соответствует ни нормам статей 73, 84 и 85 УПК РФ, ни фактической деятельности участников уголовного процесса в условиях состязательного судопроизводства.

Более того, при таком подходе к процедуре доказывания, как справедливо отмечает И.Л. Кисленко, налицо нарушение равенства средств уголовного преследования и защиты от него как основы состязательного уголовного судопроизводства [18, с. 104—107].

В рамках второго подхода под процессом уголовно-процессуального доказательств понимают производимые в установленном законом порядке собирание, проверку и оценку доказательств с целью достоверного установления обстоятельств уголовного дела. Как отмечает А.С. Кобликов, процесс доказывания объединяет как практическую деятельность по производству следственных и судебных действий по собиранию и исследованию доказательств по уголовному делу, так и умственную, логическую деятельность следователя, судей, направленную на поиск доказательств, их критическую проверку и оценку [19, с. 77—78].

А.П. Гуськова добавляет при этом, что вышеназванная деятельность по собиранию, проверке и оценке доказательств носит одновременно как познавательный, так и удостоверительный характер [9, с. 42].

Действительно, данное определение уголовно-процессуального доказывания является наиболее точным и полностью соответствует определению, закрепленному в УПК РФ. Однако детальный анализ понятия доказательства, закрепленного в ст. 74 УПК РФ, ст. 26.2 Кодекса РФ об административных правонарушениях, ст. 55 Гражданского процессуального кодекса РФ и ст. 64 Арбитражного процессуального кодекса РФ, показывает, что, с одной стороны, российское процессуальное законодательство достаточно широко трактует доказательство как основной элемент процедуры доказывания, понимая под ним «любые фактические данные», «сведения о фактах, полученные в предусмотренном законом порядке» и т. д. С другой стороны, российский уголовный процесс не ограничивает в процессе доказывания суд, прокурора, следователя и дознавателя в выборе любых сведений, на основе которых может быть установлено наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

В связи с этим представляет большой интерес третий подход к определению понятия уголовно-процессуального доказывания в качестве процесса установления фактов и обстоятельств, имеющих значение для разрешения конкретного уголовного дела [29, с. 42]. В рамках этого подхода более гибко и всеобъемлюще определены пределы осуществления уголовно-процессуального доказывания в рамках конкретного уголовного дела, что позволяет включить в процесс доказывания деятельность по установлению, закреплению и оценке любых сведений, которые могут быть использованы участниками уголовного процесса для обоснования своей позиции и разрешения уголовного дела.

В рамках четвертого подхода к определению понятия уголовно-процессуального доказывания делается упор на то, что в процессе доказывания устанавливаются, закрепляются и оцениваются только те фактические данные об обстоятельствах, которые подлежат установлению по данному уголовному делу в силу закона (то есть предусмотренные ст. 73 УПК РФ) [39, с. 54].

Однако П.А. Лупинская совершенно справедливо отмечает, что в «УПК РСФСР доказательства  определялись  как “любые фактические  данные”,  где  слово  “фактические” давало основание считать, что речь идет о сведениях,  достоверность которых уже установлена. В УПК РФ слова “фактические  данные” заменены на “сведения”. Это означает, что доказательствами являются не только те сведения, достоверность которых уже установлена, а все те сведения, которые собираются, проверяются и оцениваются как в досудебном производстве, так и в суде. В новом УПК существенно расширены условия, которые делают собранные органами расследования или представленные сторонами доказательства недопустимыми. В нем приводятся правила, конкретизирующие конституционный запрет “использовать доказательства, полученные с нарушением федерального закона” (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ)» [26].

Таким образом, под уголовно-процессуальным доказыванием следует понимать разновидность общего процесса познания, заключающуюся в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, посредством собирания, проверки и оценки любых сведений, имеющих значение для разрешения конкретного уголовного дела.

Важную роль в определении сущности уголовно-процессуального доказывания играют предмет и цель доказывания. Если предмет уголовно-процессуального доказывания отвечает на вопрос, какие обстоятельства подлежат доказыванию по конкретному уголовному делу, то конечной целью процесса доказывания является познание прошедшего события преступления, а также всех обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу, в соответствии с тем, как они имели место в реальной действительности. Процесс познания в уголовно-процессуальном доказывании осложняется еще и тем, что суду, следователю, дознавателю и прокурору на всех стадиях уголовного процесса противостоит деятельный субъект (предполагаемый преступник, а в отдельных случаях и его защитник (адвокат)), в чьи интересы не всегда входит установление истинных обстоятельств по конкретному уголовному делу, так как конечной целью действий и предполагаемого преступника, и его защиты является избежание уголовной ответственности и наказания. При этом, как справедливо отмечает А.М. Ларин, данные субъекты используют любые средства, направленные на запутывание процедуры расследования, неудачу следствия, а также освобождение от уголовной ответственности [23, с. 45—46].

Хотя в отечественной научной и учебной литературе сущность предмета уголовно-процессуального доказывания понимается в принципе одинаково [13], отсутствует единый подход к определению совокупности используемых в уголовном процессе средств познания обстоятельств, входящих в предмет доказывания [24, с. 19].

Обстоятельства, подлежащие доказыванию по конкретному уголовному делу, условно можно подразделить на обстоятельства, которые могут быть познаны в процессе чувственного восприятия непосредственно дознавателем, следователем, прокурором или судом (в частности, последствия совершенного преступления, характер и размер вреда, причиненного преступлением, средства и орудия совершения преступления, обстоятельства, которые способствовали совершению преступления данным лицом и относятся к его личности как субъекта преступления), и обстоятельства, которые невозможно воспринимать непосредственно участникам уголовного процесса и для познания которых необходимо осуществить определенный процесс логического осмысления того, какое влияние на окружающую действительность они оказали (например, само событие преступления).

Как справедливо отмечает А.Р. Белкин, в гносеологическом плане доказывание представляет собой двуединый, чувственный и рациональный, процесс познания, где наряду с непосредственным чувственным восприятием обстоятельств имеют место процессы рационального логического мышления [2, с. 15—16].

Действительно, тот факт, что некоторые обстоятельства, подлежащие установлению в рамках конкретного уголовного дела, невозможны для непосредственного чувственного восприятия участниками уголовного судопроизводства, в связи с тем, что они имели место в прошлом, не означает, что, во-первых, субъект доказывания лишен возможности их познания посредством логического мышления по тем следам, которые данные обстоятельства оставили в окружающей действительности, а во-вторых, что предмет доказывания в целом не доступен для непосредственного чувственного восприятия, а может быть познан лишь посредством различных приемов и способов логического рационального мышления.

В связи с этим представляется, что чувственное познание и логическое мышление как средства познания обстоятельств, входящих в предмет доказывания, должны использоваться субъектами доказывания, прежде всего прокурором, следователем, дознавателем и судом, на всех стадиях уголовного процесса в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

Чувственное познание как способ познания обстоятельств, входящих в предмет доказывания, подразделяется на непосредственное (когда субъект доказывания сам воспринимает информацию в процессе установления, собирания и оценки доказательств, например, при производстве осмотра места преступления) и опосредованное (когда субъект доказывания получает информацию посредством воздействия на иных субъектов уголовного процесса, в частности при допросе, либо посредством работы с другими источниками информации, например, при истребовании каких-либо документов).

Некоторые ученые совершенно необоснованно считают, что наряду с доказыванием в уголовном процессе существуют и иные средства познания, например, непосредственное, чувственное восприятие отдельных фактов, действий и событий [25, с. 21—22].

Однако представляется, что, во-первых, чувственное восприятие окружающей действительности, не опосредованное приемами и способами, закрепленными в действующем уголовно-процессуальном законодательстве, не имеет юридической силы и, следовательно, его результаты не могут быть использованы в качестве доказательственной базы по уголовному делу, а во-вторых, подобное восприятие представляет собой лишь первый этап (предпосылку) познания окружающей действительности, который требует осуществления определенных дальнейших процессуальных действий от субъекта доказывания по закреплению полученной информации, ее логическому осмыслению, оценке и т. д.

Цель уголовно-процессуального доказывания также является важным элементом. В процессе становления и развития уголовно-процессуальной науки менялось отношение к тому, что понимать в качестве цели уголовно-процессуального доказывания и какая истина —объективная (материальная, действительная) или формальная (судебная, процессуальная) — должна считаться целью уголовного судопроизводства [16].

Так, в дореволюционном уголовном процессе, который носил  в целом состязательный характер и был обусловлен традиционными принципами диспозитивности, равенства и состязательности сторон, презумпции невиновности, целью уголовно-процессуального доказывания выступала  формальная относительная истина (судебная или процессуальная), когда суд не был связан в своей деятельности обязанностью к установлению объективной истины, но создавал все условия для сторон уголовного процесса для обоснования так называемой юридической истины» [30, с. 16].

После революции 1917 года, когда уголовный процесс в нашей стране перешел в публичную форму, изменилось и отношение к пониманию истины как цели уголовно-процессуального доказывания. Публичным субъектам (суду, прокурору, следователю и дознавателю) стало вменяться в обязанность достижение абсолютной истины. Однако некоторые советские процессуалисты в этот период развития советской уголовно-процессуальной науки рассматривали достижение абсолютной истины как цель уголовно-процессуального доказывания через призму отдельных относительных истин. Так, С.А. Голунский отмечал, что абсолютная истина достижима лишь как сумма отдельных истин, «каждая из которых относительна, но все более приближается к абсолютной истине. Но в уголовном процессе дело обстоит иначе. Здесь речь идет вовсе не о способности человеческого мышления… дать нам, в конце концов, абсолютную истину, а о возможности в данный конкретный момент по имеющемуся материалу окончательно разрешить поставленный перед судом вопрос, не рассчитывая на то, что дальнейшие ступени развития науки “прибавят новые зерна” в установленную судом истину» [6, с. 60—61].

С конца 70-х годов в отечественном уголовном процессе стала преобладать точка зрения об относительном характере истины как цели уголовно-процессуального доказывания, ввиду ее ограниченного характера и неполноты [37, с. 56], и даже о невозможности разграничения абсолютной и относительной истины при признании судом доказанности какого-либо факта [32].

С демократизацией отечественного законодательства и возвращением состязательности в уголовный процесс в учебной и научной литературе наметилась негативная тенденция к восприятию в качестве цели уголовно-процессуального доказывания относительной истины. Авторы стали преувеличивать возможности субъектов доказывания и суда по установлению истины по делу.

Так, А.В. Трусов еще в 1984 году отмечал, что в уголовно-процессуальной науке «проявилась крайность иного рода — роль случайного фактора в процессуальном доказывании вообще стали сбрасывать со счета. Достоверное установление истины в уголовном судопроизводстве при этом некоторым стало представляться делом чрезвычайно легким… Порождая иллюзии наивного гносеологического оптимизма в отношении оценки познавательной ситуации в судопроизводстве, подобный подход чрезвычайно упрощает задачу установления истины по судебному делу, ведет к недооценке тех многочисленных факторов, которые могут как способствовать, так и препятствовать ее установлению» [38, с. 6—7].

Анализ понятия абсолютной истины, даваемого философской наукой [14], приводит к выводу о том, что достижение абсолютной истины судом, а также иными участниками уголовного судопроизводства, является скорее гносеологическим идеалом, высшей планкой в их деятельности, к которой необходимо стремиться. Однако представляется совершенно неприемлемым мнение некоторых авторов о противоречиях и несовместимости состязательности в уголовном судопроизводстве и достижения объективной истины как цели уголовно-процессуального доказывания [35, с. 81], фетишном характере истины как конечной цели уголовно-процессуального доказывания [3, с. 32], о том, что категория истинности может применяться лишь к судебным актам в уголовном судопроизводстве, в которых констатируется виновность лица в совершенном преступлении [29, с. 42].

В этой связи совершенно справедливым представляется мнение Л.Д. Кокорева и Д.П. Котова, считающих установление истины целью доказывания, возможность и необходимость достижения которой по каждому уголовному делу — не только правовое, но и нравственное требование к должностным лицам, осуществляющим судопроизводство. Указанные авторы полагают, что стремление познать истину и не отклоняться от нее — профессиональный и моральный долг следователя, прокурора, судьи [20, с. 65].

Таким образом, в современной уголовно-процессуальной науке можно условно выделить как минимум четыре подхода к определению цели уголовно-процессуального доказывания.

Сторонники первого подхода отрицают саму возможность использования категории истины как цели уголовно-процессуального доказывания. Они настаивают на том, что в процессе разрешения конкретного уголовного дела речь идет лишь о достоверном установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию [28]. Причем понимание достоверности в рамках данного подхода созвучно концепциям дореволюционного уголовного процесса, согласно которым для достижения цели уголовно-процессуального доказывания достаточно было лишь достигнуть уголовно-судебной  достоверности, когда стечение вероятностей, вытекающих из представленных на суде доказательств, приводили судью к «внутреннему убеждению», что прошлое событие, составляющее предмет исследования, имело место в действительности [4, с. 1—2], то есть имело практически достоверный характер [44, с. 174]. При таком подходе к определению цели доказывания в уголовном процессе абсолютно игнорируется тот факт, что подобное «внутреннее убеждение» суда может быть следствием ловких действий стороны защиты, основанных на манипуляции фактами и даже на введении суда в заблуждение путем обмана [5, с. 34—41].

Сторонники второго подхода отмечают, что только относительная истина может выступать в качестве цели уголовно-процессуального доказывания [27, с. 8]. Это концепция базируется на том, что в процессе уголовно-процессуального доказывания сторонами обвинения и защиты обстоятельств, имеющих значение для конкретного уголовного дела, суд лишь формализует своим решением относительную истину одной из сторон, которая была подкреплена, по его мнению, соответствующим достаточным набором взаимосвязанных доказательств в рамках действующего уголовно-процессуального законодательства.

Сторонники третьей концепции, напротив, считают, что достижение именно объективной истины и является конечной целью уголовно-процессуального доказывания [31, с. 97—102]. По их мнению, деятельность суда, прокурора, следователя и дознавателя должна быть направлена на познание абсолютной объективной истины, что позволит суду принять справедливое, обоснованное и законное решение по конкретному уголовному делу.

Однако достижение абсолютной истины не всегда возможно в рамках уголовного судопроизводства. Как справедливо отмечает А.А. Хмыров, достижение достоверности в доказывании связано зачастую с «накоплением таких косвенных доказательств и в таком количестве, что они могут служить достаточным основанием для достоверных выводов по делу. Практическая невероятность случайного совпадения большого числа разнообразных по характеру улик... делает это знание практически достоверным» [45, с. 147]. Кроме того, в условиях состязательного уголовного судопроизводства суд занимает позицию арбитра, стоящего над своеобразной схваткой стороны обвинения и защиты, которые приводят в обоснование своих позиций те или иные доказательства, в связи с чем при принятии окончательного решения по делу относительная истина одной из сторон будет легализована судом в качестве юридической истины и положена в основу вынесенного судебного решения (например, обвинительного приговора).

В этой связи представляет большой интерес четвертый подход к определению цели уголовно-процессуального доказывания, согласно которому истина одновременно выступает и в объективном (абсолютном), и в относительном смысле [46], а ее взаимный переход обусловлен результатом оценки доказательств независимым и беспристрастным судом. Данный подход отражает существующие особенности доказывания по уголовным делам в состязательном судопроизводстве [21, с. 148—157], подчеркивая независимость суда при состязательном построении уголовного процесса [33, с. 100—105], и необходимость гарантировать подсудимому защиту прав личности [15, с. 33—36].

В связи с этим представляется, что достижение истины (как цели уголовно-процессуального доказывания) является сложным многоаспектным процессом, в ходе которого субъекты доказывания устанавливают соответствие обстоятельств, имеющих значение для разрешения конкретного уголовного дела и подлежащих доказыванию в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, фактам и событиям, имевшим место в действительности.

Список литературы

1.            Балакшин В.С. Доказательства в теории и практике уголовно-процессуального доказывания. Екатеринбург, 2004.

2.            Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве: моногр. М., 2007.

3.            Бозров  В.М. «Тактика судьи» в прошлом и настоящем уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. № 10.

4.            Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Части Общая и Особенная. 3-е изд., изм. и законч. Спб., 1910.

5.            Гармаев Ю.П. Виды незаконных средств и способов защиты недобросовестных адвокатов // Гражданин и право. 2003. № 4.

6.            Голунский С.А. О вероятности и достоверности в уголовном суде // Проблемы уголовной политики. 1937. Кн. IV.

7.            Гончаров В.В. Роль ответственности в формировании и функционировании государственного аппарата // Российский следователь. 2010. № 11.

8.            Государственный обвинитель в советском суде / под ред. В.А. Болдырева. М., 1954.

9.            Гуськова А.П. Теоретические и практические аспекты установления данных о личности обвиняемого в российском уголовном судопроизводстве: учеб. пособие. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 2002.

10.          Даль В.И. Толковый словарь Даля. СПб., 1863—1866.

11.          Демидов И.В. Логика: учеб. пособие для юрид. вузов / под ред. Б.И. Каверина. М., 2000.

12.          Доказать // Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. URL: http://www.ozhegov.org/words/7428.shtml (дата обращения: 10.06.2015).

13.          Ендольцева А.В. Уголовный процесс: учеб. М., 2015.

14.          Истина // Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М., 2004.

15.          Карякин Е.А. К вопросу о гарантиях, обеспечивающих защиту прав личности в состязательном уголовном процессе // Уголовное судопроизводство. 2005. № 1.

16.          Карякин Е.А. Реализация принципа состязательности в уголовном судопроизводстве (вопросы теории и практики). Оренбург, 2005.

17.          Кикель П.В., Сороко Э.М. Краткий энциклопедический словарь философских терминов. Минск, 2006.

18.          Кисленко И.Л. Равенство средств уголовного преследования и защиты от него как основа состязательного уголовного судопроизводства // Вестник Саратовской государственной академии права. 2007. № 6.

19.          Кобликов А.С. Уголовный процесс: учеб. для вузов. М., 1999.

20.          Кокорев Л.Д., Котов Д.П. Этика уголовного процесса: учеб. пособие. Воронеж, 1993.

21.          Кузьмина О.В. Особенности доказывания по уголовным делам в состязательном судопроизводстве // Правоведение. 2012. № 5.

22.          Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб. для бакалавриата и магистратуры. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2015.

23.          Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. М., 1966.

24.          Левченко О.В. Система средств познавательной деятельности в доказывании по уголовным делам и ее совершенствование: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Краснодар, 2004.

25.          Лузгин И.М. Расследование как процесс познания. М., 1969.

26.          Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Российская юстиция. 2002. № 7.

27.          Маткина Д.В. Конвенциальная форма судебного разбирательства: История, современность и перспективы развития:  автореф. дис. … канд. юрид. наук. Оренбург, 2009.

28.          Мизулина Е.Б. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1993.

29.          Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006.

30.          Михайловский И.В. Основные принципы организации уголовного суда. Томск, 1905.

31.          Печников Г.А., Блинков А.П., Волколупов В.Г. Объективно-истинный и состязательный уголовный процесс // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2013. № 1. С. 97—102.

32.          Поварнин С.И. Спор: О теории и практике спора. М., 2009.

33.          Погодин С.Б., Терехин В.А. Независимость суда при состязательном построении уголовного процесса // Законы России. 2010. № 4.

34.          Руденко А.В. Содержательная логика доказывания. М., 2011.

35.          Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб., 2001.

36.          Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2 т. М., 1968. Т. 1. Основные положения науки советского уголовного процесса.

37.          Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. редактор Н.В. Жогин. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1973.

38.          Трусов А.И. Проблемы надежности доказывания в советском уголовном процессе. М., 1984.

39.          Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел: учеб. пособие / под ред. Б.Т. Безлепкина. М., 1988.

40.          Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. Можайск, 2008.

41.          Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М., 2004.

42.          Философский словарь. URL: http://slovari.info/philosophical/333.html (дата обращения: 10.06.2015).

43.          Философский энциклопедический словарь. М., 1989.

44.          Фойницкий  И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Спб., 1910. Т. 2.

45.          Хмыров А.А. Косвенные доказательства. М., 1974.

46.          Чечот Д.М. Судебные доказательства. Гражданский процесс / под ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота. М., 1996.